«Шмель»

— Шме-елев, — протянула Соколова, — а ты-то тут зачем? — Я обожаю такие дела… С загадками… — сверкнув глазами, ответил оперативник. Они оба друг друга на дух не переносили. многие считали это забавным — ведь Соколова считала дар Шмелева — полнейшей лажей, и ехидно за глаза звала «магом» и «шарлатаном». Сашка очень обижался, но не вступал с ней в контры. Майский, уже успевший ознакомиться с «талантами» паренька, по-доброму относился к нему. — Вам понравится, — проговорила Рогозина, останавливаясь перед тремя операми. — Нас вызвала местная милиция, они убеждены, что погибший Куприянов умер от падения с большой высоты. Только вот падать там неоткуда — даже деревьев нет… — Так это же очевидно, — проговорил Сергей Белозеров, — его сбросили к какого-нибудь небоскреба в Москве, а труп привезли… — А вот и нет. Тело обнаружено в характерной позе. Следы кровотечения совпадают со следами падения. Да и картина трупного окоченения… Так что совершенно ясно — тело после смерти не трогали… — Н-да, действительно странно… — проговорил Саша. -…, а в двухстах метрах от падения — сгоревший ангар. Судя по всему — поджог… *** Сначала Соколова заставила мужиков осмотреть ангар, периодически задирая Александра своими комментариями. — Что-то тут горело, — Шмелев принюхался. — Сильно… — У тебя насморк? Бензин… Чувствую. — Нет, тут что-то другое! — Возразил он ей. — Вон, весь метал оплавился… Да и все еще горячее. Надо взять… — Без тебя знаю! Майский неодобрительно покосился на Соколову, но промолчал. Хрупкий мир лучше дурной ссоры. — Пойду поговорю со свидетельницей, да и с женой погибшего… — предложил Сергей. — Тогда я пойду на место, где труп обнаружили… — жизнерадостно проговорил Шмелев, надеясь таким образом слинять от злобной Соколовой, доставшей его еще в машине. — Иди… *** Патологоанатом подтвердил предположения местной полиции: мужик действительно упал с больший высоты. Где-то с восмидесяти — девяноста метров, но это было предварительно. Рогозина очень ждала оперативников с уликами. Шмелев терпеливо излазил все место преступления — большое поле, но ничего так особо и не принес, кроме небольшого куска какого-то черного латекса, обнаруженного около сгоревшего ангара, да и фотографии прислал — и даже с воздуха смог снять. Улики трое собрали в одну кучу и сдали в лабораторию. Опрос Майского свидетельницы ничего не дал, а вот жена… Жена рассказала, что муж был ученым, физик-теоретик, и работал над каким-то двигателем. Когда все сидели на летучке, Петр Сергеевич Ромашин вошел с точными расчетами высоты падения человека. — Сто-сто тридцать метров… — Ничего себе, — присвистнул Майский. — Откуда? — Я проверила даже маршруты военной авиации — военные ничего не зафиксировали. Ни-че-го. — Развела руками Белая. — Я тут статью этого ученого разрыл, — откликнулся Белозеров, — о рассуждает о способности человека летать без крыльев… Типа левитации… — Возможно, — задумался тут Шмелев, — но я, например, не знаю таких вот особых людей, которые смогли бы поднять пусть даже нетяжелую тушку профессора на высоту сто метров… Очень тяжело. Среди нас таких нет. Или я таких не знаю. — А ты? — спросила тут же Рогозина. — Максимум метр. И то… Танюшка, ты не возражаешь? — Чего? Са-а-а-ша! — испуганно взвизгнула баллистик, почувствовав, как ее стопы отрываются от земли. — Не визжи и не ерзай. Я тебя на место посажу потом… — Шмелев руками медленно поднимал девушку в воздух. Ее удалось поднять на высоту пятьдесят сантиметров. А потом Шмелев «слеветировал» девушку обратно на место и тяжело перевел дыхание. — Следственный, — он закашлялся, а Рогозина налила ему стакан воды, — эксперимент… — Значит, — проговорил Белозеров, который первый раз, так же, как и Соколова, первый раз видел применение способностей Александра, — левитация все же возможна? — Не в таких пределах. Повторяю, что так поднять тело на такие высоты нереально! — рыкнул оперативник, вытирая влажный лоб салфеткой. — Тогда я расскажу, что было обнаружено, какие следы были оставлены на месте преступления, — вскочила Татьяна со своего места и начал показывать схему обнаружения следов. — Саша даже снял место с воздуха, поэтому мне было довольно легко… — И как ты умудрился? — спросила Соколова, улучив минутку. — Ловкость рук и никакого мошенничества, — шепнул он.  — Подожди, что-то я не пойму… Куприянов гулял себе, гулял и погуливал, а потом взмыл в небо? — удивилась Рогозина. — И упал в то место, где наследил… — Фантастика… А его не могли привезти? — Нет. Следов нет. — И так, безопорный двигатель… Неужто ему удалось его создать…– поморщилась Рогозина. — Не люблю псевдонаучные теории… — А почему нет? — подал голос Белозеров. — Раньше по ДНК преступников не вычислили… Нас до сих пор считают едва ли не волшебниками… Мы же в двадцать первом веке живем! — Верно, — откликнулся Шмелев. — Я считаю, что на бы аккуратно допросить супругу усопшего, Веру Андреевну… Вдруг что — она о чем-либо знает… что касается супруга. — Сашка прав, — нехотя признала правоту парня Соколова. — Нужно женушку допросить… *** — Могу я попытаться увидеть его смерть? — спросил Шмелев у Рогозиной. — Раз у нас нет зацепок, то… Может я подкину идею… — Тебе это тяжело дается… Ты до сих пор белый после того, как поднял Белую для демонстрации… — проговорила женщина. — Отдохни… Еще московскую квартиру супругов ограбили… — А там-то чего забыли? Компьютер, если только, да записи… — У нас есть самое ценное — его дневник… — Дай-ка полистаю… Там, в середке, этот чудо-двигатель? — спросила оперативник у Белой. Та закивала. Шмелев зачем-то потер страницу, принюхался, а потом поскоблил ногтем написанную букву. И посмотрел на свой ноготь. — А почему тогда у меня под ногтем след от пасты остался, будто бы эта запись написана недавно? А ей, якобы, год! — продемонстрировал он свой чуть почерневший под ногтевой пластиной ноготь. — Так… — Рогозина обратилась к Белой, — сделайте анализ нанесения пасты… Сейчас же… — Уже, — Белозеров бодро застучал по клавишам. — И… Этой надписи всего три месяца! Значит… Подделка! Как ты догадался? — Эта паста слегка… вонючая… Если бы надписи был год, то запах бы давно развеялся, а его все еще улавливаю… Пусть и едва ощутимо… — Молодец, — проговорила ему Рогозина, — вот так надо работать! Но тогда зачем Куприянов стал вести его? — Не знаю, но понимаю, что ученый был… так сказать, с сюрпризом, мужчина… — хмыкнул Александр, — есть у кого пилочка?.. Танюш… *** — Н-да… И как же ученый так упал?! — Соколова сверкала глазами. Расследование длилось вот уже трое суток. — С такой высоты? Майский развел руками. У него предположений не было. — Есть много способов передвинуть тело… — проговорил Шмелев. Рогозина, пока не вмешиваясь в дебаты, слушала молча. — Шмелев, мы уже видели твой… твою левитацию… Но это не актуально… — грубо прервала его Юля. — Я не об этом. Итак, двигатель — фикция. Сарай сгорел… По телом — следы от двух пар обуви плюс следы свидетельницы… Она видела что-то большое и черное, и приняла за черта или дьявола… Большое… черное… Тань, а что за такое мой найденный кусочек резины… — Это не резина. Это латекс. С примесями… — Латекс… Хм… — Александр задумался. И начал загибать пальцы: — Резиновые перчатки… всякие медицинские штучки… интим-штучки… Стоп… Развлечения! Шарики! — Что — шарики? — не поняла его Юлия. А Рогозина, глядя в горящие от догадки глаза опера, и сама тут же все поняла. — Ну конечно! — выдохнула она. — Ребята, я знаю, как переместился наш труп на сто-сто тридцать метров… Наконец-то я буду этой ночью спать спокойно! Сашка, молодец! Браво! — Галь, объясни… — Все просто. Куприянов взлетел на связке больших черных шаров, там у него отстегнулось (или он отстегнул) крепление и упал. А шарики — улетели… в небо… — объяснила начальница. — Юль, бери Майского и летите осматривать ее дом. Наверняка Куприянов не обошелся без помощи своей жены. Сапоги у нее поищите, да и остатки лопнувшего шара… А Сашка сейчас поедет домой. Спать. Заслужил… — Галина Николаевна, не хочу… мне интересно, мы правильно ли с вами все описали? Хочу уж дождаться приезда нашей вдовушки… — Иди тогда, спи на диване. Я разрешаю… *** — Сашка! Да ты голова! — восхитился Сергей. Он, Соколова и называемый сидели в кабинете; Александр печатал на компьютере заключение по делу и формулировал отчет. — Как догадался? — У него были крепления. Но что туда крепилось? Двигатель — фикция… Улику либо украли, либо она там, где никто ее не достанет… А именно в небе… Но самолетов, вертолетов, парапланов и другого не было в том районе. Военные ничего не нашли. А что у нас, резиновое… ну пусть латексное, летает? Шарики! — Значит… Самоубийство? — Да. Возможно, ученый хотел оставить после себя одну-единственную загадку следующему поколению. И вроде бы он двигатель «придумал»… А что, красиво: он упал и разбился с большой высоты, а с чего и почему он упал — непонятно… И все указывает на то, что этот двигатель существует… Классно задумано… — Ну что? — вошла к кабинет Рогозина. — Как раз распечатываю, — проговорил оперативник. — Дело можно считать закрытым? И, если можно, я пойду… Мне к отцу надо вырваться сегодня… — Кстати Саш, если что — говори, мы поможем, — проговорила Рогозина, но мужчина лишь грустно улыбнулся: — Против смерти и безумия мы практически бессильны… Как мне в последний раз говорили врачи, скоро память даже моими стараниями вернуть будет нельзя… Он забудет все. Он меня уже просил неоднократно… пронести незасвеченный ствол или наркотик протащить в шприце… — Плохо дело… — проговорил Майский. — Сочувствую вам… — Спасибо… Как вспомню, из какого он меня… дерьма вытащил… — передернулся Шмелев. — Мне даже непонятно, чем он заслужил такое наказание — такую мерзкую и непонятную, малоизученную болезнь…