Дыши

Элитная школа N. Июнь 1995 года. Утро. Недолго помявшись за дверью, Ю глубоко вдохнул и все же взялся вспотевшей ладонью за хромированную ручку, аккуратно нажав вниз. Раздался легкий скрип – все автоматически повернулись в сторону вошедшего. - Простите, пожалуйста, - еле слышно проронил Ю, стараясь не поднимать глаз, дабы не видеть злорадство на лицах одноклассников. Он и не заметил, что их строгий учитель истории пришел сегодня не один: рядом наблюдался какой-то незнакомый парень с копной взъерошенных, слегка вьющихся волос и пофигистным спокойствием во взгляде. - Так-так, почему же мы опаздываем, Тодака-сан? – учитель насмешливо вскинул брови, глядя на побледневшего Ю. – Объятья Морфея оказались излишне крепкими? Столь старательно прошлым вечером изучали тему? - Извините... – паренек окончательно засмущался и нервно сглотнул. - Ладно, не сбивайте нам график неподобающим поведением, - отмахнулся преподаватель. – Садитесь на свое место. Придется написать вам замечание, подойдете после урока. Пристыженный Ю, втянув голову в плечи, прошмыгнул к своей парте, по дороге едва не зацепившись за чью-то подножку. Только оказавшись за столом, он сумел успокоиться и заметить, что опоздал всего-то на какую-то минуту! От такого открытия ему стало совсем горько, и он искренне загадал, чтобы г-н Сайто к концу занятия успел забыть о его провинности. Хотя надежды были слабыми: их историк славился своей памятью и скверным характером... - Потише, пожалуйста, - произнес учитель, успокаивая расшумевшийся класс. – Вернемся к повестке дня. Позвольте представить вашего нового одноклассника, он перевелся из другой школы и теперь будет учиться с вами. Коджима Масахито. Только теперь Ю заметил новенького, криво хмыкнувшего после того, как озвучили его имя. «Странный какой-то», - подумал Тодака, наблюдая, как высокий парень с нескрываемой брезгливостью одернул рукав форменного полосатого пиджака и высокомерно окинул взглядом своих новых однокашников. Для завершения образа подонка ему не хватало лишь сплюнуть и грязно выругаться, скорее всего, он бы так и сделал, если бы рядом не возвышалась рослая фигура г-на Сайто. «Очередной жмот», - мрачно констатировал Ю. - Располагайтесь, Коджима-сан. Можете занять вон ту свободную парту. Ямамото-сан, за вами же никто не сидит? - Нет, Сайто-сан, - вздрогнул Хироши Ямамото, до этого втихомолку переписывающий с чьей-то тетради домашку по японскому. – Там никто долго не держится, - и, переглянувшись со своим приятелем Такаюки, заговорчески захихикал. Новенький не обратил на шутников никакого внимания, лишь, одарив их ледяным взглядом, по-хозяйски проследовал к пустой парте. Шмякнулся, швырнул вниз свою увесистую сумку, а затем, точно вспомнив, какой сейчас урок, порылся в ней и бросил на стол учебник по истории. - Коджима-сан, - обратился к нему учитель. Но, на удивление остальных, новенький даже не пошевелился. Г-н Сайто нахмурился, а кто-то из рядом сидящих уже пихал в бок своего соседа, намекая на «деревенщину». – Вообще-то когда к вам обращается старший, принято вставать. - И у вас тоже... – пробурчал парень, нехотя поднимаясь на ноги. - Конечно, - хмыкнул сэнсэй. – А разве где-то бывает по-другому? - Думаю, что да, бывает. Но вряд ли в нашей чудной стране, - насмешливо произнес Масахито. Все ученики как-то разом вздрогнули и в недоумении уставились на него, но г-н Сайто сделал вид, точно не слышал неполиткорректной реплики. - Коджима-сан, - повторил он, – вы уже проходили сегодняшнюю тему? Параграф 45, как вы могли заметить, - кивнул в сторону доски, где правильным почерком было начертано емкое название, явно не сулящее всем присутствующим ничего кроме кучи проблем на предстоящем экзамене. Новенький нахмурился, порылся в учебнике и наконец произнес с видимым разочарованием: - Нет, такого страха мы не изучали. Какая допотопщина... По классу прокатились смешки. - Замечательно, - разулыбался историк. – Вот эту, как вы выразились, «допотопщину» вы нам и подготовите к следующему занятию. Попрошу вас написать краткий доклад по одному из вопросов в конце параграфа. - За что мне такие муки? – вопросил Масахито, смешно закатывая глаза. - Не страдайте, страдать будете на экзамене, - парировал преподаватель. – Мне всего лишь нужно узнать уровень вашей подготовки. Так что скажите спасибо, что я даю вам время, а не заставляю сегодня же писать тест. Что ж, думаю, сей вопрос улажен, - учитель победно улыбнулся. – А мы пока что проверим, как усвоили прошлую тему. Итак, пусть начнет, пожалуй... – он наскоро пробежался глазами по списку притихших учеников. – Тодака-сан. Давненько мы вас не слышали. Все расслабленно выдохнули, а Ю вздрогнул и ощутил, как по спине пробежал неприятный холодок. Опустив голову, бедный Тодака уже хотел было признаться, что плохо знает параграф, но, решив, что это может привести к куда худшим последствиям, нехотя встал со своего места и проследовал к доске. С таким видом, точно его вели на гильотину. Масахито же, еще раз перечитав вопросы для доклада, мысленно