«Шмель»

* Взрывы. Один, второй, третий… Стрельба. Миномет. Гранатомет… Темнота вокруг… Кромешная. Тесно… — Нет… Хочу не слышать этих взрывов! Они меня пугают…* — Шмелев! Просыпайся! Саша! Оперативник открыл глаза. Над ним наклонилась Галина Николаевна Рогозина. Она явно его и разбудила. — С добрым утром… — Уже утро? — Александр потер шею, будто бы во сне ощущая удавку на своей шеи. — Я где-то в три заснул… — Да ничего… Ты просто метаться во сне начал… — Мне снова приснился тот сон, где я в кромешной темноте и слышу взрывы… Дурной знак… Ладно… Что я пропустил? — Да ничего. Вот-вот новый рабочий день начнется… — Ммм, кофе пахнет, — принюхался измученный ночным дежурством мужчина. — Можно? — Иди, пей… Но тут у него на поясе зазвенел мобильник. — Ого! Куратор звонит, — проговорил Шмелев, с удивлением смотря на дисплей, моментально отбрасывая плед с ног и вставая. — Да? Несколько минут он слушал, что говорит ему невидимый собеседник на другом конце линии, медитируя над чашкой свежесваренного кофе на столе. Его лицо хмурилось от каждого слова. — Хорошо, — ровно проговорил он. — Я понял. Телефон прячется в карман. — У меня дурная весть… — проговорил Шмелев Рогозиной. — Наш Куратор, который и так одной ногой в могиле, теперь уже в ней двумя — на спецоперации его ранили. Счет идет на часы… — И? — Сейчас между такими как я произойдет дележка его силы… Он обязан ее передать! Куратор — один из самых сильных из всех нас… Ему надо обязательно назначить преемника… Это плохо. — Почему же? — Потому что тот, кто не передаст силу дальше, обречен… Считается, что мы тогда автоматом попадаем на тот свет не на небо, а в другие… недра. И душа того будет болтаться между адом и раем, неупокоенной. А что такое ад, тут и воображать не надо… Мы слишком хорошо знаем, что это такое… Шмелева аж передернуло. — А теперь между нами будут едва и не разборки… Со всем вытекающими… Если Куратор не выберет из нас достойного. — И это серьезно? — Серьезно. Вплоть до того, что меня попытаются ликвидировать. За такую силу мы друг друга… просто порешим. *** Стрельба во двор ФЭС раздалась ровно во втором часу дня. Шмелева, вышедшего вместе с Котовым покурить, скрутили за три минуты, сделали укол в шею и, обмякшего, запихнули в багажник. Котова, одним профессиональным ударом, сбили с ног, и тот кубарем покатился с крыльца. Но ствол он достать успел, в отличие от только что очухавшейся охраны, и продырявил в машине заднее стекло. Рогозина, тоже успевшая выскочить во двор, и снять пистолет с предохранителя, увидела, как машина просто сносит полосатый ограничитель для въезда, и скрывается за ближайшим поворотом. — Котов, ты живой? — подошла она к Косте. — Живой, Галина Николаевна. Вот, твари… — начал разминать ушибленный затылок капитан, подымаясь на ноги. — С лестницы меня спустили! Но номер я запомнил, и марку… — Похоже, ваша дурная привычка курить в этот раз до добра точно не довела… Идем, надо искать машину… *** — Номер тачки — зарегистрирован на одного мужика из ФСБ. Все, что я могу сказать… — проговорил Тихонов разведя руками. — Во что наш особый сотрудник в этот раз вляпался?! Зафиг им так его… оригинально арендовать?! — Константин с трудом нашел подходящее выражение. — Костя, Саша не виноват, что родился таким… — Проговорила женщина. — Значит, мне надо позвонить генералу… Потребовать разъяснения ситуации… Она набрала в трубке знакомый до зубной боли номер… *** Шмелев вернулся только под самый конец рабочего дня. Но вернулся на своих двоих, весь в пыли, но зато сияющий как солнце и с черной, объемистой папкой в руках. И первое, что он сделал, заявился в кабинет начальницы. Она только-только хотела собрать всех оперативников по поводу результатов отчетов за второй квартал, но ей пришлось оставить эти планы. — Галина Николаевна! — Заходи, Саша! Едва за ним закрылась дверь, как Рогозина плюхнулась прямо напротив него на свободный стул. — Позовите Николая Петровича. На него тоже был поставлен доступ… Круглов, который только что прибыл с уликами по делу, не успел даже привести себя в порядок — так в грязной и пыльной одежде явился перед начальственные очи. — Сашка! Мы из-за тебя так перенервничали… — Поездка в багажнике, майор, мне тоже по вкусу не пришлась… Позвоночник до сих пор ломит. — Потер шею Шмелев. — Меня к Куратору отвезли. Да, так… грубо и цинично, но зато я теперь стал сильнее. Куратор передал всю свою силу мне. — А почему тебя так… скрутили? — Чтобы у тех, кто так же охотиться за силой, не возникло подозрений, что меня перехватили бандиты. Ладно. Я просто хочу вам показать, что умею… *** Трое спустились в гараж, где предварительно Иван вырубил все камеры. Сашка, сначала, показал, как управляется с огнем. — Раньше я так не умел, — проговорил он, избавляясь от огонька, горевшего на его пальцах. — Здорово, — проговорил Круглов. — Затем… Галина Николаевна, — Шмелев щелкнул кончиками пальцев, и мягкий мат сам пополз к ним из угла. — Можно вас? — Да… А что ты собираешься делать? Шмелев относительно легко смог отлеветировать ее на метровую высоту. И более-менее аккуратно опустить вниз, на мат. А Круглова, который был тяжелее ее, смог с усилием поднять на сантиметров пятьдесят-шестьдесят. — Все просто. Вы легче, мне и легко… Но раньше мне это тоже было недоступно, и я выполнял это с усилием… А сейчас — главное! Шмелев достал свой складной нож и одним движением вогнал лезвие по самую рукоятку себе в левую ладонь. Извлек его из раны — кровь закапала на пол, и протянул правую ладонь над раной. Рана, неприятно чмокнув, закрылась сама собой спустя минуту и заросла новой кожей, не оставив и белого следа. — Неуязвимость. — Проговорил он удивленному начальству. — Наш Куратор владел ею в полной мере — на него было совершено больше тридцати покушений, и при каждом покушении он выживал, хотя иногда шансов у него не было… Шмелев легко подпрыгнул в воздух и завис на нем, будто на диване. — Кайф… Не сила — а силища! Куратор отдал свою силу мне, как самому слабому из иных. Теперь, с его силами, мне будет легко! Он взвился в воздух с радостным визгом. И тут же не вписался в низкий потолок, стукнувшись об него. — Н-да, — пробормотал он, держась за голову; Рогозина с Круговым помогли ему подняться, — над приземлением еще надо поработать…