Врата "Hen Ichaer"

- Это… совсем… безумие… - с трудом простонал Роше. Он все еще пытался отдышаться после утомительной беготни по ущелью, а потом после всплеска эльфьей страсти. Место для подобных упражнений было выбрано крайне неудачно – при желании любой, кому взбредет в голову прогуляться по ущелью, мог их увидеть, но это беспокоило даже меньше, чем стертые о камень ладони. - Я же говорю, стареешь, - фыркнул Йорвет. Для него подобные диверсии тоже отчасти были в новинку, но трудности он переносил стойко, возложив основные обязанности на Роше. – Я хочу есть. - Ну так иди, и подстрели себе гарпию, остроухий ты засранец! – темерец все же достал из мешка заранее приготовленные припасы. К приступам обжорства он уже привык, и теперь на всякий случай всегда носил с собой что-то, что можно скормить этому чудовищу. Голодное чудовище действовало на нервы, и хотелось впечатать его дурной головой в ближайший камень. - Вернон, - Роше вздрогнул. Он еще не привык к звучанию собственного имени из уст Йорвета. – Вернон, ты – мой любимый враг. Но я все равно пристрелю тебя, когда ты станешь слишком немощным, чтобы приносить мне еду. Роше не сомневался, что, если они прямо сейчас не уберутся с этой очаровательной полянки, их кто-нибудь увидит, и тогда эльфу не придется сильно напрягаться – за него это сделает ведьмак. Но ловкая рука уже неведомым образом заползла под штаны, и додумать мысль до конца не получилось. *** Роше знал, что все идет слишком хорошо. Затылком чувствовал, когда подходил к центральным воротам, поворачивал на знакомую улочку и поднимался в свою комнату. Они слишком увлеклись это непонятной, чувственной игрой, в которую они оказались втянуты по воле случая. Лично он, Вернон Роше, забыл о том, что было действительно важно. Или не хотел вспоминать, боясь разрушить тот хрупкий мир, в котором было больше горьковатой пряности, чем смысла. Важное, как, оказалось, про него не забыло. Один из его агентов стоял прямо посреди его же комнаты и вертел в руках сверток, явно смущаясь и не зная, с чего начать. - Ренфри, - Роше кивнул, указывая на единственную табуретку. Сам он предпочитал стоять. - Командир, я нашел то, что вы просили. Было нелегко, медальон унесло течением, но мы сумели его выловить и доставить в кратчайшие сроки, - агент протянул ему сверток. Роше снова кивнул и положил сверток на стол. Тот, кого звали Ренфри, облегченно выдохнул и поспешил вернуться во Флотзам. Выяснять, что именно он увидел в ущелье, он не стал, опасаясь, что в этом случае до родной деревни просто не доберется. Вернон Роше был неплох в политике, разведке и бумажной работе. Он умел просчитывать действия противника задолго до того, как тот сделает ход, мог заранее обеспечить пути отхода для целой армии, но вот предугадать действия одного единственного остроухого засранца он был не в состоянии. Даже теперь, когда их отношения стали близки настолько, что Йорвет иногда забывался и творил непотребство едва ли не на глазах у публики, капитан темерского карательного отряда не был уверен, что не получит стрелу в голову после того, что скажет. В плане гонцов с плохими вестями его эльф был достаточно отбитым, чтобы сначала застрелить противника, а уже потом думать над своими действиями. - Мой эльф, - тихо прошептал темерец, радуясь, что Йорвет сейчас был занят какими-то совершенно бессмысленными делами с Цири. «В этом и проблема, старый пес, что не твой. И даже не близко. И поэтому ты сейчас сделаешь либо самую большую глупость в своей жизни, либо выкинешь этот чертов медальон в устье реки и забудешь, как страшный сон», - голос, прозвучавший в голове, сильно напоминал голос остроухого засранца, который даже в мыслях не желал оставить его в покое. Долго, очень долго Вернон Роше обдумывал свои действия, сложив в один ряд ведьмачий цеховой знак, перо какой-то птицы и старинный медальон с печатью. Наконец, он решил и вышел из комнаты, даже не закрыв дверь. Оставалась надежда, что в этом не слишком благополучном городе медальон просто упрут. Йорвета он нашел на окраине города в толпе краснолюдов и ведьмачки. Эльф стоял, широко раскинув ноги, и прицеливаясь в еще невидимую мишень из лука. Темерец невольно засмотрелся на гибкую спину и выступающие мышцы на руках, подумав, что это довольно забавное сравнение – лучник был как натянутая стрела, собранный и сосредоточенный. И восхищение оставалось бы на