***
POV Павел Я проснулся очень рано, часов с пяти утра сна не было ни в одном глазу. Удивительно, всего-то часа три поспал… Не могли мы с Настей оторваться друг от друга, не ночь, а безумие какое-то… Ни на секундочку не пожалел, что рискнул и чуть форсировал события. Не было у меня времени, чтобы полноценное наступление по всем правилам развернуть. Но… получилось, как получилось, и это было очень круто. Я даже объяснить не могу… Она какая-то… очень живая. Она не пыталась ничего в постели играть. Просто дарила себя, дарила нежность. Принимала и откликалась на мою страсть. Она была со мной, а не с майором Майским, как многие, с кем я встречался. И она ни разу не ошиблась, ни разу не оговорилась и не назвала меня Сергеем или Маем. Не скажу, что я влюбился окончательно и бесповоротно, но и отказаться от этой женщины я пока не мог и не хотел. Она спала у меня на плече, и мне так нравилось чувствовать её всем телом... Не мог я ей ничего пообещать из серии «Давай поженимся», но от мысли, что она сейчас проснётся и скажет, что мы поторопились и лучше бы всё это прекратить, стало грустно. А ведь может же… Придумает себе, что секс без любви — это страшно и грешно, или что служебный роман — это аморально. Вот кто её знает? Всё-таки, узковата была кровать для нас двоих… Но вставать и придвигать вторую — это значило бы разбудить Настёнку. А я не хотел её будить. Точнее — хотел, конечно. Но было жалко. Я поправил сбившееся одеяло, укрывая мою девочку от свежего утреннего ветра из окна, снова, как вечером, чуть погладил её по голове, перебирая волосы. И она откликнулась снова! Ещё в полусне прижалась ко мне крепче, снова выгнулась, моментально разбудив во мне желание, сама потянулась к моим губам… Да к чёрту это одеяло, я хочу видеть её всю, хочу чувствовать руками, губами, всем телом! А от того, что она не совсем проснулась, близость стала особенно волнующей, будто она доверила мне какую-то свою тайну. И следом за возбуждением, меня накрыло ликование. Она хочет продолжения сегодняшней ночи! Ну и кто бы отказался? Точно не я.***
POV Олеся Всё не так. Всё пошло совсем не так, как я предполагала. Кто в этом виноват? Разве я? Это всё, всё из-за неё!!! Жаль, что я не могу ничего сделать. А так хочется отыграться… Вчерашний вечер… Никогда не забуду. Он просто пожелал мне «Спокойной ночи» и лёг спать! А когда я попыталась лечь рядом, просто молча взял за руку и увёл на вторую кровать. А пока я подбирала отпавшую челюсть, Миша взял наушники, помахал мне ручкой, лёг и уснул. Я аж прифигела малость. Это впервые, чтобы после ссоры мы не помирились. В постели. Это первый раз он меня не захотел. Я видела, что он не борется с собой и не пытается меня проучить. Он в принципе меня не хотел. Ну и вот скажите мне, как такое возможно? Чтобы молодой здоровый парень не хотел красивую девушку? Только одна причина может быть: он просто хочет другую. И эта другая старше на двадцать лет, и эта другая врёт всем про «дружбу»… Не понимаю, не понимаю я! Ну что он в ней нашёл? А пока я пытаюсь тут уснуть, она там с Павлом кувыркается, а завтра будет опять Мишечке моему мозги пудрить… Почти всю ночь проворочалась без сна, так и эдак прикидывая планы мести. Так ничего толком и не придумала. Хотелось отомстить красиво и масштабно, а в голову лезли какие-то мелочи типа изрезанной одежды. Не то. Сразу будет понятно, откуда ноги растут. А надо отыграться так, чтобы самой не спалиться, иначе гадостей я наделаю, а Миша всё равно меня пошлёт. Я и так уже чувствовала, что это реально. А перестать ревновать не могла. Жаль, я только к утру сообразила, что можно было сразу вернуться в номер к этой кикиморе и обломать весь кайф сладкой парочке. Чёрт! Утром ситуация не изменилась вот нисколечко. Нет, со мной разговаривали, но не обнимали, не целовали. Общение было ровным, но... вот как с чужой. Неужели он уже всё решил, и мы вот так и расстанемся? Не хочу такого! Я его люблю! И он должен, должен быть со мной, а не с ней! Ой! Я, кажется, знаю, как привязать его к себе насовсем… Господи, как всё просто… Мда. Просто, да не очень-то… Для этого надо как минимум переспать с ним, и переспать, не предохраняясь. Ой, сомневаюсь я, что это сейчас получится. Извинениям моим никто не поверит, да и не хочу я извиняться. В чём я виновата? В том, что эта мымра настроила его против меня, или что вешается на него? Единственный выход сейчас — не нарываться эти два дня, хоть как-то помириться с Мишечкой. Не отдам я его Насте, не отдам! Поговорить с ней, может? Или маме позвонить, посоветоваться?***
