К Бесу.
Девушка смотрела на себя в зеркало, встречаясь с собственным обвиняющим индиговым взглядом. Вместо леди Флауэрс с шелковистым водопадом вороных волос, бледной кожей и острыми линиями скул, в отражении был кто-то другой. Кто-то, кого она не узнавала. Убийца. Предательница. Нет, Цареубийца. Элинор порывисто отвернулась от зеркала, яростно сжимая кулачки. Обвела взглядом собственные, но такие чужие покои, выглянула в окно, где солнце ярко освещало мощёный двор Красного Замка. Бабушка запретила делать глупости, а то, что она собиралась совершить, иначе как глупостью не назовёшь. Вопиющий, рискованный, эгоистичный поступок, лишь бы облегчить собственное чувство вины. Элинор собиралась пойти к Тириону. Очнувшись после обморока на свадьбе короля Джоффри и своей сводной сестры Маргери, Элинор задала единственный вопрос, даже не глядя, кто находится вместе с ней в комнате: «Где лорд Тирион?». Ей повезло, что в покоях была лишь Оленна Тирелл. Лицо бабушки исказилось в противоречивых чувствах: злость, жалость, сомнения… облегчение. — Бес в темнице, где ему и положено быть, — коротко ответила Королева Шипов, присаживаясь на край постели. — Но… — Ты испугалась, дитя, но теперь всё прошло. Убийца будет наказан. Элинор подняла на бабушку тяжёлый взгляд. Оленна держала его лишь несколько мгновений, но, не выдержав, устало вздохнула. — Не делай глупостей, дорогая, — прошептала она. — Иначе мы все погибнем. Элинор удивлённо моргнула. Почему кто-то должен умирать из-за неё? Это она убила Джоффри, а теперь его дядя в темнице ждёт приговора, который, скорее всего, будет не в его пользу. Это она убила Джоффри, и, если признаться в этом Тириону, вся её семья будет приговорена к смерти. Элинор выскользнула за дверь, которая неслышно закрылась за её спиной, и спокойно направилась вдоль коридора на залитые солнцем улочки. Ноги сами несли девушку в сторону темниц, пока мысли в голове воевали друг с другом. На лице не отражалось ни единой лишней эмоции. Два исхода: смерть Тириона или смерть её семьи. И вечные страдания, которые будут принадлежать только ей. Они будут преследовать днём и ночью, напоминая, на что она обрекла невинного человека, зато семья останется в безопасности. Септа Бейлора выросла будто из ниоткуда — величественное здание, смотрящее в небеса, обращённое к семи ликам одного божества. Отец, Матерь, Дева, Старица, Кузнец, Воин и Неведомый. К кому из них обратиться, чтобы найти помощь, отпущение грехов? Способен ли хоть один бог на такое, кроме Неведомого? Проводя рукой по шершавой поверхности септы, она шла вдоль здания, погружённая в свои мысли. Двери, ведущие внутрь, были слегка приоткрыты. Элинор хотела было пройти мимо, но что-то привлекло её внимание — какой-то шёпот. Девушка замерла, прильнув к прохладной поверхности каменной стены. Она знала, что внутри лежит тело короля, поэтому снаружи должна быть стража, но её почему-то не было. Лишь манящая приоткрытая дверь. Элинор прикрыла глаза, вслушиваясь в едва уловимый шёпот, словно дуновение ветра и шуршание листьев. Один из голосов принадлежал женщине, и было несложно догадаться, какой именно. Серсея Ланнистер бдела у тела покойного сына днём и ночью, отказываясь от еды и посетителей. Она горевала так сильно, как и положено матери, и Элинор захотелось поскорее оттуда убраться, чтобы не представлять покрасневшие, некогда ярко-зелёные глаза, под которыми залегли чёрные тени, бледные впалые щёки и крепко сжатые губы, пытающиеся сдержать крик отчаяния. Она даже отвернулась, но тут услышала ещё один голос. Совсем тихий, едва различимый, но явно принадлежащий мужчине. Он почти ничего не говорил, только слушал шипение Серсеи, изредка вставляя несколько слов, которые тут же обрывались. Элинор стало любопытно, и, вопреки здравому смыслу, она заглянула внутрь через приоткрытую дверь. В септе царил полумрак, сквозь витражи солнечные лучи, искажаясь, падали на пол, стены и мраморный стол, на котором покоился совсем ещё ребёнок. Элинор не хотелось на него смотреть, и она поспешно отвела взгляд. Серсею не было видно из-за сгорбленной фигуры мужчины… или старика, стоящего спиной ко входу. В такой темноте было сложно сказать наверняка. Элинор с трудом разглядела широкие, но сутулые плечи, длинные спутанные волосы, настолько грязные, что нельзя было даже примерно определить их цвет, и лохмотья, свисающие с костлявого тела. Вдруг голос Серсеи повысился, заставив Элинор испуганно вздрогнуть. Теперь она могла различить каждое слово, ведь королева-мать не беспокоилась о том, что её может кто-то услышать. — Не говори мне о семье! — взвизгнула Серсея. — Ты был нужен мне, когда за моей спиной Тирион плёл интриги, а теперь мой мальчик… Джоффри мёртв! Как смеешь ты защищать этого карлика, этого Беса, Джейме?! Глаза Элинор в ужасе расширились, и она поспешно прикрыла рот ладонью, чтобы ненароком не издать удивлённого возгласа. Неужели этот старик там, в септе, действительно Джейме Ланнистер? Тот самый златокудрый брат-близнец королевы, известнейший рыцарь Королевской Гавани и лорд-командующий Белых Плащей? Элинор недоверчиво покачала головой. В септе снова повисла тишина, и в тот момент, когда девушка сделала шаг вперёд, чтобы поскорее убраться подальше от разборок Ланнистеров, кто-то толкнул дверь и вышел наружу. Они врезались друг в друга, в равной мере испугавшись и отпрянув назад. В нос Элинор ударил неприятный запах грязного тела, пота и гноя. Джейме Ланнистер поспешно закрыл двери в септу Бейлора и вопросительно посмотрел на неё уставшими, но яркими и живыми зелёными глазами, от уголков которых расползались паутинки морщин. Щёки