Не "опять", а "снова"!..

      Тихий вопрос бесшумно подошедшего Донателло заставил меня подпрыгнуть от неожиданности.       — Марин, с Вами все в порядке? — в голосе черепахи звучало ненавязчивое любопытство.       — Да, да… Не стоит беспокоиться, — поспешно ответила я, отлепляясь от стены. Показывать перед раненым свою слабость не хотелось.       Донателло еще раз окинул меня внимательным взглядом и кивнул каким-то своим мыслям. Отчего-то вести меня к следующему пациенту он не торопился.       — М-м… У Рафаэля давление не скачет, так что, я думаю, уже завтра ему можно будет начать нормально питаться, — чтобы прервать неловкое молчание, я начала рассказывать ему об уходе за больным. Мутант кивал, запоминая, и только потом до меня дошло, что я рассказываю это тому, кого в прошлый раз осматривала с тем же диагнозом. Только там еще и отравление было. Но о чем еще можно говорить, мне в голову не приходило. — Рекомендую на первое время ограничить количество жидкости, ввести в рацион больше овощей и фруктов. Хорошо бы начать с куриного бульона и отварного мяса. Жареное, копченое, соленое и острое нельзя категорически, так же как и чай, кофе и алкоголь. Если есть возможность — пропить курс витаминов группы B…       — Спасибо, мисс Марин, — серьезно кивнул черепаха, всем своим видом показывая, что мои слова были не только услышаны, но и усвоены. Он медлил, явно настраиваясь что-то сказать. Беззвучно пошевелив губами, он тихо вздохнул, посмотрел на дверь в комнату Рафаэля и, повернувшись вполоборота, сказал явно не то, что собирался: — Мисс, не могли бы Вы помочь мне забрать инструменты из лаборатории? Думаю, Вам может понадобится малый стерильный стол.       Не дожидаясь ответа, он развернулся в сторону темного коридора и медленно, приглашающе даже, двинулся вперед.       — Стерильный? — переспросила я, в два шага догоняя неспешно шедшего впереди черепаху. — У вас есть рабочий автоклав?       — Есть, — Донателло улыбнулся самыми уголками губ, явно довольный собой и своим оборудованием. — Достался он нам оттуда же, откуда и рентген, МРТ, центрифуга…       — Серьезно? Вы что, склад ограбили? Да у меня на родине не в каждой больнице есть рабочий аппарат УЗИ, да я лично застала, как снимок перелома делали флюорографом, а тут!..       — Неужели все настолько плохо? — перебил меня мутант удивленно. Похоже, у него только что пошатнулась картина мира.       — Ну, не настолько, конечно, — смутилась я. — Только в сельских больницах, но и в городе бывают проблемы с финансированием. И с ремонтом. Особенно с ремонтом.       Наконец мы подошли к массивной железной двери с кодовым замком явно местного производства. Спаянный из разномастных металлических чешуек корпус был выкрашен болотно-зеленой краской, а кнопки, слишком большие для человека, были весьма удобны для мутанта. Где они их только нашли? Тактично отвернувшись, пока мой провожатый набирал пароль, я пропустила момент, когда массивная бронированная дверь пришла в движение. Едва войдя в помещение, я поняла, что защита лаборатории ничем не уступает по крепости и техничности оной на самом логове черепах. Стоит только посмотреть на толщину стен и обитого железом дверного косяка.       — Ну как? — с тихой гордостью поинтересовался Донателло, смеющимися глазами следя за моей реакцией. И включил освещение.       Под потолком заполошно замигали батареи люминесцентных ламп, постепенно начиная гореть ровным белым светом. Лаборатория оказалась гораздо больше, чем я могла представить. Был уголок микробиологии — я узнала электронный микроскоп и бокс для работы с опасными культурами; был стол, заставленный химической посудой и шкаф с реагентами, но больше всего пространства занимала техника. Ближе к двери располагался пресловутый рентгенаппарат, следом — холодильник и еще один стол, кажется, уже для работы с кровью. В дальнем углу, прикрытый ветошью, примостились скелет полуразобранного аппарата МРТ и множество неопознанных мной силуэтов прочей техники.       — Круто… — только и смогла сказать я. Потому что это было действительно круто. Да, оборудование было громоздким, устаревшим, перекрашенным и где-то собранным едва ли не по наитию, но оно было рабочим. И это все — дело рук одного талантливого нечеловека. — Как?.. Откуда?.. Каким образом вы это все сюда притащили?!       — Секрет фирмы, — довольно ухмыльнулся Донателло, щурясь на свое детище. — А вообще у нас лифт есть.       — Лифт? В канализации? — недоверчиво переспросила я. Как же мне иногда не хватает таблички с надписью «СКЕПСИС»…       — Да, он тут еще до нас был — мы его просто отремонтировали, — пожал плечами мутант, останавливаясь у доисторического аппарата. — Вот здесь все необходимое. Сможешь достать?       — Конечно, — я внимательно осмотрела конструкцию и опасливо потрогала железный бок. Тепленький. — Ты говорил что-то про портативный стол…       Я замолкла на полуслове. Обернувшись к Донателло, я застала любопытную картину: черепаха открывал дверь кладовки, имевшую совершенно неудобную для калеки гладкую круглую металлическую ручку. И если на кодовом замке набрать нужную комбинацию можно было и пальцами больной руки, то скользкую ручку непременно необходимо обхватить пальцами и повернуть… Что он и проделал, ловко открыв дверь ногой. Потом зашел внутрь и так же, ногой, выкатил из загашников железную ресторанную тележку.       — Что? — невозмутимо спросил он, закрывая дверь пяткой.       — Не знала, что у черепах такая хорошая растяжка, — заметила я, не переставая откровенно пялиться.       — Мы же все-таки ниндзя, — в который раз пожал плечами мутант, будто объяснял ребенку прописные истины. — Или Вы думали, что мы просто так с оружием по городу бегаем?       — Так у вас что, какие-то клановые войны или что-то в этом роде? Поэтому я вас уже второй раз латаю?       — Что-то вроде того, — уклончиво ответил мутант, указывая вниз, на полку с дезрастворами.       — И на кой вам такие неприятности?       — Не нужны, — согласно вздохнул Донателло. — Но они сами нас находят.       Там же, за хлоркой, «Никой» и ведерком с чистой ветошью обнаружилась непочатая пачка латексных перчаток. Размерчик, конечно, не мой, ну да для серьезных манипуляций я взяла с собой пару комплектов стерильных хирургических. Быстро протерев каталку, я пошла открывать автоклав. Как оказалось, специальных боксов для стерильного материала у Донателло не было, поэтому он приспособился хранить уже обработанные собранные комплекты прямо в выключенном аппарате. Выкопав из обилия крафт-пакетов малый операционный стол, я накидала в заботливо подставленный лоток побольше чистых бинтов и, сгрузив все необходимое, да еще и с запасом, пошла на поиски медикаментов. Сосредоточившись на поиске нужных лекарств среди бесчисленного множества этикеток, я пропустила момент, когда черепаха подошел ко мне со спины и, как ни в чем ни бывало, прочистил горло, привлекая внимание.       — Tvoiu mat, что у вас, blin, за привычка подкрадываться к людям?! — на этот раз я не подпрыгнула, но едва успела поймать прицельно пикирующую мне на ногу стеклянную колбу со спиртом местного производства. Донателло был явно смущен моей реакцией и теперь благоразумно ждал, пока я выговорюсь. — Что?!       — М-м, простите, Марин, я не хотел Вас пугать… — извинился мутант. Кажется, он ждал «подходящего момента» для разговора, но не учел собственный «эффект неожиданности»… Указав на искомые флаконы в знак примирения, он, наконец, заговорил: — Мисс Марин, я хотел еще раз поблагодарить Вас за помощь…       — Хотел бы просто поблагодарить — не ждал, пока дойдем до лаборатории, — сказала я, глядя ему в глаза. Так странно, на первый взгляд братья выглядели абсолютно одинаково, я даже не удивилась бы, узнав, что цветные маски они начали носить лишь для того, чтобы невнимательные друзья-люди их различали. Мне это было без надобности — я узнавала их по шрамам. — Не нужно начинать издалека, у нас не так много времени для словоблудия. О чем ты на самом деле хотел поговорить?       Глаза у Донателло были странные, совсем не похожие на глаза его братьев. Темно-карие, настолько густого оттенка, что зрачки были едва различимы. Сейчас, когда сбоку ярко светила настольная лампа, был отчетливо виден коньячный отблеск на ободке радужки.       — Вы правы, я просто не знал, с чего начать, — черепаха вскинул было руку к лицу, но вспомнил про ранение и просто зажмурился, потеревшись носом о забинтованное предплечье. Мне был хорошо знаком этот искаженный жест — так трут переносицу после часов работы за компьютером, чтобы снять усталость с глаз. Мелкое, в меру суетливое движение быстро становится привычкой и вылезает в любых непонятных ситуациях, когда мимики уже недостаточно. — Мне редко приходится вести разговоры на подобные темы… Я хотел извиниться за Рафаэля.       — Ты-то здесь при чем? — чужое смущение меня изрядно позабавило. Хотя странно, что за Рафаэля приходится извиняться его брату. — Ты в тот момент вообще на полу валялся, хорошо хоть не при смерти…       — Все равно, — мутант упрямо поджал губы. — Его поведение… Раф иногда перегибает палку.       — Да… В тот раз он, пожалуй, перестарался, — хмыкнула я, возвращаясь к содержимому полок. С этой черепахой нужно быть очень осторожной в выборе слов. Надеюсь, он поймет то, что я попытаюсь до него донести. — Но, знаешь… Это хорошо, что твой брат такой.       — Простите? — Донателло явно был в замешательстве. — Вы разве не злитесь на него за это? Он же Вас напугал, я думал…       — Думай меньше. Разве похоже, что я плохо отношусь к Рафаэлю? Что он мне неприятен или я желаю ему смерти? — я снова посмотрела на мутанта. — Да, я его боюсь. Я боюсь тебя, того здоровяка, что привел меня сюда, и других твоих братьев… Та же Эйприл при желании сможет не напрягаясь переломать мне руки и ноги в произвольном порядке, готова поспорить! И что? Это повод вас ненавидеть? Как видишь — нет. Я пришла сюда по своей воле и надеюсь, что смогу вернуться домой без последствий.       — Да как Вы могли подумать!.. — вскинулся Донателло, но было в его глазах что-то такое, что заставляло верить — если у черепах действительно появится веская причина убить постороннего, то мое тело никто никогда не найдет… Я усилием воли заставила себя об этом не думать.       — Не перебивай! Твой брат делал то, что должен. Он был ранен, вы все были ранены, а Микеланджело не смог бы вас защитить, если бы я действительно позвонила в полицию. Он не знал, кто я, не знал, что я буду делать, оказавшись за пределами квартиры… Рафаэль просто защищал вас, — я даже не заметила, когда повысила голос. Что ж, этот разговор нам обоим давался не так уж легко. — Я это понимаю. Не думаю, что окажись я на его месте, поступила бы по-другому.       Донателло выглядел огорошенным. Кажется, впервые за вечер он не знал, что на это ответить.       — Рафаэль уже извинился передо мной сам. В тот же вечер, — «добила» я черепаху.       Лицо мутанта приняло удивленное выражение — его глаза на миг расширились, маска зашевелилась из-за движения лба, даже рот слегка приоткрылся. Выглядело это презабавно, и я с трудом сдержала неуместную улыбку.       — Ты не должен нести ответственность за чужие поступки, не в этот раз, — тяжело вздохнула я, с тихим стуком поставив на тележку бутылочку перекиси, которую не выпускала из рук на протяжении короткого монолога. — Есть вещи, за которые извиняться не нужно.

