Я больше не хочу...

      Сердце бешено заколотилось, страх проник в каждую клеточку моего тела, щёки запылали, ладони покрылись холодным потом. Я понимала, что нужно бежать, но я будто вросла в землю, колени предательски дрожали. Я боялась оглянуться и мечтала о том, чтобы это оказалось лишь сном. Но его гадкое хихиканье раздавалось всё ближе, эхом звуча у меня в голове, сообщая о том, что всё происходит наяву.       «Беги, беги!» — кричал голос у меня в голове. Но я не могла. Паника и ужас завладели моим разумом и телом.       "Это все не к добру, сейчас что-то произойдет", — твердил мой внутренний голос.       Я попыталась сдвинуться с места, но подскользнулась и упала. Андрей навис надо мной и негромко засмеялся. Он подал мне руку, чтобы я могла встать. Я смотрела на руку, как завороженная, не зная, что делать. В кровь ударил адреналин, в висках застучало. Страх полностью парализовал меня. А он стоял и улыбался во весь рот, словно Чеширский кот. Он помогает мне встать? Что он задумал? В его глазах плясали чертики, которые не сулили мне ничего доброго.       — Давай, я помогу тебе встать, — неискренне заботливо сказал мне он.       — Я сама! — пробубнила я, отводя взгляд от его руки.       Я попыталась встать, но от выпитого шампанского и страха тело совсем меня не слушалось, и перед тем как окончательно встать, я упала ещё несколько раз. Как только я встала на ноги, то заметила, что он тут не один. С ним ещё трое парней. Они смотрели на меня с усмешкой, о чём-то перешёптываясь и попивая пиво с полтарашек. Андрей пьяной походкой выхаживал около меня. Я рванула с места, но он меня быстро нагнал и дёрнул назад. Я вскрикнула. Он зажал мне рот рукой.       — Куда собралась? — грубо спросил он, толкая меня в сторону парней.       — Отстань от меня. Отпустите! — закричала я. Но парни только громче засмеялись. Один из них снял с моей головы шапку и засунул мне в рот. Я попыталась её вытащить, но Андрей связал мне руки своим шарфом. Я из-за всех сил дергалась и вырывалась, но их это еще больше забавляло. Каждая моя неудачная попытка освободиться сопровождалась порцией смешков и подколов. Один раз мне все-таки удалось вытащить руки из шарфа, я оттолкнула Андрея и побежала. Освободив рот от шапки, я закричала во весь голос. Но Андрей меня догнал. Схватив за волосы, он дернул меня со всей силы на себя и закрыл мне рот рукой. Мои руки снова связали, только сильнее, а в рот опять засунули шапку. Они начали кидать меня друг другу, как игрушку. Я падала, но они поднимали и опять бросали меня, при этом они выкрикивали всякие гадости и заливисто смеялись.       — Ты думала, я прощу тебе пощёчину? — яростно спросил он. — Ты унизила меня перед друзьями, такого я не прощаю!       Мне было дико страшно, из-за шапки я не могла глотать слюни, вывихнутые руки болели. После того как парни наигрались, они швырнули меня в сугроб. Закурили и продолжили пить пиво. В голове то и дело возникали вопросы: что они со мной сделают? Зачем я ему? Я попыталась встать, но попытка не увенчалась успехом. Парням было забавно наблюдать, как я пытаюсь освободиться. Я почувствовала себя, как амеба. Такой же ничтожной, беспомощной и прозрачной.       Я уже сталкивалась с пьяным Андреем и знала, на что он способен. От этого мне становилось ещё страшнее. Я лежала в сугробе, замершая всем телом, и ждала следующего шага. Сил бороться уже не осталось. Я почти не чувствовала рук и ног. Через какое-то время Андрей подошёл ко мне и, наклонившись к моему лицу, спросил:       — Поиграем? — его глаза блестели. При этих словах на меня внезапно накатила боль. По моему телу пробежала дрожь. Я что есть силы задёргалась, вновь пытаясь освободиться. Но парни прижали меня к земле. Андрей рваными движениями стал расстёгивать мою куртку. Я с ужасом догадалась, к чему всё это ведёт. От осознания того, что сейчас должно произойти в глазах помутнело. Он снял с себя куртку и подложил под меня.       — Помнится, ты однажды мне отказала. Посмотрим, сможешь ли ты устоять передо мной сегодня, — зловеще улыбаясь, проговорил он.       Его холодные руки скользили по моему телу, обжигая его. Меня поглотили страх и паника, в глазах потемнело. Я понимала, что не смогу сопротивляться им, они были физически сильнее меня. Через считанные минуты я оказалась без джинсов, снег больно царапал кожу. Я кричала, но из-за шапки получалось лишь тихое мычание. Парни смеялись, и этот смех эхом раздавался у меня в голове.       — Тебе понравится, расслабься. Не обещаю быть нежным, у тебя уже был такой шанс, но ты отказалась, — раздвигая мои ноги, приговаривал Андрей. Я сжималась, не давая ему добраться до моей промежности. Но парни помогали ему держать меня. Я приподняла голову, чтобы увидеть, что он делает. Сквозь пелену слёз я заметила, что он надевает презерватив. Я задёргалась, стараясь ему помешать, но у меня ничего не получилось. Его друзья ещё сильнее сжали мои ноги. Он лапал мою грудь, с силой сжимая соски. Целовал мою шею и облизывал щёки. Я чувствовала его холодные руки на своем теле и его быстрое дыхание. На меня накатывало чувство отвращения, рвота подступала, но я её сглатывала — шапка не дала бы ей выйти, и я бы захлебнулась. Когда он приблизился к моему лицу, я со всей силы ударила его с головы. Я не почувствовала боли, страх притупил чувства.       — Бойкая, малышка, — сказал Андрей, по его лицу было видно, что он не ожидал этого. Я не знала, куда ударила, и испытала разочарование от того, что мой удар не причинил ему боли. — Сейчас посмотрим, какая ты в сексе, — он мерзко улыбнулся. От его улыбки мне стало плохо. Я дергалась, как ненормальная, но это только приносило им наслаждение и веселье.       Я закрыла глаза, пытаясь подумать о чём-то хорошем. Мне хотелось уйти от действительности хотя бы ненадолго. Только бы не слышать их смех и не чувствовать того, что со мной сейчас будут делать. Боль пронзила всё моё тело. Я взвыла. Было ощущение, что меня разрывают на части, промежность горела огнем. В этот момент он морально уничтожил меня.       — Целка. Парни, она целка! — тяжело дыша, удовлетворенно крикнул Андрей, продолжая двигать тазом. — Какая же ты узенькая. Кайф… — гадко протянул он мне в ухо.       Я перестала дёргаться, понимая, что от этого мне только больнее. Я не смогу ничего сделать, произошло то, что произошло. Оставалось только молиться, чтобы это быстрее кончилось. Я обмякла и смотрела на небо. Небо было чистым, яркие звезды сложились в созвездия. Чувствовала частые толчки, которые приносили мне невыносимую боль — пока не понятно какую: физическую или моральную. Каждой частичкой своего тела я ощущала, как он меня уничтожает: быстро, больно и с удовольствием. Мне хотелось, чтобы это быстрее закончилось, но время тянулось мучительно долго. Я мечтала умереть, прямо здесь и сейчас, под ним, чтобы он понял, что сделал. Но мне не предоставилось такой радости. Я была жива и чувствовала все, что со мной делал этот урод.       — Я же говорил, расслабься. А ты не верила, — закончив своё дело, проговорил Андрей. Он лежал на мне и часто дышал. — Ты ничего такая, мне понравилось. Жаль, что пришлось так долго ждать, да и обстановка не очень. Зато запомнится надолго, — он хотел поцеловать меня в губы, но я отвернулась. — Поздно уже ерепениться, — улыбаясь сказал Андрей.       