***
POV Анастасия Утомительный сегодня вышел день. Одно утро чего стоило. И всё-таки… Всё-таки, я была счастлива! Не могу объяснить, почему мне вдруг захотелось поддаться искушению, но не было никаких сил вырваться из Пашиных объятий, отказаться от возможности быть с ним этой ночью, может быть — не только этой. Слишком долго я сдерживала себя — не с ним, просто — по жизни. Сама для себя устанавливала какие-то рамки и упорно их придерживалась. «Не влюбляться», «секс должен быть только с любимым», «никаких отношений на работе», «не мечтай о несбыточном», ну и много еще всяких «не». А с ним — с ним все эти ограничения оказались бессмысленными, рухнули в одночасье. Я не знаю, как ему это удалось, но с того момента, как он повернул меня к себе — вечером, выйдя из душа — и поцеловал, мне вообще неважным стало всё остальное. Губы, руки, бросившие в водоворот страсти, переплетающиеся тела, яркая развязка — и снова поднимающееся откуда-то из самых глубин желание… Желание отдать себя по максимуму и подарить как можно больше нежности в ответ, желание любить, принимать ту страсть, что отдавал он, а вместе с этим возвращалось желание жить. Полной жизнью, а не просто существовать по инерции. Может, мне это только казалось, но именно Павел открывал мне меня. Заново. И не могла я оторваться от него, снова и снова искала его губы, снова и снова завлекала его в бездну… Или он меня? И пробуждение ранним утром от его лёгкого прикосновения снова толкнуло в омут, и не было сил из этого омута вырваться… Невыспавшиеся, но абсолютно счастливые, мы завтракали в кафе, заканчивали уже — Паша кормил меня десертом с ложечки, поцелуями убирая с губ остатки мягкого мороженого, когда туда пришли Миша с Олесей. Говорят, что счастье эгоистично, говорят, что влюблённые не видят больше никого вокруг, но… Едва я встретилась с Мишкой глазами, меня пронзила его боль. На мгновение. Потом он отошёл заказывать завтрак, а я… Я почувствовала себя предательницей. Не знаю, почему. Словно наяву, увидела тот наш вечер, пару лет назад, когда я всё же собрала себя в кучу и сказала те слова, которые хотела сказать… ### … Эти вечера уже стали традицией. Ужин, креветки и ирландский эль, и разговоры за полночь. Обо всём. Когда откровение обнажает душу. Когда друг перед другом как на исповеди. Честно. Глаза в глаза. О том, что болит, о том, что волнует. Так и в тот вечер, шутки перемежались с внезапными рассказами о самом сокровенном. Обо всём, что случилось за год и со мной, и с ним. Иногда рассказывать становилось невмоготу, и я пряталась у него на плече, старалась не плакать, замирала и слушала его дыхание. А он почти невесомо обнимал меня, чуть касаясь, гладил по голове. Иногда я видела, что ему становится трудно говорить, молча придвигалась ближе, брала его за руку. Ни грамма эротики не было в этих касаниях, было желание поддержать и отогреть близкого человека. Участием и сопереживанием. Нам обоим нужны были такие встречи. Этого тепла потом хватало надолго, появлялся запас сил справляться со всем, зная, что есть человек, который всегда на твоей стороне, что бы ни случилось. Уже глубокой ночью, в очередной раз избавив друг друга от демонов разных обид и сомнений, мы расходились спать — всё-таки с утра тренировка ожидалась — и я решилась. Остановив его на пороге комнаты, на мгновение зажмурилась, сделала глубокий вдох… — Миш! Я тебе одну вещь скажу. Обещай, что не поднимешь на смех… Он вопросительно глянул на меня, а я схватилась за его руку, как за спасательный круг. — Подожди, не говори ничего, я сейчас сама собьюсь. Может, это бред, но если я не скажу сейчас, я себе не прощу этого. В общем, хочу, чтоб ты знал. Если ты захочешь стать ближе — просто сделай шаг. И я откликнусь. Меня ни разница в возрасте, ни что-то другое не остановит. Даже если будут отношения — я уйду к тебе, если позовёшь. Ты не пугайся, я не буду ничего сама делать, только если ты захочешь. Сам. Не захочешь — не надо. Я в любых отношениях