мужчины впали, лицо осунулось и выглядело желтовато-болезненным. Немытые волосы цвета грязной соломы кусками спускались до самых плеч, а в спутанной бороде запеклась кровь. Он как-то неуверенно держал правую руку за спиной, когда слегка поклонился ей. — Миледи. — Прошу прощения, сир, — выпалила Элинор. Джейме одарил её внимательным взглядом, но прежде, чем он смог задать ей какой-то компрометирующий вопрос, девушка поспешила присесть в быстром реверансе и сбежать с места преступления. Она надеялась, что лорд-командующий решит, будто странная леди всего лишь проходила мимо, а не подслушивала под дверью, как и было на самом деле. Судя по всему, сир Джейме только вернулся из… где бы он ни был, и сразу же поспешил утешить горюющую мать. Взглянуть на своего мёртвого племянника, узнать о предательстве собственного брата. Вспомнив о своей настоящей цели, Элинор поспешно отогнала мысли о возвращении из своих скитаний Джейме и поспешила к другому Ланнистеру, перед которым она была в неоплатном долгу. У темницы её встретил целый отряд стражи. Одни охраняли вход, ведущий к пыльным ступеням лестницы, другие же спускались вниз, где их, вероятно, ожидало не меньшее количество рыцарей. Пришлось сразу же отмести идею пробраться незамеченной. Если кто-то спросит её, что забыла здесь сводная сестра королевы-вдовы, сразу же возникнут подозрения, которые не приведут ни к чему хорошему. Судя по всему, без личного разрешения Серсеи внутрь не попасть. Тяжело вздохнув, Элинор приняла решение отказаться сегодня от затеи поговорить с Бесом, и отправилась восвояси. Путь её лежал ко внутреннему саду Красного Замка, к той самой скамье, спрятанной в самом отдалённом уголке, где однажды Тирион распивал вино из кувшина и делился с ней своими мыслями. Их первый нормальный разговор. Первый раз, когда Элинор поняла, что Тирион Ланнистер — никакой не Бес, а интереснейший собеседник и мудрый человек, которого хотелось слушать и слушать, набираясь чего-то нового для себя. Не тот Бес, о котором ходили не самые приятные легенды по всему Вестеросу, которыми пугали маленьких детей, чтобы те не вздумали ослушаться. Девушка устало опустилась на скамью, запрокинув голову к ясному небу, цвета синих волн. В такой чистый день, когда не было видно ни облачка, можно было перепутать море и небеса — такой чистой синевы они были. Мысли невольно вернулись к Джейме Ланнистеру. Она умирала от любопытства, лишь догадываясь, какие злоключения выпали на долю брату-близнецу Серсеи. Элинор припомнила самые изощрённые слухи, среди которых фигурировали великаны, людоеды, порочные связи с разбойницами с больших дорог. Всё это казалось немыслимыми небылицами, особенно когда она увидела то, во что превратился рыцарь в сияющих доспехах: лохмотья, грязь, запах гноя. Ранний отпечаток старости, что лёг проседью в волосах и расползся россыпью морщинок по лицу. Она перепутала его со стариком! Кто бы мог подумать… Вероятно, он перенёс нечто поистине ужасное. — Не помешаю? Элинор вздрогнула, не заметив, как появился незваный гость. Она подняла взгляд и встретилась с грустными карими глазами. — Что ты здесь делаешь? — выдохнула Элинор. Маргери присела рядом на скамью с лёгкой улыбкой — вежливой и притворной, как и полагает леди. — Хотела подышать свежим воздухом перед ужином и наткнулась на тебя. Не рада меня видеть? Элинор рассеянно покачала головой. — Как ты, держишься? — едва слышно спросила она. Маргери передёрнула плечом, будто отгоняя назойливую муху. На её прекрасном лице промелькнула тень раздражения. — Ты не представляешь, сколько раз мне довелось ответить на этот вопрос. Прошу, я не хочу снова лгать. Только не тебе. — Прости, — Элинор легонько дотронулась до ладони сестры, что лежала у неё на коленке. Маргери не стала отдёргивать руку — лишь тяжело вздохнула. — Мне правда жаль, что тебе снова довелось потерять мужа. Второй раз ты овдовела, так толком и не побывав женой. На самом деле, говорить о Джоффри не хотелось, как и о Ренли. Каждый из них не был достоин Маргери, каждый из них закончил одинаково ужасно. Маргери слегка качнула головой. — Не женой — королевой. Мне так и не удалось побывать королевой, хотя я уже дважды была в шаге от исполнения своей мечты. — Я знаю, — прошептала Элинор, немного удивлённая искренним признанием сестры. Она не ожидала, что Маргери будет скорбеть по мужчинам, которых едва знала, но и не думала, что девушка так легко признает, что ей нужна лишь корона. — Но у меня снова появился шанс, — мягко улыбнулась Маргери, поднимая на Элинор взгляд. Красивые глаза голубки радостно блеснули из-под пушистых ресниц. — Я выйду замуж за Томмена, когда он станет королём. — Но ведь Томмен совсем ещё юн! — И что? — подняла брови девушка. — Я помогу ему править. Для этого и нужна верная жена. Кстати, — Маргери поднялась, перехватывая руку Элинор и мягко сжимая её пальчиками, — мне нужно выполнить свой долг и навестить бедняков, пока не начался ужин. Не составишь мне компанию? Элинор замешкалась, переводя взгляд на сцепление их рук. Лёгкое платье Маргери лазурного цвета едва заметно колыхалось на почти не ощутимом ветерке. Лазурная ткань, как небесная синева, как морская гладь. Так легко перепутать. — Прости, — наконец выдохнула девушка. — Не думаю, что я способна сейчас на такой подвиг. Иди и покажи народу, что будущая королева может справиться с любыми невзгодами и всегда будет на их стороне. — Таков мой план, — улыбнулась Маргери, отпуская её руку. Девушка повернулась и зашагала по тропинке. Лёгкая ткань на мгновение взметнулась и безжизненно опала, стекая по нежным лодыжкам, словно вода.***
