Ain't it funny?

Бесит. Ситуация бесит. Осознание того, что она его бесит - тоже бесит. Юнги хочется немного, совсем чуть-чуть, двинуть кому-то, чтобы душу отвести. Бить людей без причины - плохо. На худой конец можно отмутузить стену, но это после. После того, как Пак Чимин закончит размешивать сахар в чае, рассматривая что-то чрезвычайно интересное на дне собственной чашки. После того, как они поговорят, разойдутся в разные стороны... После. Чимин высветлен, позолочен солнцем щедро так, словно медовым сиропом его по макушку самую залили. Глаза опускает и не смотрит на Юнги упрямо. А сам губы кусает, будто улыбку прячет. Маленький засранец, который знает, как люди на него реагируют. Просто не может не знать! Юнги злится невесть на что. Впрочем, наверное, больше всего на самого себя. Он рассматривает чужое лицо и понимает, что ему нужна такая фотография. Или картина. Во всю стену желательно. Чтобы скулы эти, чуть алеющие от смущения, видеть каждый день. И тень от ресниц на щеках тёмными росчерками, и губы искусанные. И тонкую линию носа. Маленького, очаровательного... Юнги невозмутимо делает глоток кофе. - Итак. Расскажешь? - Да нечего особо рассказывать, если честно, - жмёт плечами Чимин. Юнги в который раз мысленно воет. Потому что совершенно не понимает, за что ему это наказание?! В какой жизни он так накосячил, что теперь приходится настолько жестоко страдать? - Сколько вы были с Чонгуком? - Почти два года. Юнги давится воздухом и ошарашенно смотрит на Чимина, который улыбается будто виновато. - Это много. - Ревнуешь? - игриво звучит в ответ. Да. Да. Да, Пак Чимин! Что за самодовольство такое?! Только что был милым пирожочком и уже снова напрашиваешься на поверхности и объяснение, как себя вести со старшими. Юнги только бровь выгибает. - А должен? И старается не улыбнуться, когда Чимин сникает. Пикапер доморощенный, гляньте на него. Юнги душит нежностью и обожанием, потому что нельзя таким быть. - Мы виделись от силы пару раз за всё время, - говорит Чимин. - Ты меня вспомнил, только когда связал с Гуком. - Тебя от меня так настойчиво прятали. А я был уверен, что за это время братишка сменил нескольких партнёров. - А был только я. - И он тебя от меня оберегал. - Понимаешь, почему? - Более чем. Юнги становится жарко от того, что их диалог сопровождается взглядом глаза в глаза. И он видит, что Чимин тоже понимает. Слишком хорошо. Слишком. А ещё он понимает, что теперь им обоим ничего не мешает. Если только глупое обещание, данное Тэхёну. За него немного стыдно. За себя, к слову, тоже. Да и некрасиво как-то вышло бы, узнай Чонгук. Юнги сам себя за свою принципиальность ненавидит, но трогать Чимина ему кажется чуть ли не незаконным. - Мы расстались по обоюдному согласию. Это наше решение, хён. И Тэхён может идти в задницу со своим мнением о том, что мы идеальная пара. - А вы не она? - Ну, смотря что считать идеалом отношений, - Чимин задумчиво подушечками по краю чашки скользит. Юнги залипает на его маленькие аккуратные пальцы безбожно. - В каком-то смысле - да. Однажды мы просто решили, что неплохо было бы быть вместе, потому что слишком во многом сходимся. Вкусы там, увлечения... нам никогда не было скучно вдвоём. Но это было больше похоже на дружбу с привилегиями. - Разве это плохо? - Это не плохо, просто от личной жизни ждёшь чего-то другого. - Я думаю, что ваш вариант для меня как раз был бы идеальным. Чимин смотрит на него нечитаемо, а потом фыркает в сторону, глаза отводит. - Не любишь париться по мелочам? - В принципе не люблю. Чимин тихо смеётся, но почему-то невесело совсем, и Юнги хочется руку протянуть, сжать его ладонь. Но он себя держит. - Все вокруг меня вечно обвиняют в том, что я ни к чему не отношусь серьёзно. Мол, потому никак себе пару не найдёшь и перебиваешься с одного на другое, - Чимин переводит взгляд за окно, и в его глазах тонут солнечные блики. До того оно красиво, что Юнги на мгновение перестаёт дышать и старается не пропустить того, что младший скажет. - А я наоборот жду, когда