Морфология революционной сказки

      Что ж, с этюдом пора заканчивать. Не потому что закончились теории революций, их можно отыскать ещё немало. Но впрочем, это будут всё больше вариации на уже обозначенные тематические блоки, и они, можно быть уверенными, также смогут быть проиллюстрированы примерами из книги Коллинз.       Для кого-то — это лишнее свидетельство её непроработанности, трафаретности, плакатности, этакой примитивности, которая для многих критиков является фирменным знаком североамериканского масскульта.       Для кого-то другого это станет ещё одним доказательством того, что вся эта политическая наука есть бесплодное и пустопорожнее кудахтанье пикейных жилетов, крепких исключительно задним умом. Ибо никто из них, несмотря на всю их начитанность и, ещё чаще, нахватанность по части модных теорий и высокорейтинговых публикаций, не смогли предсказать ни одного значимого политического процесса. Он, как тот lupus in fabulis*, всегда подкрадывается незаметно…       Для кого-то третьего, из числа сугубых поклонников творчества писательницы, это будет напротив, ещё одним аргументом в пользу того, что её трилогия — настоящая литература. В конце концов, право называться литературой есть не только у потока сознания, в котором нет ни фабулы, ни сюжета, ни композиции вообще, ни намёка на действия, а только его Величество Вечное Слово, его Величество Текст, а также их Высочества Контекст, Подтекст, Гипертекст и примкнувший к ним Дискурс.       Как бы то ни было, хорошая или плохая, книга попала в цель. На неё ссылаются (точнее, её упоминают) политические аналитики и пропагандисты в массовой североамериканской печати, а актриса сыгравшая роль Эффи — Элизабет Бэнкс — ездит по митингам и агитирует против Трампа… (Теперь точно можно сказать, кто сделал Трампа президентом США, ибо, видимо, многих граждан посещала подобная, перефразируя Бродского, мысль: «если Эффи против колхозов, то я — за». С такими друзьями, как мисс Тринкет**, врагов точно не нужно.) И определённая незатейливость воображаемой революционной ситуации, и нелогичность её развития не только не заставляют отказаться от использования вымышленных образов, но, напротив, содействуют их апроприации сознанием. Сколько вокруг событий стали результатом не чьих-то продуманных комбинаций, а так, потому что сложилось. А уж по-настоящему затейливого в мире и вовсе ничего не встретишь…       Между тем, книга и фильм принципиально антиреволюционны. Восстание приносит только жертвы (сначала население целого дистрикта было подвергнуто геноциду), страдания, боль. Сколько раз там бьют, ранят, пытают главных героев, все они теряют всё — дом, родных, привычную среду обитания, своё физическое и психическое здоровье. Наконец, некоторые и свою жизнь впридачу. Никто из революционеров ничего не приобрёл, кроме, пожалуй, двоих. Одна, особа женского пола с красноречивой фамилией Мэйсон. (Мэйсон — это же «масон», если кто забыл. А масоны всегда устраивают революции и пользуются их плодами.) Она, как будто, всё потеряла ещё до революции. Ей терять словно нечего. Кто-то из наиболее изощрённых конспирологов увидит в этом притворство, кто-то попроще — верность идеалам вольных каменщиков, кто-то поромантичнее — вполне реальный путь неофитки, которую надо пожалеть. Второй — архиплут по имени Плутарх***, мечта настоящего конспиролога. Неужели ради этих двоих и ради им подобных должна быть устроена революция с огромным количеством жертв.       Всё вышесказанное не означает, что революционеры, в глазах автора, сами виноваты в своих бедах. С.Коллинз не возлагает ответственность за гибель младшей Эвердин на старшую. Вольно или невольно, она демонстрирует приверженность китайской политической доктрине — во всём виновата власть, которая избрала неправильный алгоритм действий, утратила «небесный мандат» тяньмин. Сноу не должен жаловаться ни на кого, только на себя, за то, что не воспользовался последним шансом найти в шкатулке, где описывались условия Квартальной Бойни, иное развитие событий, чем было выбрано, что не воспользовался предпоследним шансом, когда поехал разговаривать с Эвердин, чтобы просто завербовать её на свою сторону. Тем более, не должен жаловаться на то, что сам окружил себя предателями, подхалимами и людьми, неспособными управлять страной, попавшей в кризисное состояние. Да, и Койн тоже не должна жаловаться на то, что её пристрелили в конце. Сама виновата, что не смогла предвидеть этот финал…       Таким образом, жанрово трилогия представляет собой популярное в средние века «поучение государю», написанное с позиций китайской политической теории. Его истинный адресат вовсе не склонные к протесту подростки, чья склонность походя осуждается автором. Книга обращается к тем, кто облечён полномочиями, словно желая сказать: «Если вы хотите потерять всё — будьте как Сноу. Наступит жаркий день, и вы растаете под лучами солнца как снег». «Солнышко» — Эвердин растопит «Снежка» — Сноу. Безотносительно чьего-то злого умысла, но вам выбирать.       Умеющий читать, да прочтёт, а кто не сможет прочесть, в том нет вины автора…