Теперь я - Нана

Семейная идиллия продолжается ещё несколько дней, причём мы с Емитсу дружно делаем вид, что не было никаких провокационных разговоров, а наш дом не скрывает в разных углах оружие. Зачем это нужно мне? Не хочу провоцировать мужа, моё положение пока не слишком устойчиво. Зачем это нужно Емитсу? Кто знает… У меня создаётся стойкое ощущение, что меня проверяют, но я никак не могу понять, в чём и как. Просто чувствую, как супруг ожидает ответ на какой-то самый простой вопрос или оценивает какое-то моё действие. И вдруг Савада в спешке срывается из дома после чьего-то звонка, велев мне быть осторожной и особо не гулять по городу. Недоумевая, смотрю ему вслед. – Папа опять уехал? – спрашивает сын, подходя и дёргая меня за рукав. – Да, милый. Работа… Моё маленькое солнышко хмурит бровки, а потом заявляет: – Пусть в следующий раз приезжает без противных стариков! Хмыкаю, но мысленно с ребёнком полностью согласна. Тимотео в нашем доме гость нежеланный. Понять бы ещё, почему мне так тревожно? Остаток вечера мы с Тсуной занимаемся рисованием. Когда вижу, как он рисует себя, меня и Емитсу, что-то в глубине души обжигает. Мне впервые в этой жизни хочется плакать. Как странно… Может, это привет из забытого прошлого? Приглядываюсь к какой-то странной коробке на рисунке Тсунаёши. – А это что? – Это не что, а кто! – возмущается сынуля. – Это моя маленькая сестрёнка, как у Рёхея, с которым мы ходим в садик. Хлопаю глазами. М-да, как-то не ожидала я таких результатов общения Тсуны с отцом. Если меня сейчас попросят организовать сестрёнку, не знаю, что отвечу. – Тсуна, – обнимаю мальчика, – а ты не обижаешься на папу? Сын надувается от важности. – Он глупый, конечно, но нас любит. Придётся его терпеть, это же наш папа. Подавляю смешок. Вот так тебе, Емитсу. Ночью Тсуна часто просыпается и плачет, да и мне как-то беспокойно. Лечь спать не могу, как только в очередной раз усыплю сына, сама начинаю нервно ходить по комнате. Что-то происходит, а я не знаю, что, и не представляю, от чего защищаться. Мне настолько не по себе, что я достаю нелюбимые спицы и катану, которую супруг, похоже, так и не нашёл. Поглаживая рукоятку, я успокаиваюсь – закрываю глаза и, кажется, впадаю в транс. Странный шум снаружи вместе с вернувшейся тревогой заставляют меня резко раскрыть глаза. Тсуна тоже не спит, испуганно вцепился в одеяло и широко раскрытыми глазами смотрит на меня. – Мам, – шёпотом зовёт меня сын, а у самого в глазах мечутся огненные всполохи. – Всё будет хорошо, милый, – также шёпотом отвечаю, потрепав волосы на макушке. И, повинуясь интуиции, говорю: – Раз страхи не дают нам уснуть, давай спрячем тебя от них. Чёртова предыдущая Нана: деньги с документами для побега приготовила, тайников с оружием наделала, а вот о том, чтобы спрятать куда-то ребёнка в доме, не позаботилась. Не предусмотрела. Цокнув языком, увожу Тсуну в нашу с Емитсу комнату, банально спрятав под кровать. – Не вылезай, пока я не разрешу, хорошо? Ты у меня умничка, Тсу-кун. Действительно ведь умничка, другой ребёнок на его месте разрыдался бы, что бы я делала? Я спускаюсь по лестнице с колотящимся сердцем, когда в дверь стучат. Сердце резко подпрыгивает к горлу, но я быстрым шагом прохожу по коридору. Стук повторяется, подозреваю, что в третий раз дверь нам просто выломают. Резко дёргаю её на себя, тут же отступая назад. В проходе появляется незнакомый мне мужчина, с обнажённым и окровавленным клинком в руках. – Добрый вечер, Юханна-химе*. Далеко же вы от нас убежали. Кидаю быстрый взгляд на улицу. Больше никого нет, что ещё ни о чём не говорит, но буквально в нескольких шагах перед домом лежит чьё-то тело. Мёртвое или живое – не знаю. Похоже, Емитсу оставил охрану, только не сильно она нам с Тсуной сейчас может помочь. – Кто вы? – Вы меня не узнали? – удивляется мужчина, скользящим шагом приближаясь ко мне. Отступаю, крепко держа в руке катану. – Потеряла память, – кратко уведомляю. Не то чтобы на что-то надеюсь, просто хочу немного потянуть время, прежде чем впервые в этой жизни начну серьёзное сражение. – Как это печально, – усмехается мужчина. – Жаль только, вас не спасёт ни реальная, ни мнимая потеря воспоминаний. И внезапным резким движением пытается распороть мне живот. Катану я подставляю на чистых рефлексах этого тела. Самое страшное, что мне нельзя задумываться, иначе начну совершать ошибки, но и нельзя не думать – противник превосходит и в умении, и в опыте, и в силе. Мне бы придумать, чем его отвлечь, какой-нибудь хитрый финт, а я только и успеваю в последние секунды обезопасить себя от очередной попытки продырявить. – А вы, похоже, забросили тренировки, Юханна-химе. Так уверовали в связи своего супруга? – насмехается противник. Интересно, кто это? Уж слишком личные эмоции проскальзывают в его словах. Впрочем, какая разница, кто именно пришёл меня убивать. Подумать об этом можно будет, когда выживу. Если выживу. В доме мне не хватает места, и меня планомерно загоняют в угол за счёт большего опыта. Прижавшись к стене, из последних сил удерживаю его в сантиметрах от своего тела. Мужчина полон превосходства, не ожидая от меня стоящего сопротивления. Тем внезапнее оказывается миг, когда чей-то удар отделяет его голову от тела. – Доброй ночи, Савада-сан, – приветствует меня незваный гость второй раз за сегодня. – Д... доброй, Ямамото-сан.