Я судорожно носился по квартире в поисках рюкзака. Уже даже фантазии не хватает предположить, куда эта сволочь спряталась? или куда её спрятали?..
Вдохновение и сидящий у него на плечах Бред с матами пытались достать с антресоли удочки.
Я не хотел их брать с собой. Честно. Никого не хотел! Но что поделаешь… Совесть, будь она не ладна. «Уговорила». Руки до сих пор от плётки болят!
С мыслями о вселенской ненависти, я с энтузиазмом принца у дверей Спящей красавицы распахнул шкаф. Тут же ливануло цунами из одежды. Сверху Шиппер. Эта скотина тяжёлая!.. И наглая. Сваха весьма вальяжно обхватил меня, аки мартышка дерево, и заявил:
— Неси меня на кухню, верный Автор!
А мне собираться надо! Бяка вот-вот зайдёт! Я попытался донести это до обезьяны, каким-то образом уже оказавшейся у меня на спине и весьма двусмысленно дышащей в ухо. Ненавижу.
— Где.?! — хотел спросить, где твоя Совесть, но вспомнил, что сам же отослал искать в хламовнике резиновые сапоги. Ляпнул наобум: — Где рюкзак?!
— Если походный, то в коридорном шкафу, если обычный — в гостиной, возле дивана.
— Спасибо.
Шиппер вылупил на меня свои зелёные глазки и перекрестился. Что? Я поблагодарил его. Не больше — не меньше. Он помог — я поблагодарил… Чувствуя себя неловко, я вышел в коридор и прошёл в гостиную. Возле дивана, под грудой всякого хлама различного калибра, начиная с трусов Леня и заканчивая куском ружья, и впрямь мирненько покоился мой серый рюкзак.
Вытащил, сам побежал в комнату.
«Бабах!»
Дальше — отборный мат и вой.
Что это было, я решаю не смотреть. Не рассматривать, по крайней мере. И так понятно, что мои верные друзья-авантюристы навернулись со стремянки в обнимку с удочками. Закрываю дверь и отхожу в угол комнаты, откуда обзор был более-менее адекватным и захватывал из всего этого хаоса исключительно вывалившуюся одежду.
— Надеюсь, — оглядывая весь этот кошмар весьма скептичным взглядом, начал я, — вы уберёте бардак, друзья мои бредовые.
И тут у меня зазвонил телефон. Прекрасно. Повод сбежать от насупившегося, словно ребёнок, у которого забрали конфетку Шиппера и крякающего под Вдохновением Бреда.
— Да?..
Бяка гнусаво-хриплым голосочком сообщила, дескать будут минут через десять. Что прозвучало после, заглушаемое криком Музы и чьим-то блеянием, я не разбирал. Отключил связь, сунул телефон в карман и побрел в комнату, думая, если им всё равно придётся ждать, то чем лучше отмывать кровь с ковра. Достали меня, ей богу.
К моему удивлению, бардак почти исчез, включая те вещи, что вывалились из шкафа вместе со Свахой. Вдохновение, окрылённый собственным эгоцентризмом, подлетел ко мне и повис на шее. Тяжёлый, зараза.
— Автор, мы же молодцы?.. Правда ведь?
— Что ты как дитё, ей богу! — я легко потрепал парня по голове, отчего его и без того несуразная причёска стала выглядеть ещё глупее. Вдохновение сморщил нос, но улыбнулся.
Я отцепил от себя эту бесячку, велел им, а то есть Бреду, Вдохновению и Совести с Музом, быстрее одеваться и, достоинством повесив рюкзак на плечо, вышел в коридор. Там уже сидели Сюжет и Инстинкт Самосохранения. Минут через пять послышался визг и хлёсткое «шмяк!» кнута. Из комнаты вылетел Муз, собранный, но перепуганный. Он вцепился в мою руку и что-то промямлил. Догадываюсь, что там произошло.
