Любить, захлебываясь рвотой

Розоватые с запекшейся кровью губы коснулись фильтра сигареты и зажали ее меж собой. Она достала дешевую зажигалку из заднего кармана брюк и провела вспыхнувшим огнем по скрученной в трубочку бумаге, набитой табаком. Каждая клеточка ее организма наполнилась густым дымом, и она чувствовала это всем своим телом, и это безумно нравилось ей. От удовольствия ее глубокие ярко-голубые глаза закрылись, и она затянулась снова. Она и многие другие, кто во время уроков просился выйти в туалет, направлялись прямиком на задний двор школы и выкуривали сигарету, прячась в тени деревьев. — Снова куришь? — раздался до боли знакомый и такой правильный голос. Хельга так и продолжила стоять, опиравшись левой половиной тела на кирпичную стену родной школы и повернутой задом к репоголовому, но не упустила возможности съязвить: — А тебя это ебет? Казалось, что у нее с младенчества между пальцами была зажата сигарета, но нет, курить она начала лишь год назад, жизнь вынудила поддаться такому давнему соблазну. А с такими родителями даже скрывать ничего не нужно было: им все равно, розами от тебя пахнет или табачным перегаром. — Как бы там ни было, ты мне не чужой человек, — она не видела его лица, но чувствовала, что он был задумчив и, можно сказать, раздражен ее манерой общения. Лишь после этих слов Хельга обернулась и взглянула на него, Арнольд стоял, скрестив на груди руки, и, казалось, был чем-то не доволен. Она по-доброму усмехнулась и прямо на его глазах сделала еще одну затяжку, только дольше, чем обычно, а затем бросила потухшую сигарету в траву, пожухшую, пожелтевшую с приходом осени, и направилась к запасному выходу, при этом пройдя специально параллельно репоголового и чуть задев его плечом…