В зале висела напряжённая атмосфера напускного горя. Её можно было ощутить горьким привкусом на кончике языка, который не убрать никакой едой, никаким напитком. Скользя взглядом по деланно скорбящим лицам гостей, придворных, лордов и леди, Элинор медленно продвигалась к своему месту рядом с бабушкой. Мимо неё поспешно пробежал мальчишка, держа на вытянутых руках сверкающий поднос с двумя кувшинами. Девушка провела его взглядом и на мгновение замерла, поражённая маской боли, которой стало лицо Серсеи Ланнистер. Королева-мать, потерявшая ребёнка, глядела пустыми глазами в свою тарелку, полную мяса в меду и фаршированных яиц, пока мальчик наполнял её бокал — единственная столовая посуда, которая постоянно пустела. Единственный человек, который по-настоящему скорбел. По правую руку от Серсеи, немного поодаль, всего в паре шагов, стоял рыцарь в доспехах Королевской Гвардии, охраняя её трапезу. Он даже не шевелился, отстранённо устремив взгляд куда-то перед собой. Лорд-командующий. Элинор не узнала его в первый раз, приняв за старика в лохмотьях, и не узнала во второй. Даже в сияющих доспехах Джейме Ланнистер не был похож на того человека, о котором ходили легенды. О его красоте, обворожительной улыбке, блестящих золотистых волосах. О его доблести, храбрости, решимости. Об убийстве короля. О кровосмесительной связи с собственной сестрой. Элинор села на стул рядом с Оленной Тирелл и зажмурилась. Воображение подталкивало мерзкие сцены, где брат и сестра сливались воедино и не только в страстном поцелуе. Они были одним целым, одним золотоволосым зеленоглазым чудовищем, прекраснее которого не было на этом свете. — Дорогая, ты не важно себя чувствуешь? Элинор подняла на бабушку испуганный взгляд, словно испугавшись, что та может читать мысли. Но морщинистое лицо Оленны сморщилось, словно старое яблоко, припорошенное ранним седым снегом, и в мудрых глазах отразилась искренняя обеспокоенность. — Я в порядке, — выдавила из себя улыбку Элинор. — День был долгим. — Ночь будет ещё дольше, — понимающе кивнула Оленна и вернулась к трапезе. Элинор вновь посмотрела на лорда-командующего. С прошлой встречи он успел привести себя в порядок: волосы больше не свисали беспорядочными комками, а были острижены и чисто вымыты до золотистого блеска, приличествующего Ланнистеру, но бороду Джейме почему-то оставил. Она не была такой грязной, в ней больше не было следов запёкшейся крови, кто-то искусно поработал ножницами, чтобы придать бороде приличный вид, словно так и было задумано. Зато в светлых волосках на щеках и подбородке пробивалась непривычная глазу седина. Он был слишком молод, чтобы так скоро седеть. Рука сира Джейме покоилась на эфесе меча, словно он был готов вытащить оружие в любой момент. Левая рука. Элинор нахмурилась и пригляделась к правой руке мужчины, которую он старался держать в тени, то и дело слегка заводя за спину. Глаза девушки в ужасе расширились, когда она увидела вместо кисти обмотанную поверх культи чистую белую ткань. — Бабушка, — пискнула Элинор, нетерпеливо дёргая старушку за рукав платья, из-за чего та едва не смогла донести вилку с нанизанным на неё картофелем до рта. — Брат королевы… ты видела его руку? — Ты имеешь в виду то, что осталось от его руки? — проворчала старушка. — Да, это зрелище лицезрели все, беззастенчиво пялясь своими глазёнками на печальный обрубок златовласки. Элинор проигнорировала издёвку Оленны, нетерпеливо склонившись над её ухом. — Но что произошло? — Дитя моё, — Королева Шипов удивлённо вздёрнула брови, — никто не знает. Одни говорят, что руку сир Джейме потерял в схватке с разбойниками, другие — что он защищал прекрасную деву от медведя, а потом украл её девственность, истекая при этом кровью. Слухами земля полнится. А почему тебя это так интересует? — подозрительно прищурилась старушка. Элинор беспечно пожала плечами. — Я любопытна. Разве это плохо? — Порой даже очень. — Оленна тяжело вздохнула. — Как бы то ни было, сир Джейме без руки, которой он всегда держал меч. Я слышала в кузнице ему отливают золотую кисть. Правда, неожиданно? — О да, почему не из бумаги? — хмыкнула Элинор, но пусть на её губах играла улыбка, в голосе звучала горечь. Никакому мужчине не нужна жалость, тем более рыцарю Королевской Гвардии. Лорду-командующему. Гордому Ланнистеру. Но ей всё равно было необыкновенно жаль этого человека, и что она могла поделать, глядя издалека в эти пустые зелёные глаза? Тихие разговоры и звуки поглощения еды были прерваны сдержанным позвякиванием ножа о хрустальный бокал. — Минуту внимания, — от спокойного голоса Тайвина Ланнистера веяло суровой холодностью. — Пришло время объявить о предстоящей свадьбе будущего короля Вестероса, ныне принца Томмена Баратеона, первого своего имени, и леди Маргери Тирелл. Торжество будет иметь место вскоре после завтрашней коронации принца. Десятки рук подняли вверх бокалы за здоровье будущего короля и его невесты — вдовы предыдущего престолонаследника, так скоро покинувшего свой народ. Сидящая рядом с Томменом Маргери скромно улыбалась салютующим ей гостям. Её улыбка говорила: «Я весьма опечалена скоропостижной кончиной моего мужа, вашего доброго короля, но ради блага Семи Королевств готова пойти на новое замужество». Томмен выглядел смущённым, явно не зная, как вести себя в этой ситуации. Вряд ли он скорбел по брату: судя по слухам, тот вечно его задирал и даже поднимал руку, пока никто не видит. Но кто-то всегда видел. Однако принц был совсем ещё дитём. Маргери будет вить из него верёвки… не на это ли рассчитывала бабушка? Серсея тряслась мелкой дрожью в приступе ярости, но некими неведомыми