Теперь я - Нана

Осадное положение продолжается, но попыток нового нападения пока не происходит. Не знаю, в чём тут дело: то ли враги решили, что нас так просто не взять (поменьше самоуверенности, Нана, она тебе уже не раз боком вышла!), то ли решили сначала справиться с Емитсу (чем бы он там на Сицилии ни занимался), а может, вообще про нас забыли: новостные сводки пестрели сообщениями о разборках банд, многочисленных убийствах и нападениях в Токио. Да и до Намимори докатилась волна бандитизма: вечером выходить не рекомендовали никому. Ямамото-сан хмурился и что-то говорил о недостойном поведении молодняка. Я помалкивала: ничего умного всё равно сказать не могла. У Тсуны, похоже, появился друг. По крайней мере, они с Такеши стали просто неразлучны, а уследить за двумя мальчишками вдруг стало невероятно сложно: стоило только отвлечься, как внезапно обнаруживалось какое-то новое хулиганство. И, честное слово, когда они всего лишь спрятались от нас в доме, затихли, ожидая, пока мы их найдём, а потом так и уснули в шкафу под вещами (очень убедительно замаскировавшись под стопками одежды), я думала, что поседею. Чего я только ни придумала, прежде чем повнимательнее пригляделась к вещам в шкафу! ...Ловила себя на том, что поглядываю на телефон и жду звонка от Емитсу. Неважно, что скажет, знать бы хоть наверняка, что живой. Сколько в этом желании расчёта, а сколько искреннего волнения, не знаю. Но мне просто страшно за вроде бы малознакомого мужчину, который сказал, что решит все проблемы. Ну, в самом деле, кто я ему? Ладно, сам Емитсу не знает, что я не его жена, но я-то в курсе. Вот и получается, что я прекрасно понимаю, что по уши в проблемах (и своих, и тех, которые тянет за собой кровь Тсуны, и те, что прошлая Нана создала, ввязавшись в мероприятие с устранением старшего сына Тимотео), а решать мне их помогает (помогает же?) человек, который вроде бы и не обязан. Вот если бы он только Тсуну вытаскивал, я бы поняла, а проштрафившуюся жену с потерей памяти и подозрительными тайнами, которую он не особо любил, как мне кажется, а просто выбрал из-за удобства, – зачем? Несмотря на волнения и переживание, дел у меня было не так уж много, поэтому я взялась расспрашивать Ямамото-сана – вдруг бы и узнала что-то важное, чего в дневнике Нана не написала. И, в конце концов, вспомнила один важный момент. – Ямамото-сан, скажите, а вы не знаете, откуда я была знакома с Кавахирой-саном, человеком, к которому меня отправила ваша записка? И почему именно у него хранился дневник, а не у вас? Мужчина посмотрел на меня настороженно. Так, и что на этот раз? – Честно говоря, не могу сказать вам ничего важного, Савада-сан. Этот человек однажды пришёл ко мне с письмом от вас, что если вы внезапно потеряете память, я должен буду отправить вас к нему. Почему, зачем – этого я не знаю. Я опасался, что это провокация, но при встрече вы подтвердили просьбу. Хотя не могу представить даже, как вы познакомились. Было заметно, что это знакомство он очень не одобрял. Но я вообще заметила, что Ямамото-сан относился ко мне как… я бы сказала как старший брат к взбалмошной сестре, но старший брат при случае может что-то запретить и наказать увлёкшуюся сестрёнку, а Ямамото-сан так сделать не мог (о чём явно иногда сожалел!). Подытоживая наблюдения, могу сказать, что с одной стороны он очень меня уважает, почти уверена, что мне позволено попросить его об очень и очень многом (не удивлюсь, что если я однажды скажу ему о необходимости кого-то убить, Ямамото-сан спросит, как скоро и каким образом). С другой стороны, он явно не одобряет планы прошлой Наны и старается мягко до меня донести их несостоятельность. Ну, если он об амбициозных желаниях Наны стать матерью босса Вонголы, поспособствовав устранению остальных кандидатов, то я с ним абсолютно согласна. Знать бы, что такого сделала для него прошлая Нана, что добилась такой верности? Учитывая, что она как бы опальная дочка бывшего главы клана якудза, к которому принадлежал и Ямамото-сан… – Вам чем-то не нравится Кавахира-сан? – прямо спросила я. И снова получила пожатие плеч. – Не могу сказать о нём ничего конкретного. Но в Токио знающие люди этого человека опасаются. Да и… – мужчина на мгновение запнулся, а потом серьёзно посмотрел на меня. – Я буду говорить откровенно, Савада-сан, но после одной из встреч с этим человеком вы разительно изменились, начали строить какие-то утопические планы… Я рад, что сейчас вы вновь стали… той умной и осторожной женщиной, какой я вас увидел при нашем знакомстве. И я готов поблагодарить небо, что это случилось, пусть и ценой потери памяти. Я, оглушённая полученной информацией, постаралась сохранить невозмутимое выражение лица. Вот это новости! Чтобы крайне вежливый и осторожный Ямамото-сан так выразился… Насколько же сильно должна была измениться Нана, и как сильно его это нервировало? Что-то больше я не хочу встречаться с Кавахирой, даже если это поможет мне прояснить кое-какие моменты жизни Наны. Нет-нет, проживу как-нибудь и без них, а от любопытства кошка сдохла, как говорится. Я ещё помню то смутное ощущение: смерть, взглянувшая на меня из оболочки человеческого тела. И собственную реакцию: убраться подальше от этого существа. Я так и не вспомнила прошлую жизнь, но почти уверена, что моему появлению здесь обязана кому-то подобному. И как бы не оказалось, что смена поведения Наны действительно связана с ним… Но ведь не может же всё быть так, как я думаю? Тело не одежда, в которую можно засунуть несколько человек по очереди… С другой стороны, что мне вообще может быть известно о столь тонких материях? В одном уверена наверняка: добровольно я к Кавахире не сунусь, нечего напоминать о своём существовании. И дневник ему обратно не отнесу, пусть хранится пока у меня, в одном из тайничков, а потом посмотрим по обстоятельствам. В конце концов, если мои догадки верны, а Кавахире приспичит, то все эти мелкие ухищрения мне не помогут… На кухне раздался грохот и в гостиную, где мы разговаривали с Ямамото-саном, заглянули очень виноватые Тсуна и Такеши, наполовину обсыпанные мукой. – Мам, а мы там это, – застенчиво сказал мой ребёнок, – хотели помочь приготовить ужин. Я открыла рот. Закрыла. В какой момент два малолетних партизана спустились из комнаты Тсуны и пробрались на кухню, я так и не поняла. Не настолько же я увлеклась разговором? И что мне делать: поругать за самодеятельность или похвалить за желание помочь? – Тсу-кун, вы не ударились? Ничего не болит? – Не-а, – сообразив, что «вот прям щас» ругать не будут, жизнерадостно ответил Такеши. – Всё хорошо, Савада-сан! Только там всё-о белое. Кухня действительно выглядела как филиал Антарктиды, разве что не холодно было. – Ну, хулиганы, – прошептала я, пока Ямамото-сан пытался прокашляться. Угу, так я и поверила во внезапный приступ бронхита. – Найду я вам занятие, чтобы не было времени шалить. И, правда что, какие глобальные планы, какие интриги? Я просто мать маленького мальчика, и моя главная обязанность – проследить, чтобы он вырос в самого умного и обаятельного молодого человека, и подарить ему нормальное детство. Бояться и переживать, если уж так хочется, я буду по ночам. Но пока мне хватит сил, Тсуну не коснётся вся эта грязь, интриги… и мафия.