послал историка подальше, но обмозговать точный адрес ему помешало настойчивое тыканье в плечо. Повернувшись, новенький увидел невысокого паренька, уставившегося на него с искренней заинтересованностью. - Че надо? – невежливо буркнул Коджима. - Ниче, - тот и бровью не повел. – А ты прикольный, я тебя совсем другим представлял. - Каким? - Здоровенным. Ну или наоборот, ботанистым, - хихикнул незнакомец. - Это с какого перепугу? – прищурился Масахито. Наклон разговора начинал его нервировать: этот комок что, решил его задеть? Так не вопрос – сейчас улетит отсюда. - В наш дурдом трудновато попасть нормальному человеку, - лояльно пояснил одноклассник, машинально пролистывая странички небольшого блокнота, усеянного беспорядочными записями. – Тем более среди года. О тебе уже неделю весь поток треплется, - он подмигнул Коджиме. – Мы решили, что ты суперботаник. Масахито криво усмехнулся и уже хотел было вернуться к учебнику, но не в меру общительный субъект остановил его за рукав. - А раз ты не гений... – он наскоро задумался. – Второгодник, да? - С чего ты взял? – возмутился новенький. - Тебе ведь уже 14, верно? – сидящий позади прищурился на манер следователя. В принципе, он и напоминал следователя: эдакого низкорослого служителя Фемиды, любящего каверзными вопросами выводить нарушителей на чистую воду. Маса вздохнул. - Ну и? - Значит, все сходится, - сделал вывод парень. – Крутяк. Про тебя тут всякие слухи шастали: то ты прям второй Эйнштейн, то гроза района... А правда, что ты грохнул своего прошлого учителя химии? – внезапно выпалил он. - Правда, - страшно ухмыльнулся Коджима, искренне удивляясь, насколько темными могут быть учащиеся элитных заведений. И насколько они любят слушать и сочинять байки. – Хочешь, и у вас кого-нибудь грохну? - Надо подумать, - нахмурился парень. - Обращайся, когда надумаешь, - бросил Масахито, возвращаясь-таки к своему учебнику. В это время г-н Сайто был занят общением с вконец побелевшим Ю, который всеми силами старался говорить хотя бы что-то. К сожалению (или к счастью?), терпение историка закончилось довольно быстро, и он, вздохнув, прервал неуверенные измышления Тодаки. - Сожалею, сударь, но ваши знания вызывают у меня большие сомнения. Продолжайте совершенствоваться, Тодака-сан, а пока получите то, что заслужили, - решительным росчерком он начертал в клетке «удовлетворительно» и сделал пару приписок. – А также ваше замечание за непунктуальность. Присаживайтесь. Тяжело вздохнув, бедный Ю поплелся на свое место. Кто-то из однокашников сдавленно захихикал, но тут же был замечен сэнсэем и вызван продолжать дело Тодаки. Сам же Тодака поспешил зарыться в ненавистный учебник... Очередное тыканье в плечо почти взбесило новенького. - Да что еще? – повернувшись, он зло уставился на одноклассника, но тот, казалось, даже и не заметил взбешенности визави. - Меня зовут Тейшиката Кунихико, - представился он с улыбкой. – Сложно, да? Поэтому называй меня просто Джин. - Привет, «просто Джин», а я Коджима Масахито, - они по-взрослому пожали друг другу руки. – Можно Масахито или Маса, без разницы. - Салют, «Маса без разницы», - рассмеялся Джин. Знакомство состоялось. – Добро пожаловать в наш идиотский коллектив. - Чего ж сразу идиотский? – хмыкнул новенький. - Того, что здесь одни идиоты пасутся, - пояснил Тейшиката. – Это элитное заведение, поэтому тут все либо бабахнутые, либо просто везучие, но последние в дефиците. - Ты, конечно, причисляешься к дефициту? - Угу. Мне часто везет, - кивнул Джин. – На тестах, в автоматах, по лотерее тоже... Я и в этом классе волей фортуны оказался, получив на экзамене самые легкие вопросы. Все мои кореша из начальной по другим теперь распиханы, жаль. - Это что, лучший класс? – удивился Маса. - Считается лучшим, - отмахнулся его новый знакомый. – А вообще не бери в голову, класс как класс. Учителя только придираются... но это их проблемы. В этот момент бубнеж достиг слуха г-на Сайто – и тот властно вмешался в дружескую беседу своим: - Тейшиката-сан, прекратите отвлекать новенького. Если вам так хочется выговориться, Мацумото-сан наверняка уступит место у доски. Отвечающий усиленно закивал, а Джин, смущенно улыбнувшись, на какое-то время смолк. Правда, включиться в урок Коджиме не дал теперь уже другой сосед. - Я ж предупреждал: парта гиблая, никто тут долго не выдерживает, - повернулся к Масе сидящий впереди. – Джин может разговорить мертвого, - хихикнул он. – Его отец – офицер полиции, кого, по слухам, не раскалывал только... Тебя Тейшиката тоже скоро достанет. - Не факт, - хмыкнул Маса. – У меня иммунитет к болтунам. - Везет тебе. А я вот из-за этого трепача даже пересел ближе, хотя тут место жопное: вечно видно, как скатываю... – сделал паузу и протянул руку, представляясь. – Ямамото. - Коджима, - ответствовал новенький, пожимая ладонь. - Если станет туго, зови: вместе будем затыкать водопад, - подмигнул Хироши. - Слушай, а на тебя невезение действует? – внезапный вопрос, сопровождаемый тычком в плечо, заставил Масу усомниться в своем