***
— Поймите, кроме как на вас, нам больше не на кого переложить должность директора отеля. Отец мистера Блекбэра сможет приехать только через две недели. Мелони, вы наша последняя надежда, возьмите пост всего на пару недель. Мы прекрасно понимаем, что вы пережили за последние дни, возможно работа сможет вас отвлечь? — и так уже на протяжении пятнадцати минут меня пытались уговорить владельцы сети отелей «Velours Rouge». Женщина, сидящая напротив меня, смотрела на меня, как на последнего человека в мире. В её взгляде была немая мольба о помощи, говорившая о том, что если ей не удастся уговорить администратора, то её карьере придёт конец. Портить ещё одну невинную судьбу мне не хотелось, поэтому я согласилась. Теперь оставалось разобрать весь тот бардак, который натворили мои «любимые» подопечные. Как оказалось, всё намного трагичнее того, что описывала Римма. Большая часть рабочего персонала отказалась за эту недели работать, отправившись во внеплановый отпуск. Посетители не довольны, уборщиц нет, администрация вообще вся уволилась. Одним словом наступил всеобщий апокалипсис, который теперь мне придётся разруливать в течение этих двух адских недель. К моему счастью осталась небольшая группка адекватных людей, которую я смогла собрать на срочное совещание. Общим умом, спустя полтора часа жарких споров и пререканий, мы пришли к мнению о закрытии отеля до начала семинара. Другого выхода нам не удалось найти, а потерять столь дорогостоящий заказ ни у кого не поднималась рука. Всех постояльцев отеля, у которых ещё оставалось несколько дней проживания мы оставили, новых приезжающих мы разворачивали. Все рекламные контракты были в срочном порядке разорваны, а сайт временно закрыт, дабы не принимать новых заказов и бронирования. Собственно, до начала съезда оставалось почти неделя. После обеда, я решила отпустить ребят на заслуженный отдых, к счастью сегодня и оставшиеся посетители решили съехать из своих номеров — отель оставался полностью пустым. Своим подопечным мне удалось сделать самый настоящий подарок: сегодня пятница и отпустить их после обеда прошлое начальство сочло бы за невразумительную дерзость, но это не про меня. Многие мне нравились, у всех были тяжёлые времена, они заслужили отдых.***
В психиатрическом отделение было ужасно холодно и тихо. Палаты закрыты на ключ, здесь держат уже окончательно сошедших с ума. Накачивают лекарствами и они тихо доживают остатки последних дней. Этого врача я нашла по многочисленным отзывам на разных форумах. Хотелось бы верить, что он сможет мне помочь, иначе я не знаю, что делать. От такой безысходности можно по-настоящему наложить на себя руки. Стены здесь как будто давили, а их грязно-серый цвет давал понять, что в этом месте точно ничего хорошего ждать не следует. За окном всё лил, не переставая дождь. Он гулким эхом бил по окнам, и звук медленно расплывался по всему коридору, пронизывая все мои и без того полуживые нервные клетки. Спустя десять минут пребывания в этом ужасном месте, мой лечащий врач пригласил войти к нему в кабинет. На вид ему можно было дать лет тридцать. Высокий, статный, широкие плечи, волосы цвета пепла с примесью меди. Редко встретишь таких людей, но его глаза серые как дождевые тучи в разгар бури. В его взгляде была усталость и раздражение. Этого человека можно было понять, работать в таком месте, сам волей-неволей начинаешь сходить с ума. Не зря ведь говорят, что все психиатры сами немного не в себе. Усевшись на мягкое кожаное кресло, стоявшее прямо напротив деревянного стола, я почувствовала жуткую неловкость. Его взгляд так и обволакивал, заставлял утонуть в нём, я забыла как дышать. Повисла неловкая пауза, и, чтобы хоть как-то скрыть её, мне пришлось начать перовой: — Доктор Аддерли, возможно вы сейчас подумаете, что я вам вру и просто выдумала этот бред, но больше мне не к кому обратиться… — Поверьте, мисс Пинкертон, меня мало что может сейчас удивить, только если у вас не все диагнозы, которые существуют, одновременно, — он слегка дёрнул плечами и улыбнулся. Не думала, что у врачей всё-таки есть чувство юмора… — У меня раздвоение личности, во всяком случае, я это вижу именно так. Они появились сравнительно недавно, точнее их две. И возможно, одна из них убила человека. На тот момент я абсолютно ничего не помнила, а когда проснулась, оказалась на месте преступления. Мне удалось увидеть их и даже поговорить с ними, но они хотели свободы и убили меня же в моём подсознание. Чего они добываются от меня, я не знаю, мне не нужны ещё новые жертвы. Я не хочу рушить чью-то судьбу, — начав вздрагивать, я усилием воли подняла слезящиеся глаза на врача. Он сидел уже с серьёзным лицом, тишина повисла в кабинете. Становилось страшно и в глазах начало темнеть. Подавив в себе нарастающую панику, я сжала кулаки и попыталась сконцентрироваться. — У вас снова начинается приступ? — как гром среди ясного неба, раздался голос мистера Аддерли. — Возможно, я не знаю. Мне не удаётся это контролировать, — немного задыхаясь, прошептала я. — Давайте попробуем отвлечь вас. Для начала мне нужно больше узнать о вас. Впереди будет обследование головного мозга, но начнём с простого разговора. Могу предположить, что все ваши проблемы начались ещё в детстве? Попробуйте вспомнить те моменты, когда вы были по-настоящему эмоционально напряжены или даже в депрессии. Если вы будете предельно со мной честны и ничего не скроете, это во многом поможет мне и в первую очередь вам… — Доктор, я прекрасно вас понимаю, но боюсь, что ничего такого не было… Хотя стойте, мне кажется, что один случай всё-таки был…***