Мои мысли подтвердились — уже спустя минуту сквозь дверной проём выплыла Совесть, ведя за собой двух идиотов, обмотанных кожаным шнуром кнута, с кровоточащими носами. Я устало выдохнул и оглядел их с ног до головы. Одеты по-летнему, с удочками в руках и всех ненавидят. С этим-то уже свыкся за столько лет, но Совести… меня чуть-чуть дёрнуло. Вот внимание обратил: не привычно видеть её в штанах и кофте… Да ещё и с собранными волосами. Хотя, ей идёт. Куда больше, чем её излюбленное платье и каблуки, которые совсем её не красят, только страшнее делают. Кроссовки надела — всё правильно, дорогая, чай за город едем. Конечно, вслух я этого не скажу — не хочу получить по голове.
Шиппер вышел с кухни, потягивая йогурт через трубочку. Тоже готов. Отлично. Мотнув пару раз головой, дабы отделаться от резко накатившего чувства подвоха — ну не могли же все собраться, одеться и всё вовремя! — я огляделся. Все тут. Все, кроме одного.
— Где Лень?
— Здесь! — Боги! Ленечка, ты ли это?.. Словно громом шарахнутый, Лень быстро, очень быстро, вбежал в коридор, схватив свою, заранее подготовленную, видимо, сумку, вышел в общий коридор. Выражение лица и камуфляжная куртка демонстрировали полную «боеготовность». — Может, уже пойдем?
Я выключил свет, повесил своё добро на левое плечо и вслед за своей оравой покинул квартиру, не забыв закрыть дверь.
И всё же что с Ленью?.. Меня это пугало, потому стоял и пялился на него, пытаясь понять, а в чем же дело? В конце концов уже придумал миллион сценариев того, как надо будет его уговаривать ехать и кого приспособить под вынес его, Лени, тела из квартиры в случае несогласия (ну не мог же я его одного оставить, пропадёт, с ленью-то своей…). Лень ответил мне зевком и весьма красноречивым «Чего?».
— Понимаешь, ты странно себя ведёшь… — тактично кашлянув, сказал я. Вдохновение повис на мне и активно закивал, как бы поддерживая эту точку зрения.
— И?
— Больно вы активны, Лень… на вас не похоже… — тихо пробормотал Муз. Я чуть передёрнул плечами, скидывая тяжёлую голову одной наглой морды. Тот обиженно фыркнул и, пробормотав что-то вроде «Брату, значит, можно, а мне нет?», ушёл в лифт. Лень глубоко зевнул и пояснил:
— Чего только не сделаешь, чтобы поспать в гамачке, да полениться на свежем воздухе… — кажется, он доволен. Очень доволен. Как сонный кот.
А. Понятно. Мало ему для счастья надо — в гамаке полениться.
Когда створки лифта открылись, мы дружно вывалились наружу и чуть ли не кубарем покатились на улицу. Я ещё за дверью слышал крики хана, а стоило выйти, как те показались мне чуть ли не оглушительным ором мегафона.
— Ты ленивая задница! Ни черта не делаешь! На тебе дедлайн висит и две незаконченные работы! Ты что, меня не слушаешь, женщина?!
Бяка просто заткнула уши руками и едва ли собиралась вникать в причины злости своего вдохновения. Как там Лень говорил?.. «Слушать, что ты там хочешь мне лень. Выполнять — тем более». Примерно так выглядело выражение лица моего соавтора. Муз сильнее стиснул мою руку. Больно, блин!.. Я хотел было попытаться вырвать ладонь из его крепких лапок, но быстро передумал. Напуган же… Я легко встормошил волосы эльфика и потащил за собой — здороваться.
— Привет! — попытался я прервать возмущения Батыя. Не свезло. Зато помог Вдохновение. Подскочивший к своему коллеге, он быстро отвлек внимание разъяренного хана на себя.
Бяка, выдав классическое «Привет. Да жива. А ты как?» устремила взгляд куда-то мне за спину. А, точно! Я слегка дёрнул Муза на себя, ненавязчиво вытаскивая вперёд. Он, всё также не отпуская моей руки, едва-едва качнул головой в знак приветствия.
— Ути какая мася!.. — восторженно выдала Бяка, сверля в Музе дырку взглядом. Тот опасливо прижал ушки к голове.
— Бяка, это Муз. Муз, это Бяка. — Муз коротко пискнул: «Рад знакомству» и снова спрятался за меня. Я тяжко выдохнул. — Прости, он просто стеснительный.