силами сдерживала себя, чтобы не начать проклинать всех и каждого. В её глазах, конечно же, такие поспешные действия казались неуважением, даже надругательством над её сыном, чьё тело ещё не успело остыть. Элинор надеялась, что на этот раз двор обойдётся без пышного торжества, и это хоть немного охладит ярость королевы-матери. Неосознанно девушка ощутила прилив уважения к краснеющей и кусающей губы женщине, которая лишь чудом сохраняла гордую осанку и хранила молчание. Боги видят, ей было что сказать. Сир Джейме, напротив, казался совершенно не заинтересованным в происходящем. Общий переполох, ярость сестры, смущение племянника и холодный взгляд отца, скользящий с одного лица на другое, были ему не важнее мухи, лениво потирающей лапками на сияющем наплечнике его доспехов. Пустым взглядом он глядел в одну точку, явно ничего не видя, кроме собственных мыслей. И вряд ли они были радужными. Элинор тихонько встала, шепнула бабушке, что собирается лечь пораньше, и под её пристальным взглядом незаметно для остальных покинула зал. Ночной воздух окутал девушку своим свежим дыханием, практически позволяя забыть о зловонии Королевской Гавани. В пределах Красного Замка было относительно чисто, а многочисленные сады и розовые кустарники скрывали нечестивые запахи. Ночь же всегда позволяла вздохнуть полной грудью. Словно тень, Элинор шла вдоль крепостной стены на носочках, и её шаги были сравнимы с тем, как маленький воробушек спешно передвигает лапками по камню, прежде чем взлететь. Завернув за угол, она замерла на месте, пристально следя за стражником, который только что вышел сменить напарника у входа в темницы. Они перекинулись парой фраз, один направился к ступеням, а второй остался у двери, прислонившись к стене и фальшиво насвистывая какую-то мелодию, отдалённо напоминающую «Рейны из Кастамере». Можно было бы воспользоваться его расслабленностью, подкрасться и вырубить чем-нибудь тяжёлым. Элинор покачала головой, словно не соглашаясь с самой собой. Глупо было полагать, что она способна лишить чувств здорового крепкого мужчину в кольчуге и с мечом на поясе. Даже застав его врасплох, она всё равно не сдюжит ударить с достаточной силой. Ломая голову над тем, как пробраться в темницу к Тириону, Элинор невидящим взглядом уставилась в каменную кладку перед собой. Свист охранника затих, и девушка не заметила, как он перешёл в тихий храп. Сейчас она бы даже не заметила, если бы кто-то пробрался вплотную к ней со спины, а потом осторожно похлопал её по плечу, заставив сердце ухнуть в пятки. Потому что именно так всё и случилось. Сдерживая крик всем своим существом, Элинор медленно обернулась, уткнувшись взглядом в сияющий в лунном свете нагрудник. Подняв голову, полностью прижатая к стене не физической силой, но страхом, что был намного сильнее, девушка не моргая уставилась на мужчину. — Кажется, мы с вами уже встречались. — Сир Джейме, — Элинор усилием воли кивнула. — Что вас сюда привело? — Люблю дышать свежим ночным воздухом, — даже в темноте была заметна его кривая ухмылка. — Пройдёмте со мной, миледи, чтобы ни у кого не возникло вопросов, почему юная дама гуляет поздним вечером в одиночестве у королевской темницы вместо того, чтобы сидеть на ужине в окружении других леди. — А у вас разве не возникают вопросы? — дрожащим голосом спросила Элинор. Джейме Ланнистер отступил в сторону, протянув в приглашении левую руку, и девушка, поколебавшись несколько мгновений, осторожно за неё ухватилась. Скрытые в тени, они неспешно зашагали по мощённым улочкам. — Я надеялся, вы сами мне расскажете, — наконец ответил рыцарь. Элинор украдкой рассматривала его профиль: нос с горбинкой, впалые щёки, покрытые колючей бородой, подбородок с ямочкой и морщинки на лбу и у глаз. Он скосил на неё взгляд, и девушка поспешно отвернулась. Она не могла доверять Ланнистеру. Она убила его племянника и пыталась пробраться в темницу к брату. Джейме без колебаний сопроводит её прямо в когти Серсеи, которая с упоением запустит их в её горло. Но несмотря на собственные мысли, сказала Элинор совершенно другое. — Я не верю в виновность лорда Тириона, — искренне заявила она, глядя прямо перед собой и чувствуя, как Джейме замирает на краткое мгновение, но тут же продолжает их неспешную прогулку. Рука, за которую цепляется Элинор, слегка подрагивает, светлые брови хмурятся. Несколько секунд мучительного ожидания, и наконец он задаёт вопрос: — Вы были близки? — Не совсем, — ответила Элинор. — Но он был одним из немногих, кто говорил искренне то, что думает. Лорд Тирион показал себя с лучшей стороны, а не с той, которую обычно видят другие. — Он спал с вами? Элинор застыла на полпути, и Джейме неловко остановился. Рука девушки выскользнула из-под его руки, согнутой в локте. Мужчина удивлённо поднял брови. — Вы считаете, что имеете право оскорблять леди из-за одних лишь догадок, не имеющих подтверждения? — голос Элинор был тихим, но звенел от нахлынувших злости и возмущения. — Только потому, что я нашла общий язык с вашим братом, которого вы ненавидите? Глаза сира Джейме удивлённо расширились. Несколько секунд он не мог подобрать слов, глупо открывая и закрывая рот, но, в конце концов, смог взять себя в руки. — Мне жаль, миледи, — смущённо произнёс он. — Я не хотел вас обидеть, правда. И я… не ненавижу своего брата. Леди… — Элинор Флауэрс, — настороженно произнесла она. — Леди Элинор, приношу свои искренние извинения за сказанную мною глупость. Девушка пристально посмотрела в лицо рыцаря. Судя по всему, Джейме чувствовал себя не в своей тарелке, и почему-то хотелось верить, что он действительно ляпнул глупость