***
POV Михаил Чёрт, чёрт, чёрт!!! В двух словах — злость и… и ещё раз злость. Ну почему ничего в моей жизни не бывает просто? Почему мне вечно приходится разруливать и распутывать какие-то нереальные клубки?! Ведь как хорошо всё складывалось изначально с моей работой! Я не про «След» сейчас, я про Олимпийскую деревню. Семь смен 10/3, работа — непростая, учить гимнасток танцевать, но мне она нравилась. И заработать я мог неплохо. Но… нашлись люди, которые были готовы работать за сумму в четыре раза меньше, итог понятен… никто не хочет переплачивать, а какая хореография будет девочкам дана — уже неважно. У них основное — это их вид спорта. И это нормально. Обидно, конечно, но переживу. Самое неприятное — можно было остаться и всё-таки заработать эти деньги, но нужно было остаться одному. Независимо от человека, который меня туда привёл. То есть, он уходит, я остаюсь. Мог остаться. Но я решил, что это будет нечестно. Олеська меня за это просто запилила уже. Понятно, что деньги… Но ведь не всё ими измеряется, правда? Хорошо, что подвернулся кастинг в «След», хорошо, что меня взяли… Это, конечно, не те суммы, что я мог поднять на сборах, но тоже неплохо, и не лишние. Кстати, я бы не обратил внимания на объявление, просто накануне мы с Настей разговаривали, и она так — в порядке бреда, поделилась мечтой, что хотела бы там хоть маленький эпизодик сыграть. Мы ещё посмеялись: что хоть в роли понятой, хоть в роли трупа. Черноватая шуточка была, но тем не менее. И тут — буквально на следующий день — в Академии увидел рекламу. Решил пойти — прошёл. Совершенно случайно в разговоре с Шуваевым упомянул про Настю, рассказал — шуткой, про её мечту у них сняться. Это услышал режиссёр, и тут «Остапа понесло». Он — режиссёр — сразу же такую комбинацию придумал, что у меня дух захватило! Я как представил Наськину реакцию, так и включился сходу. Ну, а что? Почему нет? Она мне очень дорога, и как было бы классно сделать ей такой вот подарок — участие в съёмках «Следа». Причём, от меня уже больше ничего не требовалось, только рассказать о том, какая она, и что она может. Насчёт танцевальных сцен я в ней был уверен. Да, не профи. Но я так же знал, как она может работать, когда ей интересно. А требовать с неё и добиваться результата я умел. Насчёт сцен с Павлом… Вот тут ей могло быть сложно, всё-таки меня она знает, а его нет. Могла засмущаться и зажаться. Но об этом я предпочёл умолчать. По ходу разберёмся, если её утвердят. Да и Паша ей поможет наверняка. Неплохой мужик. Умный. Очень талантливый и в общении простой, они должны были друг другу понравиться. Ну и ещё, почему я согласился… Очень хотелось в Омск. Увидеться с папой и с Настёнкой. Только финансы не особо позволяли. А тут — всё так здорово складывалось. Леся вот только бесилась. Ей вообще моя дружба с Настей поперёк горла была — никак не верила, что мужчина и женщина вообще дружить могут. Просто дружить. Ей казалось, что… впрочем, это неважно. Не хочу даже думать, что у моей девушки настолько извращённые представления об отношениях. Потому что… обычно судят по себе. И это значит, что Леся… ну да, сама такая, как она думает о Насте. И это значит, что нужно заканчивать эту историю. А не хотелось пока. Нравилась мне эта дурёха. Хотя уже и подбешивать начала. Впрочем, вот и отдохнём друг от друга. Она на сборах, я на съёмках. А там видно будет. В общем, в Омск я летел в хорошем настроении, в полёте разговорились с Павлом, может, эффект попутчика сработал, но я ему много рассказал. И о себе, и о Насте. А вот кастинг сразу не задался. Я нервничал — придёт/не придёт, был излишне хмурым и злым, срывался на всех остальных участниц по поводу и без. Перемудрил. Можно было просто её сюда позвать на тренировку, реакция была бы та же, когда бы она узнала всё, но я решил разыграть всё по-настоящему. Пусть она увидит меня уже когда начнутся пробы. Хотелось увидеть её лицо в этот момент. Ну… да. Был неправ. Не подумал, что для её эмоциональной