***
Опять идёт дождь. Не проливной — к счастью — но достаточно сильный, чтобы вынудить их отказаться от попыток поработать на улице и заставить сбежать внутрь тюрьмы. Большая часть людей провела день в уединении своих камер, читая, убираясь или навёрстывая упущенное в столь необходимом сне. Как обычно, они собираются все вместе на ужине, перебираясь после него в комнату отдыха. У всех приподнятое настроение, несмотря на дождь. Сегодня днём Патрик успешно уложил своего первого ходячего. В их перевёрнутом с ног на голову мире это повод для праздника. Начинается всё с того, что Дэрил исчезает на какое-то время и возвращается с двумя запечатанными шоколадками, которые ему удалось где-то достать. Одну он дарит Патрику в знак подтверждения его мужества, а вторую Карлу — в знак признания его отличным учителем. Рик уверен, что даже если бы Дэрил подарил им весь оставшийся в стране шоколад, это не значило бы так много для мальчишек, как проблеск гордости в его глазах, когда он отдавал им плитки. Раздаётся град аплодисментов. Их общее облегчение от того, что среди них появился ещё один полезный человек, перевешивает отвращение от факта аплодисментов подростку, который научился убивать. Мальчишки тут же открывают своё угощение, делясь шоколадом со всеми, позаботившись о том, чтобы каждый получил свой кусочек. Рик не совсем уверен, кто предлагает открыть вино, но все, кто отозвался на это предложение, делают это с большим энтузиазмом. Это не то, что они делают часто, уж точно не все вместе, и небольшие послабления хорошо способствуют поднятию морального духа. По крайней мере, это то, что Рик говорит себе, когда делает глоток из бутылки красного вина и обвивает руку вокруг плеча Луизы, одной из их шеф-поваров на этот вечер. Она краснеет, когда Рик делает комплимент её импровизированным лепёшкам, и смеётся, когда он рассказывает ей о своей первой и последней попытке испечь хлеб вскоре после рождения Карла. Он мягко хлопает её по плечу и переходит к другой группе общающихся людей. Словно король или генерал, проверяющий своих осаждённых солдат посреди поля боя, Рик перебирается от группы к группе. Он не останавливается надолго — улыбка здесь, слово поддержки там. Восхищение людей из Вудбери по-прежнему его смущает, но он учится извлекать из него пользу. Спустя час он оказывается там, откуда начал, придерживая Джудит на бедре правой рукой, в то время как наполовину пустая бутылка покачивается в левой. Сейчас это уже становится похоже на настоящую вечеринку. Младшие дети увлечены партией «Монополии». Взрослые болтают и громко смеются, некоторые из них передают бутылку между собой, а другие, как Рик, оставляют целую бутылку себе. Мэгги и Бет по какой-то необъяснимой причине решили научить Гленна и Патрика танцевать. Карл отбился от такого же предложения, хотя, кажется, быстро начинает жалеть об этом решении, когда Бет подходит вплотную к Патрику и призывает его прижать её поближе. Девушки напевают мелодию, которая кажется смутно знакомой. Рик замечает, что покачивается в такт, и, похоже, не он один. В середине комнаты образуется импровизированный танцпол. Тайриз ведёт Карен в медленном вальсе. Боб и Саша выбирают танго. Свойственная танцу драма несколько уменьшается от того, что ни один из них не может перестать хихикать. Карл забирает Джудит из рук Рика и начинает кружиться с ней. Это самое прекрасное зрелище, которое видел Рик за долгое время. Краем глаза он видит Луизу, направляющуюся к нему, и, похоже, слегка нервничающую. Ей не нужно волноваться, Рик не намерен отказываться от танца, хотя его навыки уже не такие, как были раньше. Вскоре он расслабляется в танце, поднимая руку, чтобы сделать более-менее сносное вращение. Тогда-то он и замечает Дэрила, выскальзывающего из комнаты. Это странно. Рик не видит лицо Дэрила, и всё же он инстинктивно чувствует, что что-то не так. В подходящий момент, когда можно уйти, не вызвав обиды, он извиняется и уходит на поиск Дэрила. Он находит его стоящим посреди его камеры, спиной ко входу, и его плечи поднимаются так, будто он пробежал марафон. — Эй, — тихо говорит Рик, заходя в маленькую комнатку. Дэрил не поворачивается. В обычный день Рик интерпретировал бы это, как признак того, что Дэрил сейчас не заинтересован в компании, и был бы прав. Сегодня, однако, его мозги слегка помутились от вина и счастливого воспоминания о танцующих Карле и Джудит, поэтому он шагает вглубь камеры и кладёт руку Дэрилу на плечо. — Эй, — повторяет он снова. — Что, чёрт