Он слез с меня и стал натягивать штаны. Я лежала на снегу, боясь пошевелиться. Когда он закончил со штанами, то резким движением вытащил из-под меня свою куртку, оставив меня полураздетой на снегу.       — Я вытащу шапку из твоего рта, но ты обещай не кричать, — я молчала и ничего не говорила, просто смотрела на него. — Буду думать, что ты согласилась, иначе ты сделаешь хуже только себе.       Андрей вытащил шапку и развязал мне руки. Запястья пульсировали от тисков, рот сильно сводило. Я потихоньку встала на ноги и взяла с земли свои джинсы. Кое-как их натянула, ноги были все в снегу, это усложнило задачу. Меня всю трясло от холода и случившегося. Страха я уже не испытывала, самое ужасное уже произошло. Парни стояли вдалеке и о чём-то переговаривались, а потом стали уходить. Я стояла, шатаясь, и смотрела им вслед. Один из парней подошёл ко мне и протянул бутылку пива. Это он держал мои ноги.       — Возьми, тебе это немного поможет, — парень боялся на меня смотреть, ему было стыдно. Это меня позабавило.       — Есть сигарета? — безразлично спросила я. Мне было плевать, стыдно ему или нет. Мне было всё равно, что он или они думают. Я хотела курить, только это меня волновало сейчас.       — Да, конечно, — торопливыми движениями парень начал шарить по карманам в поисках сигарет. Он протянул мне одну и поспешил прикурить. Его руки дрожали, парень боялся. Я смотрела на него безразличным взглядом и хотела, чтобы он посмотрел на меня, что бы увидел, что он сделал со мной, в чем он принял участие. — Прости, — сказал тихо он и засеменил в сторону своих друзей.       — Гори в аду, — сказала я совершенно спокойным голосом, выдыхая облачко дыма. Парень на пару секунд остановился и взглянул на меня. На его лице был страх и сожаление.       — Чего ты там с ней возишься. Пошли уже! — крикнул Андрей своему другу. Он развернулся и ушёл. А я осталась стоять, не зная, что мне теперь делать. Я выдыхала сигаретный дым, от него я немного успокоилась. Пошёл снег. Я подставила ладони для снежинок. Руки настолько замёрзли, что снежинки не таяли, опускаясь на них. Докурив сигарету, я побрела в сторону дома.       Мне хотелось, чтобы всё, что только что случилось, оказалось лишь страшным сном. Что когда я проснусь, то буду в своей кровати, тёплой и уютной. Папа с мамой будут вместе. Я была обессиленная и опустошенная, руки болели, низ живота ныл. Силы меня покинули, я не могла идти и упала в снег. Я лежала до тех пор, пока не почувствовала, что начинаю засыпать.       Кое-как я встала и добралась до дома. Мама спала или делала вид, что спит. Я взяла телефон с комнаты и пошла в ванную. Поставив её набираться, я разделась и кинула вещи на пол. Сев на край ванной, я уткнулась в телефон. Было тридцать пропущенных от Антона, неизвестного номера и даже Гриши. Пятнадцать смс тоже от Антона. На часах было три утра. Я положила телефон и подошла к зеркалу. Оно запотела от пара, я протёрла его и посмотрела на своё отражение. На меня смотрела испуганная девочка с заплаканными глазами. Мне это не понравилось, но это была я.       — С Днём рождения тебя, Аня, — пробормотала я и улыбнулась вымученной улыбкой.       Я забралась в ванную, перед этим достав бритву. Вода сначала обожгла мою кожу, а потом я почувствовала спасительное тепло. Я крутила лезвие и обдумывала всё, что со мной произошло. Влагалище сильно болело, боль уже расползлась по всему низу. Это было напоминаем о том, что сотворил Андрей. Боль говорила о том, что всё это было по-настоящему. В горле образовался ком, который я не могла проглотить. Слёзы накатывали.       — За что? Господи, за что? — шептала я себе, понимая, что я больше не в силах сдерживать истерику.       Он уничтожил меня, раздавил. Я почувствовала, как во мне что-то сломалось. Мне было больно морально и физически. Я всегда представляла свой первый раз по-другому: свечи, музыка, любимый человек рядом. Но теперь все мои мечты были растоптаны.       Закрывая глаза, я видела перед собой самодовольную улыбку Андрея, слышала его частое дыхание и смех его дружков. Я поняла, что случившееся этой ночью будет преследовать меня всю жизнь. Это меня пугало. Я не готова была так жить. Мне было стыдно, я боялась, что кто-то узнает. На меня будут тыкать пальцем, ни один парень не захочет быть со мной, потому что меня уже запачкали. Я была грязной, никому не захочется мараться. Слёзы душили меня, я старалась сдерживать плач, чтобы мама ни услышала. Она могла бы помешать тому, что я задумала сделать.       Я дотронулась лезвием до запястья, оно ещё болело от шарфа. Я думала, смогу ли убить себя? Я нажала на лезвие и сделала неглубокий надрез. Это оказалось совсем не больно. Опустив руку в воду, я смотрела, как кровь рисует узоры, окрашивая воду в красный цвет. Я представила свои похороны, мама в черном платье, рядом отец, обнимающий ее за плечи и я...в гробу. Мне стало интересно, придет ли кто-нибудь из одноклассников? Как они отреагирую на случившиеся, порадуются или будут оплакивать? Что почувствует Андрей, когда узнает? Облегчение? Скорбь? Стыд? Будет ли его мучать совесть за содеянное? Перед глазами предстала картина, колонна скорбящих людей с цветами в руках. Где-то в самом конце колонны мои одноклассники с фальшивыми масками печали. Каждый о чем то думает, возможно, кто-то даже испытает чувство вины за то, что когда то меня обидел. Я невольно улыбнулась своим мыслям.       А что ждёт меня впереди, если я не убью себя? Что станет со мной, если все вокруг узнают о моём позоре? В голове проскользнула мысль — а откуда они узнают? Кто им скажет? Уж точно не Андрей, а я и подавно буду молчать. Я смогу жить дальше, да, смогу. Главное — помалкивать о случившемся, а с остальным я справлюсь. Я взглянула на лезвие и бросила его на пол. Меня охватил неожиданный прилив сил. Внутри затеплился маленький кусочек надежды. Я достала руку из воды и перемотала ее полотенцем.       Я взяла мочалку и с силой начала себя тереть, мне хотелось смыть с себя его прикосновения и поцелуи, как какую-то грязь. Но сколько бы я не тёрла, я всё равно ощущала их на своём теле.       Завернувшись в полотенце, я на цыпочках пробралась в свою комнату. Обработав руку перекисью и замотав бинтом, я забралась под одеяло. Меня трясло, то ли от холода, то ли от случившегося, то ли и от того и от другого вместе. Я укуталась полностью и попыталась заснуть. Слезы с новой силой хлынули из глаз. Перед глазами всплывали картины случившегося, в ушах стоял смех Андрея и его друзей, да так громко, что я закрыла уши руками. Мне хотелось сдавить голову, чтобы выдавить от туда воспоминания.       Сегодня День моего рождения, я начну всё заново. Мне потребуется время и силы, но я смогу. Моя жизнь изменится. Я пыталась больше не думать о том, что произошло, выгнать мысли о ночи из головы, но боль внизу живота не давала забыть, и я заново переживала случившиеся. В итоге усталость взяла надо мной верх, и я вырубилась. Пару раз за ночь я просыпалась от крика и не могла понять, что это мой крик. Пижама, мокрая от пота, неприятно облегала тело. И снова я пыталась уснуть, и снова просыпалась. Произошедшее не оставляло меня даже во сне. Случившееся будет преследовать меня всегда, мне придется научится с этим жить.