Головы на пиках.
Проснувшись, Эшер не сразу понял, где он находится. От сильного морского ветра над головой колыхался песочного цвета тент, создавая ощущение, что он всё ещё на борту «Дочери Титана». Но корабль славного капитана Тернесио давно уплыл, оставив светловолосого паренька на берегу у лагеря наёмников. Точно. Эшер встрепенулся, нервно оглядываясь, когда в шатёр бесцеремонно ввалился уже знакомый ему лучник. Вчера Эшер узнал, что его зовут Джокин. Раскосые глаза мужчины сверкнули в полумраке. — Уже проснулся, малец? Поднимайся, Даарио хочет тебя видеть. Эшер без лишних слов встал и последовал за лучником. Выйдя наружу, он невольно зажмурился, ослеплённый ярким солнцем Эссоса. Тут же его обдало волной жара, который так сильно не ощущался в защищённом шатре, куда его вчера сопроводили. Джокин особо не торопился, ведя Эшера мимо скопления других палаток, где отдыхали наёмники. Многие были заняты своим делом: кто-то чистил оружие, кто-то готовил себе пищу или уже принялся за выпивку. Здесь это казалось нормальным и самим собой разумеющимся. Лучник обернулся через плечо и выдавил кривую ухмылку. — Ещё не передумал присоединиться к нам? — спросил он, и, на удивление Эшера, в его голосе не чувствовалось издёвки. — У нас здесь не такие нравы, как Вестеросе. — Их нравы мне всё равно никогда не были по душе, — буркнул Эшер. — Чего так? Ты выглядишь как самый настоящий вестеросец из какого-нибудь знатного дома. Бьюсь об заклад, по утрам тебе подавали свежие фрукты в постель и титьку с молоком, — заржал Джокин. — В таком случае, ты проиграл заклад, — заметил парень и остановился вслед за лучником у одного из самых больших шатров. — Пришли, малец. Смотри, не дерзи капитану — ты ему головой обязан. Бездумно кивнув, Эшер молча вошёл внутрь, тут же оказавшись в спасительной прохладе и полумраке, к которому быстро привыкли глаза. Кто-то пихнул его в спину, заставив сделать ещё несколько шагов вперёд, и, оглянувшись, Эшер с удивлением обнаружил, что Джокин вошёл следом за ним. — Привёл твоего парня, — весело произнёс мужчина, обращаясь к ширме, на которую Эшер поначалу не обратил внимания. Послышался шорох, и из-за ширмы выскользнул, словно грациозный дикий кот, оголённый по пояс Даарио Нахарис. Тени вырисовывали на торсе красивые изгибы мышц, от которых сложно было отвести взгляд, но Эшер заставил себя посмотреть наёмнику в лицо. Приветственно улыбнувшись, Даарио сверкнул золотым зубом и вразвалку подошёл ближе, облокотившись на стоящий между ними стул. Только сейчас Эшер заметил, что в шатре было всё для ведения военных дел: письменный стол, стулья, карта Эссоса с воткнутыми в неё красными, жёлтыми и чёрными флажками, стенд для хранения оружия и манекен для брони. Лишь большая кровать, убранная в шёлковые простыни, выбивалась из общей обстановки. Краем глаза Эшер заметил, что два клинка, вместо того, чтобы висеть на стенде с остальным оружием, покоились на подушках в постели капитана. Это показалось ему очень странным, но для вопросов момент был не самый подходящий. Всё это время Даарио Нахарис с молчаливой улыбкой наблюдал за парнем, и когда их взгляды наконец встретились, он оттолкнулся от спинки стула и размашистым шагом приблизился к Эшеру. Усилием воли парень заставил себя не отшатнуться, когда тёплые руки опустились ему на плечи. — Нравится моя постель? — хитро прищурившись, поинтересовался Нахарис. Эшер сглотнул. — Нравится оружие. — О, — мужчина потрепал его по голове, словно маленького мальчишку, и вернулся к столу, чтобы налить себе в чашу странный напиток желтоватого цвета. — Значит, ты разбираешься в оружии? — Немного, — осторожно ответил Эшер под приглушённый смешок Джокина. — В таком случае, я мог бы научить тебя военному мастерству. — Я умею драться. В этот раз лучник не скрывал своего смеха, который заполнил весь шатёр. Утерев выступившие слёзы, Джокин уставился на Эшера с искренним удивлением от его дерзости. — Если носишь на поясе игрушечный меч и можешь отличить кухонный нож от кинжала, это не значит, что ты «умеешь драться», малец, — со снисходительной улыбкой произнёс лучник. — Но я… — Это легко проверить, — перебил его Даарио. — Джокин, если ты так сомневаешься в мастерстве нашего юного друга, почему бы тебе не сразиться с ним? — Чего? — опешил наёмник. — Но я же из него всё дерьмо выбью! В чём смысл, Даарио? — Сразись со мной, — вмешался Эшер, радостно ухватившись за возможность показать, на что он способен. — Или ты струсил? Испугался вестеросского мальчишку с золотыми кудрями? — Ах ты сраный поганец! — расхохотался Джокин, и Эшер отметил, что Даарио тоже весело улыбается. — Пойдём во двор, и я покажу, как невежливо грубить старшим. Втроём они вышли наружу под палящее солнце и летящий в глаза жёлтый песок. Наёмники вокруг с любопытством уставились на всё ещё щеголяющего голым торсом Даарио, но тот, вместо того, чтобы объяснить ситуацию, махнул Эшеру и Джокину, чтобы они начинали свой бой. Лучник выхватил из ножен длинный кинжал со слегка изогнутым лезвием и ловко крутанул его между пальцев. На губах Джокина играла самодовольная улыбка, когда