иммунитете. - Успехов тебе, Коджима-кун, - подытожил Ямамото, отворачиваясь. - Чего? – буркнул новенький, снова повернувшись к Джину. Тот разве что не сиял от заинтересованности. «Вот же ж засада», - мысленно простонал Маса, решив, что в словах Хироши все-таки был резон... - Ну невезение, - пояснил Джин. – Если кому-то рядом не прет, он может заразить этим и тебя? - Не знаю, - пожал плечами. – Не помню такого. - Классно, если нет. А то у нас Юто – ходячее недоразумение, как у него списываешь, итог один: Ю и сам засыплется, и всех засыпает. Вечно опаздывает, заснул на уроке – ловят, на тестах в ответе не уверен – не угадывает... Мрак. Не действует, кстати, только на меня. Странно даже. - К чему ты мне об этом трындишь? – не выдержал Масахито словесного «потока». - К чему? – Джин нахмурился. – Да так, вдруг ты и правда особенный: сможешь у Ю скатывать и без проблем помогать остальным. А то они меня достали: «посмотри» да «передай»... Пользуются тем, что я умею списывать у него не попадаясь! Меня даже отсадили из-за этого дела подальше от старого товарища. - Грустно, наверно, в классе без друзей, - внезапно задумался Масахито, вспомнив, что его болтливый знакомый остался здесь один после переводных экзаменов. - Грустно, - согласился Джин. – Но у меня Юто есть, - добавил он, приятно улыбнувшись. – Мы с ним выросли вместе, с первого школьного дня знакомы. - Он отличник? – осведомился Маса, приподняв бровь. - Он изгой, - вздохнул Джин. – Ю все шпыняют, хотя большинство спит и видит, как научиться у него скатывать, да горя не знать. В гуманитарных Юто не блещет, зато в технических ему равных нет: он год за годом побеждает на олимпиадах по математике и легко щелкает задачи для старшеклассников. А еще Ю умеет быстро перемножать в уме двузначные числа! - Да заливаешь! – не поверил Коджима. - Не веришь – сам спроси, - хитро прищурился Джин. – Раньше мы все у него на контрольных списывали. - А чего ж только «раньше»? Палиться стали? - Да нет, палились и тогда, но... – нахмурился Тейшиката. – Полгода назад Юто дел натворил, и... его и прежде-то недолюбливали, а после вовсе возненавидели, - Джин вздохнул, и Маса заметил, что ему не нравится такое отношение однокашников к его старому другу. Сменивший немало школ Коджима на собственной шкуре знал, каково это – выбиться из системы и стать объектом издевательств, - поэтому не стал ничего говорить, и новый товарищ повел рассказ сам. – Мы тогда завалили контрольную по матемке, и учитель назначил спецзанятия на субботу, чтобы наш «образцовый» класс не ударил на экзамене мордой в грязь. Ну, никто, конечно, не захотел идти, и мы договорились, что тупо прогуляем. А в понедельник математик влепил всему классу замечание и обещал снизить баллы при сдаче, потому что, как выяснилось, в субботу к нему приехал Юто и всех нас, как стеклотару, сдал... После уроков взбешенный коллектив потребовал Ю отвечать за свое свинство, а он прямо в лоб как влупит: мы набирались как лучший класс, он нас заслуженно проучил, ведь не потерять лицо – дело принципа... Ну, его, конечно, посчитали предателем, трусом и в нагрузку побили. С тех пор над ним не издеваются лишь тихони, да я... - Потому что он твой друг? – почти утвердительно произнес Маса, не совсем понимая поступка Ю: как вообще можно было так подставиться, да и зачем? Разве своя рубашка не ближе к телу?.. - Потому что я не считаю его виноватым, - решительно выпалил Джин. Эти слова давались ему нелегко, от волнения он даже посерьезнел. – Мы сами заварили кашу, а Ю выставили крайним... Да и вообще, нам бы все равно влетело. - Так защищай его. - Не могу: Юто не заслуживает такого обращения, но он правда поступил подло, - опустил глаза Джин: видимо, отцовское стремление к справедливости отложило отпечаток на его мировосприятии. – Хочешь, я познакомлю вас? – сменил тему Тейшиката. – Вон он, - кивком указал на слегка сгорбленного парня, худого и рыжеволосого, в которого как раз кто-то кинул бумажным шариком, заставляя его еще сильнее втянуть голову в плечи. – Тодака Ю, в простонародье Юто. Коджима с интересом посмотрел на приятеля Джина, отметив какую-то скрытую решимость в этом хрупком, всеми ненавидимом человеке... Незримую силу... - Почему он так поступил?.. – задумчиво пробормотал Масахито, привыкший никогда не забывать о себе. - Ю – очень принципиальный человек, - ответил Джин, еще раз пролистав странички своего загадочного блокнота. – Он из тех, кто готов умирать за идеи и никогда не станет рабом. Гордый. Самодостаточный. - Псих, - закончил за него Маса, наконец-то лучшим образом сформулировав свое мнение. Но Джин не успел возмутиться, ибо строгий голос г-на Сайто снова вмешался в их разговор. - Тейшиката, Коджима! – грозно прозвучало над головами. Джин поспешно юркнул в учебник, а Маса быстро повернулся обратно, изображая самое невинное лицо. – Если вы еще раз помешаете мне вести урок, выставлю вас обоих за дверь, там и делитесь впечатлениями. И к директору для дачи показаний тоже пройдете рука об руку. Надеюсь, я ясно