появится тот, с кем это будет не необходимостью... - А естественным, как дышать? Чимин смотрит на него. Улыбается и кивает. - Не вижу прикола в том, чтобы усложнять всё на свете. - С Чонгуком тоже? - Тоже. Я люблю его, на самом деле люблю. Но это такая родственная и спокойная, очень уютная любовь, что со временем мне начало казаться, будто я сплю с братом. Немного жутко. Понимаешь? - Не думаю, что переживал подобное когда-нибудь, но мысль мне понятна. И всё же... - Всё же ты хочешь нас помирить? - Возможно, твоё ощущение временно? - Юнги-хён, - Чимин улыбается чуть устало. - Я не верю, что ты понабрался от Тэхёна ебанутости и в самом деле будешь лезть в это. - Может и не буду. Я подумаю об этом. Чимин качает головой, но улыбка у него становится ярче. - Лучше пригласи меня куда-нибудь. У Юнги есть отличный вариант - его квартира. Но настолько Чимин желанный, что это отметается сразу. Сдержать себя будет слишком трудно. Юнги злится на себя. Злится за то, что какой-то пацан, выглянув из-за огромного букета роз, смог вызвать в душе бурю такую, какой не было ни разу и ни с кем. Это, знаете ли, немного бесит. Юнги раздражает то, что он вспоминает те несколько моментов, когда он Чимина встречал в прошлом. И руку Чонгука на его плечах вспоминает. И то, как Чимин прижимался к его мелкому двоюродному брату - тоже. Да и ещё пониманием по макушке шарахает со всей силы: он бы увёл Чимина. Просто взял и забрал себе. А судя по тому, как младший себя рядом с ним ведёт, это не было бы проблемой. Только вот пришлось бы выбирать между родственным чувством и новым, сносящим напрочь крышу. Юнги приглашает Чимина провести с ним вечер воскресенья, и тот соглашается будто с каким-то облегчением. Словно боялся, что после этого их разговора Юнги предпочтёт слиться и забить на нового знакомого. Юнги хочет. Но впервые в нём просыпается бесхарактерное ноющее мудло. Это мудло хочет Чимина рядом до самого утра понедельника, а ещё лучше до конца жизни, но Юнги с ним торгуется, и в итоге они сходятся на воскресенье с четырёх до двенадцати вечера. Потому что «мне в понедельник на работу, хён, у меня нет твоего свободного графика». Чимин поднимается из-за стола. - Я был тебя рад видеть, - говорит он и лукаво улыбается. - Но если ещё раз будешь на меня наезжать на пустом месте, я тебя ударю. - Нежно? - Юнги возвращает игривость ухмылкой в своём стиле и видит, как Чимин вздрагивает. «Мать твою, просто иди уже. Иначе не отпущу!» - думает Юнги, смотря на Чимина снизу вверх. - Я подумаю. Ты остаешься? - Да, у меня встреча сегодня, думаю назначить её тут. Хорошее местечко. Чимин улыбается победно. Он уходить не торопится совершенно и вдруг наклоняется так, что их с Юнги лица оказываются на одном уровне. - Надеюсь, встреча по работе. Не вздумай показывать его своим любовникам, - замечает тихо. Юнги взглядом к пухлым губам прикипает намертво. У него пальцы обжигает желанием вцепиться в чужие волосы на затылке и дёрнуть это невыносимое создание на себя. - Обещаю, что оно будет только нашим. Юнги бы кто Оскара дал, он очень его заслужил. Хочется сказать спасибо самому себе за то, что прокачал невозмутимость до сотого уровня и не теряет лицо, когда всякие самоуверенные тонсены ведут себя так провокационно. Когда Чимин уходит всё же, Юнги выдыхает медленно и закрывает глаза, откидывая голову. Только теперь понимает, насколько напряжённым был всё время. Кажется, ещё с момента впечатывания Чимина в стену цветочного магазина. Надо же, ведь исполнил своё желание. Правда, всего на пятьдесят процентов. Юнги хрипло смеётся, качает головой и достаёт сигареты. - Извините, у нас не курят, - улыбается дежурно официантка, проплывая мимо с подносом. - Дискриминация сплошная, - ворчит Юнги и поднимается из-за стола. Вещи он оставляет, захватив с собой только телефон. Покурить можно и на улице, погода хорошая. А заодно написать место встречи клиенту. Потом можно будет доработать текст, осталось совсем немного. А вечером отловить Тэхёна и оторвать ему башку. Юнги