он начал кружить вокруг Эшера, выжидая удобный момент для нападения. Эшер, в свою очередь, отметил, что красивый лук Джокин трогать не стал. Видно, посчитал, что дело не стоит того, чтобы использовать своё лучшее оружие против юнца. Неспешно Эшер достал меч, подаренный ему Мехо Невасом. Валирийская сталь простого на первый взгляд клинка богато блеснула на солнце, но никто, похоже, не обратил на это внимания. Меч испробовал крови лишь пиратов, и для него ещё не было подходящего имени, но Эшер знал, что наступит час, когда имя придёт само собой. Пока ещё было не время. — Ты будешь нападать или так и продолжишь танцевать вокруг меня, малец? — скалясь, крикнул Джокин. Вокруг них уже собралась толпа народа, которая что-то выкрикивала, подбадривая то лучника, то самого Эшера, будто давно уже не видела такого интересного зрелища: опытный наёмник сражается с зелёным юнцом, вот потеха! Да только Эшеру было не до смеху. Он внимательно следил за движениями Джокина, вспоминая всё, чему его учили в школе фехтования: дыхание, шаги, взмах рукой — откровенная провокация противника, уклонение, нырок вниз, блок, очередное уклонение, выпад. Единственное, что он не учёл — постоянное отвлечение на кричащую толпу, которая кидала в соперников мелкие камушки, чтобы раззадорить их, и порывы ветра, гоняющие песок, который всё время попадал то в нос, то в глаза, то в полуоткрытый от тяжёлого дыхания рот. Эшер всё время кашлял и жмурился, но Джокин будто бы привык к такому. Лучник напал первым, и Эшер кое-как уклонился, едва не упав, споткнувшись о камень. Покачиваясь, он попытался глубоко вдохнуть, чтобы успокоить сердцебиение и дрожь в руке, но мелкая песчаная крошка защекотала горло, вызвав приступ кашля. Джокин не стал ждать, пока парень придёт в себя, и снова нанёс удар, который Эшеру пришлось отбить — на уклонение не было времени. Сталь скрежетнула по стали, вызвав громкий звон. Шаг в сторону, вбок, прыжок по диагонали. Джокин недоумённо наблюдал за махинациями Эшера, который взмахнул клинком, будто намереваясь ударить, и лучник инстинктивно отступил назад, но запутался в своих ногах и повалился на задницу, разразившись забористыми ругательствами. Хмыкнув, Эшер нырнул вниз, выписывая в воздухе скользящий удар, но всё ещё не закончивший свою тираду Джокин выставил вперёд кулак, выбив из юноши весь дух. Какое-то время они сражались на земле, позабыв об оружии, но это был неравный бой. Эшеру удалось выскользнуть из хватки мужчины до того, как в ход пошёл бы припрятанный у него в ботинке ножик, на который Эш обратил внимание ещё при их первой встрече. Они снова взялись за клинки. На этот раз Джокин начал атаковать без промедления. Его кинжал сверкал под лучами солнца, нанося удары один за другим. Эшеру ничего не оставалось, кроме как уклоняться. Он танцевал под градом режущих ударов клинка, а мысленно пребывал в просторном зале для тренировок, где Мехо учил его мастерству водяного плясуна. Если бы наставник увидел его сейчас, был бы он доволен своим учеником? Очередная атака Джокина прорезала воздух в том месте, где ещё секунду назад находился живот юноши. — Проклятье, малец! — зарычал наёмник. Не успел Эшер и глазом моргнуть, как Джокин выхватил лук и одним ловким движением выпустил стрелу. Он услышал, как наконечник рассекает воздух, и почувствовал всю тяжесть своего тела. Он не может быть быстрее стрелы. Что-то неуловимо мелькнуло, обрывая полёт снаряда, и в песок упала разрубленная напополам стрела вместе с тонким стилетом. Даарио Нахарис нагнулся, чтобы подобрать своё оружие, а затем взглянул на Джокина, вопросительно подняв тёмные брови. — Прости, — выдохнул лучник. Эшер удивлённо перевёл взгляд с одного на другого. Он знал, что Даарио — один из капитанов, но этого было недостаточно, чтобы остальные чувствовали к нему такое уважение. Однако, судя по исказившемуся из-за вины лицу Джокина, тому было очень стыдно. Эшер снова посмотрел на теперь уже бесполезную стрелу, что валялась в песке. Она могла убить его, а Даарио спас ему жизнь. Снова. — Спасибо, — прежде чем смог себя остановить, произнёс Эшер. Ему совсем не хотелось казаться капитану чересчур эмоциональным ребёнком, которого вечно нужно спасать. — Эй, малец, — Джокин устало подошёл к нему, опустив тяжёлую руку на его плечо. — Должен признать, твои танцульки очень эффективны. Я совсем выбился из сил, и в настоящем бою, если бы не мой лук, ты бы смог меня одолеть. Эшер в шоке уставился на лучника, который, казалось, говорил искренне. — Мне не сравниться с твоим мастерством владения луком, — нехотя проговорил он. — Это точно, — весело хмыкнул Джокин. — Хочешь, научу? Эшер недоверчиво уставился на наёмника. Он не ожидал такого предложения. Кому захочется возиться с парнем, который в своей жизни лук держал всего раз? — Правда? — выдохнул он. Джокин свистнул и махнул рукой, подзывая к себе кого-то из толпы, которая уже начала понемногу рассасываться: бой закончился, и наёмники потеряли всякий интерес к происходящему. Молодой долговязый парень подбежал к Джокину, выслушал его просьбу и скрылся в лабиринте палаток. Вернувшись