выражаюсь? - Да, сэнсэй, - хором заверили ребята, вскочив на ноги. - Смотрите у меня, - историк злобно глянул на Масахито, от чего последний тут же мысленно отругал себя за то, что поддержал этот тупой диалог. Снова возвращаясь за стол, Коджима не заметил, как Юто, бросив на него краткий критичный взгляд, довольно усмехнулся. И как луч солнца, отбившись от пола, быстро скользнул в рыжей прядке его волос. Репетиционный центр. Июнь 2007 года. Вечер. Заходящее солнце медленно, но верно золотило западную часть неба. Из окна на высоком этаже открывался удивительной красоты пейзаж, глядя на который хотелось лететь куда-то прочь из города, на закат, упиваться свободой и скоростью, чтобы потом, рухнув в траву, безмятежно любоваться скромными звездочками на еще не темном небе и думать о том, какое же все-таки счастье – жить. Такие мысли вились в голове у вокалиста, застывшего у окна с блуждающей на губах улыбкой. Его вьющиеся волосы уже почти высохли, влажными оставались лишь кончики, забавно скручивающиеся в крупные колечки и завитки. Небольшие часы на стене неслышно отсчитывали минуты с только что закончившейся репетиции, уставшие, но довольные ребята лениво собирали вещи. - Ух ты, какое небо! – восхищенно произнес Казуки, подойдя к Бё и легко хлопнув того по плечу. – Вот сейчас бы за город! - Я тоже об этом думал, - кивнул солист. – Красивые дни стоят. - А давайте на выходных выберемся! – внезапно предложил лидер. – Подарим себе релакс. - А кто будет готовиться к предстоящему туру? – вздохнул Манабу, бережно укладывая гитару в чехол. На всякий случай он пошарил рукой по дну и карманам, дабы убедиться в отсутствии неприятных сюрпризов, и бросил быстрый взгляд в сторону копающегося у колонки басиста. - Да мы уже вполне готовы, - беспечно ответил Казу. – Не трясись так. - Я и не трясусь, - нахмурился младший участник. – Я просто не хочу позориться. - Мы и не опозоримся, - подмигнул ему лидер. – Все будет круто, вот увидишь! - Ну-ну, - хмыкнул тот. – Почитав новое творение Бё, мне почему-то так не кажется. - Да, рифмы супер, - вмешался Джин, до этого копавшийся в телефоне. – На сей раз ты превзошел сам себя, Бё. - Что-то я не понял: мне обижаться или радоваться? – вокалист обернулся и скрестил на груди руки: на фоне заката его фигура казалась едва ли не инфернальной. - Тебе решать, - барабанщик с улыбкой пожал плечами. – Но стихи правда прикольные. - Мне нравится, я так и оставлю, - произнес Бё, хитровато прищурившись. - А не слишком ли... – начал было Мана, но осекся, столкнувшись с колким взглядом темных глаз вокалиста. - Что «не слишком»? – грубо оборвал тот. - Странно, - выдохнул гитарист, понимая, что зря вообще полез в эту тему: критику своих творений их поэт всегда воспринимал чересчур болезненно. - Ни хрена не странно! – привычно возмутился Маса. «Начинается...» - устало подумал Бу, закатывая глаза. - Еще как странно, - оказавшийся рядом Казу многозначительно пихнул солиста под руку. – Но это ж и круто! Такого у нас еще не было, молодец, Бё! Похоже, последняя фраза лидера имела какое-то примирительное действие, ибо вокалист тут же решил, что его поддерживают, и остыл, а гитарист с облегчением вздохнул, выпутавшись из случайно созданного конфликта. «Слава Казуки», - мысленно поблагодарил друга Мана, в очередной раз убеждаясь, как все-таки здорово, что их лидер обладает настолько дружелюбным и легким нравом. «А небо правда красивое», - улыбнувшись, подумал Бу, опустился на диван... и тут же ощутил, как его кольнуло нечто остроконечное. - Черт! – вскочил гитарист. – Что за хрень?!! На диване поблескивала металлическая пряжка оригинальной формы, с зубчиками по краям и загадочным завитком в центре – не нужно быть детективом, чтобы понять: она вовсе не потеряна, а подложена. Казуки, Бё и Джин дружно расхохотались, заставив Бу разозлиться еще сильней. - Юто! Я тебя сейчас зарою! – прорычал младший гитарист, швыряя в басиста своей находкой, но тот ловко поймал ее и состроил самое безвинное лицо. - Манабу, ты нашел мою пряжку! Спасибо! - Ты сам ее мне подсунул, чтоб я... – выпалил Мана, но вовремя спохватился, заметив, что только провоцирует истерику у коллег. – Еще раз такое будет, в штаны тебе гвоздей насыплю, - в этот момент Джин, похоже, представив эту картину в красках, согнулся пополам с невнятным «ой, не могу». - Я не виноват! Смотреть надо, куда приземляешься! – крикнул Ю, на всякий случай комично прячась за свою бас-гитару. Манабу ничего не ответил, только погрозил слишком остроумному товарищу кулаком, с укором глянув на остальных. - Три придурка, не могли предупредить, раз знали, - и сам себе задал риторический вопрос: - С кем я работаю?.. - Мы не знали, – вставил все еще смеющийся Казу. – Ржака какая... Он сам не мог понять, что именно их так развеселило: обычная мини-зарисовка на тему «Юто дразнит Манабу» или процесс купания в хохоте сам по себе? В любом случае, градус настроения забрался еще выше. - Юто полон сюрпризов, - заметил Бё, отсмеявшись. – А с виду тихий такой... - Надеюсь, Мана-чан ничего не