переднем плане, если бы Роше не увидел мишень – в десяти шагах от эльфа стояла девушка и держала на голове яблоко. Мысленно мужчина перебрал все бумаги и протоколы, в которых объяснял, почему посреди бела дня мирную девушку кто-то неизвестный подстрелил из лука, и почему он сам, Вернон Роше, преступника не задержал и не повесил. Но стрела просвистела и воткнулась четко в середину яблока, и темерец поверил, что обойдется без кровопролития. И выдохнул. Не то, чтобы он сомневался в стрелковых способностях Йорвета, но не был уверен, что тому действительно не все равно, куда целиться. Краснолюды загалдели, как стая голодных гарпий, восхищенные и требующие повторить номер, но уже с более дальнего расстояния, но, к счастью, Йорвет уже заметил Роше, слегка улыбнулся, от чего по телу пробежала стая мурашек, и растолкал толпу, оказавшись прямо перед его лицом. Цири была совсем рядом, и уходить не собиралась, что создавало определенную проблему. - Ты научишь меня стрелять? В Каэр Морхен не признают луков, но мне кажется, что они порой бывают полезнее мечей. - Обязательно, Zirael, можем начать прямо сейчас, например, в эту дурацкую шапку на голове моего заклятого врага, - Йорвет шутил. Во всяком случае, темерец надеялся на то, что в этот раз его любимый шаперон не придется буквально отрывать от двери. - Прости, Цири, мне нужно поговорить со своим заклятым врагом наедине. У меня для него есть крайне важные новости, - девушка кивнула и убежала к краснолюдам, кажется, пытаясь сразить всех, завалив десятерых вооруженных людей одновременно, но Роше особенно не прислушивался. Все его тело было сосредоточено на одном единственном эльфе, который целеустремленно теснил его в узкий проход между двумя каменными строениями. - Соскучился? – поцелуй получился смазанным, зато острые зубы, впившиеся в шею, вполне реальными. - Йорвет, у тебя в роду вампиров не было? Хотя бы низших? - Ммм, - послышалось сдавленное бормотание, которое в равной степени могло быть согласием, отрицанием или пожеланием скорейшей смерти. Теперь его язык старательно вылизывал ушную раковину, а рука каким-то совершенно чудесным образом оказалась в штанах Роше. Вторая надежно придавила затылок, лишая возможности к сопротивлению. - Цири в паре шагов! Сосредоточься, мать твою! Если бы я хотел потрахаться, то нашел бы место менее людное, у меня действительно есть новости. И как только Геральт… - он не успел договорить вырвавшуюся фразу, почти физически почувствовав, как тоненький мостик их странных отношений закачался, а сам Роше улетел куда-то в пропасть. Эльф внешне оставался все таким же, но от взгляда зеленого немигающего глаза по спине пробежали мурашки. Его красивое лицо застыло в какой-то неестественной маске, делая эльфа похожим на мраморную статую, такую же безразличную и холодную, как сама смерть. Он медленно посмотрел на свою руку, которая лежала на шее Роше, и с запоздалым отвращением одернул ее, брезгливо отряхнув о штаны. А потом развернулся на каблуках и широким шагом пошел в направлении дома Лютика, вынуждая капитана едва ли не бежать следом. Чертов, чертов язык, который вообще решил шевелиться! Ну, по крайней мере его не убили на месте, а способов хотя бы частично вернуть этому остроухому ублюдку настроение, пока он не перестреляет половину Вергена, он узнал немало. Роше немного приотстал, на ходу заскочив в очаровательную лавочку с пряностями и выпечкой, а потому, когда добежал до своего дома, застал эльфа разглядывающим три сомнительных предмета на его столе. С какой-то почти звериной ухмылкой он пальцем проводил по ведьмачьему медальону, медленно, и явно представляя сейчас перед собой его хозяина. В душе темерца подняло голову что-то черное и удушающее, захотелось убивать. Стук закрываемой двери вывел Йорвета из задумчивости, правда, вернув ему былые наклонности убийцы и садиста. В его руке сверкнул клинок. - Пирог. Вишневый. Только что из печки – Роше стараясь не смотреть на оружие протянул эльфу еще теплый сверток. Тот оценивающе посмотрел на свои руки, капитана, сверток и через секунду, которая показалась мужчине вечностью, подношение забрал, почти сразу же взгромоздившись на стол рядом с чужими трофеями и зарывшись носом в свежую выпечку. Эту часть их игры Роше научился принимать как должное. В какой-то мере такое положение вещей было даже удобным – не хочешь, чтобы тебя или кого-то еще