Последний из Поттеров

Глава 3. Крысиные бега. Дурдом! Или ученики в это время совершенно обленились, или они бесталанные существа, или… Или все сразу, вместе и в очень большом числе. Именно так размышлял Гарольд после завершения всех торгов и сделок. Нет, нельзя не отметить его беспримерную удачливость, которой его незадачливый предшественник пользовался исключительно в критическую минуту. Только вот после этого он постоянно расплачивался, получая своеобразные «судьбоносные откаты». Ну что тут поделать — никто не объяснил мальцу как именно нужно минимизировать их влияние. Правда, если учесть факт практически полного загона современной ритуалистики, то можно сделать вывод, что объяснять было попросту некому. Конечно, среди его новых знакомых «добытчиков» практически не было, а присутствовали лишь основные покупатели и перекупщики. Да что там! Так, основным поставщиком продукции из Внешнего мира до недавнего времени числился Бран МакДугал, старший брат Мораг. Теперь же девушка продолжила семейный бизнес. Надо сказать, что шотландцы как раз и являлись основными поставщиками основного разнообразия, разве что исключая рынок ингредиентов для зельеварения. Добычу Гарри, за вычетом яйца, оценили ни много, ни мало — в сто сорок тысяч галеонов. Причем Монти заметил, что со Снейпом все равно придется поделиться, возможно, сменяв на несколько специфических зелий, которые у декана Слизерина могли отыскаться в загашнике. Несомненно, тот вот-вот должен был прибыть из леса в крайне раздраженном состоянии, но его непосредственные подчиненные ученики брались за умасливание главы своего факультета. Снейп, как оказалось, был одним из самых лучших клиентов «черного рынка» зелий. Но помимо всех проблем, которые постепенно переходили в разряд «житейские мелочи», нарисовалась еще одна — Гарри плохо ощущал влияние родовой магии. И ответ у него мог быть лишь один — последний Поттер, до последнего времени, числился бастардом. Если это имело место быть, то Гарри был очень серьезно ограничен магически, скорее всего более чем наполовину от потенциальной мощи. О каких-либо Дарах даже говорить не приходилось, бастардам они не подвластны. Парселтанг не в счет, это физиологическая особенность его нынешнего организма и к магии не имеет никакого отношения. Как же решить эту проблему? Гарольд считал, что это достаточно просто, нужно было лишь добраться до резервного алтаря, активировать его и принести какую-нибудь искупительную жертву, лучше всего мага или сильное магическое существо. Самым подходящим временем Гарри считал либо Йоль, либо Лита — период, когда духи предков приходят по зову потомков для их благословения. Первый праздник не подходил Гарри по ряду причин, а потому у него оставался лишь один-единственный вариант. А вот причина, из-за которой он заполучил такую социальную проблему, Гарольду была примерно ясна. Судя по кое-каким намекам его родители не заключали полный магический брак. Впрочем, Гарри отца понимал — маглорожденная Лили могла не дотянуть даже до первых родов. А так Джеймс заполучил сына и наследника без каких-либо затрат. Надоест супруга — развод и девичья фамилия, а вот он, Гарри, остается на попечении и воспитании отца. Самое главное — провести ритуал принятия в род. И тут, опять-таки, выбор был невелик — либо Йоль, либо Лита. Причем сам ребенок должен быть по возрасту не младше одного года. Вот потому-то, как считал сам Гарри, Джеймс попросту не успел. — Дела! — пробормотал он себе под нос. — Да где же мне столько жертв-то набрать? Алтарь восстановить — раз, ограничители сбить — два, откаты перенаправить — три. Ах да, еще и сына окончательно упокоить — тоже жертва нужна. Ну не могу я, как отец, видеть чуть ли не каждый день Уила в виде призрака. Впрочем, едва он появился в гостиной своего факультета, как к нему подскочила порядком разъяренная Грейнджер. — Гарольд Джеймс Поттер! — визгливо завопила она. — Как это понимать?! — Что именно? — осторожно спросил Гарри. — Что ты сделал на зельеварении?! — Как это «что»? — опешил юноша. — Зелье приготовил. Правильно и в срок. — Где ты про этот рецепт узнал, — прошипела Гермиона. — Это был не тот, что в учебнике. — Ну да, — хмыкнул Гарри, — я действительно варил не по изложенному рецепту. Но профессор Снейп мне его зачел, даже баллы добавил. Значит, я был прав! — Ты