через минуту, он нёс с собой аккуратно вырезанный лук, который сильно уступал красоте и гибкости луку Джокина, но, на первый взгляд, тоже был не плох. — Пойдём, постреляем, — Джокин подмигнул Эшеру и направился к мишеням, стоящим неподалёку. Бросив на Даарио последний взгляд и отметив довольную улыбку капитана, Эш поспешил за лучником. Они тренировались долгие часы. Поначалу у Эшера выходило из рук вон плохо: он не мог не то чтобы метко стрелять, но даже правильно вставить стрелу. Оперение царапало щёку, наконечник всё время клонился к земле, а тетива была недостаточно натянута. Но Джокин не злился. Ему даже было весело наблюдать за тщетными попытками юноши всё исправить. Он давал дельные советы и показывал на собственном примере, и когда Эшеру удалось выпустить свою первую стрелу более-менее ровно по направлению к мишени, радости у обоих было столько, будто они захватили целый город без помощи подкрепления. После нескольких удачных попыток, когда пот уже начал заливать глаза, а руки — дрожать от перенапряжения, Джокин предложил подкрепиться. — Тебе уже можно выпивать? — весело поинтересовался лучник, ведя Эшера к одной из палаток, где разместился угрюмый наёмник наедине с целым кувшином алкоголя. — Не беспокойся о Вдовце, он наш человек, — поспешил заверить его Джокин, заметив настороженный взгляд Эшера. — Я думал, здесь все ваши люди. — Ты ошибался, — хмыкнул Джокин. — Раз Даарио тебе доверяет, то и мне стоит, поэтому будь осторожен со словами и действиями, когда никого из нас нет поблизости. — О чём ты говоришь? — удивился Эш, принимая у наёмника ломоть хлеба и кусок сыра, блестящего на солнце. — Ты же знаешь, что у Ворон-Буревестников три капитана, да? — Эшер кивнул, а Джокин налил себе полную чашу эля. — Среди нас есть люди, которые преданы лишь одному из капитанов, и порой неосторожно брошенное слово может стать причиной донесения, за которым последует «случайная» гибель. — Но… — Почему? Ты не понял этого сразу, как появился здесь? Я думал, ты сообразительный малый, — хмыкнул лучник. — У наших капитанов разные взгляды. Их мнения зачастую не сходятся. Кому-то ближе методы одного из них, кому-то — другого. — А вы с ним… — Эшер неуверенно кивнул на хмурого наёмника, отметив, что всё его лицо испещрено шрамами, — преданы Даарио? Вместо ответа Джокин улыбнулся, а угрюмый мужчина хмыкнул, вытаскивая из кармана бриджей трубку. Воздух наполнился сладковатым дымом. Теперь для Эшера всё стало проясняться. Тот разговор на собрании наёмников, где они спорили о сотрудничестве с Дейенерис Таргариен, — он должен был сразу обо всём догадаться, когда Даарио возразил двум другим капитанам. Если он против, то у него наверняка найдутся сторонники. И двое из них уже сидели прямо перед Эшером. — Почему Вдовец? — неожиданно для самого себя спросил Эш, наблюдая за тем, как наёмник курит трубку. — Разве это не очевидно? — поднял бровь Джокин. Вдовец посмотрел на парня исподлобья. — Знаешь ли ты, что значит иметь жену, любить её и чувствовать, что тебя тоже любят, несмотря на… некоторые недостатки? Эшер пожал плечами. — Ну, у меня вроде как есть жена. — Наёмники одновременно уставились на него с искренним недоумением. — Может, вы слышали, что в Вестеросе браки зачастую устраивают как сделки? — Что-то такое слышал, — хмыкнул Джокин. — Ещё большей глупости сложно придумать. — Но можно, — хмуро вставил Вдовец. — С моим браком решили не временить, — продолжил Эшер, — и как только появилась удачная кандидатура, мы были обручены. — И где же сейчас твоя жёнушка? — с интересом выпалил лучник. Эшер не сдержал нервного смешка. — Пускает слюни в своей люльке, я думаю. — Заметив вопросительные взгляды наёмников, он поспешил объяснить. — Моя суженая — грудной младенец. Несколько мгновений между ними висела тишина, а потом Джокин разразился громким смехом, и даже Вдовец выдавил подобие улыбки. — Да ты, небось, шутишь! — утирая слёзы, воскликнул лучник. — Как такое возможно? В Вестеросе у людей совсем нет никаких убеждений? — Я уже молчу о том, что жену выбрали вместо тебя, — пробормотал Вдовец, — но разве же это по-человечески… с младенцем-то… Несколько секунд Эшер недоумённо смотрел на наёмника, а когда до него дошло, щёки парня покрыл густой румянец. — Н-нет! — неловко выпалил он. — Всё не так! Я и видел-то её всего раз! Мы женаты по документам, но брак вступит в силу после того, как она достигнет подходящего возраста. — А до тех пор ты выполняешь роль её нянюшки? — расхохотался Джокин, щуря раскосые глаза. Эшер обижено надул губы. — Да ладно тебе, не хмурься, Нянюшка, а то морщины появятся! — Вдовец хмыкнул, а Эшер устало покачал головой. Кто-то позвал Джокина, и тот недовольно обернулся. — Чёрт, ни секунды покоя. Он с трудом поднялся, захватив с собой чашу с элем и, отсалютовав собеседникам, поплёлся прочь, бурча под нос ругательства. Некоторое время в воздухе висела напряжённая тишина. Вдовец молча курил трубку, глядя куда-то внутрь себя, будто совершенно позабыл о присутствии Эшера. Несколько долгих минут парень неловко посидел, а потом собрался было уходить, но Вдовец его