Необдуманные действия и их последствия

Гермиона устало развалилась на диване в обществе множества подушек, бокала вина и документов, взятых ею с работы. Из открытого окна доносился шум дождя, редкие капли попадали на пол гостиной, звонко отскакивая от лакированной поверхности паркета, но девушка и не думала закрывать окно: ей нравился монотонный шум и запах мокрого города, который ощущался на языке вкусом влажной глины. Она оторвалась от изучения малфоевских счетов и вздохнула полной грудью. Слабенький сквозняк, гуляющий по квартире, пошевелил волосы, отчего волна мурашек покрыла тело. Гермиона вздрогнула, как от удара электрошокера, и закуталась в плед. Идеальный сентябрьский вечер. Отпив из бокала, она задумалась о том, что сейчас с ней происходит. Впервые за несколько лет она почувствовала себя спокойно и комфортно, будто всё так, как и должно быть и всё на своих местах. Больше не старый и пыльный манускрипт, а живой и почти счастливый человек. С проблемами, беспокойствами, сомнениями — с личной жизнью. Переживать настоящие эмоции, не связанные с работой, было куда приятнее, хоть и несколько тяжелее. Постоянные размышления и метания её выматывали. Находясь в перманентном состоянии нервного возбуждения, она всё чаще заканчивала свои вечера в компании бокала вина. Её манил путь лёгкого саморазрушения — неизменного друга авантюристов и деятелей искусства. Со дня неожиданного секса с Забини прошло две недели, в течение которых их встречи стали практически регулярными и включали в себя совместное времяпрепровождение не только в кабинете Гермионы, но и в квартире Блейза. Самым странным для неё было то, что она не чувствовала к нему практически ничего, кроме физического влечения, что её несомненно смущало, но она заталкивала весь свой стыд и метания совести глубоко в подкорку, ведь о чём ей беспокоиться? Они оба были взрослыми людьми и получали друг от друга необходимое без лишних слов и эмоций, всё просто и неожиданно удобно. Живи и радуйся. Более насущной проблемой на данный момент являлось отсутствие друга, в котором она нуждалась практически так же сильно, как и в любовнике. Гарри и Джинни всё ещё были в свадебном путешествии, а с Роном чувствовалась неловкость. Собственно, и всё. Это все её друзья, которым она могла доверить что-то большее, чем дежурную улыбку и замечание о погоде. Школьные подруги были больше подругами Джинни, чем их общими, Гермиона не могла общаться с ними без неё, Джинни была неким связующим звеном, без которого всё сыпалось на отдельные составляющие. С коллегами она общалась исключительно о работе, даже во время редких корпоративов эта тема оставалась неизменной. Или же только с ней говорили об этом, так как считали её жуткой трудоголичкой, мир которой вертится вокруг рабочего места. Мысли о работе отозвались спазмом в районе груди. Близился день обыска Малфой-мэнора, где её присутствие было обязательным. Это последнее, что осталось сделать: все счета и контакты были почти просмотрены, самые приближённые опрошены, места посещений изучены. Две недели — небольшой срок, но она хотела поскорее закрыть это дело, так что подключила к нему пару человек из отдела. Желающих выслужиться было навалом. Размышления нарушил неожиданный звук: незнакомая сова влетела в гостиную, затем, устроившись на спинке стула, начала громко ухать и вертеть головой. Во влажном воздухе гостиной повисла тревога. Ещё никогда сова не приносила хороших вестей в столь позднее время. Плавно встав с дивана и подойдя к птице, будто боясь обидеть судьбу резкими движениями, Гермиона аккуратно потянулась к письму. Увесистое. Значит, ничего страшного не произошло: для плохих вестей достаточно пары строк. Облегчённо вздохнув, Гермиона поспешила вскрыть письмо, запечатанное простой кляксой сургуча без единого опознавательного знака, что странным образом ничуть её не насторожило. Из вскрытого конверта на пол выскользнули колдографии. Девушка тихо выругалась, наклоняясь, чтобы поднять содержимое конверта, но замерла в неестественной позе: колдографии пестрели её голой миниатюрой, извивающейся на таком же голом Забини. Через пару секунд она уже сидела на полу, беспомощно комкая и тряся пустой конверт, будто пытаясь вытянуть из него объяснение произошедшему или заставить исчезнуть вместе с содержимым. Очередное судорожное движение тонких пальцев, и к рассыпанным по полу колдографиям присоединилась маленькая