Out of the Blue: Book One

Покинув дом Бриджет, Френки провела весь день у себя – но она не занималась учебой, она не могла сосредоточиться. Вместо этого, как только она разбросала свои вещи по комнате - так, чтобы ее внешний вид не выдавал, что в ней почти не живут - Френки по большей части валялась в постели, слушая эмоционально заряженную музыку из своего одинокого и озлобленного подросткового возраста, размышляя - в какой момент Вера решит позвать сюда надзирателя по УДО, чтобы он поинтересовался интимной жизнью Френки. Почему бы и нет? В то же время Френки была довольно уверена, что ее надзиратель считал ее гетеро, потому что она не говорила ему об обратном. Может он и вовсе не поверит в то, что скажет ему Вера? Вот это был бы смех! Однако он так и не пришел, ее телефон ни разу не зазвонил, и к тому времени как опустилась ночь, Френки была чертовски разочарована тем, как прошел целый день. Вера просто морочила им голову, просто потому, что могла, и это было неправильно и низко. Бриджет по-настоящему расстроилась, а Френки чуть было все не испортила. Не осознавая, что она делает, Френки села в машину и поехала к тюрьме. Если только она успеет поймать Веру, когда она будет выходить с работы, если только она сможет взглянуть ей в глаза и спросить её: «За что?» - возможно тогда Френки сумеет понять, что же такое сделали они с Бриджет, чтобы заслужить ненависть Веры. Френки не могла уйти от мысли, что Вера ненавидела их просто потому, что они были лесбиянками. Как сильно отношения двух женщин не давали покоя этой нервозной суке? Вера все время следовала нормам и была чертовски старомодной, это всегда было очевидно. Была бы она настолько же злобной, если бы Френки трахалась с надзирателем-мужчиной? Или же она действительно злилась только потому, что считала Бриджет своим другом и ожидала, что та доверится ей в вопросах своей личной жизни, как часто поступают подруги.       - Вот черт, - сказала себе под нос Френки, припарковавшись у тюрьмы, и ее глаза округлились от осознания – Бриджет наверное так никогда и не говорила Вере о том, что она лесби. Бриджет не распространялась о личном, особенно на работе, даже среди коллег. Она уже несколько раз говорила об этом Френки, и да, в тюрьме ходили слухи об отношениях Френки и Бриджет несколько месяцев назад, по большей части благодаря Ким - и это было еще одним поводом для Бриджет держать в тайне свою ориентацию. Даже от Веры. Вероятно, став управляющей, Вера решила взять Бриджет обратно на работу, убедив себя в том, что те слухи были полной чепухой. Бриджет не была лесбиянкой, ведь она не была мужиковатой, как Джус, и не вела себя так, как Френки вела себя с Ким и Джоди, устраивая показное шоу. Наверное, они были единственными лесбиянками, которых когда-либо знала Вера – жестокие преступницы, которых уже не исправить. Бриджет не подходила под этот шаблон. А потому в глазах Веры она была натуралкой - и значит, они могут быть хорошими подругами. Кое-что действительно произошло, поняла Френки. Вера не просто узнала об очередном слухе. Теперь она точно знала, что Бриджет была не тем человеком, каким ее считала Вера. Френки понимала, что это, конечно же, было чертовски глупо, Бриджет была точно тем же замечательным человеком, вот только Вера так не думала. Должно быть, Бриджет увидела это в ее взгляде – вот почему она была такой расстроенной. Черт, Френки знала, каково это. Эта ситуация совсем не была похожа на тот случай, когда однажды на одной из консультаций в кабинете Бриджет Френки посмотрела на нее и сказала, что знает, что она лесби. Нет, это был флирт. Вера могла сказать то же самое, слово в слово, и это звучало бы как обвинение. Френки уставилась на свои руки, размышляя о том, как Вера узнала о них с Бриджет. Она больше не думала, что это дело рук Фергюсон. Бриджет сказала, что все было намного серьезней, и Френки знала, что она права. Вера верила Фрику не больше, чем кому-либо еще, к тому же она заперла Фергюсон в строго охраняемой стеклянной камере до суда. Нет, у Веры было какое-то доказательство, и у нее был только один способ его получить, учитывая, что пусть Френки и жила с Бриджет - они никогда не были на людях вместе, ни разу с того дня, как Френки вышла на свободу. Они даже в чертовой кофейне не были вместе – одна из них пешком или на машине добиралась до местной кофейни, брала два