убили, принеси своему паскудному божеству еды, вина и, если божество не слишком нацелилось на чью-то голову, секса. «Интересно, если бы двенадцать лет назад я бы просто швырнул в этого выродка вишневым пирогом, что бы изменилось?», с нежностью подумал темерец. - Если уж не делишься, то хотя бы не размазывай ягоды по важным бумагам, - без особой надежды попросил он. Естественно, загребущие пальцы тут же схватили ближайший листок и вытерли об него не менее загребущий рот. Слава богам, в хрустально-зеленом глазу снова заплясали бесенята, а тело вернулось в свое обычное обманчиво-расслабленное состояние. Роше почувствовал странную внутреннюю готовность сделать все, чтобы бесенята и дальше прыгали в этой пугающей зелени, даже если для этого потребуется собственноручно прирезать ведьмака. Даже, если ради этого придется быть зарезанным самому. С грацией сытой и довольной жизнью кошки Йорвет соскочил со стола, и подошел почти вплотную к Роше. Слишком близко, чтобы можно было думать о чем-то, кроме размазанного вокруг рта вишневого сока. Мужчина осторожно обошел эльфа и взял со стола старинный медальон с полустертыми печатями. - Ты решил сделать мне подарок, Dh’oine? – язвительно спросил Йорвет, снова подходя пугающе близко и почти вжимая Вернона в стол. Руки он поставил на столешницу слегка прикасаясь рукавами к бедрам мужчины. Из такого положения попытки выбраться незаметно обязательно будут восприняты как диверсия, поэтому Роше только вздохнул, надеясь, что эти самые руки останутся на месте хотя бы до конца фразы. О том, куда они направятся дальше: в штаны или на горло, он пока еще не знал. - Этот медальон – самый прямой ключ к тому, чтобы снять проклятие, нашептанное туманом. В нем заточен джинн, очень старый и очень опасный. Кто-то пробудил его, а потом выбросил, так и не загадав оставшихся двух желаний. Так джинн остался привязанным к хозяину и не имеющим возможности выбраться на волю, - руки оставались на месте, глаз смотрел серьезно и внимательно. Роше продолжил. – Обычная магия действует иначе. Она полностью подчиняется своему владельцу, работает на него. Но этот джинн, повторюсь, очень старый и очень опасный. Оставаясь привязанным к хозяину, он тем не менее ухитрялся творить зло, намеренно причинять вред тому, с кем был связан. А поскольку у последнего не было медальона, джинн считал своим правом толковать пожелания так, как ему заблагорассудится, и развлекаться по мере своих возможностей. У меня остался только один вопрос: Йорвет, кто был хозяином джинна? Йорвет молчал. Он уткнулся лицом в жесткую ткань на плече Роше и вспоминал, вдыхая терпкий, колючий запах своего любимого врага. Нет, не зря эта побрякушка показалась такой знакомой! Где-то он уже видел ее раньше, когда-то давно и настолько мимолетно, что даже не обратил внимания. Он вспомнил и слова Геральта на озере – как же давно это было – про то, что джинны не приходят просто так. «- Мне захотелось ответить на мольбы, помочь двум идиотам. К тому же меня так трогательно просили. - Кто? - Вы оба». «- Умереть от рук любимого было бы не самым плохим завершением паршивой жизни». «- Там, в тумане, не было только одного – тебя». «Один из вас умрет. Решай – ты или он». Грубая ткань дублета царапала щеку. В носу неприятно кололось шерстью и металлом. Человек был реальным, при желании можно было услышать, как бьется сильное сердце, теплым и жестким. Трехдневная щетина, тени под глазами, мелкие морщинки на висках и в уголках губ. Человек дышал Жизнью. А все остальное было совершенно нереальным. Медленно Йорвет поднял руку и положил ее на небритую щеку, вдавливаясь всем телом в синюю колючую форму. Темерский значок с серебряными лилиями тихо звякнул и лег на ремень точно в том месте, где между другими трофеями зияла свободная брешь. Было в этом позвякивании что-то символическое, за что мог зацепиться воспаленный разум: все его враги мертвы, он победил всех, кроме одного старого темерского пса, который стоял и смотрел, терпеливо дожидаясь его следующих действий. Старый, злейший и опаснейший враг, который кололся щетиной в руку, сдался без боя, капитулировал просто так, потому что тоже считал битву бессмысленной. Он знал, что проиграл, но это и не было поражением. Потому что Йорвет тоже проиграл. - Йорвет, кто был хозяином джинна? – тихо повторил Роше. Но эльф понимал, что тот спрашивает совсем о другом. Наваждение, вызванное