— Ма-ася! — умилённо протянула соавторша, явно сдерживая порыв… будем надеяться, что порыв стиснуть Муза в обнимашках. Кракозяка улюлюкнула. Спрыгнула с плеча хозяйки и поплелась к машине, возле которой обосновались вдохновения и обе Лени.
— Канон! — выпрыгнул невесть откуда Шиппер, я аж подскочил. — Боже, ОТэПэ! Автор, вы с Музом созданы друг для друга. Автор, любимый, дай платочек… Нос кровью пошёл.
— Не тру, — отрезала Бяка, и уже в сторону: — Баты-ый, посмотри какая ма-а-ася!
Я встрепенулся, оттащил Муза (от греха подальше), спешно всучив другу-свахе носовой платок. Не хватало ещё, чтобы кровью истёк. Тот благодарно кивнул и прикрыл нос этим самым платком. Боже. Тут сзади меня что-то ткнуло. Я спешно обернулся, случайно выдернув руку из объятий Муза. Тот обиженно насупился и прижался к моей груди.
— Но-но! Определённо, канон, мон дьё! — с сильным акцентом заметил маршал наполеоновской армии, подойдя к истекающему кровью моему Шипперу. Он пригрозил моей соавторше пальцем и снова посмотрел на нас с Музом. — Но я, вообще, упорно свожу его с Бякой. Почему бы и нет?
— Автора, аль Муза?
— Обоих! — ничуть не задумываясь, махнул руками бякин Шиппер.
Я закатил глаза. Ну и пусть думают и решают, что хотят… Просто ребёнок боится. Вот и всё, я должен его поддерживать! Под восхищённый писк Шипперов, я потащил его к машине.
— Мася, я с вами!
— Ла-а-а-адно! — Твою мать, поребрик! Я, не заметив его, чуть не пропахал носом асфальт. Напуганно прижав к себе полетевшего следом Муза, я уже было приготовился упасть, как Бяка привычно подхватила меня под руку.
— Оп-па! Раз ты тут навернуться решил, значит по дороге поесть заедем. Верный знак. Проверенно Псковом!
Ой мама… Помню ту поездку. Если бы не Бяка, я бы там и в речку свалился, и ноги с руками бы переломал… Тогда и родилась легенда, мол, коли Автор спотыкается — или домой идём, или есть. Потому, что навернуться я норовил именно по дороге в столовую, или же в гостиницу. Вот стыд-то!.. Как вспомню, побивает на истеричный смех.
— Спасибо. — тихо отозвался Муз. Бяка прям размякла.
— Ма-а-ася-а-а!..
Я тяжко выдохнул. И пошел к машине. Вопросительно окинул друзей взглядом, мол, никто не против, если я за руль сяду?.. Удивительно, но меня поняли.
Насколько помню, Бяка права получать не хотела, не хочет и вряд ли передумает. Батый развёл руками, дескать, как хотите, а моё вдохновение насупился. Бред фыркнул, а Лень отозвался сонным мычанием, впрочем, как и Сюжет с Логикой. Инстинкты дружно что-то вякали про безопасность.
Остальные, на мой взгляд, были ещё малы для вождения, так что их нервное сопение и возмущения я благополучно проигнорировал. И всё же, я ничьего мнения — из «взрослых» — я не упустил?.. А. Вроде, были Шипперы (но им лишь бы шипперить, в частности дорогу с ментами и дорожными знаками) и Романтизм, тот самый длинноволосый мужчина в берете, — но я ему не доверяю. Как он меня за ногу похватал «в роли щита» (до сих пор болит), да и выглядит уж больно нежным и ранимым, авось вообще ничего толком не умеет и пугаться на светофорах будет. Конечно, не обиду женщинам, но всё же.
Да и вообще творческим нашим товарищам я машину доверять бы не спешил!.. Разобьют ещё… Молчу уже о том, что жить хочется! Инстинкты Самосохранения пока оба здесь. И вообще, хотелось бы, чтоб не «пока», а навсегда… Но это уже другая история.