возьми, ты делаешь? — огрызается Дэрил, резко поворачиваясь и кидая на него свирепый взгляд. — Ты только что скрылся в спешке, — заикается Рик, ошеломлённый яростной реакцией Дэрила. — Я хотел убедиться, что ты в порядке. — Я в порядке, — коротко бросает Дэрил в ответ. И это явно не так. Рик прокручивает в голове весь сегодняшний день, пытаясь понять, что он мог сделать или сказать, чтобы так расстроить Дэрила. Когда его попытки ни к чему не приводят, он решает, что это просто плохое настроение. Они все страдают этим время от времени. — Окей, — говорит он успокаивающе, поднимая руки и отступая назад. — Ты потом вернёшься к нам? — Неа. Рик вздыхает. — Пожалуйста, не делай так, — просяще говорит он. — Мы позволяем себе не так много таких выходных, как этот. Что бы тебя ни беспокоило, мы разберёмся с этим завтра. Пожалуйста, пусть у нас будет этот вечер. — Я тебя не держу, — пренебрежительно отзывается Дэрил. Рик хмурится. — Без тебя будет совсем не то. Дэрил встречает обеспокоенный взгляд Рика своим ледяным взглядом. — Ты всё правильно сказал. У нас не так часто бывают такие ночи. И я не горю желанием проводить её, смотря как ты подкатываешь к женщинам. Рик бледнеет. — Это то, из-за чего ты расстроен? Покрасневшее лицо Дэрила вполне достаточный ответ для Рика. Он ревнует. Эта мысль настолько нелепа, что Рик еле сдерживает смех. С одной стороны, прошло так много времени, с тех пор как кто-то считал его достойным ревности. А с другой — тут не к чему было ревновать. Да, он танцевал с Луизой, но это был дружеский танец. Он был взволнован этим событием не больше, чем если бы танцевал с Кэрол, или Бобом, или даже с Хершелем. — Всё не так, — говорит Рик. — Я знаю, что видел, — огрызается Дэрил. — Слушай, я тебя не обвиняю, и я знаю, что не имею никаких прав напрягаться по этому поводу. Ты мне ничего не должен. Просто считал, что у тебя по крайней мере есть яйца, чтобы сказать мне, когда ты разберёшься, чего хочешь, вместо того, чтобы тыкать мне это прямо в лицо. — Я не разобрался, чего хочу, — настойчиво отвечает Рик. Дэрил насмешливо фыркает. Этот звук неприятно бьёт по слуху Рика. После всего, что произошло с Лори и Шейном, Дэрил должен был бы знать, что Рик — последний человек, который будет флиртовать с кем-то, когда уже взял на себя обязательства, какими бы расплывчатыми они не были. А он взял на себя обязательства по отношению к Дэрилу, или, по крайней мере, к выяснению того, что он чувствует по отношению к нему. И если кто-то и имеет право на что-то злиться, то это должен быть он, из-за того, что на него давят с принятием решения, до того как он будет готов. Это понятно, что у Дэрила, вероятно, не было достаточно друзей в жизни, чтобы он мог понять отсутствие любовных намерений в действиях Рика, но это не даёт ему права приписывать ему то, чего он не делал. Он мрачно смотрит на Дэрила. — Ты уже знаешь, какой ты, и это здорово, — тихо говорит он. — Но это не так просто для меня. — Ты думаешь, для меня это просто? — шипит Дэрил, его глаза гневно вспыхивают. — Ты думаешь, было легко сидеть и слушать, как мой отец каждую ночь разглагольствует о педиках, и знать, что я один их них? Думаешь, было легко придумывать отмазки каждый раз, когда Мерл привозил очередную шлюху и пытался заставить меня трахнуть её? Ты думаешь, что это легко — сидеть и ждать, зная, что ты, в конце концов, можешь решить, что я не стою того? Каждое слово было будто нож в грудь Рика. Конечно, это нелегко для Дэрила. Ничто и никогда в его жизни не было легко, и Рик повёл себя бессердечно, говоря такое. — Прости, — искренне просит он. — Это было несправедливо. Он всерьёз рассматривает возможность сократить свои потери и уйти, пока не сделал всё ещё хуже. — Неважно, — вздыхает Дэрил. Это звучит скорее разочарованно, чем зло, и это намного хуже, чем казалось Рику. — Дело не в том, что ты этого не стоишь, — твёрдо произносит он. — Что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты это знал. Ты лучший человек из тех, кого я знаю. Лучший из всех, кого я когда-либо знал. Честно говоря, я невероятно польщён тем, что ты чувствуешь ко мне. Но дело не только в нас. Люди полагаются на нас, доверяют нам свою безопасность. Я не смогу делать это без тебя. И я просто не уверен, что сейчас подходящее время, чтобы делать что-либо, что может поставить под угрозу то, что у нас уже есть. — Посмотри вокруг. Никогда не будет подходящего времени для такого дерьма. Ты либо делаешь это, либо нет. Конец