Я была ещё подростком лет 15-16. Самый подходящий возраст для первой любви, незабываемых встреч, волшебных рассветов и закатов. В этом возрасте ещё не задумываешься о будущем, живёшь только сегодняшним днём, ждёшь волшебных моментов, приключений, о которых всенепременно пишут незаурядные авторы в своих романах. И кто же скажет, что это плохо? Каждый выбирает то, что ему по душе. Но только не я. Мои сверстники то и дело гуляли целыми ночами напролёт, проживали так, будто каждый их день последний. Любили, разочаровывались, ошибались и учились на своих ошибках. У меня в то же время были совершенно другие цели. Возможно, сказались последствия некоторой травли со стороны моих одноклассников. Однако я веду не к этом, а к тому, что были проблемы в семье. Вы скажите, да как такое возможно, ведь ваша семья образцово показательная, такую ценить надо! Я не буду спорить, мне всегда хотелось верить, что моя семья самая лучшая и ни у кого такой нет в целом мире. Но на деле, для меня, всё было совершенно по-другому… Как-то раз, меня оставили с Ниной и отцом дома, мама в это время ушла по делам на некоторое время. Сестра была ещё совсем крохой. Мы вместе дурачились и играли, а старший родитель, увидев, что помощь не требуется, с чистой душой начал просмотр комедийной передачи. Всё случилось в одно мгновение: Нина, не удержавшись, неудачно упала и разбила губу. Сначала я не заметила маленькой травмы, только детский крик. Взяв её на руки, мы вместе пошли к окну, чтобы посмотреть на людей, как они снуют по частично зелёному парку, как птицы взлетают в небо и спешат к новой жизни в другом месте. Но малютка не успокаивалась, отец категорически не мог выносить детский крик и медленно закипая, начинал орать на меня, виня во всем. Как ни странно, но к такому обращению я уже на тот момент привыкла. Мужчины, особенно те, кто являются главными работниками в семье и приносят прибыль, считают, что им все должны и обязаны. Что происходило дальше ужасно больно вспоминать… Разъярённый отец, который был не в силах выносить самую настоящую детскую истерику, орал на меня. Такой злобы в его глазах я ещё никогда не видела, в тот момент я осознала, что такое совершить преступление в состояние аффекта. Неудержимая злоба так и плескалась в его глазах, она затуманила ему разум и он замахнулся на меня, но не ударил… Тогда мне пришлось развернуться и сказать, что если он только посмеет, то пусть забудет, что у него есть старшая дочь. Отец кричал мне в спину ругательства и требовал, чтобы я не прикасалась к ребёнку. В тот момент мне хотелось убежать из дома, не хотелось быть там, где тебе могут причинить боль. Как это всегда бывает, хочется верить, что люди могут меняться с течением времени, но на практике всё совершенно наоборот. Мы всегда закрываем глаза на происходящее, пытаясь оправдать все их поступки усталостью и сдавшими нервами. Но ведь это не так, каждый выбирает то, что ему нужно…***
После моей исповеди, мы ещё долго молчали. Настенные часы тикали так громко, что казалось, они вот-вот сломают стену, на которой висят. Тишина становилась невыносимой, нервы были натянуты до предела. Мой мозг не выдержит ещё одной пытки воспоминаниями. Они больно врезались в сердце, а эхо страдания заполняло всё тело изнутри, стремясь вырваться наружу. Хотелось бежать, бежать до той степени, когда встать больше не сможешь. Падаешь на колени, и тихо умираешь на холодной земле. — Хорошо, тогда кем вам тогда хотелось быть и к какой личности вы бы её привязали? — Было желание стать сильной и независимой, встать и сказать, что он мне больше не нужен и прожить без его помощи всю жизнь. И я предполагаю, что тогда она и возникла: беспощадная личность по имени Тесс. Она всё время ходит с оружием, — сама того не осознавая, я сказала имя первой личности. Так всё-таки я их помню и знаю? — Отлично, думаю, на сегодня достаточно, иначе мы можем вновь вызвать у вас срыв. После приёма обратитесь к стойке регистрации и запишитесь вот на эти обследования, — он протянул мне список, — Давайте встретимся через неделю в это же самое время. Я дам вам свой номер телефона, если вдруг у вас случится приступ или вы ещё что-нибудь вспомните — звоните в любое время. А пока я выпишу вам успокоительное, — размеренным тоном произнёс врач. Было видно, что эта история его очень сильно заинтересовала. Спустя пару минут мой рецепт был готов. Доктор проводил меня до выхода и мы попрощались. Было такое ощущение, что я его давно знаю, но откуда совершенно не помню. Такая эффектная внешность запоминается сразу же. Осталось только вспомнить, при этом не доведя до срыва свою расшатанную психику.