жулик! — крикнула девушка. — Тебе подсудили, потому что ты пролез в участники турнира. Гарри едва не расхохотался Гермионе в лицо. Кто ему подсуживал-то — Снейп? Рон, кажется, ему головой в живот угодил, но уж никак не по голове. Окинув свою собеседницу хмурым взглядом, Гарри вдруг понял, что та попросту ревнует к его успехам. А, значит, не поверит никаким его оправданиям. Да и было бы перед кем еще оправдываться! Ему — и перед этой? — Знаешь, Грейнджер, иди-ка ты спать, а то еще, невзначай, поссоримся, — оскалился Гарри. — Оно тебе надо? — За что ты ударил Рона?! — снова завизжала Гермиона. — Как ты смел его бить! — Знаешь, Грейнджер, — Гарри еле слышно хмыкнул, — я тебя попрошу в мужские разборки не лезть. Рон получил за дело, а будет еще выпрашивать, то снова получит. Уж за мной-то не заржавеет. Спокойной ночи! И, оставив за спиной ошалело раскрывающую и закрывающую рот Гермиону, Гарри спокойно удалился в спальню. Уже по привычке он проверил постель и обнаружил на простыне кем-то криво наложенный чесоточный сглаз. Прислушавшись к дыханию своих «сокамерников», Гарри сразу же вычислил автора. Уизли — больше некому. Видимо, он ставил в тот момент, когда Поттер появился в гостиной, а Грейнджер, скорее всего, сторожила и должна была его подольше задержать. Горько улыбнувшись, Гарри аккуратно перекинул сглаз на кровать Томаса. — Никогда не любил негров, — прошептал он на пределе слышимости. — Если что, это Рончик виноват. В очередной раз собственную жопорукость проявил. Утром, едва-едва Гарри появился на завтраке, как к нему подошла декан. — Мистер Поттер! Вас вызывает к себе директор. Пароль «мятные карамельки». «Ну вот и до директора дело дошло», подумал Гарольд. «Видимо, он понял, что он, Гарри, решил резко сменить свои приоритеты и отторгнуть своих, так называемых „друзей“. Ну что ж, так тому и быть — будем жаловаться на них самих. Мол, такие-сякие, не хотят со мной дружить. Даже более того — делают все возможное и невозможное, чтобы я с ними поссорился. Поглядим, что тогда директор запоет!» В принципе, Гарри понял, откуда именно дует ветер. Началом сегодняшнего дня стала эпическая драка между Томасом и Уизли, когда, отчаянно чесавшийся и ворочавшийся всю ночь, негритенок услыхал, что Рон намекает Гарри на какой-то результат его личного колдовства. Ох, как Дин разозлился! Рона он вынес из спальни на кулаках и готовился уже добивать обидчика ногами, когда его оттащили старосты. А сам Гарри, насладившись шоу, достал Карту Мародеров и проверил местонахождение Гермионы. Та, как он сам и ожидал, находилась в кабинете директора. Выходит, понеслась с утра пораньше барабанить на сокурсника. Тут же Гарри приметил и еще одну очень занятную особенность — Дамблдор на карте не отображался. Он сразу же проверил это несколько раз — и ничего. Этот момент стоило бы запомнить и обсудить в тесной компании Бродяги. Насвистывая под нос невесть откуда привязавшуюся молодежную песенку, Гарри прошел к статуе горгульи. Полюбовавшись ее безупречными пропорциями, он назвал пароль и поднялся по самодвижущейся лестнице в кабинет. Директора на месте не было. Конечно, Гарри было прекрасно известно, что Альбус Дамблдор человек уже немолодой, особо спешить не любит и предпочитает шествовать степенно, не торопясь, но вот тот факт, что директор отсутствовал на завтраке, юношу несколько насторожило. Окинув равнодушным взглядом кабинет, он проскользнул к клетке феникса и стал любоваться спящим Фоуксом. Шаги директора Гарри услыхал загодя. Конечно, тот передвигался очень мягко и тихо, но его выдал плохо подметенный пол. Шорканье подошв о рассыпанные песчинки сказали Гарольду о том, что сюда кто-то идет. — Доброе утро, директор Дамблдор! — поздоровался Гарри. — Вы меня звали? — Да, мальчик мой, — ответил тот, — звал. Садись. Лимонную дольку не хочешь? — Спасибо, директор, — улыбнулся Гарри. — Спасибо, но я только что очень плотно позавтракал. — Ох, мой мальчик, — директор нахмурился, но Гарри вмиг стало ясно, что это наигранное чувство. — Гарри, я хотел бы тебе указать, что не надо обижать своих друзей. Они, как и я, желают тебе только добра. — Знаю, директор Дамблдор, — Гарри радостно закивал, да так, что его очки сползли на кончик носа. — Относительно вас я нисколечко и никогда не сомневался. Но вот Гермиона и, особенно, Рон… — Ох, мальчик