Ain't it funny?

Andrea Ross – Moon River.mp3

Чимин злится всю ночь, утро и часть дня. Но злость эта странная, не такая яркая, какой ей полагается быть. Чимин рычит тихо, когда случайно открывает входящие и видит смс от Юнги. Ему и смешно и горько, если честно, что делать с этим - он не знает. Потому что, чёрт возьми, никогда ещё не было так трудно с человеком, который ему нравится. И которому, совершенно очевидно, нравится он. Чимин даже понимает, на самом деле, чем продиктовано поведение Юнги. Тому надо сделать непростой выбор между симпатией к Чимину и братскими чувствами. Но, с другой стороны, понимать это совсем не хочется, потому что, если знать характер Юнги, он выберет совсем не Чимина. И это обидно. «Я всю ночь думал о Юнги-хёне. Мы с ним чудесно вчера пообщались», - набирает он в катоке. Ответ приходит быстро, что странно. «Ты-таки дорвался до своей мечты, а. Он тебя не обижал?» «Разочек протёр мной стену, ничего такого... Мы пришли к согласию. И, хэй! Почему это он моя мечта?» «А разве ты не хотел раньше с ним сблизиться?» «Ну. В таком ключе нет, у меня вообще-то был парень. Горячий и красивый, как бог.» «То есть, твоему парню повезло, что раньше ты не разглядел его брата?» «В задницу иди. С тобой невозможно нормально разговаривать!» «Ахаха. Уже соскучился по моей невыносимости, ЧимЧим?» «Совсем не скучаю. Ладно, спишемся позже, а то у меня скоро свидание.» «Охохо... Юнги-хён знает толк в пирожулях.» «Я тебе при встрече лицо об стену разобью! >_<» «Не злись ^^ Хорошего вечера и ноооочи!» Чимин смеётся, отключает чат и думает о том, что друзья у него порой совсем отбитые. А ещё о том, что хотел бы, чтобы ночь тоже состоялась, несмотря на завтрашнюю работу. Но понимает, что это всё только мечты. На встречу он собирается не спеша. Заставляет себя не нервничать, быть спокойнее и выше собственных гормонов, которые бушуют и требуют Юнги громко и с транспарантами. Чимин сильнее, Чимин идёт на встречу с хорошим знакомым и ничего больше. Потому выглядеть ему хочется как можно более повседневно. Выбор падает на чёрные джинсы и чёрную же рубашку с коротким рукавом. Ночами хоть и прохладно, но не настолько, чтобы прятаться в толстовки. Лето в Городе бывает жутко душное, сводящее с ума отсутствием хотя бы малейшего дуновения, но у воды всегда приятная прохлада обдувает лицо. Чимин радуется, что они встречаются раньше, что в их распоряжении с Юнги не два часа, а гораздо больше. Есть время избавиться от неловкости, пока вокруг толпа людей, чтобы потом вести себя более непринуждённо. - Ты не надумал?.. - Подойди, и я тебя скину в воду! Юнги смеётся, подходит и на возмущённый взгляд Чимина только по носу того щёлкает. - Немного уважения, мелкий, - говорит он, и голос у него такой низкий и вибрирующий, что у Чимина в коленях отдаётся нервной дрожью. - Ты придумал развлечение на этот вечер? Чимин смотрит на него почти расфокусированным взглядом и не сразу понимает вопрос. А когда понимает, то тут же сбрасывает с себя эту томную негу, которая разливалась по телу каждый раз, когда Юнги оказывался рядом. - Я?! А почему это должен был делать я?! - Ты меня заставил себя пригласить, - жмёт плечами Юнги, и в глазах у него черти фейерверки пускают. Чимину хочется дуться, но Чимин снова виснет, как старый компьютер, которому давно пора на свалку. Он смотрит на старшего и понимает, что пропадает без шанса найтись. Как же можно спокойно находиться рядом с Юнги и не сходить с ума от желания? Желания быть ближе и важнее, желания отдать всего себя. У него в голове замыкает, и он себя силой выдёргивает из этого состояния, заставляя мозг функционировать