повредил? – заботливо поинтересовался Джин. - Завтра я приду в самых плотных джинсах, - заметил младший гитарист, обращаясь к едва ли не сияющему от удачной шутки Тодаке, - хрен тогда ты меня подколешь! На этой фразе Мана подмигнул остальным, и Казуки, оценив его остроумие, тотчас же снова рассмеялся. Если сначала Бу и злился на Ю, то теперь, по какой-то неведомой причине, также разулыбался. «Нужно будет ему тоже что-нибудь подложить», - с хитрецой помыслил он, уже набрасывая в голове будущий план нападения. - Может, сегодня прогуляемся? – сменил тему лидер, надевая на плечо сумку. – По-моему, погода – самое то! - По-моему тоже, - поддержал Джин. - Мне кажется, сегодня я готов хоть три раза Токио обойти, - добавил вокалист, с улыбкой заматывая валявшийся на пути провод. - Вот и круто, - кивнул Казу. – Домой дотопаем без метро, - и переглянулся с улыбающимся фронтменом. - У Бё сегодня невероятный прилив сил, подозрительно как-то, – прищурился барабанщик, мастерски крутанув палочку. – То стихами сыплет, то демонстрирует свои гитарные способности... К чему бы это? - К дождю, - отозвался Юто, убирая за ухо мешающую прядь. - Почему? – не понял Джин. - Не знаю, - пожал плечами тот. – Но я заметил, что в это время года все что ни происходит - к дождю. Ударник весело хмыкнул и перевел взгляд за окно, где легкие облака пока совсем не предвещали беды. - К слову, мы так и не узнали, умеет ли Бё играть на басу, - ввернул Казуки, слушавший разговор друзей, и пытливо посмотрел на Масахито. - Очень интересно. - Еще как, - заметил Манабу, наконец уложивший свою гитару. - А вы, значит, не верите? – вскинул брови вокалист и, оставив в покое провод, быстро оказался возле Юто, нагло заявив: - Давай сюда, покажу. Решив отобрать у Ю бас, фронтмен резко взялся за гриф и потянул на себя, но руки не ожидавшего такой нахрапистости басиста разжались с опозданием, так что рывок вышел слишком сильным. Пальцы Бё сорвались с грифа и саданули Юто – что-то треснуло, со стуком упало и покатилось. - Черт! Бё, мать твою! – выругался Ю, болезненно схватившись за запястье. Гитару, к счастью, удалось поймать. – Мой браслет! Ищи теперь, кретин долбанный!! Вокалист испуганно сморгнул: вряд ли он ожидал, что Юто настолько разбушуется из-за своего украшения. Ненавязчивый аксессуар – округлая металлическая фигня на тонком кожаном ремешке – с незапамятных времен сопровождал басиста и уже слился с его образом. Понятное дело, парень привык к нему и вряд ли был бы рад потерять, но чтобы так орать... - Тише ты, он не мог далеко ускакать, - заверил Маса. - Еще как мог, - зачем-то влез внимательный барабанщик. – Такие вещи прячутся не хуже ниндзя. - Сейчас найдем, - Бё проигнорировал справедливое замечание и, присев на корточки, заглянул под диван, где предположительно скрылся потерянный атрибут, – но не увидел ничего кроме кучи пыли, зажигалки, двух ручек и старой погнутой ложки. - Не понимаю, - нахмурился фронтмен. – Ну ладно, потом отыщется. Он уже хотел встать на ноги, как почувствовал, что сильная рука держит его за плечо. - Э нет, - мрачно процедил Юто: его глаза как-то неестественно потемнели, и это не несло ничего хорошего. – Лезь за моим браслетом, быстро. - Твой браслет – ты и лезь, - ляпнул вокалист. – А я в пылесосы не нанимался. - Не проблема: сейчас найму. - Да отвали, Юто! – брякнул Бё, с негодованием понимая, что коллега конкретно не дает ему принять вертикальное положение. – Ты хоть знаешь, сколько там пыли?! Я потом век не отмоюсь! - Я в курсе, - хмуро отозвался тот. – И я, заметь, пока что не требую тебя ее жрать, но скоро, видно, потребую. - Ты головой треснулся, да? – едва не подавившийся возмущением фронтмен сделал характерный жест. – Да пусти меня, чмо принципиальное! - Ищи браслет! – прорычал Ю, сжав плечо вокалиста едва ли не до хруста, так что Маса, перепугавшись, поспешил отодрать от себя его руки и мирно посмотреть под диван. - Что-то не видно ваших бриллиантов, миледи, - сыронизировал Бё, так и не отыскав глазами чертов аксессуар. Его и правда нигде не было: то ли клубки пыли загораживали, то ли он вообще улетел не сюда. Коджима искренне надеялся на второе. - Дай я сам посмотрю, - злобно рявкнул Юто, усевшись рядом с Бё. Рыжие концы его длинных волос эпохально подмели пол, заставив вокалиста усмехнуться, а басиста как-то экзотично выругаться. - И я хочу помочь! – вызвался Казуки, устраиваясь возле друзей. К нему тут же присоединились остальные, и спустя какое-то время вся группа уже усиленно ползала возле дивана, постоянно толкаясь, мешая и матерясь, неудобно наступая друг другу то на волосы, то на руки, то на края одежды. - Мне кажется, он скрылся в параллельном мире, - устало выдохнул Джин, усевшись на полу и вытирая лоб. – Там же, где вчерашние носки и коробка с медиаторами Манабу. - Медиаторы кто-то снес, - хмуро заметил младший гитарист. – И я даже догадываюсь, кто именно, - и многозначительно взглянул на невинно улыбнувшегося Казуки. - Черт, мне что-то в глаз попало, - Бё потер веко. – В общем, был браслет – сплыл браслет, - подытожил он, проморгавшись. – Девять из десяти лежит сейчас где-то сверху, покамест толпа идиотов подметает брюхом студию. - Где сверху? – вопросил Ю, сталкиваясь взглядом с вокалистом. - Без понятия, - пожал тот плечами. – Может, он тебе за шиворот шмякнулся, а ты ни сном ни духом. - Предлагаю перевернуть Юто за ноги и потрясти, - предложил лидер, потирая ушибленный о край дивана локоть. – А то это становится травмоопасным. - Может, и Бё перевернуть? - злобно бросил Тодака. – Вдруг браслет ему в штаны закатился. - Нет во мне твоего гребаного браслета, - возмутился Маса, совсем не желая совершать сейчас акробатические трюки вроде висения вниз головой. И демонстративно похлопал себя по карманам. - Ребят, я его, кажется, вижу, - внезапное заявление Манабу заставило остальных отвлечься от своих идей. – Только далеко, так просто не достанешь... И я не уверен, что это действительно он. - Где? – встрепенулся Ю, нагнувшись и снова подметя пол концами волос. - Где «моя прелесть»? – Джин, имитируя Голлума, передразнил басиста, вызвав у Бё и Казуки приступ неудержимого гогота. На радостях барабанщик исполнил эту фразу на бис и дополнил ее извечным «моя прелесть пропааала». - За ложкой и чуть-чуть левей, видишь? – пояснил Бу, не обращая внимания на шутников. – Похоже, по крайней мере. - Да, это, наверно, он, - пригляделся Юто. – Нужно отодвинуть диван и залезть сзади. - Отлично, мужики, навалились! – скомандовал Казуки, резво поднимаясь на ноги. Все вместе они легко сдвинули старый предмет мебели, не покидавший своего места, наверное, уже пятый год. За диваном их взглядам открылась настолько «привлекательная» картина, что все невольно скривились. - Надышали, наплевали, нарыгали... – прокомментировал Бё. - ...да еще и сто лет назад, - закончил за него Казу. – Ну, кто полезет в эту кашу? - Хозяин и полезет, - решительно сказал вокалист. И, состроив страдальческую мину, добавил с театральной скорбью: - Мы сделали все, что могли. - Бё полезет, - срезал его басист. – Кто кашу заварил, пусть ее и расхлебывает. Каламбур удался: все, кроме Масы, разулыбались. А тот, сплюнув, возмутился: - Да какого дьявола! Ты просил: ищи – я искал! Остальное за отдельную плату, родной! - За отдельную? Хорошо, - кивнул Ю. – Выбирай: в нос или в ухо. - Внимание, господа! Юто против Бё! Делаем ставки!! – радостно завопил Казуки, покатываясь со смеху. - Ставлю на Юто! – поддержал его барабанщик, весело хлопнув лидера по плечу. Манабу устало прикрыл лицо ладонью. - А я ставлю на Бё! – ответил Казуки. – Знаешь, как он круто с правой бьет? Они понимающе переглянулись и уже приготовились наблюдать бой, но «участники поединка» хмуро посмотрели на них, затем – друг на друга, а затем Бё устало выдохнул: - Я полез. Если я не вернусь, считайте меня погибшим за свободу. С этими словами фронтмен нехотя снял пиджак и закатал рукава своей красивой рубашки. Лидер не удержался, чтобы не вставить ехидное «Музыку включить?», но получил в ответ не менее колкое «Ты любишь получать в лоб под музыку?». Одарив Ю тяжелым, враждебным взглядом, Бё перелез через спинку дивана и принялся шарить в пыльных кучах. На его счастье, чертова безделушка действительно лежала там, куда указал Мана, и была быстро извлечена двумя пальцами. - Держите, леди Ю, ваш амулет, - Маса брезгливо протянул басисту браслет. – И больше не теряйте. - И больше не задавайтесь, сударь, - злобно бросил тот, грубо сцапав украшение и, приведя его в порядок, вернул на прежнее место: запястье левой руки. Вокалист тем временем усиленно избавлялся от комков пыли, присосавшихся к его одежде и рукам, не забывая комментировать сие неудобство непечатными выражениями. - Жаль, мы так и не увидели поединок, - разочарованно протянул Казуки, устраиваясь на стуле и раскачиваясь на нем. - Трансляция прервалась, - кивнул ему Джин. А Манабу, в одиночестве толкающий диван на законное место, возмущенно заявил: - Эй вы, чудики! Идите сюда, быстро! Как отодвигать – так все приперлись, а как убираться – так я один, или что? - Или что, - улыбнулся Казуки. Но, поймав злобный взгляд Маны, поспешил присоединиться. – Помочь? Тот хмыкнул в ответ. Втроем они легко вернули мебель в исходное положение. - Надо было там заодно и подмести... – Джин задумчиво потер подбородок. - Вот и подметай, ради бога, - одобрительно пихнул его лидер. – Я не против. Но барабанщик только отмахнулся. Пыль под диваном радостно отпраздновала победу. - Если мы сейчас же не покинем студию, она нас засосет, - Казуки взглянул на часы. – Прогулку можно будет засунуть в зад, друзья. - Тогда – выдвигаемся, - произнес Джин, набросив легкую куртку и засунув поглубже в сумку пухлый блокнот. Все согласно переглянулись и через несколько минут вышли из помещения. Лидер привычно запер его на ключ, сдав связку терпеливому консьержу у входа. Покинув здание центра, ребята под дружеские разговоры ни о чем пересекли дворик, спустились вниз по дороге и вскоре взошли на мост над оживленным шоссе. Отсюда отлично просматривалась панорама