Закинув рюкзак в просторный багажник, я прошёл два задних ряда кресел одолженного у семейства Математиков микроавтобуса и залез на водительское сидение. Поправил стекло заднего вида, вставил ключ в замок зажигания и стал ждать, когда все усядутся. За место возле водителя велись активные споры. Бред сильно растягивал щёки Вдохновению, в то время, как тот успешно умудрялся отплясывать чечётку на его ногах. Романтизм своим нежным тенором заявил, что будет вместо радио и тут же схлопотал от кого-то по голове.
Дверь рядом звонко хлопнула. Рядом сидела Бяка. Два идиота обиженно показали ей языки и поплелись занимать второй ряд. Там же уселся Батый с Кракозякой на коленях, Романтизм и мой Муз. Задние сидения заняли оставшиеся.
Я ещё раз оглядел пассажиров взглядом.
Погодите. Где Лени?
Обе, причём. И Совести не видно…
Не поделившие кепочку ЛГБТ Бред и Кракозяка чуть ли не разом взмахнули лапами вверх, успешно врезав Батыю по носу и зашвырнув своё яблоко раздора назад. Я проследил взглядом за весьма эпичным полётом этой самой кепочки. В багажнике, куда оная приземлилась, кто-то проворчал, мол, спать мешают… Потом — щелчок плети и ещё один заспанный голос. Нашлась пропажа… Можно ехать.
— А потом они заварили чай, — напевно протянул Бякин Шиппер.
— И пили его весь день и всю ночь, — подхватил мой.
Я завёл мотор и выехал с парковки.
Где-то на середине пути все мои товарищи дружно задремали. Все, кроме Инстинктов Самосохранения, которые по очереди изредка что-то вякали про ограничения по скорости и опасности местных дорог, и Бяки.
— Слушай, — начала она. Я тихо угукнул, подтверждая, что слушаю. — а почему ты их зовёшь просто «Вдохновение», «Муз», «Сюжет»?.. — Кого, «их», я догадался ещё по брошенному назад взгляду. Вопрос, в самом деле, сложный. Ну повелось у меня так… —У меня всё по-человечьи: Батый, Редиска, Кракозяка…
— Кстати, — встрепенулся я. — А Редиска где?..
— Уже там, вперёд ускакала.
— Ясно. — я кивнул и, бросив короткий взгляд на клюющего носом Инстинкта и во всю дрыхнущих остальных, снова уставился на дорогу.
— Так, к твоим баранам. Ну так?
Я потёр поправил очки и, задумавшись едва ли на минуту, ответил:
— Сильно сомневаюсь, что у меня найдутся для них не ругательные имена… Этого, — я кивнул на Вдохновение. — звали бы «Бесячка», того — теперь на Лень, что высунулся из багажника чтобы что-то попросить у едва заснувшего Самосохранения. — «Идиот» и всех остальных как-нибудь…
Бяка прыснула в кулак, с искренним сочувствием глянув на задние сидения. Ну, да, я тот ещё бя…бук. Всё. Не повезло им, угу. Тяжко выдохнув, я свернул по указателю к торговому центру. Есть хотелось жутко.
— Я же говорила!.. Еда-а-а…
— Ага, это святое. — попытался отшутиться я. — Как этих будить будем?..
— Как-нибудь. — фыркнула Бяка. Я тоже очень хотел фыркнуть, но воздержался. Просто потому что надо. — Криками, орами, пинками… Не важно.
В принципе, идея логичная. Покричим маленько, пнём одного-двух и встанут все.
Я припарковался поближе в входу и заглушил мотор. Бяка легко перегнулась через сиденье и потянула Батыя за волосы. Тот лениво что-то проворчал про женщину и свою собственность, хлюпнул разбитым носом и снова уснул. Вот же, блин. Бяка уныло переключилась на Кракозяку. Существо отозвалось весёлым тявканьем и подскакачило, в очередной раз зарядив вдохновению по носу. Хан вскрикнул, саданул моему Бреду в живот своим кулачищем. Тут взвизгнул, пнул фыркающего во сне бесячку. И дальше по цепочке.
Весьма забавное зрелище.
Невредимы остались только обе Лени и Совесть, так выгодно занявшие позиции в багажнике. Я, сдержанно хихикнув, вышел из машины, бросив напоследок, чтобы и они все выходили. Ключи перекочевали в руки Логики, а мы с Бякой двинулись вперёд, к ресторанному дворику. Я пошёл искать столик, а Бяка — за едой.
