Out of the Blue: Book One

- Простите, мисс Беннетт. Я перешла границы. Френки уже и забыла, когда в последний раз извинялась перед кем-то, причем так искренне, каждой клеткой своего тела и каждой частичкой души. Ей казалось, что она уже разучилась быть настолько искренней, но конечно это было не так. Вера, однако, думала иначе. Заместитель управляющей Беннетт была консервативной, похожей на серую мышь женщиной около сорока лет. Она была настолько крошечной, что была похожа на девочку, носившую взрослую одежду. Она придерживалась строгих взглядов и не ожидала от Френки ничего, кроме высокомерия и грубости. Она уставилась на Френки и вздернула брови, наверно думая «боже, Дойл не шутит». Отлично, подумала Френки. Просто превосходно! Теперь она сможет подать заявление на УДО, и возможно она только что заработала пару очков в свою пользу у мисс Беннетт. К тому же, Френки правда сожалела. Она не испытывала неприязни к Вере – она была неплохим человеком, просто Френки сорвалась на нее, потому что Тина и Синди Лу окружили ее на кухне и угрожали ей. Френки перешла в состояние самозащиты, при котором ее бескомпромиссность достигала максимума, и в тот момент её лучшим шансом на спасение был карцер. Попасть туда было проще всего, устроив где-нибудь погром, но и простое ругательство, высказанное в лицо надзирателю, работало неплохо. Френки была уверена, что Вера догадалась о её плане, но решила со злости насолить Френки, продемонстрировать ей свою власть – и потому просто составила обвинение в устном оскорблении. Это нисколько не удивило Френки – несмотря на ее нейтральное отношение к Вере, та открыта недолюбливала её. Извинение было шансом наладить с ней связь, попытаться показать ей, что Френки тоже человек, что она не безнадежна, и что она сожалеет о том, что использовала Веру в своих целях. Ведь они были в тюрьме, так? Здесь подобная хрень была обычным делом. Чем больше Френки думала о своем УДО, чем больше к нему приближалась – тем лучше она всё понимала. И как оказалась, Бриджет не бросала слов на ветер, хотя Френки обвинила ее в балабольстве, когда второй раз пыталась попасть в карцер. - Я предпочитаю действовать, - сказала она тогда психологу, миниатюрной женщине с золотисто-русыми волосами, которые обрамляли ее темно-синие глаза. Несмотря на каблуки, Бриджет все равно была ниже Френки, рост которой, несмотря на длинные руки и ноги, был довольно средним. Однако, пусть Бриджет была и невысокого роста, и ей было где-то за сорок, как и Вере – она совершенно не выглядела как девочка, играющая с одеждой взрослых. Она разговаривала уверенно, носила современную, модную одежду, которая со вкусом подчеркивала её потрясающую фигуру взрослой женщины. Она смотрела в глаза заключенных, которых считали никем, и обращалась к ним так, как они сами предпочитали. Она не отворачивалась от них. А еще Бриджет действительно слышала их. Она услышала Френки, и стала действовать. Она не была балаболкой. Но что именно она услышала от Френки? Френки хорошо запомнилась их первая личная консультация, даже слишком хорошо, учитывая что это было пустой тратой времени. Но возможно её просто чертовски сильно тянуло к этой женщине. - Ты не можешь мне помочь, - сказала ей тогда Френки. – Я в дерьме, и моё УДО тоже. Злость и печаль – кроме них Френки не ощущала тогда ничего, но старалась скрыть это. Но потом Бриджет спросила у неё про выход из тюрьмы – и конечно Френки хотелось свалить отсюда, ей так сильно этого хотелось. Эта мысль причиняла боль. Действительно ли ей удастся выйти? Она провела в Вентворте уже несколько лет. Она бессчётное количество раз представляла, как выйдет отсюда. Все фантазировали о своем выходе, а те, кто это отрицали, были лживыми тупицами, которые все равно не заслуживали выйти из тюремных ворот. Френки и сама едва ли заслужила это право, но она, по крайней мере, честно говорила о том, что хочет на свободу. - Опиши свой идеальный сценарий, - попросила Бриджет. – Как, по-твоему, должен закончиться этот этап твоей жизни? - Зачем? - Сделай мне приятное, нарисуй эту картину. Голос Бриджет был мягким и уверенным, он убеждал и казался близким. Френки расслабилась ровно настолько, чтобы впустить в себя этот голос. Она пересекла кабинет и села напротив Бриджет в одно из удобных, ярко-зеленых кресел, которые, казалось, были слишком современными и