окликнул: — Хочешь узнать, откуда у меня эти шрамы? Эшер с интересом посмотрел на наёмника, пробежав взглядом по его лицу, шее и рукам, которые испещряли бледные кривые рубцы. Ему было любопытно, и раз Вдовец сам предложил, то было бы странно отказаться. Эш сел обратно и приготовился слушать. — Вот этот, — Вдовец провёл концом трубки по самому длинному и уродливому рубцу, пересекающему лицо от уха по щеке к уголку верхней губы, — я получил в подарок от одного очень строптивого дотракийца. У нас был долгий бой, ещё до того, как я вступил в ряды Ворон-Буревестников. Мне удалось стащить этого ублюдка с коня… ты же знаешь, как они гордятся своими лошадками? — Эшер кивнул, хотя слышал об этом впервые. — Это взбесило засранца так, что он не задумываясь кинулся на меня с аракхом, а я не ожидал, что он так быстро придёт в себя после падения. В общем, он порезал мне лицо, а я отрезал ему косу, — с гордой улыбкой произнёс он. Это был первый раз, когда Эшер увидел настоящую улыбку Вдовца. До этого ему казалось, что наёмник просто не умеет улыбаться, или умел когда-то, но давно позабыл, как это делается. — Под косой ты подразумевал голову? — Нет, — удивлённо моргнул мужчина. — Косу. Не знал, что это предмет их гордости? Каждый раз, когда дотракиец убивает врага, он вплетает в волосы колокольчик. Но если его побеждают в бою, косу приходится срезать, и всё заново. — А если он умрёт в бою? — То какая тогда нахрен разница? — нахмурился Вдовец. — У них забавные традиции, у этих дотракийцев, но для меня всё это кажется глупым. Косы, колокольчики, животные привычки… Настоящие дикари, — сплюнул мужчина. Эшер задумчиво почесал подбородок. — Они тебе просто так не нравятся? — Всему есть причина, — Вдовец внимательно посмотрел на парня, словно решая, стоит ли и дальше посвящать его в свои мысли, или ещё рано. Видимо, решив, что Эшер пока не достоин знать всей правды, он перевёл тему. — А этот шрам над бровью у меня с детства… — Эшер? Эш удивлённо поднял голову, узнав зовущий его голос: низкий, хрипловатый, но, в то же время, звонкий. Из-за палатки, у которой они с Вдовцом сидели, вышел Даарио Нахарис. Эшер неосознанно поднялся на ноги и оттряхнул одежду, словно стыдясь пыли и грязи, хотя здесь все были такими. Да и, в любом случае, не во дворце же они находились, чтобы беспокоиться о приличиях, однако отчего-то Эшеру было неловко перед этим синевласым мужчиной. — Капитан? — О, не присоединишься к нам, Даарио? — Вдовец пьяно отсалютовал ему полупустой чашей. — Боюсь, не выйдет, приятель, — криво ухмыльнулся Нахарис. — Мне придётся украсть у тебя хорошего слушателя, но вы можете продолжить сплетничать позже. Вдовец фыркнул и вновь потянулся к трубке, чтобы закурить. Даарио кивнул Эшеру, чтобы тот следовал за ним. Шли они в молчании: капитан был впереди, а Эш едва поспевал за его размашистым шагом. Они миновали частокол с угрожающими пиками, напичканными отрубленными головами врагов, обошли лагерь со стороны, по щиколотку утопая в песке, и начали подниматься по небольшому склону. Эшер сгорал от любопытства, но Мехо научил его терпению, без которого, порой, сложно добиться желаемого. Достигнув вершины холма, Нахарис замер на выступе, устремив взгляд куда-то вдаль. Одна рука покоилась на эфесе стилета, который ранее спас Эшеру жизнь. Пальцы Даарио с неосознанной нежностью поглаживали рукоятку в виде нагой женщины. Эшер медленно подошёл ближе, неслышно ступая по земле, словно котёнок рядом с большим диким котом. Проследив за взглядом капитана, он увидел в отдалении ещё одно нагромождение палаток и тонкую струйку дыма, витками поднимающуюся в закатное небо, окрашенное кровью. — Знаешь, что это значит? Эшер покачал головой. — Нет, капитан, — спохватившись, ответил он. — Завтра кто-то умрёт, — задумчиво произнёс Даарио. Эшер нервно сглотнул, бросая на мужчину обеспокоенный взгляд, но тот не обращал на его волнение никакого внимания. Вдруг парню стало по-настоящему неуютно. Зачем Даарио привёл его сюда? Что ему нужно, и почему он говорит о смерти после того, как дважды спас его, Эшера? — Что мы здесь делаем? — пересохший язык отказывался ворочаться, поэтому обычный вопрос стал для парня настоящей пыткой. — Как думаешь, на что мы смотрим? — Даарио кивнул в сторону палаток. — Это… лагерь? — предположил Эш. — Другие наёмники? — Почти, — кивнул мужчина. — Там есть наёмники. А ещё там есть Безупречные, дотракийцы, бывшие рабы, решившие взять в руки оружие, и рыцари из Вестероса. Так чей это лагерь, Эшер? Эшер широко открыл глаза, уже совершенно по-другому видя эти палатки. Теперь дым костра казался ему чем-то иным. Ему не обязательно было отвечать, чтобы показать, что он понял. — Интересно, чем сейчас занята Матерь Драконов… — задумчиво произнёс Даарио, горящим взглядом наблюдая за её лагерем. — Капитан, — Эшер сглотнул, решаясь задать вопрос, который мучал его весь день, — почему вы захотели обучать меня? Зачем я вам нужен? Наконец Даарио Нахарис посмотрел ему прямо в глаза. Его губы тронула нежная и такая неуместная улыбка, что Эшеру захотелось стереть её, ляпнув какую-то грубость. «Всему