записка. Всего пара строк. Плохие вести. «Консервативные взгляды Визенгамота не поощряют такого рода отношений на рабочем месте». Гермиона прочитала эти строки несколько раз до того, как к ней вернулась способность мыслить и анализировать. В попытке успокоиться она закрыла глаза и глубоко вздохнула, повторяя про себя мантру «всё будет хорошо», с помощью которой она держала себя в руках и не впадала в полное отчаяние в тёмные годы войны. Ещё пара секунд, и её мозг начал обрабатывать информацию с присущей ему рассудительностью: вероятнее всего, она стала жертвой шантажа. Вслед за осознанием этого факта, уже полностью отдав себя под контроль сухой логике, Гермиона начала лихорадочно перебирать варианты подозреваемых, сравнивая предполагаемые мотивы и цели, а также возможности доступа к её кабинету. Стараясь не терять недавно обретённый контроль, она переключилась на колдографии, пытаясь понять, где и как были установлены камеры, не замечала ли она ничего подозрительного в поведении её секретаря и коллег и где, чёрт возьми, была её осторожность, которой так славилась героиня войны. Видимо, там же, где и член Забини. Гермиона издала нервный смешок, представив реакцию её начальства, если эта информация дойдёт до них. Её могут понизить в должности, или даже уволить. Двадцать первый век наступил только у маглов, маги же до сих пор жили где-то глубоко в прошлом, со скрипом принимая новшества современного мира, а отдельные многоуважаемые старцы Визенгамота и вовсе выступали против ассимиляции с немагическим миром. Сексуальный скандал в мире магии — это нонсенс. По сей день в магическом мире приветствовались пуританские взгляды на личную жизнь, и эти отсталые взгляды мешали людям старшего поколения относиться нормально к разводам, а о каких-то мимолётных сношениях с целью удовлетворения не стоит и говорить. К счастью, молодое поколение было лишено предрассудков, но, живя в том мире, где на вершине власти застряли седовласые консерваторы, приобрело умение тщательно скрывать свою личную жизнь и заинтересованность в магловских обычаях современности. Гарри и Джинни скрывали от четы Уизли истинную природу своих отношений чуть ли не до свадьбы. Во всяком случае, Гермиона не удивится, если окажется, что миссис Уизли верила в девственность своей единственной дочери, сохранившейся целой и невредимой до первой брачной ночи. Из всего следовало, что у неё есть только два пути в случае утечки информации: забыть о карьере в политике мира магии или же объявить о скорой помолвке с Забини, что равнозначно погубит её жизнь и пустит все её великие планы низзлу под хвост. Третий вариант — не допустить этой утечки, но для этого нужно будет либо пойти на поводу у шантажистов, либо выследить их до активных действий. Третий вариант куда сложнее, так как требований ещё никто не выдвигал, что было странно, будто кто-то прощупывает почву, начав с простого запугивания, а допускать к расследованию этого дела малознакомого человека слишком рискованно, но в одиночку ей точно не справиться. Вдруг в голову пришла настолько явная и очевидная мысль, что Гермиона чуть не стукнула себя по голове за то, что сразу об этом не подумала. Всё так и кричало о причастности Драко Малфоя. Мотивы, его осведомлённость, даже дружба с Забини — всё говорило не в пользу бывшего Пожирателя. Страх сжал грудную клетку тисками. А что, если и Забини участвовал в этом? Всё её еле сдерживаемое спокойствие начало улетучиваться, к горлу подступил комок, сбивая дыхание, Гермиона начала тонуть в своём густом отчаянии. Как она могла допустить такое? Интрижка на рабочем месте? Повелась на всё это, как малолетняя девчонка, даже не так: как глупая сука в период течки, которая, забывая об осторожности, ведомая инстинктами, сбегает из дома в поисках кобеля и попадает под колёса машины. За страхом и отчаянием пришла злость. В порыве этого обжигающего чувства она собрала колдографии обратно в мятый конверт, резко вскочила на ноги, отчего потемнело в глазах, но решимости от этого не поубавилось — она во что бы то ни стало не покажет своей уязвлённости и обиды, она переживёт это всё с гордо поднятой головой. С этими воодушевляющими мыслями она вознамерилась встретиться с Блейзом, дать ему понять, что этим её не напугаешь, она пережила войну, так что шантаж и мелочные запугивания сработают разве что на малодушной школьнице, чем на героине войны Гермионе Грейнджер.