дорогими для кабинета тюремного психолога. Их цвет был модным и смелым. Прямо как сама Бриджет, пронеслось в голове у Френки. Бриджет была сдержанной, но в то же время довольно свободной в общении. Ее ум и причудливый и одновременно строгий характер располагал к себе заключенных, которые обычно относились к психологам с недоверием, а также предупреждал о том, что с ней лучше не шутить – она знала себе цену и не собиралась терпеть чье-либо дерьмо. По мнению Френки, это было чертовски круто. Френки была также уверена в том, что Бриджет услышала ее слова про Джоди. Пускай она еще ничего не предприняла – Джоди до сих пор была в карцере, и Френки не знала, как она и что именно с ней сделала Фергюсон – но Френки почти не сомневалась, что Бриджет услышала – или, как минимум, хотела верить ее словам – и Френки завладела жгучая потребность в том, чтобы Бриджет верила ей и во всем остальном. Ведь Френки не шутила насчет своих шансов на УДО, она знала, что ей понадобиться помощь Бриджет, пусть она и не собиралась признаваться в этом. Но она должна попытаться, да? Даже несмотря на боль? Поэтому Френки сделала то, о чем ее попросила Бриджет, и нарисовала ей картину. - Я хочу выйти из ворот, и всё это место, все эти люди – лишь дымящаяся куча пепла. Хочу, чтобы меня забрала крутая девчонка на крутой тачке и увезла в закат. Её глаза заполнили слезы, но ее голос не дрогнул, и Бриджет почти улыбнулась. - Гнев и надежда – в этом вся ты, - сказала она. Френки ненавидела, когда люди делали поспешные выводы о ней или ее мечтах, но, смахнув слезы, она поняла, что Бриджет была права, пусть Френки и отрицала это. - Нет никакой гребаной надежды, - сказала она. Пора было показать Бриджет, что такое Вентворт в действительности. Разве она не заметила, что Фергюсон была хладнокровной психопаткой, манипулирующей всеми? Она не видела, что мстительной Вере было на это плевать, а Френки достаточно было оказаться одной в безлюдном коридоре или душе, чтобы ее убили? - Ты ошибаешься, - настаивала Бриджет. – Я помогу тебе выбраться отсюда. - Ага, только не уходи далеко, потому что если я и выберусь отсюда, то только в гробу. Это было чистой правдой, и Френки почувствовала, как вместе с этими словами рушится ее решимость. Она посмотрела в спокойные обнадеживающие глаза Бриджет. Было трудно надеяться на что-то, зная о своих шансах больше, чем Бриджет, но черт, как же ей хотелось, чтобы те обещания, которые были в этих милых синих глазах, оказались правдой. «Да, вытащи меня отсюда», подумала Френки, пока они смотрели друг другу в глаза еще одну долгую секунду. «Пожалуйста, извини, просто вытащи меня отсюда», повторила она про себя, когда вышла из кабинета – она уже знала, что ей придется сделать, чтобы рассчитаться с Синди Лу. Ей придется трахнуть Джус. Она никак не смогла бы рассказать об этом Бриджет – Френки казалось, что она действительно нравилась ей. Бриджет попыталась бы помочь ей найти другой путь, но другого пути не было, потому что речь шла о наркотиках и деньгах, и о том, чтобы в черт знает который раз спасти свою жизнь. Обо всем этом Френки размышляла той ночью, съежившись в углу душевой кабинки, пытаясь смыть с себя запах, вкус и прикосновения Джус. Френки никогда не занималась проституцией, но именно это, как ей казалось, она только что сделала. Она обслужила эту старую, жирную, гепатитную лесбуху в обмен на наркоту и защиту. Это было мерзко. И хотя Френки должна была радоваться тому, что нашла способ решить свою проблему, она ненавидела себя за это, она чувствовала себя слабой и была разочарована в себе. Она всё думала о том, как бы в ней разочаровалась Бриджет, если бы узнала об этом. Для них это был бы конец. Было просто смешно думать об этом, ведь между ними ничего даже не началось. Как она сказала Бриджет на их консультации, Бриджет пробыла в Вентворте буквально пять минут, и Френки до сих пор была уверена только процентов на двадцать в том, что она действительно была интересна Бриджет. Но в каком именно смысле интересна? Может, Бриджет просто хотела стать ее спасительницей, как психолог? - Я помогу тебе перестать вредить самой себе, Френки, - сказала она тогда. Но Френки не хотела тратить время на подобных эгоистичных, самовлюбленных балаболов. Или может быть, Бриджет интересовало, что творится у Френки в голове, с профессиональной точки зрения? - Мне