есть причина», — пронеслись в голове слова Вдовца. Какова же причина синеволосого капитана с золотыми завитками усов и бородой-трезубцем? — Ты очень вовремя появился, парень, — произнёс Даарио. — В самый подходящий для меня момент. Когда мне понадобился верный союзник в рядах Ворон-Буревестников, ты взялся будто из ниоткуда. Тут как тут — только протяни руку и схвати. — Но я не понимаю… — Мне нужен союзник, верность которого будет основана не на страхе, а на чувстве долга. Ты ведь в курсе, что обязан мне жизнью? — лукаво прищурился Нахарис. Эшер смущённо кивнул. — Среди этого сброда ты не найдёшь ни одного человека, для которого долг не был бы пустым словом. — А как же Джокин и Вдовец? — Хорошие люди, — согласился Даарио. — Но я бы не стал доверять им свою жизнь. Если прижмёт, они выберут свои шкуры. Но ты… в тебе что-то есть, Эшер. Эшер почувствовал, как по спине скатилась капля холодного пота, когда внимательный взгляд пронзительно-голубых глаз окинул его с ног до головы. Честь, долг… в чём-то Даарио прав. Эти чувства навсегда застрянут в душе любого вестеросца. Они могут не придерживаться их, но совесть будет напоминать о себе. — Я не могу, — выпалил Эшер, и чуть не врезал себе за то, что не смог сдержать дурацкий порыв раскрыть карты и сбросить груз с души. Но слов было не вернуть. — Я не могу… служить вам и клясться в верности, капитан, ведь вы собрались убить ту, ради которой я прибыл сюда. Тирошиец удивлённо поднял брови, глядя на Эшера уже совершенно по-другому. — Ты говоришь о Матери Драконов? — Эшер кивнул. — Ради неё ты пришёл в наш лагерь? — Снова кивок. — И ты не знал, что Вороны-Буревестники хотят её смерти? — Я даже не знал, что это лагерь Ворон-Буревестников. Неожиданно для Эшера Нахарис весело расхохотался и потрепал его по белокурым волосам, которые уже не казались такими золотистыми, как прежде. Огонь солнца выжигает из него последние остатки Ланнистера. — Раньше я думал, что удача — пустое слово, — вдоволь отсмеявшись, произнёс капитан. — Но глядя на тебя, я готов изменить своё мнение. Каковы были шансы, что ты наткнёшься именно на меня — человека, преследующего такую же цель? — Эшер непонимающе уставился на мужчину, в глазах которого плескалось веселье. — Я собираюсь взять руководство над Буревестниками в свои руки и перейти на сторону Дейенерис Таргариен. — Но как? — выпалил Эшер. — Ну, что уж тут скрывать, — хмыкнул Даарио. — Методом убийства. Кому-то всё-таки придётся умереть, чтобы путь был свободен. — Завтра кто-то умрёт… — выдохнул его слова Эшер. — Завтра у нас назначена встреча с Матерью Драконов, во время которой остальные два капитана планируют вонзить ей нож в спину… буквально, — скривился тирошиец. — Но вы же будете там! — воскликнул Эшер. — Вы должны что-то сделать. — Я и сделаю, — согласился Даарио. — Я возьму с собой тебя. Ты спасёшь Матерь Драконов.***
Как только забрезжил рассвет, Эшер уже был у частокола, стараясь не смотреть на пики и растерянно теребя звезду, повязанную на запястье. В животе тугим комком сжался узелок нервов, а в голове роились мысли, вызывающее сомнения по поводу всей этой затеи. Единственное, в чём Эш был уверен — это в том, что он хочет увидеть Дейенерис Таргариен. Ту, ради которой это всё и задумывалось. Но что, если их с Даарио план провалится, что-то пойдёт не так, и единственный шанс впечатлить истинную королеву превратится в пепел? Буквально. Со стороны лагеря послышались шаги и глухой звон оружия, бьющего по металлическим пластинам набедренных щитков. Эшер порывисто обернулся и чуть не уткнулся носом в грудь неслышно ступающего Даарио. — Ох, — вместо приветствия выдохнул парень, почти отшатываясь назад и теряя равновесие. Нахарис ловко схватил его за локоть и удержал от падения, не скрывая весёлой улыбки. — Что он здесь делает? — из-за спины тирошийца вышел один из капитанов — гладко выбритый, с короткими иссиня-чёрными волосами и острым взглядом. Второй капитан вышел следом. Он был слегка полноват, светловолос и краснолиц. Водянистого цвета глазки недобро вперились в Эшера. — Он мой оруженосец, — твёрдо ответил Даарио, не удостоив капитанов взглядом. — Плевать, Неско, — скривился тучный капитан. — До тех пор, пока малец нам не помешает, опасаться нечего. — А он помешает? — Неско окинул Эшера внимательным взглядом, и парень почувствовал, будто стоит на раскалённых углях. — Разве что случайно прольёт вино на твоё мирийское кружево, — фыркнул Даарио. — Это атлас! — ощетинился Неско, тут же потеряв к Эшеру всякий интерес. — Отправляемся. Не стоит заставлять Матерь Драконов ждать, — заметил пухлый капитан и первым миновал частокол, не обращая никакого внимания на приветствия наёмников, охраняющих вход. Лошадь Эшера шла нога в ногу с вороным жеребцом Даарио. Тирошиец улыбался своим мыслям, глядя прямо перед собой и жмурясь от лучей поднимающегося над горизонтом утреннего солнца. Эшер сжимал звезду дома Терисов, представляя, что она передаёт ему силы и уверенность. Песок под ногами лошадей поднимался золотистой пылью в воздух и кружил, словно прекрасное марево, среди которого Даарио Нахарис