с тобой счастлива. — Я не отводила взгляда, а Миша… не похоже, что был растерян, как будто давно ожидал, что я что-то подобное скажу. Ни насмешки, ни осуждения я не увидела, его взгляд был очень тёплым и спокойным, это вселило уверенность, и я закончила мысль: — Не думай, что буду ждать этот шаг и сходить с ума, просто хотела, чтобы ты знал: бояться отказа и думать, что мне помешает разница в возрасте, тебе не нужно. Помолчав, Мишка привлёк меня к себе, обнял: — Спасибо, Настюш. Я услышал. Тебе стало легче? — Я молча кивнула, по привычке спрятав лицо у него на груди. — Ну, вот и славно. Я видел, что тебя мучает что-то. Что-то, что не решаешься сказать. Спасибо, что сказала. Мне это очень приятно слышать было. Ответить не могу сейчас, но и хуже к тебе относиться я не стану, ты мне очень дорога. — Он поцеловал меня в щёку и уже в своей обычной, шутливой манере добавил: — Топай спать! А то завтра отжиматься на паркете заставлю. — Мы рассмеялись и разбежались по комнатам, спать… ### … И вот теперь, несмотря на то, что мы ничего не обещали друг другу, несмотря на то, что Миша сам вроде как был в отношениях с Олесей — я чувствовала, что предаю его. А ещё… Мелькнула шальная мысль, что как раз сейчас Миша может сделать тот самый шаг навстречу, а я… Я не могу, не могу сейчас отказаться от отношений с Пашей! Он такой классный, он с такой нежностью относится ко мне, да и не виноват он, что у меня тараканов в голове дофига и больше. Он мне нравится, и мне с ним так хорошо, как уже давно ни с кем не было. Я не хочу сейчас отказываться от этих отношений! Да и не заслужил Павел такого. Господи, что же я буду делать, если эта шальная мысль окажется материальной? И все эти сомнения выматывали меня сегодня с самого утра. И тренировку всю почти слила, рассеянной из-за мыслей разных стала. Мне бы поговорить с Мишей, но… я обещала, что не буду ничего делать сама.***
POV Михаил Мда… вот уж точно — хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Ещё вчера, встречая Олеську в аэропорту, я и подумать не мог, что меня так по башке шандарахнет… Ещё вчера я думал, что она мне как минимум нравится, а сегодня, оглушённый пониманием, что я ревную Настю к Павлу, я с трудом переносил Лесино присутствие. Мне хотелось тишины, хотелось подумать о том, что занозой засело в мозгу и никуда не уходило. Ревность — это следствие любви же? Или нет? Или я просто собственник, и впервые наблюдаю, как кто-то оказывает Насте знаки внимания? О том, что она с кем-то встречается, я обычно знал, но это всегда было… абстрактно, что ли. А тут — вполне реальный человек. И она с ним счастлива. Очень хотелось остаться с Настей наедине и поговорить начистоту. А с другой стороны… Я впервые вижу её такой счастливой. Конечно, можно было напомнить ей о тех словах, что она сказала пару лет назад. Что даже из отношений уйдёт ко мне, если я позову. Но… Нет. Это низко, играть с её чувствами. Да и Павла так обижать… не заслужил он, чтобы с ним поступали нечестно. Он-то сразу открыл карты. А я, занятый Олеськиными причудами, вовремя не понял, что мне Настя нужна. Да и как я мог понять, если мы так давно дружим, что уже привыкли к равновесию? В общем, подумать было о чём. Да и Настя… Я не знаю, какими антеннками она чувствовала моё настроение, но угадывала она всегда безошибочно. Павел уехал встречать нескольких своих коллег из съемочной группы, начиналась работа по монтажу павильонов, это значит, что у нас только с Настей сегодня тренировки были. Ещё и Олеську Наталья Геннадьевна нейтрализовала на пару часов, предложив ей провести для деток занятие по растяжке. Удивительно, но Леська согласилась, хотя оплатить ей это занятие должны были весьма скромно. Короче говоря, появилась у нас с Настей возможность спокойно поработать. А Настя, как на грех, была рассеянной, как никогда, не делала самые элементарные вещи, которые уже давно были отработаны. Я аж злиться начал, и она тотчас же это уловила, расстроилась, закрылась. Было