не подумав. Мужчина неловко протянул руку, приглашая её продолжить прогулку. Вздохнув, Элинор снова мягко скользнула пальчиками за изгиб локтя. Куда вёл её Джейме, сложно было сказать: они бездумно ступали по твёрдому камню, пару раз то поднимаясь, то спускаясь по лестницам. Джейме спросил о её семье, искренне удивившись, что она в родстве с Маргери. Он не знал, что у Мейса Тирелла была ещё одна дочь. Слова «бастард» не прозвучало, за что Элинор была ему очень благодарна. Они немного поговорили о Хайгардене, немного — о породах лошадей и совсем чуть-чуть — о Королеве Шипов. Джейме признался, что боится старушку до дрожи в коленках, но Элинор ему не поверила, хоть и вежливо улыбнулась. За бездумными разговорами ни один из них не заметил, как поменялась обстановка, и они уже стояли на крепостной стене, глядя на простирающийся внизу город. Ночью он был почти чёрным — лишь несколько огоньков подмигивали в столь поздний час. Больше всего их было на холме Рейнис, где муравейниками роились бордели Бейлиша. Элинор поёжилась, вспомнив свой поход в один из оплотов грязной похоти, который сейчас казался таким далёким. Будто это было в прошлой жизни. Сир Джейме тоже рассматривал город, но взгляд его снова был пустым. Элинор вновь воспользовалась ситуацией, чтобы понаблюдать за мужчиной, пока была такая возможность. Он стоял по правую от неё руку, всё время отводя культю подальше от её любопытных глаз. Левая рука привычно легла на эфес меча, брови хмурились, словно забыли, что значит быть расслабленными. С такого близкого расстояния даже в полумраке, созданном отбрасываемым тени одиноким факелом, Элинор заметила тонкие полоски шрамов, словно от острого кинжала, прячущиеся за светлой бородой. Уставшие глаза запали, но сохранили изумрудную красоту. Несмотря на перенесённые лишения, Джейме Ланнистер оставался безбожно красивым. — Вы же не думаете, что ваш брат виновен? — неожиданно для самой себя выпалила Элинор. Лоб Джейме на мгновение разгладился, но тут же снова покрылся хмурыми морщинками. Он смотрел прямо перед собой. — Наша сестра так думает. Она уверена в этом, — коротко ответил мужчина. — Что с вами произошло, сир? — прошептала девушка, вновь забыв прежде подумать. Он понял, о чём спрашивала Элинор. Она поняла, что перешла все границы. Джейме медленно обернулся, и неожиданно его губы тронула усталая улыбка. — Может, продолжим этот разговор в другой раз, леди Флауэрс? — тихо спросил он. — Завтра? — с надеждой выдохнула девушка. — Завтра, — с улыбкой кивнул Джейме. Он произносил её имя в точности как Тирион. «Леди Флауэрс» — с почтением, в котором слышалась лёгкая издёвка и, в то же время, теплота. Проводив её до покоев, лорд-командующий слегка поклонился и ушёл, ни разу не обернувшись.***
Весь следующий день Элинор думала лишь о предстоящей встрече, ловя себя на мыслях о сире Джейме буквально каждую минуту. Сидя в солнечной комнате с Маргери и другими леди, растерянно слушая их неторопливые речи о нарядах и славных рыцарях, вышивая с бабушкой в залитом солнцем саду, отводя глаза под внимательным взглядом старушки. Она убеждала себя, что это нормально — желать общения с новым человеком, которому есть, что рассказать. Элинор всегда была любопытным ребёнком, а став девушкой, она обнаружила в себе неудержимое влечение к приключениям. Так как бросить всё и умчаться на Рейвене с мечом наперевес она не могла, оставалось только мечтать о чужих рассказах. Джейме Ланнистер мог бы многое рассказать. Больше всего Элинор ожидала историю о побеге из плена Кейтилин Старк, о котором ходило множество слухов. Что же приключилось после вызволения Джейме, оставалось тайной, а разгадывать тайны Элинор обожала. Элинор была юна и всю жизнь чувствовала себя запертой в клетке птицей. Почему-то её оберегали слишком сильно, слишком трепетно относились к бастарду. Отец, бабушка, даже Маргери, будучи младшей сестрой, вела себя порой чересчур покровительственно. Поэтому, когда появился шанс взглянуть на мир со всей его жестокостью, интригами, схваткой жизни и смерти, пусть даже чужими глазами, Элинор не сомневалась ни секунды. Жить при дворе, глядя на других дам, которые наслаждаются теми крохами подобия существования, казалось бессмысленным. Она хотела стать глазами сира Джейме и увидеть его мир. Каким бы ужасным тот ни был. Наблюдать за красивым закатом, стоя на крепостной стене, было необычайно приятно. Лилово-красные облака на самом горизонте пузырились умирающим солнцем, унося с собой долгий день и изматывающую жару, взамен оставляя едва уловимый свежий ветерок, позволяющий наконец вдохнуть полной грудью. Залюбовавшись закатом, Элинор не заметила, как появился сир Джейме, встав по правую от неё руку и облокотившись на зубчатый парапет. Она едва не лишилась чувств, когда уловила боковым зрением присутствие другого человека. — Боги милостивые, нельзя же так подкрадываться! — воскликнула девушка, непроизвольно делая шаг в сторону. Джейме с ухмылкой покосился на неё, но тут же снова отвернулся, хмуро уставившись на темнеющий небосклон. Внизу город начинал готовиться к долгой ночи: женщины таскали воду из колодца, мужчины возвращались с работ — кто домой, а кто — в бордели, где жизнь только начала пробуждаться. Джейме был недоволен, если не сказать больше. Он злился. — Сир, что-то произошло? — осторожно поинтересовалась Элинор. — Что-то постоянно происходит, если ты Ланнистер, — пробурчал мужчина. Тяжело вздохнув, он прикрыл измученные глаза и пояснил: — Отец… Десница хочет, чтобы я вернулся на войну. Сразу же после свадьбы короля Томмена. Короля. Конечно же, прямо в этот момент в септе