казался сказочным героем из-за Узкого моря, от которого сходили с ума девушки, а мужи рвали на голове волосы от безысходности. Но глядя на него, Эшер почему-то не чувствовал отчаяния. Разве можно ненавидеть красоту? Мужчина ты, или женщина — красота есть красота. Ей нужно восхищаться, и Эшер восхищался, даже не скрывая этого. Но заметив, что Даарио уже давно наблюдает за ним, он почувствовал смущение и поспешно отвернулся. Вскоре из-за песчаного холма выросли верхушки палаток и тентов. Никакого частокола в лагере королевы не было — лишь неподвижная армия в шлемах, скрывающих лица. На звук копыт выехал всадник с длинной косой, с вплетёнными в неё золотыми колокольчиками, которые звенели при движении. «Дотракиец», — понял Эшер, не в силах оторвать заинтересованного взгляда от дикаря. Дотракиец же свистнул, крикнул что-то на непонятном языке за плечо и ускакал вглубь лагеря. Капитаны и Эшер остановили своих коней и спешились. Неско снял с седла резной сундучок, украшенный изображением переплетающихся змеек. Из «стены» стражи вышли двое и занялись конями гостей, в то время как навстречу капитанам подоспела пара разительно отличающихся друг от друга человек. Один был темнокожим толстяком, весом не менее двадцати стоунов. На оголенной коже объёмного живота расползались, словно ядовитые змеи, белесые шрамы от многочисленных порезов. Второй человек был седым старцем. Он опирался на посох, белые волосы частично скрывали лицо, но, когда старик поднял голову, Эшер увидел ещё такие молодые и яркие голубые глаза. — Представьтесь, пожалуйста, — с вестеросским акцентом попросил старик. У него был чистый и звонкий голос. — Капитаны Ворон-Буревестников. Ознак зо Кандак, Неско Вороное Крыло и Даарио Нахарис, — спокойно представился толстяк Ознак. — А это кто? — Мой оруженосец, сир, — улыбнулся Даарио, сверкнув золотым зубом. — Учу его дипломатии. Седобородый вздрогнул, услышав непривычное обращение от тирошийца, но быстро взял себя в руки. — Это похвально. Что в сундуке? — старик указал на ларец, что держал Неско. — Лишь самое лучшее белое золото Эссоса, — криво ухмыльнулся Неско и встряхнул сундучком. Внутри характерно звякнул металл. — Подарок. Несколько долгих секунд старик молчал, явно раздумывая, стоит ли проверять, или из-за этого может начаться конфликт ещё до встречи капитанов с королевой. Видимо, решив, что может поверить наёмникам на слово, а при малейшем признаке угрозы спустить на них бойцового слона с аракхом на изготовку, он кивнул. — Следуйте за мной, — наконец произнёс он. Неско и Ознак обменялись взглядами, которые, кажется, кроме Эшера, никто не заметил. Он двинулся следом за Даарио, чувствуя нарастающее внутри напряжение. Они подошли к шатру, вход в который разделялся полупрозрачной лёгкой тканью, едва заметно колыхающейся, словно от дыхания невидимого существа. По обе стороны от входа стояли дотракийцы, следящие за каждым движением гостей. Эшер смотрел на завесу, и ему чудилось, что он видит размытую фигуру, которая с каждой секундой становилась чётче, приобретая черты и контуры. Осталось только войти внутрь и удостовериться, что это не мираж, но ноги парня будто приросли к земле, отказываясь двигаться. Капитаны уже проследовали внутрь за стариком и толстяком, но Даарио замер на входе, обеспокоенно оглянувшись на бледного Эшера. — Пора, парень, — осторожно произнёс тирошиец, но Эшер будто не слышал его. Когда седобородый приподнял завесу, ему почудилось, что он увидел её, но сейчас он снова был в этом не уверен. Существует ли Дейенерис на самом деле? Есть только один способ проверить. Но Эшер до исступления боялся узнать правду. Увидеть её и сойти с ума, броситься на колени к её ногам и умереть сразу же. Сорвать план Даарио, подвести его и приговорить к смерти. Эта мысль стала словно ушатом холодной воды. Эшер вздрогнул, как от удара, и поднял виноватый взгляд на тирошийца. Тот удивлённо склонил голову, будто спрашивая: «Ты уверен, что справишься?». Эшер кивнул и ступил за завесу. Да так и замер, ослеплённый увиденным. На стуле с высокой спинкой восседала… девочка. Пожалуй, она была старше самого Эшера разве что на год. У неё были ещё по-детски пухлые щёки, но фигура — уже сформированной девушки: округлые бёдра, вздымающаяся в лёгких шелках грудь, тонкие ручки и ноги, обтянутые белой, как молоко, кожей. Пушистые ресницы обрамляли большие глаза фиалкового цвета, но их взгляд был серьёзным и внимательным. Дейенерис Таргариен откинула заплетённые в косу серебряные волосы, о которых Эшеру приходилось только слышать из многочисленных историй о правителях, в чьих жилах течёт кровь дракона. Когда она заговорила, Эшер почувствовал, что его накрывает волной благоговения. — Приветствую, капитаны, — Дейенерис учтиво склонила голову, но лишь настолько, насколько позволял ей титул королевы. — Прошу, присаживайтесь. Капитаны поклонились и поспешили занять свои места. Эшер запоздало согнулся пополам, боясь даже поднять голову и чувствуя на себе любопытный взгляд Матери Драконов. Наконец он встал за сидениями капитанов, глядя прямо перед собой, делая вид, что его не