Дерзкая, да?

***

— Адриан, нам нужно поговорить, — грустно сказала Маринетт, вздохнув. Агрест посмотрел на неё. — Что-то случилось? — Да, — Мари подошла к блондину, — нам нужно расстаться. — Что?! Агрест подскочил из-за стола и взял Маринетт за руку, — почему? Девушка потупила взгляд в пол. — Я к тебе ничего не чувствую, Адриан, — она посмотрела ему в глаза, — я даже не помню тебя, ты мне почти как чужой. — Нет, — он крепко сжал её руки, — ты ещё вспомнишь меня! — Прости, Адриан, — она попыталась убрать от него руки, но он сильно сжал их, — отпусти меня. — Нет! — он перешёл на крик, — ты просто не помнишь меня, но скоро вспомнишь! — Адриан, я… — Ты вспомнишь меня! Слышишь! Вспомнишь! — Послушай… — Сколько времени мы проводили вместе! Сколько трудностей мы прошли с тобой, сколько радостей! — Адриан… — Да и вообще, я был у тебя первым! Неужели, после всего этого, ты хочешь расстаться? — Да послушай меня! — крикнула Дюпен, — я ничего не помню, я ничего к тебе не испытываю, я не люблю тебя! Адриан тут же изменился в лице. Его глаза, что пылали злостью, в один миг стали грустными и безжизненными. — Ты, ты правда меня не любишь? — Адриан ослабил хватку, и Мари смогла выпустить руки. — Прости, но это так. Бывшая пара стояла, не зная, что сказать друг другу. Но все эти сопливые нюни прервала орущая Аля, которая ворвалась со сковородкой на кухню к ребятам. — Че ты к ней лезешь?! Она сказала: "отстань"! — и с этими словами Сезер замахнулась оружием на Агреста, но случайно попала по голове Дюпен. Из-за этого брюнетка потеряла сознание и упала на пол. — Маринетт! — крикнул Адриан и упал на колени рядом с Мари. — Ёпт твою мать! — Сезер подбежала к холодильнику, достала оттуда лёд и приложила его к голове девушки. — Никто не видел мою колбасу? — входит на кухню в одних трусах Нино, но увидев происходящее, застыл на месте, — я пошёл отсюда, короче, — и с этими словами он ушёл из кухни. Но у Али с Адрианом всё было плохо. — Да ты, дебил, возьми её на руки и на диван перетащи! — кричала Сезер. — Да её нельзя сейчас трогать, пусть тут лежит! — Пол твёрдый и холодный! Она же замёрзнет! Возьми её, я сказала! — Она должна лежать тут! — кричал Адриан. — Она должна лежать на диване, идиот! — Сезер так сильно психанула, что у неё немного спали очки. — Очки, сначала, поправь, овца! — Пасть закрыл, я тебе не трусы, чтоб поправлять меня! После этих слов, Аля сама потащила Маринетт на руках к дивану. Адриан лишь закатил глаза и проследовал за Сезер. На диване в это время сидел Нино и смотрел телевизор, но увидев свою девушку, которая еле-еле тащит свою подругу на руках, тут же подскочил и начал ей помогать. — Куда ты её, такую тяжёлую тащишь! Ты же баба, тебе ещё детей рожать! — злился Ляиф. — Скажи спасибо Агресту! Он отказался тащить Маринетт! В это время в зал зашел Адриан. — Ты придурок? Кто же женщин заставляет тащить тяжёлое?! — кричал Нино. — Мари не тяжёлая! — возразила Аля. — Это вообще она вырубила Мари сковородкой! — показал на мулатку Агрест. Тут Маринетт очнулась. — М-м-м, что случилось? Почему я тут? — недопоняла голубоглазая. Друзья тут же столпились около неё. — Мари, не бросай меня! — ныл Адриан. — Принести водички? — взволнованно спросила Сезер. Но наш умный Нино задал самый гениальный вопрос. — Мари, это ты вчера вечером сожрала всю колбасу? После этих слов он тут же получил подзатыльник от Али. — Ты че, оболтус тупорылый, она только очнулась, а ты про колбасу свою заладил! — Ну всё, всё, молчу, — обиделся Ляиф и ушёл из зала в другую комнату. — Аля, — Маринетт позвала свою подругу, не отводя взгляда от Агреста, — что тут делает эта мразь? Глаза блондина надо было видеть. — Мразь? — удивлённо спросил он. — Иди вали к своей Лиле! Ты думаешь я забыла, как ты эту проститутку за талию обнимал?! Как меня шлюхой назвал или как дал мне пощёчину, а? — встав на диван ногами, крикнула Дюпен. — Маринетт, — Адриан расплылся в счастливой улыбке, — ты всё вспомнила! — Конечно, вспомнила! Как можно такое забыть? — Ма-а-ари! - от счастья Адриан крепко обнял её и закружил в воздухе, — как же я рад! — Я, наверно, пойду, — произнесла Сезер и пошла за своим оболтусом.