***

      Дребезжа железной тележкой, мы бодро покатили к следующему пациенту. Шедший впереди Донателло был задумчив и молчалив, но мне сейчас это было даже на руку — я, хоть убей, не могла вспомнить технику вправления лучезапястного сустава. Ну, больную руку точно сгибают под прямым углом, а дальше?.. Просто оттягивают кисть, одновременно давя на кость? Мельком глянув на перетянутую эластичным бинтом зеленую толстокожую лапищу, я еще больше приуныла — как бы не покалечить канализационное светило науки своими слабосильными ручонками.       За такими невеселыми размышлениями я и не заметила, как мы дошли до «палаты», и неслабо врезалась передними колесами в невысокий порог. На грохот обернулись все трое: вздрогнувший от резкого звука Донателло, подозрительно придерживающий правую ногу Леонардо и даже лежавший в постели вроде бы бессознательный Майки заинтересованно приподнял веки. Не поддаваясь на провокации, я молча надавила на ручку, приподняв переднюю часть тележки, и все же «заехала» в комнату.       — Ну что, кто тут у нас активно пытался самоубиться об агрессивно настроенных якудза? — мрачно пошутила я, подходя к чужой койке. Микеланджело слабо улыбнулся, скромно прикрывая рукой накрытую чистым вафельным полотенцем грудь. Аккуратно убранная ветошь скрывала под собой объемную вмятину с ореолом мелких трещин, расходящихся от места удара по кости. — Что это за жесть, mat tvoiu?       На протяжении всего осмотра Леонардо не сводил с меня настороженного взгляда и не выпускал ладонь брата из рук, но не мешал и не заговаривал, позволяя сосредоточиться на ране.       — Это были ниндзя-боты, — не то уточнил, не то пожаловался пострадавший. Дышал черепаха часто, поверхностно, но без свиста, да и в целом выглядел довольно неплохо для существа, словившего удар, способный быстро и некрасиво вывернуть наизнанку обычного человека. Тот же Кейси, отличающийся едва ли не богатырским телосложением, после такого бы не встал: захлебнулся кровью из-за нашпигованных обломками ребер легких, если бы удар пришелся в бок, или сразу упал замертво, когда развороченная грудина пробила сердце… Мутант даже говорил нормально, и, с учетом их нечеловеческой живучести, не удивлюсь, если повреждения у него больше косметические.       У меня было два варианта дальнейших действий: можно оставить все как есть, поставив Майки капельницу с антибиотиком широкого спектра, и дать отлежаться с холодным компрессом, пока сойдет ушиб и заживет панцирь, либо попробовать выровнять пластрон, стянув более-менее крупные обломки скобами, провоцируя возможные осложнения и, опять же, прокапать антибиотиками… Главное, чтоб этот товарищ еще и пневмонию в комплект к ушибу легкого не схватил, а с остальным организм и сам разберется. Все это я высказала сосредоточенному Донателло, который со вздохом подтвердил необходимость возни со скобами. Я не знаю, что у них там творится под панцирями, но по мрачному взгляду собеседника поняла, что с мутациями шутки плохи и пластрон в любом случае придется возвращать в исходное положение… Тяжело вздохнув, я взяла в руки шуруповерт.       — Эммм, так его в лабораторию тащить или как?       — Или как, — покачал головой Донателло и кивнул подобравшемуся Леонардо, который уже вооружился потрепанной маской, подсоединенной к какому-то сомнительному баллону. Несмотря на слабое сопротивление, пациента все же удалось усыпить и «операция» прошла относительно нормально…       Может, у меня снова открылись какие-то внутренние резервы, а может, я просто смогла-таки собрать себя в кучу, но под чутким руководством Донателло установка креплений на панцирь заняла не больше получаса, чего не скажешь о подготовительной части. Оказывается, замотанный в протертую спиртом пищевую пленку шуруповерт в условиях канализации можно считать за стерильный, а детальки от железного детского конструктора вполне заменяют нормальные стальные скобы, если их пропустить через автоклав. Когда спустя пятнадцать минут подробного обсуждения плана действий я, наконец, закончила с первичной обработкой пластрона, пациента пришлось усыплять повторно, благо на качестве анестезии это не сказалось, что на самом деле странно, учитывая их бешеный метаболизм. В общем, стоило мне как следует подтянуть шурупы на первой скобе, как панцирь с влажным хрупаньем начал выправляться на место. Нежно позеленев лицом, я с трудом сдержала приступ паники и решила не торопиться с «причинением добра по неосторожности». Зафиксировав еще три параллельные пластины, я медленно и равномерно затянула оставшиеся шурупы так, что пластрон встал на место максимально плавно, и лишь после этого смогла выдохнуть.       Обработку я заканчивала уже на автомате, мысленно благодаря судьбу за то, что она свела меня с криворуким Джонни — именно благодаря ему мне пришлось учиться самостоятельно собирать шкафчик из Икеи, потому что кое-кто невовремя решил «включить мужика» и выгнал присланного фирмой сборщика. Короче, фиксировать отломки панциря было даже легче, чем вешать петли на дверцу, главное, не задумываться о том, что сверлишь что-то живое, а так — никаких проблем… Наложив асептическую повязку, я с наслаждением стянула перчатки и расправила затекшую спину.       — Закись азота (1)? — поинтересовалась я у умиротворенно созерцавшего брата Донателло. Маску сняли всего десять минут назад, а черепаха уже начал приходить в себя. Непривычно молчаливый Леонардо и вовсе перестал обращать внимание на окружающую действительность, вновь полностью сосредоточившись на Майки, но в том, что он прислушивается к каждому нашему слову, сомневаться не приходилось. — Как-то быстро он от наркоза отошел.       — В том числе, — вздохнул мутант, мельком глянув на баллон. — В основном Фторотан (2), но с нашим уровнем метаболизма легко переборщить с дозировкой, так что приходится использовать смеси.       — Понятно… — если мне не изменяет память, хирургическая стадия действия чистого препарата наступает уже после трех минут спокойного дыхания, а прекращается через полчаса… Черепахе не снимали маску минут десять, а проснулся он всего через четверть часа после прекращения подачи газа, и это при условии, что его организм ослаблен из-за раны… М-да, видимо, придется пересмотреть для них сроки больничного. — Надо решать что-то с твоими руками.       — У меня еще есть чистый «веселящий газ» в лаборатории… Хватит сил вправить вывих самостоятельно? — несмотря на оказанное доверие, мои габариты его явно несколько смущали. Впрочем, я и сама не питала иллюзий на этот счет.       — У тебя запястье толще моей лодыжки. Не то чтобы я совсем в себя не верю, но сильно сомневаюсь, что смогу рассчитать силу так, чтобы не доломать тебе вторую руку окончательно.       Мрачно покачав головой, я задумалась, а кому из здесь присутствующих вообще можно доверить вправление вывиха? Эйприл отпадала сразу — она-же-девушка, к тому же без опыта по части медицины, да и вряд ли намного сильнее меня, оставались только громила-Джонс и подозрительно скрипящий зубами Леонардо. Раненый пусть отдыхает, но идея доверить чужую конечность Кейси меня, мягко говоря, нервировала.       Некстати вспомнилась наша первая встреча с ранеными рептилиями. Ох, насколько же, оказывается, было проще рассчитывать только на собственные силы! Жаль, в этот раз не получится извиниться и самоустраниться от лечения — наверное, это карма, почему-то русские медики всегда оказываются крайними.       — Может, попробуем миорелаксанты? — неуверенно предложила я. — Или местную блокаду? Вполне возможно, что при расслаблении мускулатуры вывих разрешится самостоятельно…       — Прошло уже больше восьми часов, да и я не уверен, что Вы сможете попасть в нерв… Я не сомневаюсь в Вашем профессионализме, но нельзя игнорировать наличие определенных анатомических особенностей — все-таки мы не люди, — возразил он. На последних словах его голос едва заметно дрогнул, будто ему было неловко напоминать собеседнику о своей природе.       Вот уж о чем действительно невозможно было забыть. Слишком сильные, слишком сплоченные, слишком ДРУГИЕ — от одной мысли о возможностях нечаянных знакомых начинали шевелиться волосы на голове и мурашки ползли по спине до самого загривка. Лишенные обычных человеческих слабостей, эмоционально независимые от общества, невероятно сильные и одетые в костяную броню — они были настоящими биологическими боевыми машинами. Рафаэль — танк, с нечеловеческой яростью пробивающий путь сквозь противников, наверняка идет в авангарде; Донателло — тактик, ему больше подходит бой на дальних дистанциях, но, к сожалению или к счастью, ни одна винтовка не рассчитана на пальцы рептилий; Микеланджело и Леонардо — контактные бойцы, им точно не занимать мастерства, но до берсерка-Рафаэля они, конечно, не дотягивают…       Даже при условии, что таких существ во всем мире всего четверо (надеюсь!), они все же представляют собой отряд с колоссальным боевым потенциалом. Если бы они не скрывались в канализации, можно было бы смело считать их «семью» плодами эксперимента правительства по созданию совершенного солдата…       — Я помню… — я устало потерла лицо руками — ладони были неприятно липкими от высохшего пота и резко пахли резиной, но мне было все равно. Вечер еще только начинался, но я уже успела вымотаться. — И все же мне не хотелось бы причинять тебе лишнюю боль или калечить. Пусть проводниковая анестезия отпадает, но ввести новокаин в полость сустава я уж как-нибудь смогу. Есть свежий снимок?       — Да, на столе в лаборатории… — Донателло вопросительно посмотрел на меня, ожидая подробностей.       — Позови Эйприл и Кейси, если они хотят играть в «больничку», то пусть делают это под присмотром, — усмехнулась я, утягивая тележку с инструментами к выходу. Кто бы знал, чего мне стоила эта показная уверенность! Интересно, я успею погуглить информацию о вывихах до того, как от меня потребуют активных действий?..       Pomogi, Gospodi…