***
Уже день отъезда. Расстроенный Антон собирал вещи, а Арсений суетился вокруг, перепроверяя всё в который раз подряд. Почему-то именно сейчас Шастуну просто неимоверно хотелось покурить. У него были припрятаны в сумке несколько сигарет, позаимствованных у Жени, но пока Арс рядом, этого сделать точно не получится. — Антон, в магазин за водой сходить? — спросил Попов. — Да, — тут же ответил парень, понимая, что у него как раз получится покурить в отсутствии Арса. Он не мог сказать, что прям боялся, что мужчина узнает об этом, но просто не хотел, чтобы тот знал. Причины особой и не было, но вот желание точно отсутствовало. — Хорошо, — согласился математик и вышел из номера, оставляя юношу в одиночестве. Достав из дальнего кармашка сигарету и зажигалку, Антон вышел на балкон. Только он сделал первую затяжку, послышался звук открывающейся двери и в номер вошел Арсений. М-да, неловко получилось. Мужчина стоял на маленьком порожке между балконом и комнатой, не отрываясь смотря на своего парня. — Не знал, что ты куришь, — холодно произнес он и ушел обратно в комнату. — Арс… А ты чего вернулся? — спросил Шастун, выбрасывая сигарету и следуя за мужчиной. — Кошелек забыл, — коротко отозвался Попов и замер. — Ты не понимаешь, что гробишь этим себя? — осуждающе произнес он, переводя свой взгляд на юношу. Эти слова моментально взбесили Антона, хотя он и сам до конца не понял, почему. Он что, не может сам решать, что ему делать, а что нет? Что за бред? Не все ли ему равно? — По-моему, я сам в состоянии решить, что мне делать, — вызывающе ответил Шастун, скрещивая руки на груди. И откуда в нем столько смелости? — Антон, ты что, серьезно не понимаешь, что это очень вредно? — развел руки в стороны математик. — Да что вы все пристали? Вредно, вредно. И че с того? — чуть повысив голос, возмутился Тоха. Ничего не ответив, Попов схватил свой кошелек и быстро покинул номер, закрыв за собой дверь с более громким звуком, чем следовало бы. «Разозлился» — подумал Антон и плюхнулся на кровать, подбирая ноги к груди. Всю дорогу до аэропорта они молчали. Арсений все еще злился, а Тоха обижался, что его считают за ребенка, что-то запрещая. Выйдя из такси, Попов даже не оглянулся на парня, а просто пошел вперед с сумками, заставляя юношу шагать за ним, чтобы не потеряться. Они стояли в очереди на регистрацию. Математик краем глаза наблюдал за Антоном, который угрюмо стоял рядом и зависал в телефоне. Он, вроде, и хотел извиниться за то, что так разозлился, но с другой стороны за дело же. Арсений был из тех людей, которые ненавидели курение. Сейчас внутри Попова было столько противоречий, что голова шла кругом: с одной стороны это же его Антоша, которого он любил всем сердцем, а с другой стороны курение. В самолёте они тоже молчали. Шастун воткнул в уши наушники и сидел с закрытыми глазами, но на самом деле не спал. Он и понимал, что обижается реально как ребенок, но не мог ничего с собой поделать. С какой стати ему будут что-то запрещать? Он уже давно не маленький. Тут Антон вдруг решил вспомнить, когда они с Арсом в последний раз ссорились. «Никогда», — хохотнул Внутренний Голос Тохи. Парень и хотел бы извиниться, но не мог переступить через себя и свой упрямый характер. Самолет наконец приземлился, и люди начали потихоньку выходить из салона. Антон снова угрюмо тащился за Арсением, исподлобья смотря на спину мужчины. Столько времени вместе, а поссорились из-за какой-то глупости. Молчание тем временем продолжалось. Парни уже сидели в машине Попова и ехали к дому юноши. На фоне тихо играло радио, а два упрямых идиота так и продолжали обижаться друг на друга. Антон несколько раз пытался что-то сказать и извиниться, но так и не смог, боясь и рот открыть. Тем временем машина остановилась напротив дома Шастуна, но парень не спешил выходить. Он так и продолжал сидеть, насупившись и смотря на свои ноги. — Антон, прости меня. Прости, что так разозлился, но и ты меня пойми. Терпеть не могу, когда курят, — вздохнул Попов, переводя взгляд на юношу. — Это ты меня прости, — тихо отозвался Антон. — Эй, ну иди сюда, — тепло улыбнулся математик и притянул Тоху к себе, поглаживая его по спине. — Может, у меня сегодня останешься? — предложил мужчина. — Хорошо, — сразу согласился Шастун, широко улыбаясь.***
