***
POV Анастасия Так классно мне не было уже очень давно. Казалось, я сплю и вижу сон. Во-первых, никак не могла поверить, что вся эта история со съёмками в сериале происходит на самом деле. Во-вторых, была невероятно счастлива от того, что рядом Мишаня. А в-третьих… в-третьих, происходило что-то странное. Ну как, скажите мне, как могло быть на самом деле, что тот самый майор Майский оказывает мне вполне недвусмысленные знаки внимания? Как здорово, что я позвала его погулять! Мне так спокойно с ним рядом было, и при этом очень волновало то, что между нами, кажется, начиналось. Если честно, я боялась сдаться без боя. Потому что, когда Павел решил, что я ему интересна, он на полную катушку «включил Майского». Нет, он не распускал руки, вел себя предельно корректно и всё-таки… всё-таки, он меня… как бы это помягче… охмурял. Бесконечное количество каких-то милых мелочей, типа мороженого, воздушных шариков, прогулки на теплоходе или совместно спетой песни в уличном караоке-кафе. А ещё в тире он выиграл для меня огромного плюшевого тигра. Он совсем не знал город, спрашивал на ходу, куда я хочу поехать, и вел машину не по навигатору, а по моим: «Вот тут направо вроде… Ой, нет, налево, налево!» Мы веселились от души, не оглядываясь ни на кого, и я чувствовала себя маленькой девочкой. На Зелёном Острове прокатились на «Вихре» — совсем как в детстве, и на качелях-лодочках — он раскачивал почти до «солнышка», и я кричала, что если он не остановится, я улечу. Потом гуляли вдоль реки, и я бегала босиком по самой кромке воды, кружилась на месте, подняв вверх руки с привязанными к запястью гелиевыми воздушными шарами, опять что-то кричала про ветер и небо… Это был абсолютно детский восторг, я чувствовала, как постепенно пустота в душе заполняется силой, мне хотелось смеяться и петь, хотелось обнять весь мир и прокричать о том, что счастлива. А Паша… Паша нёс под мышкой моего тигра и наблюдал за мной, снисходительно посмеиваясь, иногда просто беря меня за руку, но когда я запрыгнула на парапет набережной и пошла, балансируя, как канатоходец, не смог дальше просто наблюдать. Сначала он вёл меня за руку, как водят маленьких детей по бордюру, а потом потянул на себя, я потеряла равновесие, но он не дал мне упасть, поймав в крепкие объятия. Секунду мы молча смотрели друг другу в глаза, и вот честно — чушь пишут в женских романах. Ну, про то, что «дыхание её сбилось, она прикрыла веки, а её губы дрогнули в ожидании поцелуя». Бред несусветный. Ничего я не ожидала. И мыслей никаких в голове не было, было просто хорошо и спокойно, и нравилось вот так — чувствовать Пашины руки на своей талии и смотреть ему в глаза. Так что поцелуй — лёгкий и почти невесомый — стал полной неожиданностью. Приятной. И… да, я решила дать себе шанс быть счастливой. Поэтому уже сама потянулась к нему. И вот тут-то нас и накрыло… Этот поцелуй…он таким был… Каким-то отчаянным и жадным, до головокружения, до невозможности дышать, если не будем чувствовать губы друг друга. Когда мы всё же смогли остановиться, Паша заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос, задержал ладонь у моей щеки, улыбнулся мне: — Настюш… Можно, я не буду извиняться? — Можно, — я тоже улыбалась, а сердце всё ещё бешено колотилось, — мне понравилось.***
POV Павел Идея с прогулкой по городу мне показалась интересной. Можно поближе узнать Анастасию, чему я очень рад был. Ну нравилась она мне. Хорошо, что я решил взять машину. Однако, город не знал совсем, а Настя в роли штурмана… «Вот тут направо, вроде… Ой, нет, налево, налево» — ну зато я повеселился. Позволил ей выбирать, куда ехать, сам наслаждался её компанией и общением с ней. У нас не так много свободного времени было, всего несколько часов, поэтому приятные мелочи для Настёны я не стал откладывать на потом. Мороженое, воздушные шарики… Она предложила прокатиться на теплоходе, потом на глаза попалось уличное караоке-кафе, где мы с ней от души повеселились сами и повеселили окружающих, спев песню про чёрного кота. Зайти в тир была моя идея — я заметил, как Насте понравился огромный тигрёнок. С моим-то навыком стрельбы выиграть этот приз для неё ничего не стоило. Зелёный Остров, аттракционы — было похоже на возвращение в детство. И конечно, я раскачал лодочку до самого неба, и конечно, она кричала, что улетит, и смеялась, и это было так… в общем, волшебником я себя чувствовал. Я любовался ею и уже тихо сходил с ума от желания обнять её и поцеловать. Испугать боялся. Хоть и не школьники мы с ней, но всё-таки, совсем недавно познакомились. А с воспитанием там перебор был, Михаил обронил как-то, что её в ежовых рукавицах держали, не разрешалось ничего, никуда не отпускали. А Настя, не замечая в моих взглядах и как бы случайных прикосновениях ничего «такого», продолжала сводить меня с ума. Мы спустились к реке, и я, бросая камушки в воду, смотрел, как она бежит босиком по кромке воды и за её спиной мечутся привязанные к запястью воздушные шары, потом, обувшись, кружилась на месте, подняв вверх руки, и кричала что-то про ветер и небо. Было ощущение, что она спала сто лет и вдруг проснулась, увидела весь этот мир впервые, и удивляется всему, что видит и чувствует. Мне же досталась почётная роль оруженосца. Точнее — «тигроносца». Ну, а куда его девать было? Если мою девочку — а мысленно я уже рискнул так её назвать — накрыли эмоции, тут только переждать надо было чуток, дать ей возможность оторваться. Видимо, долго сдерживала себя в любом проявлении чувств, а за последние дни много всего произошло. Но любое терпение заканчивается, закончилось и моё. Когда она вскочила на парапет и пошла, балансируя, как канатоходец, я по инерции взял Настю за руку. Не хватало ещё, чтобы она навернулась, в эмоциях-то. И тут шарики рванулись вверх под порывом ветра, пустились в пляс над её головой, и этот же ветер растрепал ей волосы. Всё. Больше сдерживаться я не мог. Стянул ее за руку, поймал, обняв за талию. Секунду смотрел в её сияющие глаза, потом легко коснулся губами её губ. Очень боялся, что оттолкнет, но Настя сама потянулась ко мне, и я поцеловал её уже «по-взрослому». Её губы были мягкими и нежными, и не было у меня сил отказаться от них. Поцелуй получился каким-то очень уж нетерпеливым и жадным, но и она отвечала! Отвечала мне так же жадно, как будто умрет, если не доцелует, или задохнется без моей страсти. Когда мы все же смогли остановиться, я мягко провел рукой по её волосам, заправил ей за ухо выбившуюся прядь, задержал ладонь у щеки — она снова потянулась за моей рукой. Я выдохнул, успокаивая сердцебиение, улыбнувшись, проговорил: — Настюш… Можно, я не буду извиняться? — Можно, — она тоже улыбалась мне, и её глаза снова сияли, — мне понравилось.