Бейлора происходила коронация, о которой Элинор благополучно забыла. Её отсутствие могли и не заметить, а вот то, что на таком событии не появился сам лорд-командующий Королевской Гвардии… это определённо вызовет вопросы. Но, судя по всему, Джейме это волновало в последнюю очередь. — Женитьба короля на моей сестре состоится всего через несколько дней, — протянула Элинор. — Лорд Тайвин не мог на полном серьёзе… — Да что вы? — саркастично вздёрнул брови Джейме, наконец поворачиваясь к ней. Всё ещё опираясь на парапет, он выглядел небрежно расслабленным, но подобное напускное спокойствие выдавало его раздражённость. — Лорд Тайвин не может смириться с тем, что один из его сыновей сидит в темнице, а второй потерял руку. Это накладывается на тот факт, что заключённый — карлик, убивший его жену, а калека — лорд-командующий, не имеющий права продолжить род Ланнистеров. Так что нет, миледи, лорд Тайвин был серьёзен. Он вообще не из тех, кто травит шутки в свободную минуту. Элинор во все глаза смотрела на мужчину перед собой, не уверенная, что правильно услышала. Сир Джейме только что жаловался? Злился на отца и выплеснул ей это в лицо? Чужой, совершенно не знакомой девушке? Кажется, до Джейме тоже только что дошёл смысл сказанного им, так как он устало провел ладонью по лицу и виновато нахмурился, избегая взгляда девушки. — Я не должен был… — Сир, вы не можете уехать, — выпалила Элинор, заставив Джейме удивлённо уставиться на неё. — Вы только вернулись, до конца не восстановились… как вы будете сражаться? — У меня есть ещё одна рука, — съязвил мужчина, помахав перед Элинор кистью. — Не делайте из меня настолько беспомощного калеку. — О, я уверена, спустя время вы приноровитесь к использованию лишь одной руки во время боя. Спустя время, сир. Джейме скривился, будто её слова причиняли ему физическую боль. Взгляд Элинор невольно застыл на культе, обмотанной чистой тканью. Хорошо, что кровь уже не проступала. Видимо, мейстер сумел остановить разложение и распространение инфекции. Пройдёт немало времени, прежде чем обрубок перестанет болеть, но сколько должно пройти времени, чтобы Джейме перестал ощущать отсутствующие пальцы? Может, ему всю жизнь будет казаться, что у него всё ещё есть правая кисть. Элинор подняла голову и обнаружила, что Джейме всё это время наблюдал за ней. Стыдливо заведя руку за спину, он произнёс: — Там не на что смотреть. — Как это произошло? — спросила Элинор, удерживая его взгляд. Они долго смотрели друг на друга: сир Джейме хмурился, Элинор упрямо сверлила его взглядом. Он поскрёб бороду здоровой рукой и снова отвернулся к распростёртому внизу городу. Солнце полностью село, погрузив мир в интимный полумрак. Идеальное время, чтобы делиться секретами, но для этого нужно доверять собеседнику. Хотя бы самую малость. — Вы мне доверяете? Джейме хмыкнул. — Как ни странно. При этом чувствую себя последним дураком. — Боитесь слепо верить другому человеку? — А вы — нет? — спросил он. — Это в бою без доверия никак, а в придворных интригах я не разбираюсь. Скажешь неверное слово, и оно разлетится по всему замку, опорочив твоё имя, если не хуже. Словом можно убить, а я привык убивать мечом. В отличие от вас. — Вы снова грубите. — Разве? — Джейме покосился на девушку. — Я сказал что-то не то? — Вы назвали меня интриганкой, которая плетёт заговоры и выуживает из вас информацию. — Да простят меня боги, я не умею общаться с женщинами! — рассмеялся Джейме. — Как можно было сделать такие выводы из моих невинных речей? Он смеялся легко и естественно. Элинор уже и позабыла, как звучит искренний смех, находясь среди цветника фальшивых улыбок. Кажется, в Королевской Гавани никто не смеялся. Не по-настоящему. Поэтому она и не заметила, что беззастенчиво глазеет на его растянутые в улыбке губы, пока они не вытянулись в удивлённое «о». — Вы пялитесь, — спокойно заметил мужчина. Элинор почувствовала, как к щекам стремительно приливает кровь, и поспешно отвернулась, сделав вид, что любуется городом, хотя было уже так темно, что различить внизу один дом от другого не представлялось возможным. Она понадеялась, что при таком освещении её румянца не будет заметно. Послышались шаги, и Элинор стремительно обернулась, чувствуя, как в груди колотится сердце. Джейме спокойно переговорил со стражником, тот кивнул, зажёг один из факелов на стене и удалился. Сир Джейме вернулся, снова облокотившись на парапет, как ни в чём не бывало. — У вас не будет проблем? — удивилась Элинор. — Проблем? — кажется, вопрос девушки поставил его в тупик. — Миледи, может, я и калека, но всё ещё остаюсь лордом-командующим. Я имею право постоять на крепостной стене в любое время суток. — И ничего, если вы стоите здесь со мной? — сглотнула Элинор. Джейме взглянул на неё с насмешливой ухмылкой. — Мы просто разговариваем, разве нет? Девушка поспешно закивала, ругая себя за то, что дала ему повод поиздеваться. Она представляла себе Джейме Ланнистера по-другому: доблестным рыцарем, галантным и сильным. Может, немного самовлюблённым. Но тот Джейме, что предстал перед нею, совершенно отличался от сложившегося в её голове образа. Он был несчастным, уставшим, будто враз постаревшим на десяток лет, и грустным. И свою грусть Джейме превращал в поток колкостей, которые выплёскивались на неё без предупреждения. Иногда они были очень обидными, а иногда даже вызывали улыбку, но в них всё равно чувствовалась боль. Как будто включался какой-то защитный механизм внутри сломленного мужчины, и только таким образом он мог держать себя в руках… В руке. Не смешно. Надув губки, Элинор шмыгнула носом. Это привлекло внимание