кофе с собой и приносила их домой. Все это могло означать только одно – Вера приходила к ним домой, может с бутылкой вина, чтобы поделиться новостями о Фрике, и увидела их через окно или как-то еще. Было ли это совпадением, что Вера выступила против Бриджет на утро после того, как вечером предыдущего дня Френки и Бриджет раздевали друг друга в гостиной, танцуя под волшебные мелодии группы Divinyls, с кучей смеха и поцелуев, прежде чем спустя долгое время оказаться в постели? Никто не смог быть увидеть их с улицы, но с дорожки, ведущей к входной двери – да. Френки чувствовала лишь сожаление, потому что очевидно Вера все еще имела то старое представление о том, каким человеком была Френки, и теперь она была готова изменить свое мнение о Бриджет на соответствующее. Да пошло оно всё, подумала Френки, уставившись на свои руки на руле. Если Вера так отчаянно хочет запихнуть Френки обратно туда, где ей следует быть – может им стоит взять и покончить с этим. Ведь Френки хорошо знала, что ее просьбы объясниться и не вмешивать в дело Бриджет не помогут, и она не получит ответа. Вера просто взбесится от одного присутствия Френки, и черт, она должно быть уже знает, что Френки здесь. Фергюсон наверняка научила Веру своему чутью на Френки. Но ведь Френки не нарушала условия своего гребанного УДО, сидя в машине рядом с тюрьмой, верно? Френки сделала глубокий вдох и сомкнула руки на руле. Она знала, что умеет выкручиваться с помощью слов, пускай только в своем воображении, но ей правда не хотелось возвращаться. Да, иногда, как в тот день, ей было легко вспоминать славные деньки с Бумер и другими девчонками, она ощущала комфорт и безопасность, и будто жизнь в бирюзовом была бы намного проще. Но в то же время Френки знала, что это были всего лишь минуты, мгновения. Большую часть времени там она не была в безопасности, а большая часть каждого дня представляла собой скуку, жестокость, бесчеловечность и одиночество, да и всё то место было сплошным кошмаром, который Френки хотела бы забыть. Она слышала голос Би, когда та сказала: «Вы относитесь к этой девочке как к куску мяса». Она слышала, как Бумер кричала: «Я люблю тебя, Френки!», потому что Френки относилась к ней как к дерьму, и Бумер не понимала, что все это было только притворством. Она слышала, как она сама говорила, что если она и выберется из тюрьмы, то только в гробу. Это почти стало правдой. И слова Фергюсон о том, что Френки не может не вредить себе самой. Если это было правдой, подумала Френки, когда ее глаза наполнили слезы, тогда какого хрена она сидела в машине на тюремной парковке, в то время как Фергюсон была заперта в изоляторе?       - Ты не такой человек, Френки, - сказала ей однажды Лиз.       - Я такая, какой мне нужно быть, - ответила ей тогда Френки жестким, пустым голосом. Каким человеком ей нужно было быть сейчас, задумалась она. Она уставилась широкими глазами на стены тюрьмы и тряхнула головой, пытаясь выгнать голоса из своей головы и сосредоточиться на чем-то другом, как вдруг раздался стук в окно двери с водительской стороны, и она подпрыгнула в кресле от неожиданности. Это был мистер Джексон. Френки опустила стекло, не веря, что он действительно увидел ее и подошел к ней. Наверное, сейчас он скажет ей проваливать отсюда к черту. Она убила его жену и при этом была на свободе. Это не Вера должна была чувствовать предательство и горечь, а он. Вместо этого казалось, что он чуть ли не рад видеть ее. По крайней мере, он был вежлив.       - Только не говори, что соскучилась по этому месту, - сказал он.       - А вы как думаете? – ответила Френки, откинув голову на подголовник кресла и повернувшись к нему лицом.       - Что ты здесь делаешь? – спросил он, наклонившись к окошку.       - Не знаю, - сказала Френки. Она взглянула на него серьезным взглядом, чтобы он увидел, что она говорила искренне. У нее не было цели все запороть, она была здесь просто так. – Это правда. Мистер Джексон посмотрел ей в глаза и мягко сказал:       - Надеюсь, ты дорожишь своей свободой, Френки. Ты должна.       - Ну, я точно не хочу вернуться сюда, - ответила она, вновь взглянув на тюрьму. Сидеть в машине так близко к ней было вполне достаточно.       - Ну, тогда катись отсюда, - сказал мистер Джексон с легкой улыбкой на лице. Френки вновь на секунду встретилась с ним взглядом. – Езжай домой, - сказал он. Он похлопал ладонью по машине пару раз, будто говоря, «давай, вперед», и направился к своему байку.       - Домой, - прошептала Френки себе под нос, когда он уехал. Она вздохнула и остановила взгляд на подсвещённой колючей проволоке, проходящей по верхушке внешних стен тюрьмы. Френки подумала о Ким, которая пыталась пролезть через такую же колючую проволоку во внутреннем дворике, который был совсем неподалеку. Ким, у которой большую часть ее жизни был дом, и которая потеряла его совсем ненадолго, но так и не нашла его снова. Ким, обдолбанная метом, со шрамами на всю жизнь, запертая в стеклянной камере рядом с Фриком. Ким никогда не станет прежней, так же, как Френки уже не была прежней. У Френки никогда не было безопасного, надежного дома за всю ее жизнь. Как она могла попасть за решетку и потерять что-то, чего у нее никогда не было? Наоборот, она создала себе дом там, пусть и временный, но это привело ее к более надежному дому, тому, где не было ограждений из колючей проволоки, где она могла слушать, как ветер колышет листья на деревьях, растущих вокруг, из каждой комнаты, где почти не было замков. Она слегка улыбнулась, сложив ладони в размышлениях. Да, это был чертовски хороший дом, и главное – он не собирался никуда исчезать. Он все еще будет ждать ее, когда через восемь месяцев закончится ее испытательный срок. Френки была рада, что развернула машину и вернулась к Бриджет этим утром. Она была рада, что дала себе возможность позаботиться о том, чтобы Бриджет знала – Френки вернется к ней. Черт, она была рада, что ее отец так внезапно появился в ее жизни прямо у порога дома Бриджет, когда Френки в спешке уходила, чтобы напомнить ей о том, откуда она, каким человеком она обещала себе никогда не становиться. Она была не из тех людей, кто просто сдается. Она была не из тех, кто уходит прочь. Она не уходит от сложностей. От людей, которых любит. Она останется и будет бороться, и она не собирается потерять этого человека и этот дом – то, что она с такой легкостью полюбила. Вера не сможет отнять это у нее. Френки подобрала клочок бумаги, который ее отец бросил на приборную панель, прежде чем она умчалась прочь этим утром. Тогда она правда была не в том настроении. Бриджет только что вывалила на нее гору правды и выставила ее, и появление Алана Дойла посреди улицы было полной неожиданностью. Френки не видела его и не ничего слышала о нем с тех пор, как он решил наладить контакт с ней тогда, после того как она уже провела почти год за решеткой. До той встречи она не видела его с тех пор, как была ребенком, ни разу с тех пор как он ушел и оставил ее одну с ее злобной и жестокой матерью-наркоманкой. Да, теперь Френки видела все более ясно. Возможно, она бы тоже свалила от такой суки. Только она бы забрала ребенка с собой. Тогда Френки сказала ему, что больше никогда не хочет снова видеть его. Она помнила слезы в его глазах в тот момент. Она помнила, как ломался его голос, помнила, что в тот момент внутри нее была маленькая замученная девочка, которая просто хотела, чтобы ее папа пришел и спас ее, но она бы ни за что не призналась бы в этом и не смирилась бы с этим тогда. Она находилась в тюрьме. Она убила управляющую. На нее свалилось дерьмо, с которым она не могла ничего поделать. И если бы Френки оставила все позади, уступила ему и простила бы его в тот момент – она не была бы собой, и она не может вернуться назад и изменить прошлое. Она задумалась, что если он попросил ее изменить прошлое этим утром? Она раскрыла листок и увидела напечатанный на нем номер мобильного. Френки не имела ни малейшего понятия о том, как он нашел ее рядом с домом Бриджет, если только он не увидел ее однажды случайно на улице и не проследовал за ней, или он услышал ее на том идиотском радио-шоу. Может он подъехал к той радиостанции и проследил за ней до дома. Смотрел ли он тоже сквозь окно гостиной Бриджет в тот вечер, видел ли он, как они с Бриджет ужинали вместе, прижимались друг к другу на диване за просмотром фильма или вечерних новостей? Что ему было известно? О чем ему хотелось бы узнать? Черт, что ты хочешь от меня, папа, с грустью подумала она, начиная долгий путь к своей ночлежке. Какая-то часть нее хотела позвонить Бриджет, чтобы скоротать время, и может даже рассказать ей о встречи с отцом и разговоре с мистером Джексоном, но она сдерживалась. Она выключила