Заложник обстоятельств

Fall Out Boy — Immortals

      Это был обычный день. Один из тысячи и тысячи тех, в которые ничего не происходило, и только тяжкая тоска сдавливала внутренности. Наргис спал в своих ножнах глубоко, изредка вздрагивая во сне от смутной тревоги. В такие моменты он тихо звенел в душной летней тишине, пугая хозяина оружейной лавки.       Неожиданно раздался звон подвешенных у двери бубенцов, и в магазин зашли двое. Это был высокий и стройный юноша великолепного сложения, чья буйная заросль густых зелёных волос сияла в свете солнца, как весенний луг, и миловидная девушка с ярко-синим каре и в очках. Он спокойно молчал, а она что-то громко высказывала ему, натыкаясь на равнодушие и ещё больше от этого возмущаясь.       — Что желаете? Сабли, шпаги, катаны? — заговорил первым хозяин, доброжелательно и даже приторно улыбнувшись возможным покупателям.       — Катана. За пятьдесят тысяч белли. Больше у меня нет, — голос юноши был отрывист и глубок, будто исходил из беспросветных глубин его сердца, гулко бьющегося в груди.       Наргис вздрогнул. Это был родной голос, отзывавшийся резкой болью в груди. Далёкая, но не ослабевшая утрата, кто-то, отравивший своей смертью всю его жизнь. Акицусима. Меч проснулся и тревожно прислушался к говорящему.       Продавец скривился и кисло бросил:       — В таком случае тебе подойдут только дрянные мечи из тех бочек.       Юноша на это ничего не ответил. Весь его вид говорил о том, что ему глубоко плевать на то, что говорят окружающие. Девушка нервно поджала губы, но тоже воздержалась от слов.       Наргис затих, притаился среди продолживших всё так же дремать мечей, ожидая, что будет дальше. Тишина, казалось ему, длилась вечность. Его остро выточенное нутро сдерживало полный отчаяния железный стон.       И его заметили, схватили за рукоять сильной, шершавой от мозолей ладонью, твёрдо и нежно, как если бы ласкали любимую женщину. Он не сдержался, прозвенел, застонал, и этот пронзительный стон исполнил собой всё помещение.       — Погодите-ка... — сомневаясь в своей догадке, прошептала девушка, пригляделась внимательнее, и взор её прояснился. — Так, — уже деловито продолжила она, пролистав книжечку, которую она вытащила из кармана своих джинсов. — Это Сандай Китэцу, легендарный меч из серии Китэцу. Он стоит миллион белли. Одзи-сан, вы точно собираетесь продать эту катану лишь за пятьдесят тысяч?       На это хозяин лавки только стиснул зубы, его густые чёрные брови сдвинулись на переносице, выражая сильное напряжение. Он даже весь взопрел, капли пота выступили на его лбу.       — Ты обязан его купить! Это прекрасная сделка! — между тем энергично продолжала девушка. Юноше показалось, что это говорит несколько человек сразу, до того много её было в её же голосе.       Он резко взмахнул Наргисом, затем медленнее, после поднял к потолку и нахмурился. Катана нежно и с готовностью откликалась на его движения, и всё же здесь что-то было не так. Она пахла не только кровью, как все мечи, но и жареной плотью. Словно её окунали в пожарище. Это было слишком необычно, чтобы оставлять без внимания.       — Он проклят.       — Ты знал, — ахнул продавец. Капли пота катились с его лица чуть ли не крупными горошинами.       — Нет. Я это чувствую, — прислушался к своему сердцу парень, сжав катану крепче. Та звенела, наполненная до острых граней, показалось ему, безграничной радостью. Словно его ждали, и он наконец вернулся домой. Его по-настоящему ждали, и это было неожиданно. Даже возвращаясь в ставший родным Симоцуки после продолжительных отлучек, он не ощущал в своей груди настолько сильное ощущение дома.       — Начиная с Сёдай Китэцу, все мечи серии Китэцу прокляты. Те, кто ими пользовался в бою, погибли при загадочных обстоятельствах. Особо сильно это, как я лично убедился, проявляется с Сандай Китэцу. Все его хозяева до единого сгорели в диком фиолетовом огне. Не бери его!       — Прости, — резко, напополам склонилась в поклоне извинения девушка, — Я не знала, что он проклят, — не разгибаясь, продолжила она.       — Мне он нравится, — улыбнулся парень. — Китэцу, меня зовут Зоро, — представился мечу он. Это было где-то даже правильно, потому что меч был живым. Пожалуй, у него были свои убеждения и свои стремления, и с ними, как Зоро понял, придётся считаться в будущем.       — Как Охотника на пиратов Ророноа Зоро? — спросила девушка, выпрямившись и насторожившись. Она опасливо поглядела почему-то именно на меч, а не возможного преступника.       — Ага, — спокойно ответил ей юноша, — Мы с ним тёзки, — тихо усмехнулся он.       Девушка расслабилась и даже слабо улыбнулась, но на катану она смотрела всё так же осторожно, как на хищного зверя, готового атаковать.       — Я его куплю, — обратился к продавцу Зоро, ещё раз взмахнув мечом. Наргис, если бы мог прослезиться, заплакал бы. Так приятно было рассекать воздух после стольких лет молчания. Чувства проснулись в нём и расправили свои тяжёлые сильные крылья.       — Нет! — выдохнул продавец. — Получится так, будто я тебя убил. Я давно хотел избавиться от этого меча, но никак не получается это сделать. Он действительно проклят, парень, и это не шутки.       — Я его испытаю. Моя удача или его проклятье. Увидим, что сильнее, — Зоро ещё раз усмехнулся, уверенный, что ему повезёт и на этот раз. Хотя Китэцу, как он чувствовал, не хотел давать ему спуску. Таким уж был этот меч — не знал, что такое пощада.       Наргис задержал дыхание, как если бы мечи умели дышать, когда его подбросили вверх. Идея с испытанием понравилась и ему. Если сейчас Зоро повезёт, то он действительно будет принадлежать ему. Делай, что должно, и будь, что будет.       Время застыло.       И произошло чудо: он слегка коснулся его руки, выставленной для поверки, своим лезвием, но даже не порезал сухую смуглую кожу своего теперь уже хозяина. Тот мог лишиться руки, Наргис это знал, ибо был остёр, как не было острым ничто на свете.       Однако Зоро не поранился, только слегка ощутил ласковое касание самой смерти, и можно было сказать, что отныне только судьба ему и Сандай Китэцу судья.       Меч вонзился в пол, но его тут же взяли в руку. Синеволосая без сил прислонилась к стене, хозяин лавки нервно вытер своё лицо платком.       — Отлично, я беру его, — улыбнулся юноша, и в его улыбке сияла его непоколебимая воля. — Эй, ты, сможешь выбрать для меня ещё одну катану?       Наргис заранее знал, что в пару ему выберут Юбашири, с которой часто разговаривал о былых сражениях тихим перезвоном клинков. Они были самыми лучшими мечами этой оружейной лавки, и только они двое могли послужить человеку с голосом Акицусимы.       Катана сверкнула лезвием, улыбаясь и вспоминая ту пору, когда она была человеком из плоти и крови.       Они говорят, что мы те, кто мы есть,       Но мы не обязаны быть такими.       Я плохо себя веду, но делаю это как нельзя лучше.       Я буду хранителем вечного огня,       Буду сторожевым псом всех твоих горячечных снов.       Я — песок на дне песочных часов,       Я попытаюсь представить себя без тебя, но у меня не получится.       Потому что мы могли бы стать бессмертными,       Совсем ненадолго.       Отныне живи со мной вечно, опусти шторы, не пропускающие свет,       Совсем ненадолго.       Мы могли бы стать бессмертными.