города, закатное небо во всей красе раскинулось перед их взорами. Тут друзья остановились и достаточно долго беседовали, смеясь и подкалывая друг друга, заходящее солнце согревало их, а свежий ветерок, дующий откуда-то с запада, беззастенчиво играл краями одежды, путался в волосах. Такой простой и обычный вечер – но насколько же приятный, незабываемый... Много лет позже каждый из них наверняка вспомнит его и пожелает хотя бы на секунду вновь оказаться в этом июне, на токийском мосту возле студии. С друзьями, молодым и красивым... Но это будет потом, а пока они, конечно, не ценили сегодня: оно всегда продается по сниженной цене. - А давайте сфоткаемся на память! – внезапно предложил Джин, широко улыбаясь. Солнечные лучи путались в его взъерошенной копне, еще сильней осветляя мелированные прядки. – Только сейчас, телефон найду... – и он закопался в своей сумке. - У нашего барабанщика не торба, а черная дыра, - отметил Казуки, но продолжить не успел, ибо в этот момент Джин отыскал-таки свою пропажу. - Соберитесь в кучу, - скомандовал он и, оглянувшись по сторонам, деликатно остановил проходящую мимо девушку. – Простите, вы не могли бы заснять нас? Поймав лучезарную улыбку музыканта, прохожая мило улыбнулась в ответ и согласилась ненадолго побыть фотографом. Джин, выпалив «Внимание!», принял на фоне товарищей удачную позу, показав обеими руками знак «Виктория». Кадр был сделан. Поблагодарив незнакомку, барабанщик вернулся к друзьям, с гордостью демонстрируя получившийся снимок. - Круто вышло! – радостно заявил он. – Все такие прикольные! - Манабу прям гендиректор, - поддразнил друга Казу, тыкнув в телефон Джина. - А Казуки пихает Бё, детский сад, - парировал тот. - Почему у меня вечно какой-то страх на голове? – возмущенно спросил Юто. - Ты же сам хотел отрастить волосы, - пожал плечами Бё, про себя отмечая, что кадр действительно вышел забавный и надо будет попросить Джина поделиться. На бесконечно прекрасном фоне закатного неба с экрана мобильного смотрели пятеро взъерошенных молодых людей: Манабу с не по возрасту серьезным видом подпирал перила, донельзя развеселый Джин занимал передних план, а Казуки, хитровато улыбаясь, пихал в бок вокалиста. Бё же, вроде как взаимодействуя с лидером, смотрел, однако, не на него, а на Юто, гордо глядящего в камеру из-под полуопущенных век. Шикарные пряди басиста забавно разметались по плечам, в них ярко отбивались золотистые лучи солнца. Взгляд Масы, скользнув по фото, невольно задержался на Ю – какие-то далекие, но бесконечно притягательные мысли зашевелились на краю сознания, дав знать о себе лишь легкой улыбкой, коснувшейся полноватых красивых губ вокалиста. Юто. Странный и неудачливый Юто. Такой принципиальный, строгий, невыносимый... И при этом бескрайне добрый и смешной. Псих, что часто забывает о себе в погоне за идеями. Друг, что никогда не бросит и не предаст... От таких измышлений у Бё неприятно засосало под ложечкой, и он поспешил вернуть телефон Джину. Проведя еще какое-то время в будничной беседе, ребята стали прощаться. - Мне пора, - Манабу посмотрел на часы. – Я хочу еще в магазин заехать, да и автобус, боюсь, уйдет. Их потом сто лет не дождаться. - Увидимся, Бу-чан, - лидер весело потрепал по плечу младшего гитариста. - Счастливо! – тот помахал всем рукой и, легкой походкой преодолев мост, спустился вниз по лестнице к ближайшей автобусной остановке. Почти сразу же распрощался и Джин, пообещав поделиться фоткой. После моста его путь уходил направо, к метро. На фоне заката остались лишь Ю, Казуки и Масахито. Опершись о местами пошарпанные перила, басист задумчиво и открыто смотрел вдаль, туда, где небо встречалось с бесконечными крышами столичных домов; ветер путал пряди его волос и ласкал лицо, казавшееся в золотом свете старше и правильней, чем обычно. Столь замечательная картина вновь заставила Бё замереть, вспомнив те самые давние чувства, что он прятал где-то очень глубоко в сердце, где-то на самом его дне, за такими же клубами пыли, как под диваном в студии. Юто. Все мысли вокалиста вихрем закружились вокруг него. Красивый Юто, тонкий и сильный, странный и загадочный, скромный и знающий себе цену. У него крепкие руки и теплые глаза, чуть смущенная улыбка и длинные мягкие волосы. Он невероятно талантлив, уверен, самодостаточен. И совсем не похож на Бё... «Всю жизнь я только и делаю, что вру: себе и другим, случайно и с конкретной целью. Уже сам запутался, где правда, а где ложь... Вечно делаю вид, что ничего не боюсь, что мне все по барабану, что стыд и совесть я продал в первый базарный день. Но ведь на самом деле я просто трус и слабак. А Юто... Он не боится быть собой – пусть он неудачлив, но насколько же бесстрашен. Вот бы мне стать таким же», - невольно подумалось вокалисту. Эти старые чувства – когда они впервые возникли? Когда они создали свою первую совместную группу, когда Маса смог по-настоящему оценить музыкальные таланты Ю, когда сильный палец жестко сорвался с тугой и толстой струны бас-гитары, заставив ту не просто звучать