Джейме, который тут же растерял всё своё напускное веселье. — Замёрзли, миледи? — Ваши шутки слишком мрачные и веют холодом, — отчеканила Элинор. Он снова рассмеялся. Девушка чувствовала на себе его внимательный взгляд и то, как изменилось его настроение. Она хотела пожурить Джейме, а вместе этого — развеселила его. Что ж, это лучше, чем ничего. — Я расскажу вам, — наконец произнёс мужчина, и Элинор тут же обернулась. Гладкий поток волос на мгновение взметнулся в воздух, после рассыпавшись по плечам. Пристальный взгляд девушки приклеился к лицу рыцаря-калеки, но на этот раз он не отводил глаз. Глубоко вздохнув, Джейме скомкано начал свой рассказ. Он поведал о том, как Кейтилин Старк освободила его из плена под «честное слово» найти и вернуть её дочерей. Вместе с Бриенной Тарт — большой женщиной, которая сражалась лучше многих мужчин, они отправились в Королевскую Гавань. Элинор слушала молча, не перебивая и впитывая каждое слово, которые были столь скупы на эмоции и подробности, что весь рассказ походил на заученный урок. Но под пытливым взглядом девушки, полном надежды и неподдельного интереса, Джейме начал расслабляться, и его история обрастала новыми деталями. Когда мужчина дошёл до момента с отрубанием руки, он на мгновение замешкался. Элинор едва ощутимо притронулась к его плечу, пытаясь ободрить, вернуть затуманенный жуткими воспоминаниями взгляд обратно в реальность. Джейме вздрогнул так, словно это было не лёгкое прикосновение, а удар наотмашь, и продолжил ломким голосом: — А потом этот жирный дотракиец просто взял — и рубанул, — глухо произнёс он и выдохнул так, будто только что признался в чём-то сокровенном. После этого ему стало намного легче рассказывать о том, что было дальше. Порой он даже с трудом скрывал улыбку, когда вспоминал свои приключения с Бриенной Тартской. О ней Джейме отзывался весьма тепло, чего не могла не заметить Элинор. Она внимательно следила за блеском в его зелёных глазах и медленно ползущими вверх уголками губ, и неожиданно для себя почувствовала странный укол где-то в груди и необъяснимую вспышку злости. До этого она чувствовала лишь жалость, которую, по понятным причинам, не хотела показывать. Это бы только разозлило мужчину, и, кто знает, может, он бы передумал рассказывать свою историю. Но сейчас, слушая о том, как Бриенна храбро и безрассудно бросалась ему на выручку, за что он в итоге решил вернуться в Харренхолл и спасти её, Элинор было почему-то неприятно. Он называл её «глупой женщиной», но это звучало не как оскорбление. Нельзя называть женщину глупой с такой широкой идиотской улыбкой. Элинор прежде не приходилось встречаться с Бриенной Тарт, но доводилось слышать небылицы о её невероятном уродстве. Что она огромна, волосата как медведь и тупа как боров, а лицо её словно вышкреблено из камня. Судя по тёплым чувствам Джейме к ней, такого просто не могло быть. Не мог Джейме Ланнистер так улыбаться, говоря об уродине. Не мог. — Я бы хотела повидаться с ней, сир, — тихо произнесла Элинор, внимательно следя за реакцией мужчины. Джейме удивлённо моргнул. — Правда? Но, увы, это невозможно. Бриенна уехала исполнять данное нами обоими обещание. — Она ищет девочек Старк? — Именно так, — на его лицо легла тень беспокойства. — Надеюсь, женщина преуспеет в этом. — Неожиданно он с улыбкой выдохнул, удивлённо покачивая головой. — Я даже не знаю, почему всё это рассказываю вам, миледи! — Порой нужно поделиться с кем-то своими чувствами, иначе можно умереть от боли, — заметила Элинор. — Когда я лишился руки, боль была такая, что впору умереть, но я выжил. — Вы недооцениваете душевную боль, сир. Иногда она бывает в сотни раз сильнее, чем физическая. — Так говорит лишь тот, кому ни разу не отрубали руку, — пробурчал Джейме, но на его губах играла слабая улыбка. Целых пять дней каждый вечер на закате они встречались на крепостной стене, где никто не мог помешать их разговору. Джейме как лорд-командующий следил, чтобы стража была где угодно, но не в их тайном месте. И каждый вечер они говорили обо всём: говорили, слушали, молчали, обнажали души, не глядя друг на друга, или бросали мимолётные взгляды, тут же отворачиваясь к ночному городу. Главное было — высказаться, а потом — выслушать. Смотреть было не обязательно, это сбивало мысли обоих. С Джейме было легко разговаривать, но ещё легче — слушать. У него было больше интересных историй, о которых так жаждала узнать Элинор, и говорил он звонким голосом с едва уловимой хрипотцой. Ему было тридцать четыре года, за которые он успел поучаствовать во множестве сражений, пролить кровь — и свою, и врагов, побывать в каждом уголке Вестероса во время восстания Роберта Баратеона. Он убил безумного короля Эйриса в семнадцать лет. Элинор убила безумного короля Джоффри в восемнадцать, но, по понятным причинам, не стала говорить об этом. Просто ощутила приливом гигантской волны осознания, насколько ей близки чувства Джейме. Разница лишь в том, что все знали о его «злодеянии», и клеймо Цареубийцы навеки отпечаталось на нём. Своё же клеймо Элинор вынуждена была нести в одиночестве. Было невыносимо трудно испытывать те же чувства и молчать о них. Джоффри был племянником Джейме, если не думать об ужасных слухах их более близкого родства. Они без утайки говорили о своей жизни, но у обоих всё равно оставались секреты. В такие моменты, когда с языка чуть было не срывалась правда, наступало тревожное молчание. Тогда Элинор хотелось закрыть глаза и уткнуться в плечо мужчины, чтобы он погладил её здоровой рукой по чёрным волосам. Но она не смела преступить грань дозволенного. Джейме же порой ловил себя на