мой, — директор вдруг насторожился. С виду это заметно не было, но резко переменившийся тембр его голоса Гарольду сказал о многом. — Да вот на днях Рон заявил на всю гостиную что лучше бы я помер вместе с родителями. Сэр, я бы понял, если бы в тот момент передо мной был Малфой. Сын Пожирателя Смерти, все-таки. Но вот от Рона я такое услышать ну никак не ожидал… Директор, я вас прошу — поговорите с ним. Он же в последнее время сам не свой, я его, порой, не узнаю. Не далее как этой ночью он зачем-то наложил сглаз на кровать Томаса, а утром с ним подрался в кровь. Старосты их едва разняли. — Хорошо, Гарри, — Дамблдор на какой-то миг прикусил губу. — Я обязательно с ним поговорю. — Да и с Гермионой что-то неладное творится, — продолжал жаловаться Гарри. — Она нам с Роном, все время говорила, чтобы мы лучше учились. А теперь, когда я получил несколько отметок «превосходно», Гермиона стала кричать, что я жульничаю и что преподаватели мне подсуживают. А уж когда я отличился на зельеварении, так Гермиона и вовсе сама не своя стала. — Но они, наверное, просто волнуются за тебя, — озадаченно пробормотал директор. — Даже не знаю, — плечи мальчика поникли. — Я уж, было, сегодня хотел к декану за помощью бежать, так они меня взволновали. Да вы, сэр, меня немножко опередили. Прошу вас, поговорите с ними. — Хорошо, хорошо, — директор чем-то явно расстроился. — Иди, мальчик мой. Да, прости старика, едва не забыл. Вот тебе записка для профессора Грюма. Все, иди. Гарри вышел за дверь и молча потопал прочь. Но его состояние выдавала едва заметная ухмылка. Собой он был вполне доволен. Теперь нужно было лишь подцепить на Уизли следилку вкупе с подслушивающим артефактом и разузнать о чем он будет говорить с директором. А если тот его к себе вызовет вместе с Гермионой, так еще лучше. Мантия-невидимка и Карта Мародеров ему в этом очень сильно поспособствуют. Прикинув, что на ЗОТИ он уже опоздал, Гарри мягким шагом помчался по коридору. Его целью был класс на пятом этаже в крыле у башни Рэйвенкло, где он, когда-то давным-давно, еще в своей прошлой жизни, оставил тайник. Тот был заклят на крови и заложен был специально под сегодняшний случай. Класс оказался заброшенным и использовался как склад переломанной мебели. Ужом проскользнув между завалами, Гарри подобрался к дальней стене и, поранив себе руку, приложил окровавленную ладонь к стене одновременно прошептав слово-пароль. Из стены выдвинулся камень. Аккуратно вынув его, Гарри извлек маленькую коробочку, в которой лежал результат его многолетнего труда — клоп-голем, могущий цепляться к одежде, растениям, мебели и стенам, рассчитанный на запись трехчасового разговора. Также в этом устройстве имелись функции движения, правда, довольно медленного, а также задача направленная на самоуничтожение в результате его поимки кем-то иным, кроме хозяина. Также в коробочке был наушник, который позволял прослушивать разговор, сжимая голема в кулаке. А вот активацию можно было провести на достаточно большом расстоянии. Теперь можно было отправляться к Грюму. А лекция? Да ее, если что, можно было списать у кого-то из девчонок. Исключая Грейнджер, конечно. Ей Гарри больше не доверял и быть обязанным более не стремился. Успел Гарри на последние двадцать минут занятия. По привычке, увернувшись от пущенного в его сторону заклинания, он присел за парту на первое же свободное место, которое, вот же незадача, оказалось рядом со слизеринцем Ноттом. Впрочем, Теодор ничем не высказал своего недовольства, отделавшись лишь вежливым, едва заметным, кивком, а потому Гарри аналогичным образом кивнул ему в ответ и стал слушать преподавателя. После лекции преподаватель задержал Гарри для того, чтобы разразиться пространным монологом относительно драконов и их слабых мест. Гарри выслушал, поблагодарил отставного аврора, но мчаться немедленно в библиотеку не стал. Требовалось вначале «зарядить» Уизли. Искомый обнаружился рядом с кабинетом Чар. Как уже стало обыкновением, он занимался тем, что ругал Поттера, возмущаясь его привилегированным положением. Особенное его недовольство стало проявляться после того, как Снейп, своей волей, запретил ему ходить в Хогсмит до тех пор, пока он не отработает половину назначенной отработки. Едва Рон обнаружил рядом с собой Гарри, как издаваемый им шум в разы