и не просто петь – играть в каждой клетке слушателя?.. Да, наверное, именно тогда – незаметно, неуловимо, тонко. И с тех пор эти чувства поселились в сердце вокалиста. Греют. Не дают упасть в тяжелые дни. Бё никогда не называл их влюбленностью. Помыслить о том, что у него однажды может быть что-то с парнем, да еще и не просто с каким-то абстрактным парнем, а с Юто – старым другом, а в чем-то даже и образцом для подражания, - вокалист не мог, да и не хотел. «Все это слишком сложно», - обычно вздыхал он, если давние чувства вновь заявляли о своем присутствии. И старался о них не думать. А потом нерешенный вопрос забивали прочие вещи и дела. Теперь же благородный образ Ю на фоне заката снова вернул Масахито в воспоминания – приятные, но приносящие тяжелый осадок... Золотые лучи солнца путались и терялись в рыжеватых прядях Юто, делая его все дальше, все недоступнее – с каждой ускользающей секундой, минутой... И Коджима с тоской ощущал, что он боится потерять этого странного, этого свободного человека, что никого ближе у него нет, что Ю никогда не будет принадлежать ему и навсегда останется для него недостижимым идеалом. - Эй, Бё, Юто! Вы идете или как?! – возмущенный оклик Казуки выдернул фронтмена из измышлений. Лидер стоял поодаль, нетерпеливо сложив на груди руки. Ю вздрогнул и обернулся. - Пойдем, - негромко позвал басист зазевавшегося Бё. И вокалист даже смутился, точно Тодака мог прочитать его нелепые мысли. Сойдя с моста, они остановились, дальше их пути должны были разойтись: лидер с вокалистом шли вперед и вверх, чтобы прогуляться до дома, не пользуясь метро, а Юто – чуть левее. Басист явно не спешил: все равно его квартира находилась ближе всего к репетиционному центру. Казуки же нетерпеливо потянул Бё за рукав, призывая не тратить драгоценное время. - До завтра, Юто! – лидер пожал ладонь Тодаки. – Не опаздывай! - Счастливо, - добавил Бё, откашлявшись, дабы не привлекать внимания своей внезапной задумчивостью. - До завтра, - Ю мирно махнул рукой и потопал вниз по дороге. Вокалист же поспешил за лидером, не забывая ответить на его тонкое замечание о лишней романтике своим грубоватым «Не трынди». Но образ уходящего на закат Тодаки не смог не отпечататься в памяти вокалиста – где-то там, на самом дне, очень глубоко. Больница на юго-западе Токио. Июнь 2011 года. Вечер. Прикосновение прохладных рук вырывает из состояния полусна и заставляет открыть глаза, чтобы с разочарованием убедиться в неизменности своего окружения. Очередной вечерний обход, заботливая медсестра заученными, грамотными движениями измеряет температуру, записывает показания, делает привычный укол. Это как обязательный ритуал, направленный скорее на поддержание порядка, нежели на облегчения страданий больного. Привычка – второе счастье. - Простите... – тихо проговорил парень, обращаясь к той, для кого забота о нем – рутинная часть работы. – Можно вас спросить? Не отрываясь от дела, женщина настороженно посмотрела на него. - Можно. Что случилось? - Как вы считаете, - сглотнул пациент, стараясь не задыхаться, - что все-таки важнее: принципы или личное благополучие? Вопрос слегка сбил ее с ритма: ненадолго задумавшись, она светло улыбнулась: - Скорее разумные принципы, что ведут к благополучию. - А я таких не знаю, - его взгляд нечитаемо вперся в стену. - Почему же? – ее руки снова вернулись к привычному труду. – Их много, например: жить в гармонии с миром, поступать по совести. - Поступать по совести – хороший принцип, - оживился молодой человек. – Вот только люди по совести не живут, они живут по глупым правилам, чтоб не выпасть из системы и за свое «особое мнение» по голове не получить. Идиоты. Его губы дрогнули, а окончание фразы он произнес практически шепотом. - За что мне это?.. – пробормотал совсем без голоса. Медсестра, как раз менявшая ему капельницу, не могла не заметить беспокойства, внезапно охватившего больного. - Не стоит так волноваться, - негромко заверила она. – Я сделала вам укол, скоро он подействует, подождите немного. - За какие грехи меня так наказали?.. – он, казалось, не слышал ее. – Я не сделал никому ничего плохого, просто жил так, как считал нужным... по принципам... разве это неправильно?.. – бледную щеку прорезала соленая дорожка. Женщина вздохнула и, присев на стул у постели, молча взяла пациента за руку. Его хрупкая кисть обжигала мертвецким холодом, а сквозь тонкую кожу ясно просвечивались синеватые сосуды. - Разве обязательно быть «как все»?.. – продолжал говорить парень, хватая воздух, как выброшенная на берег рыба. – Разве это путь к спасению?.. За что меня?.. - Судьбу не выбирают, - сильная ладонь осторожно погладила его по руке. – Ваша болезнь не наказание за грехи, не переживайте так сильно. Вам просто не повезло. Неслышно поднявшись на ноги и взявшись за поручни тележки, женщина напоследок обернулась, проронив привычное «Не думайте об этом». И, оставшись в одиночестве, молодой человек лишь криво усмехнулся: он знал, что такие слова говорят лишь тогда, когда сказать в ответ уже нечего.