том, что слишком долго смотрит на девушку, отмечая её необыкновенную красоту. Ему приходилось поспешно отворачиваться, чтобы Элинор не заметила этот любопытный взгляд, но было сложно не обращать внимания на её всё ещё почти детское очарование, особенно когда она что-то рассказывала. Тогда её лицо приобретало почти неземную красоту. Открытая улыбка обнажала белые зубы, посылая на щёки две идеальные ямочки. Она всегда приходила с распущенными волосами, устав за долгий день носить сложные причёски. И волосы были такими чёрными, словно в них поселилась сама ночь. Но самым чарующим зрелищем были глаза девушки: миндалевидные, словно она родилась в Вестеросе по ошибке, а не на каком-нибудь далёком острове Эссоса; глубокого синего цвета. Такого оттенка Джейме ещё не видел. Он был чем-то средним между тёмно-синим и фиолетовым, а в сумерках и вовсе казался чёрным. И когда Элинор рассказывала о своих конных поездках на спине любимого жеребца Рейвена (он даже кличку запомнил!), Джейме почти мог видеть её развевающиеся на ветру волосы, счастливую улыбку и светящиеся глаза. Он хотел бы посмотреть на это наяву. В один из таких вечеров Джейме похвастался «новой» рукой, вылитой из чистого золота. Она не была подвижной — просто видимость, кричащая о его богатстве. Он говорил об этом с лёгкостью, но в его голосе чувствовалась злость на весь мир. Элинор не могла не заметить, что несмотря на отсутствие руки, морщины, вызванные пережитыми ужасами, да тонкие нити седины, проступающие в золотистых волосах, Джейме был еще молод и красив. Но слаб, очень слаб. И физически, и душевно. Потеря руки пошатнула его силы, в большей степени душевные. Он чувствовал себя слабым, хоть и старался скрыть это. В один из таких вечеров Элинор спросила его, занимается ли он с мечом левой рукой. — У меня плохо получается, — признался Джейме. — Старайтесь, сир, — серьёзно произнесла Элинор, и он впервые за вечер внимательно посмотрел прямо в её глаза. — Ради себя. Я верю, что у вас получится, и вы еще всех удивите, вновь став лучшим рыцарем Королевской Гавани. Он весело рассмеялся. — Когда это я был лучшим рыцарем столицы? Меня называли «самым молодым», но чтобы лучшим… абсурд. — Джейме вздохнул, враз посерьёзнев: — Тем более, мне больше не стать таким молодым, с рукой или без. — Вы ещё очень молоды, — тихо-тихо произнесла Элинор, заставив Джейме вновь улыбнуться. — Рядом с вами, миледи, я чувствую себя дряхлым стариком. Девушка расстроенно опустила взгляд, и в этот момент Джейме неожиданно накрыл её руку, свободно покоящуюся на парапете, своей. Она подняла на мужчину вопросительный взгляд. Он больше не улыбался. — Когда мы встретились с вами во второй раз… в первый вы, должно быть, даже не узнали меня, — хмыкнул мужчина, — вы были у входа в темницы и признались мне, что хотели повидать Тириона. Элинор ощутимо напряглась, ожидая худшего, но Джейме успокаивающе провёл шершавым пальцем по её ладони. — Да, это так, — наконец выдавила она, не в силах оторвать взгляд от соприкосновения их рук. — В таком случае, я могу провести вас внутрь, — при этих словах Элинор смогла лишь глупо открыть рот, не в силах выразить ни одного связного слова. — Я тоже хочу помочь брату, поверьте, — продолжил Джейме. — Если вам удастся что-нибудь узнать, что могло бы спасти его, я готов пойти на риск. — Но сир, — выдохнула девушка, — почему же тогда вы сами не… — И дать повод Серсее полагать, что я с ним заодно? Тогда она избавится от двоих братьев. — Королева бы не стала… вы же… — Мы — что? — прищурился Джейме. — Я думала, у вас хорошие отношения с сестрой, — промямлила Элинор. — Я понимаю и поддерживаю её во многом, но то, что произошло с Тирионом никак не укладывается у меня в голове, — задумчиво протянул Джейме. — Не могу поверить, что он действительно убил Джоффа. — Король Джоффри был… — Засранцем, — хмыкнул мужчина, вызвав у Элинор ещё большее удивление, плавно переходящее в шок. — И Тирион знал это и не боялся говорить вслух. Но он не убивал своего племянника. Нашего племянника. Спустя несколько долгих минут Элинор наконец удалось вернуть своё самообладание. Джейме легко провёл пальцами по её ладони и отстранился. От неё требовалось лишь кивнуть, и она кивнула. Солнце давно скрылось за горизонтом. На небе появились первые звезды, когда они вдвоем подошли ко входу в темницы. Стража недавно сменилась, и двое рыцарей вели оживлённую беседу, которая изредка прерывалась взрывом хохота. Дубовая дверь, ведущая к лестнице, что спускалась в самые недра Красного Замка, была плотно закрыта. Элинор прекрасно понимала, что Джейме будет рядом во время её разговора с Тирионом и будет слышать каждое слово. Она представила обвиняющий взгляд младшего брата Ланнистера и с замиранием сердца услышала на задворках сознания его слова: «Это ты. Ты убила Джоффа, а расплачиваться должен я!». Девушка посмотрела на решительно настроенного Джейме, который вёл её прямо к темнице, в которой она, возможно, и останется. Если Тирион обвинит её… если произнесёт свою догадку вслух — она пропала. Но что-то подсказывало ей, что другого выхода не было. Всю неделю она мысленно стремилась в подземелья замка, чтобы увидеть лорда Тириона и искупить перед ним свою вину, хотя бы частично. Хотя бы простым взглядом. Но кто бы мог подумать, что её единственным шансом станет Джейме Ланнистер? — Леди Флауэрс, вы готовы к разговору с моим братом? При появлении сира Джейме стража расступилась, с любопытством поглядывая на Элинор. — Я готова, сир. Тяжёлая дверь протяжно заскрипела, словно потревоженный болью в спине старик. Отворившись, она явила взору глубокую темноту.