бы хотелось понять причину всей этой агрессии. Френки могла провести с ней дооолгую беседу о причинах своей агрессии, о том, что она уже не вполне понимала эти причины и о том, как это ее уже достало. Возможно, было бы проще, если бы Бриджет просто прочитала ее личное дело и сделала бы свои выводы, так же, как и все остальные. Могла ли Френки интересовать Бриджет сама по себе, как личность? Или даже как женщина? - Френки, - окликнула ее Бриджет, как только Френки собралась выйти из кабинета после консультации. Ее взгляд излучал доброту, а её небольшая улыбка - понимание. – Увидимся завтра. Это звучало как обещание, но еще никто не выполнял данные Френки обещания. Возможно, Френки сама давала им на это повод. Остановившись у двери и смахнув еще одну слезу, она посмотрела на Бриджет с печальным выражением лица, поджав губы, и кивнула. - Да, - ответила она, уже думая о Джус и о том, что ей придется сделать. Либо это, либо смерть. – Наверное, увидимся. Френки пропустила следующую консультацию, и она больше не виделась с Бриджет до тех пор, пока та вместе с Верой не нашли ее в библиотеке. Она сидела там, притворяясь, что занимается, но вместо этого рассматривала свою новую тату и пыталась успокоить зуд. Когда Френки заметила их, она скрыла тату и взяла лежащую перед ней книгу – она не хотела, чтобы Бриджет догадалась о слезах, которые она пролила, пока колола иглой свою кожу у себя в камере, или о том, что тату, рисунок которой она придумала во время своего недавнего визита в карцер как символ покоя и тишины, оказалась актом селфхарма. Френки не знала, что это означало и что ей об этом следовало думать, но правда была в том, что вырисовывая и выбивая эти завитки на своей руке ранним утром, она пыталась справиться со своей слабостью, страхом и ненавистью к тому, что она сделала. Её вырвало от боли и от мысли о том, чтобы еще раз прикоснуться к Джус. Она заставила себя закончить тату, убедила себя в том, что она в безопасности и она справиться, что все будет хорошо, несмотря на то, что из ее дерьмового положения, казалось, не было выхода. Френки грубовато ответила Бриджет, когда та пришла в библиотеку вместе с Верой – она была закрытой, потому что всё еще была подавлена. Однако эта женщина вновь удивила ее. - Мисс Беннетт любезно согласилась снять обвинение в оскорблении, - сказала Бриджет. Другими словами, это Бриджет сумела убедить Веру снять обвинение после долгой дискуссии о том, как важно это было для получения УДО – а Вера была упрямой. Она видела, как по-настоящему расстроена была Френки в кабинете Фергюсон из-за того, что у нее отняли шанс на скорое УДО. Даже сама Вера, казалось, слегка сожалела об этом, но пока Фергюсон злорадствовала – Вера молчала, и обвинение осталось. Но Бриджет снова заступилась за Френки – как тогда перед Фергюсон в карцере, только на сей раз перед мисс Беннетт. Знала ли Фергюсон об этом? Френки считала, что со стороны Бриджет, недавно появившейся в Вентворте, было очень смело вступаться за такую заключенную, как Френки, которой так не доверяли надзиратели. Френки тут же сбросила свою маску грубости, и ее взгляд метался между Верой и Бриджет, умоляя их о том, чтобы они говорили правду. - Это правда? Я снова смогу подать заявление на УДО? - Мисс Вестфолл считает, у тебя есть потенциал, - сказала Вера, но в ее голосе звучало сомнение. Френки было невероятно трудно скрыть свое облегчение и надежду, которой, как она заверила Бриджет ранее, у нее не было. У Френки действительно не было надежды, она прожила без нее дни и даже месяцы, если быть предельно честной. Но Бриджет услышала ее и стала действовать. Она преподнесла Френки надежду на блюдце только с двумя условиями – посещать консультации и извиниться перед Верой. «Будет сделано», тотчас же подумала Френки. Черт, ни разу в жизни она не относилась к какому-то извинению так серьезно. - Простите, мисс Беннетт. Я перешла границы. Это было правдой, и Френки не отрицала, что ей было приятно сказать эти слова и увидеть, как Вера действительно поверила ей, пусть совсем чуть-чуть. И как же чертовски приятно было видеть довольное и даже гордое выражение лица Бриджет, когда та посмотрела на Веру взглядом, который говорил: «Вот видишь, я же говорила, она извинится. Она не безнадежна». По мнению Веры, у Френки остался последний шанс, но ей казалось, что ей