у меня странное чувство, что она хочет что-то сказать, но сдерживает себя. Ну что ж… значит, я её подтолкну к разговору. Что бы ни происходило, но недопонимания в наших отношениях быть не должно. Я от любой недосказанности себя физически плохо чувствовать начинал. — Настюш, давай-ка рассказывай, что тебя мучает. — Она вскинула на меня изумлённый взгляд, глаза же стали просто огромными. Чёрт! Почему я раньше не замечал, какие красивые у неё глаза? — Миш, так тренировка же… Давай потом поговорим? — Насть, без толку тренироваться, у тебя мысли где-то не здесь. Давай закончим, в кафе посидим. — А Леся где? — А её Наталья с детьми заниматься припрягла. Насть, давай поговорим. — Я заметил, что она окаменела. Господи, чего она так испугалась? И тут же вздохнула и посмотрела на меня, уже не отводя взгляд. — Ты прав. Давай поговорим. Только не в кафе. Пойдем в номер, ко мне или к тебе. Лучше ко мне, я чай сама заварю. Мы пришли к ней в номер, я сел в кресло, наблюдая, как она возится с чайником. Руки у неё дрожали. Нервничала. Ой, не понравилось мне это. Что бы ни творилось у неё в голове — я не мог оставаться равнодушным. Дорога она мне была. Очень. И в любом качестве. Протянув мне чашку, она забралась на кровать, поджав под себя ноги, помолчала, потом глянула на меня. — Миш… Я чувствую, что предаю тебя. Оба-на! А вот такого я не ожидал… …Настенька, ну и что же мне тебе сказать? Что теперь я понимаю, каково было тебе, когда я говорил, что влюблён, а ты, ни на секунду не теряя лица, сходу начинала размышлять вслух, помогая решить мою проблему, в то время, как тебе самой было очень больно? Или что теперь только тебе решать, а я приму любое решение и останусь рядом в любом случае? Или что? Что мне тебе сказать? Правду? Что я внезапно понял и осознал, именно тогда, когда ты стала счастливой не со мной? Как умудриться не слукавить? Малейшую ложь ты странным образом чувствуешь, да и не умею я тебе врать или недоговаривать. Но сейчас тебе не нужна моя правда. Моё прозрение настигло меня позже, как раз тогда, когда ты решила дать себе шанс на счастье. Господи, днём бы раньше! И всё было бы иначе, но… Случилось, как случилось… Чувствуя, как в груди разливается леденящая пустота, глухо спросил: — Почему вдруг? — Уши заложило, я даже своего голоса почти не слышал. Вот уж не думал никогда, что я такой впечатлительный. А она ответила коротко: — Павел. — А при чем тут Павел? — Мне ещё удавалось делать вид, что я не понимаю, но она тут же оборвала мою игру. — Миш, не делай вид, что не понимаешь. Мой роман с Павлом. Он развивается на твоих глазах, а я помню, что я тебе тогда сказала. И сейчас чувствую себя виноватой. Будто обманула, — она замерла, не поднимая взгляда, а я впервые был этому рад. Тому, что она не смотрит на меня. Иначе я бы не сказал ей того, что решил. Пусть это в каком-то смысле будет ложь. Но заставлять её жить с чувством вины я не могу. Пусть меня лучше совесть мучает, что я немного от неё скрыл истину. Если это моя женщина, она ко мне вернётся. А сейчас её нужно отпустить. Я и так держал её слишком долго. — Послушай меня, Настён. Услышь. Не думай так, пожалуйста. Мы ведь не клялись в верности, правда? И я сам пока что с Лесей не разобрался. О каком обмане ты говоришь? — Ох, ёлки, не думал, что сам захочу плакать, увидев её слёзы. Сел с ней рядом, обнял, гладил по волосам — лишь бы не дать ей посмотреть мне в глаза. — Настюш, не плачь, не надо. У вас всё хорошо же? — Она кивнула, — ну так и наслаждайся моментом. Ты мне очень дорога, ты мой самый близкий человек, почему я должен изменить к тебе отношение? Из-за романа с Павлом? Так он хороший мужик, и я рад за тебя. — Я говорил всё то, что должен был сейчас сказать. А сам… Сам впервые за очень долгое время хотел пойти и напиться. Вот просто «в дрова». Потому что… Потому что. Впервые понял, как это — отпускать ту, которая нужнее всех. Но иначе сейчас было нельзя. Надеюсь, у нас всё ещё будет. Пусть и чуть позже.