магией джинна – это одно, а вот если этого джинна вызвал сам Йорвет – это было уже очень, очень плохо. Потому что, в этом случае их общий проигрыш был бессмысленным, горьким, опасным и совершенно безрассудным. Эльф слушал, как колотится сердце Роше, все еще ожидающего ответа. - Я не знаю. *** - Как ты, мать твою, можешь забыть, остроухий ты выродок? – Роше плевался ядом, злился и мерял шагами комнату. Йорвет предпочел бы, чтобы темерец вернулся в постель, из которой тот только что вскочил и теперь бегал в чем мать родила. Хорошо, хоть волосы на себе не рвал. - Слушай, я бы может и запомнил, если бы не ты, носящийся за мной по лесам Флотзама как угорелый, - Йорвет фыркнул и перевернулся на бок. – В те времена я был слишком занят, отвлекая своих ребят от того, чтобы они ненароком не подстрелили твою дурью башку. - Говорил мне внутренний голос, надо было прирезать тебя, когда была возможность! Может тогда и избежал бы всего этого, - Роше обреченно обвел рукой комнату, не уточняя, чего именно он мог избежать: проклятия, самого Йорвета или траха прямо на этой самой кровати, почти над головой у Лютика, чья спальня была прямо под этой комнатой. - Я хочу есть, - прозвучало с кровати таким безапелляционным тоном, что Роше просто вынужден был обернуться. Эльф уже сидел на кровати, вытянув ноги. Многочисленные листики татуировки спускались куда-то под одеяло, а лицо, лишенное привычной повязки, выглядело даже пугающим – перечеркивающий левую половину лица шрам смотрел на него сросшимися веками в провале глазницы, а здоровый глаз был почему-то закрыт. Такой дикий и неправильный контраст выбивал из равновесия. Роше натянул штаны и спустился вниз, думая о том, как будет оправдываться перед Лютиком и в глубине души надеясь, что последнего нет дома. Надежды не оправдались. Конечно, никто не видел Йорвета, но его стоны наверняка слышало полгорода – эльф не считал нужным сдерживать эмоции. - У славного капитана темерского карательно отряда появилась личная жизнь? – бард улыбался самым препаскуднейшим образом. Если бы не вынужденная скорость, Роше бы постарался достойно ответить, но он не был до конца уверен в том, что Йорвет, со свойственным ему нетерпением, не явится вниз собственной персоной. Лютик все же заткнулся и с возрастающим изумлением следил за тем, как Роше наполняет тарелку всем, что попадается под руку. – Вернон, ты ебешь зерриканского слона? Роше про себя подумал, что бард почти угадал – не слона, но одну весьма прожорливую белку. Знать об этом никому, разумеется, не стоило. Он был рад, что история с джинном началась не с острых ушек этой самой белки, а потому пока был готов терпеть все, даже насмешки Лютика. Черт побери, такой расклад давал вполне реальную надежду на… На что? На то, что эльф сумеет когда-нибудь полюбить его также как он любит эльфа? Мысль пугала. Мысль билась в черепной коробке, и ее срочно нужно было выплеснуть хоть куда-то. Например, зарыться носом в бумаги и отправить надежного человека за ответами. И у Роше почти получилось, во всяком случае жующий и молчащий эльф был намного приятнее, чем эльф болтающий и дергающий за уши. Но у всего хорошего бывает конец – темерец едва успел набросать указания и заполнить протокол, как звук за спиной красноречиво показал, что еда кончилась. Скрипнула кровать, а потом почти в ту же секунду острые зубы сомкнулись на хрящике уха - Долбаный эльфский психопат! – Роше почти уже закричал, но вспомнив про Лютика перешел на свистящее шипение. Ухо, недовольное таким поворотом событий, начинало постреливать тупой болью. - Ага. А еще мне скучно. Пойдем постреляем в Dh’oine? - Во-первых, я тоже Dh’oine, поэтому твой план лишен смысла. Во-вторых, мне нужно работать. Иди, поиграй с Цири или Золтаном, - Роше не заметил, что раздражительность в голосе куда-то пропала, оставив место нежности. Он даже позволил себе потрепать эльфа по загривку. Эльф а секунду задумался, а потом кивнул, прижавшись сухими губами куда-то в район виска и обдав запахом разнотравья и солнца. Захотелось послать к чертям всю эту работу, и вернуться в постель, но Йорвет уже направился к выходу. - Куда ты прешь, мать твою. Через окно лезь! – успел прошипеть Роше. Эльф развернулся и покорно полез в окно, оставив темерца наедине с собственными мыслями и бумагами. В комнате сразу стало пусто и серо, как будто кто-то разом выкачал весь солнечный свет