усилился. Теперь он стал вопить о том, что Гарри «совсем ослизневел». Его оппонент в ответ скалил зубы и подмигивал девушкам, мол, знай наших. — Уселся рядом с слизнем! — возмущался Рон. — Уселся и улыбается. — А как же мне не улыбаться, — парировал Гарри, — если он пахнет куда приятнее, чем кое-кто, не буду тыкать в некоего Роннипупса пальцем. Надо думать, Нотт ежедневно моется и меняет свое убранство, регулярно чистит зубы, культурно ест и не обжирается до такой степени, чтобы целую ночь от его задницы раздавалась какая-то странная мелодия, сопровождаемая достаточно резким запахом. Взрыв мальчишеского хохота и брезгливые девичьи взгляды показали Гарри, что его замечание угодило точно в цель. Как же Рон рассвирепел! С нечленораздельным ревом он ринулся на Гарри с целью сломать, растоптать, уничтожить своего соперника. Гарольд немедленно в драку вступать не стал, а бросился бежать зигзагами прочь по коридору, но, внезапно, крутнулся и лихо принял набегающего Рона на бедро. Тот, с отчаянным воплем, рыбкой пролетел мимо и врезался в доспехи, которые с грохотом обрушились на пол. Очухавшись от своего эпического приземления он приподнял голову и… нос к носу столкнулся с прибывшей на шум миссис Норрис. Кошка принюхалась, недовольно мяукнула и брезгливо отвернулась. Доносящийся сзади хохот лишь усилился. — Дамы и господа! — Гарри поклонился и взмахнул перьями отсутствующей шляпы. — Только что вы стали свидетелями эпической битвы между силами Света и силами свинства. В связи с безоговорочной победой светлой стороны прошу проследовать в сей кабинет — урок вот-вот начнется. — Поттер! — Грейнджер, конечно же, не осталась в стороне. — Поттер, что это было? — Грейнджер, — презрительно хмыкнул Малфой. — Ты что, ничего не поняла? Поттер продемонстрировал нам попытку заготовки бекона. Правда, кабанчик довольно паршивый оказался! — Да, Драко, — хмыкнул Гарри, — тут-то ты прав. Да и я тоже хорош — не взял ни ножа, ни веревки. Ну да ничего, я его этой ночью кастрирую и он начнет, наконец-то, набирать жирок. А то все безвинно сожранное у него через нижний клапан уходит. Сунувшийся в дверь Рон явно расслышал последнюю фразу и мигом стал белее мела. С приглушенным вскриком Уизли тут же ретировался в неизвестном направлении. Его проводил взрыв очередной волны смеха. Флитвик чуть ли не весь урок удивленно поглядывал на учеников. То и дело кто-то дергался от с трудом сдерживаемого смеха. А когда он, наконец, поинтересовался необъяснимой причиной веселья у Панси Паркинсон, то та ответила, что вся причина в глупом поведении отсутствующего Уизли. Как и подозревал Гарри, Рон незамедлительно попросился за помощью к директору. Правда, первое время их разговор Гарольду напомнил эпическую поэму разговора гуся и поросенка — полное взаимонепонимание. Когда, наконец, Дамблдор во всем разобрался, то и сам несколько минут, с большим трудом, сдерживал смех. Рон же принял все сказанное Гарри за чистую монету, а потому отчаянно боялся возвращаться в спальню. Конечно, шутки шутками, но… а вдруг. От нынешнего Поттера всего можно ожидать. Окончательно успокоившись, Дамблдор посоветовал Рону все-таки помириться с Гарри, но сделать это нужно сразу же после первого соревнования. Мол, Гарри сейчас, в его преддверии, излишне возбужден, а вот тогда успокоится и, конечно же, с радостью простит своего друга. Но, как позже выяснилось, для Рона этот поистине несчастный день ничем хорошим так и не закончился. Вечером его отловили близнецы и хорошенько намяли бока, едва не оторвали уши, насильно скормили какую-то бяку личного производства и, в виде финальной точки, подбили оба глаза, да так, что несчастный стал похож на запаршивевшего рыжего енота. Оказывается, Рон должен был не только Гарри намекнуть о драконах, но и близнецам тоже о них рассказать. А теперь, когда братцы осознали, что, и, самое главное, КАК пролетели мимо громаднейшего источника ценных ингредиентов (Снейп после своего первоначального фиаско блюл заветную территорию почище матерого цербера), то очень сильно разозлились. Причем конкретно на своего непутевого братца. Итог их расправы так в спальню и не вернулся. Теперь Рон вынужден был провести пару дней на больничной койке. Утешала его лишь одна-единственная мысль — может сюда Гарри Поттер, по крайней мере в ближайшее время, не доберется.