нормально, а не в режиме радуг и розовых единорогов. - Вот, значит, как? То есть, тебе совсем не в радость эта встреча? Может быть, мы тогда по домам разойдёмся? - Чимин уже отворачивается, но его за шкирку буквально хватают. - А ну стоять, я тебя не отпускал. Чимин победную улыбку даже не прячет, но Юнги на него не смотрит, словно смущённый тем, что повёлся на такую явную провокацию. - Ведёшь себя, как дитё малое, - ворчит Юнги. - Я же тонсен, мне можно, - насмешливо выдаёт Чимин. - Интересная политика, с такой я ещё не сталкивался. - Ты просто мало со мной общался... Юнги переводит на него взгляд, и Чимин улыбается самой своей обворожительной улыбкой, щуря глаза. Он знает, что эта улыбка растопила не одну льдинку в сердце. И очень хочет, чтобы сердце Юнги не оказалось исключением. Тот улыбается в ответ и качает головой. - Дурачьё. - Зато красивый. - И не поспорить. Чимина вдоль позвоночника сладкими иголочками прошивает от этих слов. Юнги не спорит. Юнги считает его красивым. Чимин ругает себя последними словами, потому что смущается дико. Щёки горят, а дышать трудно. Он еле как заставляет себя успокоиться, но глаза опускает на дорожку, по которой они медленно бредут бок о бок. - Как легко заткнуть твой фонтан красноречия, - насмешливо замечает Юнги. - Достаточно признать твою красоту. Надо бы запомнить. - Хён, ты задница! - Зато красивый, - передразнивает Юнги. И Чимин смеётся заливисто. Отпускает всё смущение, неловкость и, кажется, готов воспарить в небо, высокое и чистое, разрисованное лёгкими штрихами перистых облаков. - И не поспорить, - возвращает подкол, успокоившись. Смех ещё щекочет изнутри, теплый и пушистый, словно у него на груди пригрелся котёнок. Чимину хорошо. Юнги, несмотря на то, что он только дёргает плечом и недовольно цыкает, удивляясь наглости младшего - тоже. Это видно по тому, как расслабляются его плечи и взгляд становится мягче. Чимину хочется верить, что это много значит, что старший не со всеми может позволить себе быть таким вот... тёплым? Он как ветер, прилетающий с реки, тепло-прохладный скорее. По коже вызывает мурашки от мягких прикосновений, а внутри всё обрываться заставляет, потому что слишком сладко. Они гуляют по набережной, как десятки людей вокруг. Разговор, сначала совершенно не желающий клеиться, набирает полноту и краски, разворачивается, стелется и течёт быстрым потоком. От банального до личного, перетекает, перескакивает, словно разноцветные камушки, подхваченные речным течением. Они успевают обсудить любимые книги, любимые фильмы, споря до хрипоты. Находят что-то общее, хватаются за это и обсуждают, весело хохоча. Чимину кажется, что их будто тонкой невидимой нитью оплетает, стягивает, делая ближе. Чимину Юнги так мало и так много, что он задыхается от этого. От того как тесно и недостаточно близко. Парадоксально. Юнги говорит, что обожает высоту и запах ночного города. Чимину кажется это безумно романтичным. Но сам он высоты не то что бы боится - опасается. Хотя представлять город с какой-нибудь крыши - потрясающе. - Я никогда не бывал на крыше, - говорит он. Юнги смотрит на него так, словно Чимин с луны свалился. Мол, парень, тебе сколько лет вообще?! За всю жизнь ни разу не бывать ни на одной чёртовой крыше! - Ты гонишь, - недоверчиво тянет он. - Нет, я серьёзно никогда не был на крыше. - А в школе? - Это было запрещено. - Ты что, никогда правила не нарушал? - в голосе Юнги недоверие такое концентрированное, что его ножом резать можно, кажется. - В школе - нет. Я был крайне примерным мальчиком, - Чимин улыбается. Юнги смотрит на него долгим темным взглядом, и кажется, что в голове у