истории. — Ты прав, — вздыхает Рик, вновь удивлённый тем, насколько рассудительным может быть Дэрил. Он испускает тихий отчаянный стон. — Не так давно, ты сказал мне, что никуда не денешься. Так вот — я тоже. Я пытаюсь разобраться во всём этом и обещаю тебе, что не буду думать ни о ком другом, пока не сделаю это. Это намного меньше, чем заслуживает Дэрил, но пока это всё утешение, которое Рик может предложить прямо сейчас. Он делает шаг в сторону, собираясь выйти из комнаты, но поворачивается обратно, когда Дэрил зовёт его по имени. — Как бы то ни было, — неловко произносит Дэрил, — я всегда буду прикрывать твою спину. Для меня нет ничего важнее, чем сохранить наших людей в безопасности. Рик мог бы расцеловать его за это. Вместо этого он неуверенно улыбается Дэрилу и выходит из камеры. Он уже почти на лестнице, когда слышит безошибочно узнаваемый звук шагов в коридоре. Усмехнувшись, он останавливается и ждёт, пока Дэрил не догонит его, чтобы пойти рядом.Глава 12
27 декабря 2017 г. в 05:40
Карл родился в середине необычно прохладного лета. Рик более чем уверен, что улыбался без остановки в течение недели после его рождения. Те первые несколько дней, пока Лори ещё была в больнице, запомнились бесконечной вереницей из родственников и друзей, из слёз, советов и бесконечного шума. Было облегчением вернуться домой, только втроём, чтобы спокойно и тихо начать новую главу в их жизни. Лори была по вполне понятным причинам вымотана, поэтому Рик наполнил ей ванну, пока она кормила Карла, и после сел на крыльце с ним на руках. Это был первый раз, когда он был наедине со своим сыном с момента его рождения, и он никогда не забудет, что почувствовал в тот момент.
Он смотрел на крошечный сопящий свёрток и видел открывающийся перед ним мир возможностей. Будет ли Карл похож на Лори или на Рика, когда станет старше, или, может, он возьмёт понемногу от них обоих? Будет ли он спортивным парнем или книжным червём? Кем он захочет стать, когда вырастет? Женится ли он однажды? И будут ли у него собственные дети? Какими будут его надежды и мечты?
Если Рик что и узнал за последние несколько месяцев, так это то, что человечество — или, по крайней мере, та его малая часть, с которой ему посчастливилось познакомиться — имеет в себе почти неистощимый источник надежды. Надежда заставила их идти вперёд после панического бегства из ЦКЗ. Надежда вдохновила их собрать остатки своих сил, чтобы совершить отчаянную попытку захватить тюрьму. Надежда побудила их возвести сад посреди грёбаного апокалипсиса. Большинство жизненных перспектив теперь были потеряны для них, но все они, по-своему, продолжают надеяться.
Не то чтобы было много пользы в том, чтобы надеяться на что-то большее, чем на то, что заборы будут продолжать сдерживать ходячих и что все выходящие за них будут возвращаться в целости и сохранности. Но чем дольше они остаются в тюрьме, тем больше Рик начинает замечать и другие начинающие появляться признаки надежды. Вот почему они привезли с вылазки шторы, подушки и зонтики. Вот почему Гленн использует каждый выпавший шанс, проверяя все попадающиеся им на пути заброшенные ювелирные магазины. Вот почему Кэрол вяжет свитера для Джудит и девочек из Вудбери. Вот почему Рик тратит время, пытаясь вырастить как можно больше различных видов овощей вместо того, чтобы кормить всех горохом всю оставшуюся жизнь. Они стремятся к чему-то большему, чем просто выживание.
Рик не может сказать наверняка, выражает ли смягчившийся взгляд Дэрила, который он видит последние пару недель, надежду или это просто так выглядит. Чем бы это ни было, это было чем-то новым. Как и то, что Дэрил больше не делает попыток избежать соприкосновения плечами за ужином. На самом деле он, кажется, даже прилагает усилия к тому, чтобы это происходило чаще. И он больше не отводит глаза, когда встречается со взглядом Рика. Теперь он спокойно и уверенно выдерживает зрительный контакт. Дэрил присоединяется к мягким поддразниваниям «фермера Рика», своими бесстрастными комментариями заставляя Карла плакать от смеха. Каждый вечер он останавливается у камеры Рика, облокачиваясь на стену и заводя разговор, который мог бы с лёгкостью подождать и до утра.
Это не флирт — Дэрил слишком застенчив для этого — но есть в этом что-то от заигрываний, что заставляет Рика улыбаться всякий раз, когда он думает об этом. А думает он об этом много. И, кажется, он начинает получать представление о том, каково это — быть в отношениях с Дэрилом. И это приятное чувство.