***

Увидев Малфоя, Астория мягко улыбнулась и подняла вверх изящную руку с аккуратным маникюром. Одета она была элегантно: белая юбка-карандаш, шёлковая нежно-розовая блузка, бежевые «лодочки». В её наряде читались последние коллекции известнейших и дорогих модных домов, даже тоненькая цепочка на шее без сомнений стоила больше, чем можно представить. Да, в этом суть высшего общества: даже самые простые на первый взгляд вещи должны стоить больше, чем годовой доход простого человека. Драко ценил хорошие и качественные вещи, но не понимал излишней расточительности элитного круга, в который он входил. С самого детства он смотрел на этот парад тщеславия с недоумением: ненужные безделушки, стоящие целые состояния; завистливые взгляды дам в сторону обладательницы самого большого бриллианта; портсигары, ценой превышающие стоимость небольшого поместья. Но его учили всё это подмечать и прикидывать в уме, во сколько обошлась владельцу та или иная вещь. Вид Гринграсс пробудил в нём старые привычки высшего общества, так старательно навязанные родителями. — Ты прекрасно выглядишь, — не соврал Драко, вставая из-за столика, следуя правилам этикета, — нисколько не изменилась за эти годы. — А ты выглядишь по-другому, — хихикнула Астория, кокетливо склонив голову набок. — Ты выглядишь мужественнее и опаснее. Последние слова она произнесла с томной улыбкой на губах, явно флиртуя. Драко это не понравилось. Он повидал кучу женщин разных сословий, и многие из них использовали одну и ту же тактику: игривый тон, милые улыбочки, пустые слова — от всего этого уже тошнило, но он не подал вида, лишь улыбнулся лёгкой отрепетированной улыбкой, от которой многие дамы таяли ещё до его прикосновений. — Магловское кафе? Не похоже на тебя, — решил он сменить тему. — Мы пять лет не общались, — пожала плечами она, ехидно улыбаясь, — ты не знаешь, что на меня похоже. — Ты можешь мне рассказать. С удовольствием послушаю. — Я изменилась, Драко, как и мир, в котором мы живём, — неожиданно серьёзно сказала она. — Пять лет — это долгий срок. В течение которого я не получила от тебя ни строчки. — Я не люблю оправдываться, так что просто прими тот факт, что я всё тот же ублюдок, которого ты знала в школе, — Драко развёл руки в стороны в наигранно приветственном жесте. — Вот теперь я узнаю старого знакомого, — смеясь. Разговор плавно перетёк в стандартные расспросы о жизни, скитаниях по миру, общих знакомых и так далее — обо всём, что можно вспомнить без грусти и сказать с лёгкостью, избегая острых углов. Драко давно утомила бы такая беседа, но в обществе Астории ему было намного приятнее находиться, чем ожидалось. Она всё так же кокетничала и мило улыбалась, но его это не раздражало, он с интересом подметил, что она и правда изменилась. Чувствовалось, что под этими кокетливыми улыбками что-то есть, перед ним не пустая кукла, какой она показалась изначально и которой он считал её в школе. Плюсом ко всему её утончённая красота действительно завораживала. Просто удивительно, что Драко не замечал этого. — Ты знаешь, я раньше была в тебя влюблена. — Я знал, — с осторожностью. — Но я не придавал этому значения, не стоит строго судить школьника за это. Я был слишком избалован женским вниманием, а для подростка это вредно. — Да, ты был завидным женихом, — на лице Астории пролегла тень задумчивости. — Возле тебя постоянно вились девушки, но я успокаивала себя тем, что в конце концов ты станешь моим мужем. — Может, и к лучшему, что наша помолвка сорвалась, — пожал плечами Драко. — Ранние браки по настоянию родителей — это прошлый век. — Ты прав — это прямо-таки счастливый случай. Иначе бы мне пришлось скитаться по миру с тобой. Это романтично, конечно, но стабильность меня больше привлекает. Её слова кольнули его самолюбие. Да, он сам уже давно не тот напыщенный мальчишка, который кичился своим происхождением и богатством, но мужская гордость его никуда не исчезла и порой реагировала