свой телефон, когда уехала от Бриджет, и она не собиралась включать его до тех пор, пока не разберется со своим дерьмом хоть раз в жизни. У Бриджет выдался самый хреновый день. Ей хватало своих забот и без того, что вываливала на нее Френки. Френки вспомнила, как однажды на консультации спросила ее, не вянут ли у нее уши от нытья других людей. Френки знала Бриджет достаточно хорошо, чтобы сказать - ответ на этот вопрос был «да», конечно, и ей это не просто надоедало. Это вызывало ощущение отвращения и усталости, которое имело свойство накапливаться, и которое могло накрыть с головой и истощить, и иногда Бриджет было нужно отступить, ей был необходим покой и тишина, а также хорошенько проплакаться. Френки полностью понимала ее, потому что была такой же, и последние три года она провела рядом с теми же мудаками, с которыми работала Бриджет – что в спортивных костюмах, что в униформе. Сидя на своей односпальной кровати, скрестив ноги, в пижаме, которую она в спешке собрала этим утром, она держала холодный черный телефон в руках. У Френки были мысли о том, что Бриджет могла попытаться написать или позвонить ей, чтобы убедиться, что Френки не сделает что-нибудь чересчур глупое в свое свободное время, но Френки считала, что Бриджет достаточно доверяла ей, чтобы недолго обойтись без звонков. Им была необходима эта тишина. И все же Френки знала, что она сама написала бы Бриджет, если бы ей выпал шанс. Сначала она бы поддразнила Бриджет и спросила, осталось ли хоть сколько-нибудь мороженого, потому что на неделе в холодильнике было мороженое с шоколадной крошкой, и скорее всего оно оказалось у Бриджет в животе, дополненное мятным чаем. Бриджет бы спросила, приходил ли к Френки ее надзиратель, и Френки сказала бы, что нет. Наверное, пока что Вера даже не звонила ему. Вера была из тех людей, которым нужно взвинтить себя, чтобы сделать что-нибудь храброе или трусливое. Тогда Бриджет спросила бы ее, чем она занимается, или где она сейчас, без требовательного или собственнического тона, а просто со своим раздражающим психологическим приемом, который говорил «я беспокоюсь о тебе, давай поговорим», из-за которого было сложно не ответить на ее вопрос, каким бы он ни был. Все в порядке, Гидж, правда, подумала Френки в своем воображаемом диалоге. Сейчас бы она написала ей «Спокойной ночи» и что она надеется, что Бриджет хорошо выспится и что ей не стоит волноваться о том, что о ней думает Вера, потому что Бриджет не должна извиняться перед ней за что-либо.       - И прости, что день выдался дерьмовым, - прошептала Френки в телефон. Ей нравилась ее свобода. Ей так сильно хотелось поблагодарить Бриджет за все, снова и снова.       - Ты хороший человек, Френки, - сказала однажды Бриджет много месяцев назад.       - Я не хороший человек! – прокричала тогда в ответ Френки. Черт, Френки прокричала ей это в лицо. Тогда она чувствовала, будто ее разрывает пополам, и в какой-то мере это было так, ведь это произошло, когда она призналась себе в том, что она не была злой и не хотела ей быть, и она оставила прошлое позади и в кои-то веки попросила о помощи. Она правда больше не была прежним человеком с того момента. Она стала намного лучше, и даже мистер Джексон все еще чувствовал, что ей больше не место в Вентворте.       - Катись отсюда, - сказал он ей. Но Френки все еще ощущала шрамы, и она знала, что они все еще были свежими, воспаленными и покрасневшими. Этому воспоминанию было не больше полугода. Френки боялась, что то, с какой легкостью она вспоминает все, означает, что ей будет просто вновь стать такой как прежде, но как она сможет вновь накопить в себе столько злости? Ей больше никогда не хотелось кричать, как тогда, или испытывать такую же боль. Она была уверена, что Бриджет знала обо всем этом, она была умной, и Френки должно быть говорила ей об этом, и скажет еще раз. Однако следующий день она проведет наедине с собой. Она выспится, пойдет на пляж, сядет на песок, купит мороженое и будет шагать по ледяной соленой воде, часами вглядываясь в горизонт, просто потому что она могла, а потом она пойдет домой к Бриджет и расскажет ей обо всем. Френки закусила губу, положив свой безжизненный телефон на маленький прикроватный столик. В конце концов, это был не самый худший день, решила она. Она приняла правильные решения. Ей просто нужно продолжать делать так и дальше.