него ни одной приличной мысли. Чимина от этого взгляда в дрожь кидает, а потом словно кипятком по спине обдаёт. Он губы прикусывает и взгляд отводит. Ему непривычно, когда на него смотрит так откровенно и раздевающе тот, кто не является его парой. Ему непривычно вообще всё, что связано с Юнги. И их неприкрытое влечение друг к другу, которое, почему-то, становится проблемой. Проблемой для того, чтобы просто взять и дружить. Чимин очень чётко понимает, что дружить с Юнги он не хочет. Хотя его желания ещё толком не сформировались, но младший всё равно уверен - всё, что угодно, кроме дружбы. - Тогда у нас есть план до полуночи, - вдруг говорит Юнги. Они покупают алкоголь в супермаркете. Юнги сам с собой долго спорит, что стоит взять: пиво или вискарь. Чимину всё равно, он просто ржет над старшим и подозревает того в раздвоении личности. Чимин не пьёт вообще-то, он так Юнги и сказал, но тот лишь фыркнул и заявил «ты и на крыше никогда не был, так что цыц». Чимина коротит на мысли о том, что ему нравится, как старший решает за него. А вообще-то он этого терпеть не может. Даже с Чонгуком такого не было. Впрочем, Чонгук, при всей своей натуре нагибатора и бесконечной любви к доминированию в постели, в жизни был совсем другим. Он умел слушать и слышать чужие желания. И всегда благодарил Чимина, что тот этим не пользуется слишком уж откровенно. Когда они идут по уже темнеющим улицам, затопленным сизыми сумерками, наполненными маслянистым светом фонарей, Чимин всё же рискует спросить. - Куда мы идём, хён? В пакете у них гремят бутылки лёгкого пива. Чимина этот факт умиляет, потому что сначала Юнги категорически был за виски с колой. - Ты никогда не был на крыше, - говорит тот. - А с крыши моего дома открывается потрясающий вид. У Чимина внизу живота сладко скручивает и снова слабеют колени. Домой к Юнги? Пусть не в квартиру, но в дом, где тот живёт. Чимин отчаянно хочет закрыть лицо руками, чтобы скрыть смятение и смущение. Ему нравится и нет, какой восторженной хернёй он становится рядом с Юнги. - А что мы будем делать на крыше? - спрашивает он, чтобы хоть как-то отвлечься, но свою ошибку понимает после насмешливого ответа. - Не то, о чём ты подумал. Чимин шипит рассерженным котом и пихает старшего, а тот бессовестно ржет над ним. - Если ты думаешь, что рядом с тобой я думаю только о сексе, то ты ошибаешься! - возмущается Чимин, но сам начинает улыбаться. - Да? - Юнги посмеивается всё ещё и смотрит на Чимина совсем другим взглядом. В нём больше лёгкости, что ли. Или это теплый свет фонарей тонет на самом дне карих глаз, делая их похожими на густую древесную смолу? - Жаль, - снова говорит Юнги. - Тебе идёт краснеть, Чимин-и. У младшего в горле ком из невысказанного обожания застревает. Он судорожно вдыхает и выдыхает очень медленно. Думает о том, что Юнги к нему просто несправедлив. Сам он не делает ровным счётом ничего, а симпатию его Чимин только по взглядам и улавливает весь вечер. Только вот теперь это чуть более очевидно, потому что Юнги решил вставить свои пять копеек словами. И Чимин вообще не понимает, как можно дальше без откровенного «ты мне безумно нравишься, я хочу так каждый день». Он пугается сначала такого желания, потому что понимает - в нём не только интимный подтекст. Но и такой вот - обыденный. Каждый день быть рядом и говорить, смотреть, слушать. Ему, в самом деле, хочется быть рядом с Юнги. И это пиздец, если честно. До дома Юнги они добираются за минут тридцать прогулочным шагом. На часах девятый час вечера, и город зажёг иллюминацию, раскрашивая себя золотом электрического света. На крышу из подъезда они выбираются, нагруженные