натуры это может быть перебор: одновременно и участие в съёмках с Майским, о котором она мне все уши прожужжала — «Какой он классный!», и мой неожиданный приезд. А, ещё что мы вместе сниматься будем. Как говорится, бойтесь своих желаний, ибо они могут исполниться… Хотел увидеть реакцию? Получите… Бутылкой в голову. Хорошо, пригнуться успел. А лицо… ей-Богу, не хотел так её встряхивать. Обидел я её. Тем, что ничего не сказал. У нас ведь всегда на честности всё было. В общем, пришлось каяться, извиняться и успокаивать. Справился, да и она умничка просто! Умеет быстро собраться, и мы такое танго станцевали, что чертям в аду жарко стало. Краем глаза ловил реакцию Павла на неё. Ведь от его слова зависело всё — возьмут Настю на роль или нет. В какой-то момент, обнимая Настену, увидел его взгляд. Павел был очень увлечён нашим танго, и ещё… он мне завидовал! Ура! Она его зацепила! Не знаю, как я понял — но понял. Чуток шевельнулась ревность какая-то, но я это быстренько прибрал. Главное, чтобы её взяли в работу. Всё остальное… Да потом разберусь. Взяли. Немного самонадеянно прозвучит, но я практически не сомневался. А вот дальше… Дальше я им устроил мастер-класс. А вы думали, танцевать это просто? Хорошо, что нас поселили в Фетисова, можно было не тратить время на дорогу, и первые дней десять нам дали на «привыкание друг к другу». Ну, с Настей нам привыкать было не нужно, а вот с Пашей им надо было как-то договориться. Наблюдая со стороны, я даже чуток веселился. Настюха смущалась, как школьница. От любого взгляда, от каждого его прикосновения. Только слепой не заметил бы, что девочка влюбилась. Почему я так решил? А потому, что на мои прикосновения — в абсолютно такой же танцевальной ситуации она так не реагировала. Со мной ей было легко и просто. А с Павлом она то и дело смущалась и краснела — тот же регулярно в своей манере общения «включал Майского», как он сам это называл. Но и к Павлу Настя всё-таки привыкала. Может, я и ошибся? Не влюбилась, а просто очарована была? Ну не каждый же день наяву знакомишься с киношным героем, который ещё и ой как нравится. Разбираться в этом было некогда, да и по большому счету — ну влюбилась бы, мне-то от этого что? Большая девочка, сама решит. Ну да, иногда царапало что-то невнятное по самолюбию, когда она хохотала над его шутками. Хоть мы и просто друзья, но раньше она так только над моими шутками и подколами смеялась. Ревность? Возможно, но не такая немного, как если бы мы были вместе. Что-то часто я об этом думать стал. Может, ежедневные звонки Олеси были тому причиной? Она могла позвонить в любое время, в свои перерывы, совершенно не считаясь с тем, что у меня был совсем другой график, да и разница во времени три часа. Если я не брал трубку, а перезванивал ей позже, мне начинали читать лекцию о том, что я не могу оторваться от своей Настеньки, что Олесю я не люблю, что не скучаю по ней, если не беру трубку сразу. Видит Бог, я скучал. Первые два дня. До того момента, как эти звонки превратились в почти бесконечный вынос мозга. И ещё, меня ужасно коробило, как Леся отзывается о Насте. Она ж её не знает абсолютно! Но и обострять отношения вот так, по телефону, ужасно не хотелось. А у неё всё чаще стало проскакивать, что она прилетит на выходные. Мне бы насторожиться, да отговорить её поактивнее, но я просто сказал, что это бессмысленно — лететь на три дня и оставаться, по сути, без выходных, тем более, что у нас тренировки и репетиции вовсю идут, и что я буду занят, и не смогу уделить ей внимание. По факту — отдал решение Олесе. Ну и вот — результат: я еду в аэропорт, встречать свою взбалмошную дурёху. И даже боюсь пока предполагать, чем это обернётся. Но для себя понимал главное: я не дам ей разрушить мою дружбу с Настёной. И если меня поставят перед выбором — а в том, что Леся попытается такое задвинуть, я почти был уверен — Олеся первым рейсом полетит назад. Из Омска, в частности, и из моей жизни — вообще.3.
14 июня 2017 г. в 18:36