Критично поглядел на окружающую обстановку: Та-а-ак, где здесь можно сесть? Там — люди, тут — тоже…
— А-а-автор… — Я обернулся: Под ручку с сонным Вдохновением к моему занятому в самом углу столику шли Муз и Шиппер. Ну, похоже, скучать не придётся. Двое доставучек облепили меня по обе руки и попеременно начали что-то говорить. Муз сел рядом с братом и с любопытством оглядывался по сторонам. Вскоре подтянулись и остальные. Я бросил сочувствующий взгляд на будто даже сдувшегося Логику, которому компания явно пришлась не по душе (хотя есть ли у него душа?..) и поспешил подняться. Раз он здесь — прости, друг, что бросаю тебя на растерзание идиотам! — можно пойти и себе взять чего-нибудь. И Муза с собой прихвачу, надо же ребёнку показать, как тут всё устроено.
— Автор, Автор, Автор! — тут же подскочил бесячка. Вслед за ним — Бред и Шиппер.
Блин. Так дело не пойдёт: Ребят, где вы — там обязательно что-нибудь случается. Вспомните хотя бы квест-комнату! А я хочу показать Музу, что есть в этом мире нечто куда более человеческое, чем наш домашний дурдом!
Шиппер выдал короткое «кряк» и сел на место. Бред обиженно фыркнул и, кажется, начал плакать, а про Вдохновение вообще молчу. Логика одобрительно кивнул, впрочем, как и Совесть, которая с не скрытым интересом рассматривала присмиревшую у него на руках Кракозяку. А Муз стоял, явно ничего не понимая. Зато крепко держал меня за руку. Опять.
— О как загнул! — засмеялся Батый, со всей дури хлопнув моего, поникшего и явно впавшего в прострацию, вдохновителя по спине. — Идите уже. Мы за ними присмотрим.
Я, почему-то чувствуя себя смущённым и виноватым, утащил эльфа за собой.
— Что хочешь? — спрашиваю, уже отойдя достаточно далеко, чтобы не слышать хныки оставленных возмутителей спокойствия. Музик оглядывается. И останавливается взглядом на плакате с мороженым.
— М-можно? — Я киваю.
Помимо того самого мороженого, мы взяли ещё два кофе, чай, три пирожка и коробку с жареной курицей и картошкой. Пока всё готовится, решили посмотреть, что продают в ларьке буквально в двух шагах от кафешки.
И тут меня будто током дёрнуло. Странное такое чувство. Будто в спине дырку сверлят.
***
Шиппер вытащил из своей сумки овсяную печеньку и, покрутив на пальцах, уныло выдал:
— Похоже, будто эти двое на свидание убежали… А меня там нет. Свидание и без главного по парочкам. Удручает…
— И не говори, мон ами, — маршал Иоахим Мюрат, нелепым образом ставший шиппером, вздохнул. Он, как главный по парочкам, и тут…
Вдохновение подавился воздухом и, оторвавшись от беседы с ханом, снова вскочил на ноги в попытке высмотреть в толпе людей Автора и Муза. Когда же понял, что это бесполезно, схватился за голову и захныкал.
— Братик… С Автором. Они же оба парни! Быть не может.
— Может-может!.. — хором, с горящими едва ли не адским блеском в разномастных глазах, провопили оба Шиппера. Вдохновение взвыл ещё громче и медленно сполз на пол. Проходящие мимо люди по нескольку раз интересовались, мол, не вызвать ли ему скорую. Совесть же исправно отвечала, что не стоит. Хан глубоко вдохнул, будто пытаясь успокоится и выдал:
— Соберись, хворый ты выродок! Нас профессия обязывает быть сильными, собранными и здравомыслящими. Так что не ведись на всю ту галиматью, что несёт это божедурье! Стыд пробирает за тебя, собака.
Вдохновение отозвался протяжным «Ву-у-у-у-у» и последующим хныканьем. Шиппер обвёл взглядом медленно закипающего Батыя и, трудами Бреда и Бякиной Музы, поднятого на ноги Вдохновение.
— А к наличию классной и упругой попочки вас тоже профессия обязывает?