интересует ничего из здесь происходящего. Дейенерис тоже заняла своё место, и её фиалковые глаза сразу посерьёзнели, когда настало время обсуждать их с наёмниками сотрудничество. Эшеру казалось, что происходящее совершенно не приходится по душе королеве, но она умело это скрывала. Она не дерзила, не перебивала и отвечала лишь тогда, когда считала нужным. Её охраняли старик и толстяк, а снаружи — целая толпа дикарей и войска без яиц. Она чувствовала себя в безопасности. Зря. Если бы Эшер мог, он бы подал ей какой-нибудь сигнал, но ему оставалось лишь украдкой наблюдать за девушкой, чьи красота и величие покорили его. Он не переставал гадать, как такой юной женщине удалось собрать целое войско и отправиться в опаснейший поход с целью освободить людей в Заливе Работорговцев. Он сомневался, разумно ли это, и собирается ли она вместо бессмысленной борьбы отвоевать Железный Трон, но, когда Дейенерис подняла эту тему, все его сомнения развеялись в пух и прах. — Мне осталось завоевать ещё два города и сорвать оковы людей, которые страдали всю свою жизнь без единой на то причины. Я не могу вернуться домой, зная, что не сделала ничего, чтобы облегчить страдания этих несчастных, — голос Дейенерис едва заметно дрожал от злости. «Она действительно переживает за их судьбы», — понял Эшер. Неско спросил о награде для Ворон-Буревестников, если они примут её сторону в этой войне. Вопрос явно разочаровал королеву, но она спокойно ответила, что наградит их по достоинству и предоставит возможность и в дальнейшем зарабатывать золото мечом в её личном войске. Ознак бросил на Неско полный сомнений взгляд, но второй капитан не обратил на него внимания. Он слышал только «золото». Эшеру показалось, что атмосфера в шатре неуловимо изменилась. Дейенерис была напряжена и следила за каждым действием наёмников, а в особенности — за молчавшим всё это время Даарио. Эшеру нужен был знак, чтобы начать действовать, но его капитан лишь внимательно слушал распинающегося о битвах и причитающихся наградах Неско. По его лицу нельзя было сказать, что он чувствует. — Ваша Милость, я всё ещё сомневаюсь, стоит ли… — начал было старец, склонившись над королевой, но она мягко оборвала его, подняв изящную ручку. — Мы это уже обсуждали, Арстан, — спокойно произнесла она. Арстан нехотя отступил и продолжил буравить взглядом капитанов, будто они лично нанесли ему оскорбление своим присутствием. «А старик ведь прав, — невесело подумал Эшер. — Королеве следовало бы к нему прислушаться». — В знак нашей преданности, мы хотели бы преподнести вам подарок, Ваше Величество, — расплылся в похабной улыбке Неско. — Королеву следует называть «Ваша Милость», — огрызнулся старик. — Как скажете, — Неско наклонился, чтобы поднять стоящий у его ног ларец. Эшеру показалось, что нарисованные змейки слегка шевельнулись, и внутри у него всё похолодело. Они начали действовать. Это не просто белое золото, которым так хвалился Неско, это — смерть. Эшер заметил, как напрягся Даарио — впервые за всё пребывание здесь. Его пальцы слегка шевельнулись у рукоятки стилета, но сигнала всё равно не последовало. Эшер весь покрылся испариной, моля, чтобы Даарио не мешкал, иначе всё будет потеряно. На секунду он подумал, что смерть королевы — именно то, чего Нахарис и добивается, но быстро отогнал от себя эту мысль. Он доверял тирошийцу, но что-то всё равно было не так. Неско поднялся, медленно приближаясь к Дейенерис, держа сундучок на вытянутых руках. На его губах играла мерзкая улыбочка, и только за это хотелось распороть ему брюхо. Но прежде чем капитан дошёл до королевы, неся в руках смерть, занавеси шатра всколыхнулись, словно от порыва сильного ветра, и воздух наполнился нечеловеческим рёвом. Неско вскрикнул и выронил ларец, Ознак попытался вжаться в стул, словно это было возможно, учитывая его телосложение, а Даарио с Эшером одновременно пригнулись. Люди же королевы, да и сама Дейенерис не подали никаких признаков удивления. Матерь Драконов слегка подалась вперёд, и сверху спикировала чёрная тень, через мгновение оказавшись на коленях у девушки, зевая, обнажив острые зубы, и выдыхая дым из ноздрей. Он был ростом со средних размеров пса, чёрная чешуя переливалась красными пластинами на спине. Дракон повернул голову, окидывая присутствующих кровавым взглядом. Казалось, Неско так и прирос к полу, в ужасе глядя на чудовище, которое королева ласково гладила по чешуйчатой голове и нежно улыбалась. