Укрощение строптивого

             Глаза отвыкли от света, и темнота теперь вовсе не казалась большой помехой: он уже привык к ней в Дьявольском треугольнике и видит ничуть не хуже, чем днем.              Но страх... страх слишком глубоко поселился в его отважном сердце.              Он не боялся смерти, не боялся кары небесной за все его грехи... и даже мести пиратов не боялся.              Но он до холодного пота боялся закрывать глаза: ему казалось, что они тянут к нему руки.              Он, человек слова и бравый капитан, уже два раза обрекал их на смерть. И второй, на этот раз, стал для них последним.              Он чувствует, пребывая на грани сна и реальности, как их ледяные мокрые (то ли от крови, то ли от соленой воды) руки касаются его лица, ладоней... доходят до самой души.              Они обезображены до неузнаваемости: их тела разорвала вода, сдавливая под невероятным давлением, просто сминая в бесформенные куски мяса. И они тянут к нему руки. Ни звука не произнося, они мстят ему куда более изощренно: через прикосновения. Одно касание, и Салазар будто пропускает через себя агонию каждого. От этой боли рассудок затуманивается куда быстрее, чем от голода и жажды.              Жалел ли Морской Мясник, что бросил свою команду, схватившись за якорь?              Он столько раз задавал себе этот вопрос, но до сих пор не уверен в ответе. С одной стороны, он чувствует себя приговоренным, стоя перед толпой с петлей на шее. Петлей, что называется ответственностью за свою команду. Но с другой, он сам клялся всем им, что вместе они истребят эту чуму, и они, абсолютно все, криками выражали свое согласие. Они были счастливы находиться под его командованием, истреблять пиратов...              В сердце Салазара вспыхивает ненависть к Воробью, и в этот же момент руки на его шее сжимаются, чувствуя то, что их и сгубило.              Ненависть их капитана к этому пирату убила их всех. И они ненавидят всеми своими неупокоенными душами своего капитана за это.              За его упрямство. За его вспыльчивость. За азарт до пускания крови пиратам.              Армандо ощутимо вздрагивает каждый раз, когда видит руки, тянущиеся к нему из темноты настолько густой, что даже его привыкшие ко мраку глаза ничего не могут разглядеть.              Страшно до помутнения рассудка, но Салазар все равно не позволяет себе сорваться на крик, полный мольбы о помощи.              Он точно сходит с ума в темном трюме корабля, замученный собственными галлюцинациями (ведь это же галлюцинации?). Невыносимое чувство голода не отпускает ни на секунду, но он скорее подохнет так, чем возьмет из пиратских рук подачку.              Он слышит всплески воды, что ударяются о борт "Черной Жемчужины", и от этого пить хочется в разы сильнее. Но он не позволит себе так низко пасть, чтобы пить из посудины, прекрасно зная, кто ее держал до него.              Пускай опускаться ниже почти некуда, но он не сломается. Он предатель. Он тот, кто погубил всю свою команду и дал навсегда исчезнуть любимому кораблю. "Немая Мария"... Он уже скучает по ней... по тому времени, что стоял за штурвалом, с удовольствием откусывая большой кусок от сочного яблока, а команда копошилась где-то внизу, выполняя свои обязанности. Но он не нарушит главного принципа. Пираты - не люди. Их надо истребить, не щадя никого.              И вот, к чему он пришел.              Ни преданной команды, ни корабля, что вселял в сердца каждого страх своим могуществом. Ничего не осталось. Даже знаменитого Капитана Армандо Салазара.              Только жалкая оболочка, что из последних сил хваталась за свою гордость, стараясь не сойти с ума от постоянных галлюцинаций и агонии...