непредсказуемо. Девушка счастлива, что не связала с ним жизнь когда-то давно? Ну уж нет, она должна жалеть, но никак не радоваться. Малфой попытался отмахнуться от этих детских мыслей. — Может, прогуляемся? — Хорошая идея, — сказал Драко и поднял руку, призывая официантку. Попросив у неё счёт, он уже собирался достать кошелёк, как его руку перехватила Астория. — Брось, я сама оплачу. Наверняка у тебя и магловских денег нет. — Ты совсем меня за дурака держишь? — усмехаясь. — Я знал, куда иду. — Отказы не принимаются! Она быстро вытащила пару купюр и бросила их на стол, попутно поднимаясь со стула. — Как хочешь. Как только они оказались на улице, Астория взяла Драко под руку, прижимаясь к нему немного сильнее, чем того требовали правила приличия. — Мне кажется или ты стал выше? — Знаешь, я сам над этим задумывался. Многие люди и вещи оказались чуть ниже, чем я их помнил. — Даже я? — с хитрой улыбкой. Малфой окинул девушку оценивающим взглядом, нарочито хмуря брови. — Про тебя бы я сказал, что ты намного больше, чем я помнил, — протянул Драко с задумчивым видом и тут же рассмеялся. — Ах ты засранец! — Астория стукнула его ладошкой по плечу. — Ещё секунда, и ты бы сейчас был зелёный и квакал, клянусь! — Но это стоило бы того. То, что я увидел на твоём лице, было незабываемо. Напряжение исчезло окончательно, и они вели себя так, как и подобает старым знакомым: шутили, смеялись, вспоминали школьное время, избегая последних лет обучения в Хогвартсе. Малфою казалось интересным то, что они вели себя как школьники на первом свидании. Его настолько увлекла эта игра, что он даже задумался о втором таком милом свидании, хоть ему и не терпелось раздеть малышку Гринграсс. Он улыбнулся, вспомнив это милое прозвище, которым называли её все его однокурсники. Время близилось к вечеру, предзакатное солнце окрасило пшеничные волосы Астории, которые, казалось, отражали каждый упавший на них луч солнца, в золотисто-розовый цвет, чем дополнил её образ. Малфой усмехнулся. Зная женщин из высшего общества, он мог предположить, что она рассчитывала на этот эффект. Весь её образ состоял не только из того, что на ней, но и из того, что вокруг. Даже его монохромный костюм вкупе с платиновыми волосами и бледной кожей грамотно подчёркивали её тёплую нежность. Всё продумано до мелочей. Увлечённые беседой, они не заметили, как оказались возле «Дырявого котла». — Зайдём? Я не был в Косом переулке с тех пор, как… Драко вовремя замолчал, так как последний раз он там был в одну из многочисленных вылазок Пожирателей, которая закончилась не лучшим образом. В памяти возникли закрытые лавки, запуганные редкие прохожие и пустынные улочки, некогда жившие своей жизнью, поражая своим великолепием юных волшебников и волшебниц. Даже он, будучи отпрыском аристократии, очень любил это место, хоть и тщательно скрывал от родителей, так как единственное, что они любили в Косом переулке, — это банк Гринготтс, а точнее, их семейный счёт. — Я и не заметила, что уже столько времени, — затараторила Астория. — Мне пора. Малфой почувствовал, как она напряглась. Её пальцы на секунду впились в его руку, а на лбу появилась небольшая морщинка. Но это мимолётное напряжение исчезло так же быстро, как и началось. — До встречи, Драко, — уже спокойно сказала она, мило улыбаясь. Через минуту Малфой уже стоял один, глядя на исчезающую в толпе маглов Асторию. Картинка настолько непривычная, что ему захотелось ущипнуть себя, дабы убедиться в том, что он не спит. Мир и правда изменился. Постояв ещё пару секунд, он решил наведаться в гости к Забини, чтобы порасспрашивать о семье Гринграсс более подробно, а главное, узнать, чем и как жила младшая Гринграсс всё это время, пока его не было. С этими мыслями он зашёл в «Дырявый котёл», уступая желанию пройтись по Косому переулку перед встречей с другом. Этот день можно было бы назвать действительно первым хорошим днём с тех пор, как он вернулся. Но ещё не наступил вечер.