дверь на улицу толкает, щурится от яркого солнца и щёлкает зажигалкой. Тэхёна получается поймать совсем поздним вечером между одиннадцатью и двенадцатью часами, когда спать хочется адово. У Юнги ощущение, что он весь день разгружал в одиночку товарный состав вагонов в двадцать, а грузом были кирпичи. У него кончились сигареты и нервы, потому что пришлось переписывать песню почти с нуля, ибо заказчику в голову, судя по всему, ударила моча, и он вдруг захотел что-то «принципиально другое, понимаете, господин Мин, но для вас же это не проблема, вы же гений?». У гения мигрень, кажется, начинается. И хочется уебать кому-то ещё сильнее, чем даже утром. Потому Тэхён забавно трепыхается в его руках и недоуменно смотрит. - Хён, ты чего-о-о-о? - тянет ошалевший, смотря на Юнги, который, кажется, готов раскатывать его в блин прямо тут, возле дома. Благо темно, а Юнги в кепке, так что если и будут искать убийцу, то найдут не скоро. - Я тебе головёнку твою сейчас отверчу, - честно признаётся в планах Юнги. - За что?! - За то, что ты мне жизнь сломал, гад такой! Зачем нужно было просить меня говорить с Чимином?! - А кого ещё? - сверкает обиженно глазами тот. - Ты старший брат Чонгука, должен же ты сделать всё, чтобы твой брат был счастлив. - Тэхён, - вздыхает Юнги, и тот смотрит на него доверчиво так, прям потрепать по макушке хочется. - Оставь их в покое. Они разошлись по обоюдному желанию, потому что решили, что так им будет лучше. - Но... - Или ты не знаешь, как обычно на подобное вмешательство реагирует Чонгук? С Тэхёна мигом слетает это состояние словно немного блаженного, и он смотрит на Юнги так твёрдо и ясно, что, не будь тот таким уставшим и заёбанным, обязательно удивился бы куда сильнее. - Я знаю, хён. Я всё прекрасно знаю. Но мне не хочется, чтобы он упускал что-то настолько прекрасное... «Это он сейчас о Чимине», - мелькает в уставшем мозгу мысль. И Юнги понимает, что не может не согласиться. Прекрасный - идеальное слово, которое описывает этого невозможного мальчишку. Юнги до того завидует Чонгуку сейчас, что самому противно. - Извини, конечно, но твои желания тут не учитываются совсем, - покачал головой он и всё же выпустил Тэхёна из своей хватки. - Я говорил с Чимином. И не увидел ничего, что указывало бы на печаль по поводу закончившихся отношений. Он сказал, что это было скорее нечто дружеское, чем действительно любовное. - Чонгук говорил мне то же самое, - вздохнул Тэхён и смущённо взгляд отвёл. - Кажется, я переусердствовал. Думал, они злятся. Думал, они просто сгоряча. Даже если это было обоюдное решение... могла быть ссора. - Мы этого не знаем. Тем более Гук уехал. - Я бы хотел, чтобы они остались друзьями хотя бы, - бормочет Тэхён. - Чимин стал мне хорошим другом, и терять его я не хочу. - Дай им время. Если между ними были больше дружеские чувства, возможно, они к ним вернутся? Юнги сам себе не верил, если честно. Потому что редкий процент людей так может. Потому что секс меняет всё. Усложняет всё. Он не уверен, что Чимин или Чонгук захотят снова быть рядом в каком угодно смысле, потому что ни к чему эти напоминания о том, что было. Но, как он сказал Тэхёну, они не знают, что между ними на самом деле произошло и почему эти двое в итоге расстались. Да, Чимин сказал ему свою версию. Но это лишь одна сторона медали. И было бы неплохо выслушать вторую. С Тэхёном они прощаются ещё минут через двадцать, и Юнги плетётся в сторону дома в таком разбитом состоянии, что прям хоть лицом в асфальт падай и так до самого утра оставайся. У подъезда он достаёт мобильный и набирает: «Ну что, ты не надумал мириться с Чонгуком?» Ответ приходит почти моментально. Юнги смеётся тихо, читая гневное: «Мы завтра встречаемся на набережной?! Отлично, надеюсь ты не умеешь плавать. Потому что я намерен утопить тебя! >=|» Он не отвечает, хотя так и жжётся на кончиках пальцев сладкое и теплое «доброй ночи, Чимин-и». Оно остаётся невысказанным и сохранённым в черновике. Который, Юнги уверен, никогда ему не понадобится.