— Есть придел твоей пошлости? Фи!.. — встрепенувшись, вставил своё слово все это время витавший где-то в облаках Романтизм. Сидящие рядом с ним Лени дружно фыркнули и велели особо не рыпаться, ибо спать мешает. Тот обиженно насупился и пересел к Логике и Совести поближе. Обиженный менестрель сделал вид, что его здесь нет и быть не может.
— Что за переполох?.. — поставив поднос на стол, спросила Бяка. Инстинкт Самосохранения Старший — Бякин, водрузил ещё два бумажных пакета с чем-то пахнущим очень приятно. — И, да, задницы у вас, у некоторых. Очень даже.
Совесть махнула рукой, проигнорировав замечание. Кракозяка спешно перелезла на колени к хозяйке, а Батый потянул свои лапищи к стакану с морсом.
— Кстати, если Батый сейчас выпьет из этого стакана, а потом из него будет пить Бяка, это будет косвенный поцелуй! — хихикая, выдал шиппер Автора. Бяка хлопнула хана по жилистой руке и взяла себе стакан. Вдохновение, озадаченный уходом младшего брата с Автором, продолжал выть.
— Тут явно попахивает братским комплексом!
На секунду воцарилась тишина. Такая, что щелчок пальцами показался чуть ли не оглушительным. Бред, довольный и даже будто гордый, вскочив на стул, громко объявил:
— Давайте проследим за ними!
Здравомыслящая половина компании дружно треснула себя по лбу в позе картиночки «Бесит», в то время как отвергнутые разумом и логикой мира сего свахи, Вдохновение и Бред, вооружившись сумками и фотоаппаратом, рванули со всех ног искать жертв. Оные обнаружились быстро — в очереди стояли. Бред вышел вперёд, легко пружиня на своих пухлых ножках. Он встал в соседнюю очередь и стал наблюдать. Конечно, не так пристально, как это делал Вдохновение, но всё же достаточно, чтобы заметить, что у кассира, который их обслуживал, на бейдже выписано небезызвестное ему имя: «Константин».
Как в фильме про любовь — в голове заиграла медленная гитарная музыка на три четверти, сердце кольнуло и Бред, прижимая ручки к груди, с грацией бегемота перестроился в ту самую очередь, что вела к Косте и напрочь забыл о слежке. И о том, чтобы попросить Романтизма играть на своей лютне эту чудесную музыку погромче.
Автор с Музом, забрав чек с номером заказа, обсуждали, какое мороженое вкуснее. Вдохновение нервно хихикнул и ринулся вперёд:
— Ну нет, не пущу! — очевидно, он хотел окликнуть брата, да только цепкие ручонки Шиппера и печенье в роли кляпа — не хухры-мухры, не вышло. Вдохновитель отозвался недовольным мычанием, гневно замахал руками и затопал ногами. С трудом проглотил недожёванную печеньку и спросил: — Какого хрена?..
Сваха, переглянувшись с собратом, схватил Вдохновение за плечи и чуть встряхнул.
— Не рушь наше счастье! И счастье брата тоже не рушь!
Вдохновение, как ни странно, поддался очарованию зелёных невинных глазок и решил сохранять спокойствие. Переглянувшись, парни медленно двинулись вперёд, не сводя взгляда со своих жертв. А пейриногогенераторы принялись настраивать фотоаппараты: один полноценный, второй на телефоне.
Автор улыбался, что-то говоря Музу, при том не сводя взгляда с таблички с заказами. Что конкретно — ребята не слышали. Но догадывались, точнее, фантазировали. Шиппер лыбился словно идиот и то и дело стирал кровь у носа маршаловым кружевным платочком. То и дело слышались щелчки камеры. А Вдохновение, слушая их предположения, то бледнел, то краснел, то шел пятнами. Потом попросту не выдержал и заскулил.
— Скули-ишь? — недоумённо протянул маршал Мюрат. — Собака? — брови его поползли вверх и он прокричал: — Сандор Клиган и Вдохновение — канон! Lа Зоофилия!
Брюнет встрепенулся, дескать, что? кто?
— Неважно! — крикнул Авторский шиппер, хватая собрала за рукав мундира. — Это канон, но мы его потом канонизируем, потому, что другой канон. Гляди!