На следующее утро, Арсений проснулся рано. На часах было еще только шесть часов, а Попов чувствовал себя бодрым, как никогда. Рядом, словно маленький котенок, сопел Антон. Попов повернулся на бок и принялся разглядывать свое спящее чудо. Ухмыльнувшись собственной затее, мужчина запустил одну руку под одеяло. Закусив губу, он принялся водить тёплой ладонью по всему телу своего парня, при этом целуя его в шею. Почувствовав на себе такие прикосновения, Шастун сквозь сон нахмурил лоб и начал ворочаться, но глаз не открыл. Хмыкнув, Арсений еще настойчивее продолжал свои действия, и запустил под одеяло уже вторую руку. Тоха все еще спал и совершенно не понимал, что происходит, но когда почувствовал, как чья-то ладонь легла прямиком на его пах, а другая оглаживала попу, распахнул глаза, тут же встречаясь с хитрым взглядом математика. — Блять, Арс, что ты делаешь? — проскулил Антон, выгибаясь в спине. — Хочу тебя очень, — томным голосом произнёс Арсений, наваливаясь на парня и продолжая его целовать. Юноша хотел было воспротивиться, потому что им надо было еще успеть заехать к нему домой за рюкзаком перед школой, но если Попов чего-то хотел, то фиг ему откажешь. Антон плавился под этими руками, которые продолжали его везде гладить. Как же хорошо, что они вчера помирились.***
— Антон! Привет, — подлетел к парню Матвиенко, как только они с Арсением переступили порог школы. — Привет, — улыбнулся Шастун. — А Дима где? — Скоро придет, — отмахнулся Сережа. — Ладно, я пойду, — сказал Попов, потрепав Тоху по голове. — Хорошо, — улыбнулся парень и помахал рукой. — О! А вот и Дима, — ухмыльнулся Серега, завидев своего парня в окно. — Привет, — поздоровался тот, входя в здание. — Как дела? — хитро улыбнулся Позов. — Так, раз все в сборе, то пойдемте. Шаст, щас будешь все рассказывать, — скомандовал Матвиенко, на что Антон демонстративно закатил глаза. До начала урока было еще целых пятнадцать минут, и друзья сидели в своем излюбленном месте — столовой. — Ну, рассказывай! Как вы съездили?! — нетерпеливо начал допытываться Армян. — Да, а че рассказывать? Круто было, — широко улыбнулся, пожав плечами. — Ой, не хочешь говорить — не надо, — с самодовольным видом Матвиенко закатил глаза. — Вы мне лучше что-нибудь сами расскажите. Как у вас дела? — спросил Шастун, кладя голову на согнутую в локте руку. — Нормально, — одновременно улыбнулись парни, переглядываясь. — За твое отсутствие ничего интересного не было. А, ну мы пару раз с Женей встречались, — вспомнил Дима. — Как он? — взволнованно поинтересовался Тоха, а на душе сразу стало грустно и тоскливо. — Все еще не очень, — вздохнул Позов. — Сказал, что после окончания школы уедет в Москву поступать. — Ого… — удивился Антон. Раздался звонок на урок и вся троица поднялась со скамеек в столовой и зашагала прямиком к кабинету русского языка и литературы. Увидев Волю, парень непроизвольно улыбнулся, и тот подмигнул ему в ответ. — Как каникулы прошли? — спросил учитель у Шастуна. — Замечательно, — просиял юноша. — А у Вас? — вежливо добавил он. — Точно не так красочно, как у тебя, — хохотнул Павел Алексеевич и уставился в свой телефон, получив какое-то уведомление. Решив не мешать учителю, парень отошел от его стола и сел на свою любимую вторую парту ряда у окна. Они всегда сидели здесь с Анисией… Воспоминания снова нахлынули с огромной силой, а сердце больно сжалось от этого. Кто-то говорил, что хорошие умирают рано, но остается один вопрос: почему? Непонятно. И если все-таки хорошие люди умирают рано, то сколько же негодяев должно быть на этом свете?