только что дали еще тысячу шансов. Когда Вера оставила их с Бриджет в библиотеке, Френки не знала, что сказать. Она взглянула на Бриджет, пытаясь сказать ей спасибо глазами и мысленно спрашивая, какого черта она делала это для Френки. С чего бы ей так суетиться? Неужели Френки так сильно ей нравилась? Она правда видела в ней потенциал? На этот безмолвный вопрос Бриджет ответила довольной улыбкой – она была рада. Френки не знала, когда она сама в последний раз была так рада или благодарна, но именно так она чувствовала себя сейчас. Между ней и Бриджет происходило что-то, что меняло всё. Только что Френки пережила самую поганую ночь за долгие годы, а перед этим – несколько дерьмовых дней, но сейчас, глядя в сверкающие глаза Бриджет, Френки ощутила настоящую эмоциональную связь, настоящий интерес с её стороны. Бриджет беспокоилась о ней, и не только как психолог. Френки не хотела использовать эту связь в своих целях, ей не хотелось всё запороть. Ей просто хотелось прочувствовать ее, посмотреть, куда всё зайдет, держать и не отпускать. - Спасибо, Гиджет, - сказала она, сжав губы в попытке скрыть, какой счастливой она вдруг почувствовала себя и как быстро колотилось сердце у нее в груди, но, не сдержавшись, широко улыбнулась Бриджет. Бриджет напомнила ей своё имя, пытаясь вернуть разговор в деловое русло, но Френки было плевать. Френки Дойл не давала прозвища кому попало. Ей нравилось звать Би «Рыжей» из-за цвета ее волос, но никто кроме Френки не звал ее так, поэтому это было не в счет. Прозвище Бумер было последним, которое действительно прижилось, но Френки придумала его пару лет назад. Френки любила Бумер, и ей было очень жаль ее обожжённые руки, но она также была просто в восторге от Бриджет, которая стояла перед ней и будто … предлагала что-то. Черт, Френки даже не знала, была ли Бриджет лесбиянкой. Об этом Френки говорило только притяжение, которое она испытывала к ней, и тот факт, что Бриджет и бровью не повела, когда Френки заявила, что хочет чтобы из тюрьмы ее встретила крутая девчонка. Обычно такие смелые высказывания вызывали соответствующую реакцию у всех психологов – и мужчин, и женщин. Так или иначе, эта связь между ними без сомнения была чем-то новым, чем-то настоящим, и глубоко внутри Френки ощущала начало чего-то хорошего. Так что она будет звать ее Гиджет. Именно об этом она и заявила, глядя в смеющиеся синие глаза. Как оказалась, Бриджет была рада своему прозвищу, как будто она поняла его значимость. Она улыбнулась и хитро пошевелила бровями, прежде чем покинуть библиотеку. Френки проводила ее взглядом, с широкой улыбкой на лице. Еще никто не смотрел на Френки таким игривым взглядом – в нем была легкость, которая бывает только между двумя женщинами, и он ничего не требовал взамен. Никто за очень долгое время. Френки постарается сделать так, чтобы снова увидеть этот взгляд, видеть его каждый день, если возможно. И она уж точно не пропустит еще одну консультацию, личную или групповую. О да! Прозвище «Гиджет» подходило идеально не только потому, что оно рифмовалось с «Бриджет», но также потому, что сама Бриджет была искренней, смелой и просто офигенной. И она наверняка была лесбиянкой, она была просто обязана ей быть! И она знала о Френки. Когда Бриджет ушла, те двадцать процентов, на которые Френки была уверена в том, что Бриджет правда интересуется ею – как равной себе женщиной, а не как подопытной мышью – взлетели до восьмидесяти пяти. Френки широко улыбнулась и вернулась к книге, чтобы продолжить заниматься. Однако, она никак не могла начать читать. Ей не хотелось читать изначально, а теперь она и вовсе не могла сосредоточиться, потому что УДО, УДО, она сможет подать заявление на УДО! И если она подаст его и получит УДО, если она действительно выйдет из Вентворта на своих двоих – возможно тогда у них с Бриджет появится пускай и крохотный, но шанс исследовать эту связь между ними. Черт, как ей этого хотелось. Френки не могла объяснить это желание, она не знала, откуда вдруг появилось это чувство и когда именно за последние несколько дней оно возникло – но Френки точно была заинтересована, на все сто процентов. Она посмеялась над собой, увидев, что она была так занята мыслями о Бриджет, что не заметила, как держит книгу вверх ногами. «И это называется «немножко отвлеклась?», подумала она. Отлично сработано, Гидж!