Автор зачем-то взял лицо Муза в руки и что-то пробубнил, хмуря брови. Тот смутился и отвёл взгляд.
— Ву-у-у-хы-ы-хы… — выдал вдохновитель и треснулся лбом в плечо Шиппера. А «парочка» направилась за своим заказом.
— Костя!!! Дорогой!!!
Раздался грохот. Потом визг.
***
Муз, довольный и счастливый, с интересом сверлил взглядом стенд с кулончиками и подвесками. Я же старался не отводить взгляд от табло заказов. Чтобы мороженое не растаяло, а горячее — не остыло. Ну, и чтоб не зависнуть здесь навеки.
— Красивый, — прошептал Музик. Я повернулся, чтобы посмотреть, что ему там приглянулось. Если не гадость какая, можно будет и купить… Это оказался кулончик-листик с маленьким синим камешком-капелькой.
— На глаза твои по цвету похож, — само-собой выдаю я. Муз покраснел, и заверил, что камешек красивее.
— Ну-ка, повернись. — Я взял кулончик в одну руку, а второй слегка приподнял голову Музу, ибо тот упорно не смотрел мне в глаза, будто я его съем. — Похоже, поверь. Очень. — и тут я заметил у него мешки под глазами. Отдаю кулончик продавцу, подхожу к кассе. — Ты у меня что, ночами не спишь?.. Беречь себя надо, масик!
— Ну так ты же не спишь… Пишешь чего… Сериалы смотришь…
— Это другая история, — морщусь я. Это что, из-за меня пусик не спит? Плохо! Контролировать буду. И сам спать начну. Наверное. Чтоб его не… не чего? Не нервировать? Наверное так. Надо бы извинится…
И только я открыл рот, как по залу пронёсся громкий крик:
— Костя!!! Дорогой!!!
Кошмар. Жуткая жуть, чтоб их всех за ногу! Ух, ненавижу!..
Я забрал заказ, упорно игнорируя ахи, охи и болезненные стоны несчастного Кости. Пошёл к нашему столику. Музик, заприметив наших, побежал вперёд. И тут мне на спину мешок.
Его тоже ненавижу!
— Автор, как ты мог?! — шмыгая носом, воскликнул Вдохновение. Шипперы тихо бесились где-то подле. Я, вскрикнув, упал носом вниз. Больно! Поднос с грохот улетел куда-то вправо. В волосах пепсикола. За кассой Костя визжит.
— На помощь! Уберите его!
— Костя! Костя, ты жив я всегда знал!
— Ль`амур! Ль`амур! Мон романтизм, громче музыку! Вивальди нам! Вивальди давай!
— Кано-о-он!
— Кто-нибудь зовите полицию!
— На помощь!
— Стоять!
— Давай его в мешок!
— Автор, — Вдохновение потянул к воющему и матерящемуся мне свои грязные лапы, вытащил у меня из-за куртки куски курицы. Я с криком от души дал ему локтём в морду, чтоб, может, дошло наконец, гадина такая! Попытался встать, опять поскользнулся и проехал на пузе на разлитой фанте.
— Ну и соавтора ты себе нашла, женщина! — Сильные руки хана вздёрнули меня над землёй. — Смотреть на тебя, будто из боя вышел, а сам… — он, не договорив до конца, сел между Бякой и Логикой. Мой Инстинкт, побледневший, лежал в обмороке.
Меня совместными усилиями отмывали в женском туалете целых полчаса. Куртку безнадежно испортило, а что именно было в волосах, даже узнавать не хочу. Романтизм, натиравший своими музыкальными пальцами (свою компашку, — вот глаза б мои их, гадов, не видели, — даже близко подпускать не стал) мне волосы сетовал на мироустройство и продуктовую индустрию. Что именно у меня было в волосах, и чем мне их мылили — не знаю, и знать не хочу.
И всё снова стало тихо, мирно и хорошо. Новую еду, коей безвозвратно лишился я, принесли вкупе с извинениями Шипперы. Мороженка — вкусная. Чай и пирожки пришлись Совести по нраву, Логика оценил кофе. А всем остальным более чем понравилась курица с картошкой. Да и соавторский полк вёл себя спокойно… Хотя, они всегда нормальные. Почти всегда и почти все. Всё спокойно…
— Сумку сшибла, — Бяка перегнулась через стул за упавшей поклажей, как сумку поднял высокий длинноволосый блондин. Он улыбнулся, сел за соседний столик и стал методично потягивать молочный коктейль через трубочку.