не только пакетами с пивом и закусками, но и двумя пледами, которые Юнги прихватил из дома. - Один постелим, другим укроемся, если будет прохладно, - пояснил он. Чимину всё больше кажется, что это свидание. Что Юнги будто с самого начала именно это всё планировал. И от того внутри всё дрожит волнительно. Это приятно, даже если Юнги на самом деле импровизирует. Он оставляет пакеты рядом со старшим, который ворчливо расстилает плед, сетуя на молодёжь, от которой не дождёшься помощи. Но Чимин почти не реагирует. Он завороженно смотрит на раскинувшийся внизу город. У Юнги дом высокий - двадцать пять этажей. И ещё район этот находится на возвышенности. Город стекает вниз сияющей волной, врезается в темный росчерк реки, которая этот свет отражает дрожащими бликами, но приглушенно, словно топит его в себе. Яркие звёзды, перемигивающиеся в вышине - словно отражение огней города. И это так удивительно, что захватывает дух. Ветер, озорной, теплый, совсем летний, ударяет в лицо запахами цветов и приближающейся ночи. Где-то внизу слышен лай собак, шум проезжающих машин, чьи-то разговоры из открытых окон. Где-то играет музыка. «Завтрак у Тиффани» - «Moon river». И это, кажется, самый идеальный саундтрек, который можно придумать. - Иди сюда. Время долгих разговоров продолжается, - говорит Юнги. На пледе и под пледом тепло и сонно, несмотря на раскинувшийся за парапетом ночной город, похожий на долину, усыпанную огромными светлячками. И пива совсем не хочется, потому что Чимин и так почти пьяный от происходящего. Он долго говорит, лёжа на спине, что всегда мечтал подняться выше. Говорит, что любит звёзды, Макото Синкая и ночной город. Говорит, что это - самое честное время суток, потому что заставляет обнажить все желания, особенно те, что при свете дня кажутся неправильными. Юнги нависает над ним, закрывая звёзды. Он не говорит ни слова, а просто наклоняется чуть ниже, и сердце Чимина готово выскочить из груди. Такого с ним не было даже на самом первом свидании. К такому он, кажется, не готов. Но хочет этого безумно. Юнги мягко касается уголка его губ коротким поцелуем, ловит тихий вдох и прихватывает зубами нижнюю губу. У Чимина стон рвётся против воли. Он ладонью на затылок Юнги ложится, глаза прикрывает, не в силах сопротивляться желанию целоваться. Потому что атмосфера, сам Юнги, вся эта ночь располагают. Потому что не целоваться, когда откуда-то льётся тихая песня - невозможно. Потому что вообще-то не нужно придумывать оправданий - ему давно хотелось, чтобы Юнги поцеловал. И тот целует. Медленно и тягуче, неторопливо и давая насладиться каждым мгновением. Чимин понимает, что завтра они будут делать вид, будто ничего не было. Юнги попал под очарование момента точно так же, как он сам. Чимину всё равно, что будет завтра, пока его пальцы путаются в волосах старшего, а Юнги сцеловывает короткие вздохи и стоны с его губ, чтобы потом поделиться ими долгим и глубоким поцелуем. Чимин голову откидывает, когда чужие губы скользят по его шее. Он улыбается пьяно и счастливо, в который раз понимая, что алкоголь для такого состояния совершенно необязателен. Горячее дыхание Юнги оседает на его ключицах, Чимин вздрагивает, когда за ним следуют лёгкие укусы. А потом голову чуть в бок отклоняет, потому что новые поцелуи за ухом сводят с ума окончательно. Над городом поднимается сильный ветер, они прячутся в плед, кутаясь, словно в кокон. Чимин пальцы из светлых прядей не выпутывает, а второй рукой гладит чужую спину, пока Юнги снова целует его уже припухшие губы. Полночь они благополучно пропускают. А в голове Чимина до самого утра играет «Moon river».