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но поспешно одёрнул себя. Бросил взгляд на валяющийся у ног королевы сундук и отступил к своему месту. Как только Неско сделал шаг, дракон угрожающе зарычал. Из чёрных ноздрей посыпались алые искры. Неско вскрикнул, потерял равновесие и повалился на бок, начав отползать к Ознаку. — В-вы нам угрожаете?! — вскрикнул капитан. Эшер готов был биться об заклад, что ещё немного — и сир Вороное Крыло обгадит штанишки из хвалёного атласа. Видимо, Дейенерис подумала о том же, потому что её улыбка выразила полное удовлетворение от произведённого эффекта. — Дрогон не хотел вас напугать, — спокойно заметила она. — Он не причинит вам вреда… если я не захочу. Неско стал белее волос королевы и совсем потерял дар речи. Вместо него заговорил Ознак. — Мы наслышаны о ваших… питомцах, благородная королева. Дейенерис мгновенно нахмурилась. — Они не питомцы, — холодно ответила она. — Они — мои дети. — Да-да, конечно, — поспешил исправиться Ознак. — Красивые твари. Щёки королевы слегка порозовели. Эшер заметил, что она едва сдерживается, чтобы не высказать капитану всё, что она о нём думает. Но почему-то Дейенерис промолчала. Эшера осенила неожиданная догадка: наёмники нужны королеве. Действительно нужны. Без них ей не достичь своей цели, поэтому приходится терпеть невежество, грубость и неуважение. Стискивая зубы, прикусывая язык, молчать и терпеть вопреки себе. Задвигая гордость на задний план, она показывала свою благоразумность. Проблема в том, что капитаны Ворон-Буревестников не были настроены на мирное сотрудничество, чего королева, конечно же, не могла знать. Попытка убийства провалилась с появлением дракона, но это была лишь одна попытка. Ни Ознак, ни Неско не сдадутся так просто. И вдруг Эшер заметил едва уловимое движение. Знак. Он на мгновение прикрыл глаза, делая незаметный шаг вправо. Ознак продолжал сыпать «любезностями» в адрес драконов Дейенерис, а королева, трясясь от злости, молча слушала его. Ещё один знак — в воздухе сверкнули два клинка, а в следующий момент поток речи тучного капитана оборвался, как и его жизнь. Кровь брызнула в лицо Эшера, но он даже не зажмурился. С глухим стуком головы капитанов Ворон-Буревестников упали и покатились к ногам Дейенерис Таргариен. Даарио опустил стилет вслед за Эшером и быстро вытер кровь с его щеки, пряча мимолётную улыбку. Когда Даарио повернулся к королеве, взгляд его был серьёзным как никогда. Дракон радостно вскрикнул, порываясь наброситься на свежую кровь, но девушка с трудом его удержала. Она удивлённо подняла брови, кивая на отрубленные головы. — Что это значит? — в голосе не было злости — лишь искреннее недоумение. Без лишних слов Даарио Нахарис рухнул на одно колено, склонив голову. На мгновение Эшер замешкался, но потом сразу же последовал примеру единственного оставшегося в живых капитана Буревестников. Королева перевела взгляд с одного на другого и покачала головой. — Встаньте и объясните, зачем вы это сделали, капитан? — попросила она. — Убивать своих братьев по оружию является нормой в ваших рядах? Даарио медленно поднялся и беззастенчиво посмотрел Дейенерис прямо в глаза. Девушка, не дрогнув, ответила ему тем же. — Нормой является убивать предателей, которые покушались на жизнь моей королевы. — Другие капитаны не хотели заключать сделку? Даарио покачал головой. — И я советую сжечь этот ларец с «подарком». Он вам не придётся по вкусу. Дейенерис кивнула лысому силачу, и тот с опаской вынес ларец из шатра. — Я так понимаю, они обманули меня, а вы обманули их, — проговорила королева, обращаясь скорее к синей бороде Нахариса, чем к нему самому. — И что вы хотите взамен? — Лишь служить вам. Полагаю, сегодня я доказал свою верность. — Правда? — подняла бровь Дейенерис. — Вы предали друзей, что помешает вам предать меня? — Они не были мне друзьями! — пылко возразил Даарио. — Я клянусь быть верным вам, моя королева! — Довольно с меня клятв, — отрезала Матерь Драконов. — Что с вашим оруженосцем? Он немой? Эшер вздрогнул, поняв, что обращаются к нему. Подняв испуганный взгляд на королеву, он замешкался. — В-ваша Милость, — голос охрип и отказывался слушаться, — я лишь слишком взволнован, ведь ради встречи с вами я проделал долгий путь. Я… надеюсь присоединиться к вашему войску, чтобы сопроводить вас домой и помочь занять принадлежащий вам по праву трон. Его речь вызвала у Дейенерис весёлую улыбку. Она подошла к нему вплотную и неуловимо провела пальчиками по щеке парня. Широко открытыми глазами Эшер следил за каждым её движением, боясь вдохнуть и развеять это наваждение. Но она была такой же реальной, как и он сам. — Ты не похож на наёмника, — заметила королева. — Ты из Вестероса? Как твоё имя? — Эшер… Эшер Хилл, Ваша Милость, — пробормотал он. — Бастард? Что ж, служи мне верно, Хилл, и я дарую тебе имя, замок и семью. «Не нужна мне новая семья, пока есть та, которая меня предала», — с горечью подумал Эш, но вслух произнёс: — Спасибо, Ваша Милость. Вы очень добры. Дейенерис отступила назад, бросив на стоящего в замешательстве Даарио любопытный взгляд. Дракон, который до этого играл с отрубленными головами капитанов, вскрикнул, вспорхнув в воздух, и приземлился на плечо королевы. Даарио и Эшер одновременно охнули, не скрывая своего восхищения. Эш невольно бросил взгляд на пол. Капитаны вывешивали на пики частокола головы своих врагов, а теперь им предстоит пополнить их ряды. Дейенерис повернулась к лёгкой занавеси, проведя по ней кончиками пальцев. Неуловимая улыбка тронула её губы и тут же исчезла. — Сегодня под покровом ночи вам представится возможность подтвердить свои слова делом, — тихо произнесла она, не глядя на своих новых союзников. — Вам предстоит проникнуть в Юнкай и открыть ворота моему войску.