Соавторша в той же позе, крякнула и съехала на пол. Когда уже Батый с завыванием и музовым: «Хан, вы вервульф?» её поднял, рвано воздохнула и, покраснев, выдала:
— Лоэнгрин!..
Батый подпрыгнул на стуле и с гневным «женщина» стал отстаивать свои на неё права. Или как это назвать?..
И вот, в порыве страсти, махая руками, эти двое сбили Сюжета со стула.
Отломленная ножка стула полетела вбок. Сюжет лежал неподвижно, с непониманием и удивлением пялясь на, резко ставший выше его головы, стол, но от полетевшего аккурат в его голову стакана увернуться умудрился. И очки сберёг. Инстинкты Самосохранения в один голос верещали в дуэте лирического тенора и бас-баритона что-то про уголовный кодекс и убийство…
Я приложил руки к лицу. Началось. Опять. Походу, думать, мол, всё успокоилось, мне нельзя.
— Автор! — Бред появился около стола. На руках он держал бездыханного кассира. — В третий раз я Костю не брошу! Возьмём его с собой.
***
Нужный дом был найден быстро, благодаря точным, пусть и слегка с командорскими замашками, указаниям Бяки. Я припарковался у ворот и, не будя вновь заснувших друзей, что было проблематично, учитывая, что трое из них дрыхнут в багажнике, перетащил все вещи внутрь. Это было тяжко, однако…
Бяка скинула небольшую сумку на тумбу в прихожей и, пройдя дальше, в гостиную, которая, как я понял по шуршанию чайника, была смежной с кухней. На ходу переобувшись в шлепанцы она с чувством потянулась, выпятив пятую точку, что я уже даже обиделся, что хана не оказалось поблизости. Поржать-то оно всегда хорошо…
Так, надо бы позвать сюда остальных.
Я крикнул Бяке, мол, пойду сонное царство разбужу, и вышел на улицу. К тому моменту царство уже чуточку разбудилось самопроизвольно. Вдохновение, сонно потирая глаза, стоял у открытой двери. Я еле сдержался от смеха — картина маслом, не иначе. Растрепанный хвост, помятое лицо и перекосившаяся одежда. Свесив ноги с кресла, сидел Батый, одними губами матерясь. Над ним сочувственно склонился мой Муз. Кракозяка бесилась где-то возле колёс, а Инстинкт тихонечко сидел на лавочке у ворот. Отлично. Я махнул рукой проснувшимся и кивнул на дом. Те лениво поплелись внутрь.
— Подъём! — прикрикнул я, распахивая закрытые двери. Все засуетились, заворчали. — Давайте, вставайте! Бегом в дом!
Крики мои окупились только минут через восемь, когда все соизволили оторвать свои туши от горизонтальных поверхностей. Выгнал их из машины, закрыл все двери, плотно захлопнул багажник.
У порога меня встретил некто маленький и пушистый. Кот. Боже, какая прелесть… А следом выскочила Бяка.
— Вишня! Куда, собралась, женщина? — Вот хановы замашки… — Нельзя тебе на улицу без шлейки. Нет, не пущу, — О, не кот — кошка. Прелесть.
Бяка подняла малышку на руки. Большие ушки чуть накренились, а мордочка потянулась ко мне. Изучает… Точно, я же новый человек для неё. Киса будто даже нахмурилась и оскалила зубки. Соавторша тут же чуть тряхнула Вишенку и пригрозила:
— Не шипи на гостей! Вредная!
Я улыбнулся и (плевать, что против её воли!) погладил кошечку. Мя-а-а-агкая… Поскольку было уже довольно поздно, мы на камень-ножницы-бумагу разыграли кто спит на первом, кто на втором этаже и рандомно разбежались по комнатам. А после, когда половина творческих гадов уснула, мы с Бякой вывалились пить чай и смотреть футбол.
И всё же, исключая Костю, слежку и лже-Лоэнгрина — день выдался мирный… Пошли нам Бог побольше таких деньков.