POV Михаил Наверное, это неправильно. Наверное, я даже обижу её. Но эту историю нужно заканчивать. Не сможем мы быть вместе. Она слишком глупа. Наверное, даже хорошо, что истинное лицо открылось так быстро, и мы ещё не успели ничего глобального учудить, ну — вроде свадьбы или рождения ребёнка. Хорошо, что всё вот это безобразие в её исполнении произошло здесь, в отрыве от привычных условий — в Москве я бы не решился. Так и тянул бы. Помнил, что я у неё первый был, что она переживать будет, не хотел бы её обидеть. Я и сейчас не хочу обижать, и помню всё, и очень Олеське благодарен. Но… Не хочу я жить с постоянным чувством вины. Я ни в чём перед ней не виноват, ни одним словом ей не соврал, а мне не верят. К чему мы придём так? Да к тому, что я на самом деле начну ей врать, лишь бы избавиться от постоянного секса головного мозга. А делает она это виртуозно. Вчера вечером я просто лёг спать. После её выпада в адрес Насти, когда Леся чуть ли не открытым текстом её шлюхой назвала, мне стало так противно, что я не смог себя пересилить и прикоснуться к ней. Да, желание она отбила напрочь. И самое грустное — утром ничего не изменилось. Я её — Олесю — больше не хотел. Её попытка забраться ко мне под одеяло была нелепой, я встал, за руку отвёл на свободную кровать. Можно было, конечно, увести её в номер к Насте, но... Во-первых, не хотел, чтобы это чудо ещё и Настёнку раздёргало, а во-вторых… Во-вторых, я понимал, что сегодня между ней и Павлом может что-то получиться. Не собирался я им мешать. Я очень-очень хотел, чтобы Настюшка наконец-то стала счастливой. С Лесей утром я общался ровно, даже шутил на нейтральные темы. Однако было ощущение, что рядом уже чужой человек. Мы даже в кафе вместе пошли, завтракать, я даже за руку её взял, но… как-то по инерции, что ли. Ничего не осталось. Никаких чувств. Скорее всего, ей будет больно это услышать. Но врать я не мог. Пока не научился. В кафе уже были Настя с Пашей, и, увидев их вместе, я сразу всё понял. Они будто светились, оба. А Настюшка… я аж залюбовался. Она так хороша была! Даже слов не могу подобрать, это я-то… Они о чём-то говорили, точнее — говорил он, она слушала, так, как только она и умеет — с искренней заинтересованностью. На мгновение рассказ прервался, им принесли что-то в вазочках, десерт какой-то, и Павел обнимал её за плечи, что-то сказал ей на ухо. Она сначала удивилась, сразу же расхохоталась, а он начал кормить её этим десертом с ложечки. Потом и Настя включилась, стала кормить его тоже, в общем, картинка была смешная. Мы с Лесей подсели к ним за столик, она не упустила случая обнять меня, я убрал её руку, и под предлогом того, что нужно сделать заказ, отошёл к стойке. Вот ответьте мне, кто-нибудь! Что это было? Почему накатили одновременно самые противоречивые чувства? Ведь мы же просто друзья… И я радоваться должен, вроде как, у неё всё хорошо. Так почему вдруг стало необъяснимо горько от того, что я опоздал? И куда я должен был успеть? Господи, что за мысли и чувства поднялись откуда-то, из глубин подсознания? Неужели Павел прав, и я действительно люблю её? Да ну, я бы понял… Однако, почему же именно сейчас стало больно? Нет, я не воспринимал как предательство, то, что у Насти с Павлом настоящий роман начался. Мы ничего друг другу не обещали, не говорили о любви. Точнее — Настя как-то сказала мне, что если я захочу, мне стоит только сделать шаг, и она будет со мной. Что её ничего не остановит. И сказала ещё, что сама она ничего делать не будет, дескать, только если я решу, пойдёт навстречу. Я это запомнил, но как руководство к действию не принял. И только сейчас до меня стало доходить, что она-то меня любит. Закрадывались периодически мысли, что у неё ко мне больше, чем дружеская симпатия, но как-то я это мимоходом отмечал, и всё. Только сейчас я понял, какую боль я причинял ей рассказами о своих девочках и просьбами помочь, подсказать, поговорить со мной. Потому что теперь больно было мне. Вот странно, она же тоже делилась со мной, и романы у неё тоже случались. Но никогда раньше я не воспринимал это так. Когда одновременно и горечь, и радость. Радостно за неё, и одновременно больно от того, что не я сейчас обнимаю её за плечи и не я сцеловываю с её губ следы то ли мороженого, то ли крема… Нельзя, нельзя ей показать, что я её ревную. Да, чёрт побери, ревную! Я сам отправил к ней Павла. Понимал же, чем это закончится. Значит, не могу я сейчас, никак не могу ей помешать. Не могу и не буду. Видимо, настала моя очередь наблюдать со стороны. И с Олесей надо поговорить. Не буду я её держать, нечестно это.