Пришли.
Он ждёт подходящего момента и когда чужие шаги почти ощущаются кожей, выскакивает из-за полок, где когда-то были детские игрушки, и просто стреляет во всё, что видит перед собой. Проскальзывает через ряд полок, толкая их на неторопливых зомби, которые, хоть и медленные, но дохуя живучие, и не понятно вообще, чем их убить можно. Намджун перепрыгивает через рухнувшие стеллажи и проскальзывает через выбитые двери магазина на улицу. Близится закат, а значит – скоро твари выберутся наружу, и их станет больше. Нужно быстрее спрятаться и попытаться пережить ещё одну ночь. Плечо болит, и рука почти отнялась, онемевшая от боли. Он находит на стоянке, заполненной машинами, внедорожник, и судорожно соединяет провода, пытаясь его завести. Получается раза с четвёртого, это всё как-то уже слишком опасно, и шанс добраться до более-менее безопасного места уменьшается процентов на сорок. Намджун удерживает педаль на газе до упора стрелки на спидометре. На дороге разбросанные разлагающиеся трупы, которые, хочешь того или нет, приходится переезжать. Вокруг пыль, засохшая кровь, разбавленная яркими пятнами свежей, и болтающиеся вывески зданий, которые больше не горят. Ужасная картина. Ким морщится от стойкого не выводимого запаха гнили и боли в плече. Вдруг перед глазами вспыхивает что-то яркое и режущее глаза. Ощущение, что это закатное солнце, но на самом деле — копна до невозможности ярких красных волос. Ким тормозит резко и впечатывается лбом в круг руля, задевая кнопку сигнала. Звонкий звук вспышкой разрезает пространство пока ещё молчаливого города.Живой человек. Наконец-то.
Незнакомец смотрит расширенными зрачками, в которых плещется отчаянье, страх и неудержимое желание к жизни, у Намджуна в глазах находя что-то схожее. Человек, не раздумывая больше ни минуты, подбегает, отворяет дверь машины, закидывает рюкзак на заднее сидение и приказывает хриплым голосом ехать быстрее. Ким, будто выныривая из дымки своих смешанных эмоций, нажимает на газ. — Нет. Мы не успеем в ту часть города. Едем к рельсам! Нужно сваливать из этого чёртового города! — почти кричит незнакомец, пытаясь перекрыть рык автомобиля. — В нашу сторону уже давно не ходят поезда. Это безумие! — пытается вразумить Намджун, но, кажется, без толку. — Мы умрём в любом случае. Сегодня или нет, не важно. Это изначально было безумием! И против этого не попрёшь. Намджун сворачивает к станции, переезжает рельсы и со свистом останавливает внедорожник около спящих поездов. Терять уже нечего. Они обходят железные машины, заглядывают в окна, незнакомец вынимает из своего рюкзака какие-то запчасти и взламывает дверь водительской кабинки, пытается разобраться в замысловатых приборах, но привести в действие гигантскую стальную машину не получается. Время на исходе. Красный закат уже пестрится, и совсем скоро солнце вовсе спрячется за далёкий горизонт. — Блять, мы трупы, — выдыхает Намджун, стискивая автомат в здоровой руке. — Не нуди, я почти разобрался! — Это уже не имеет значения. Ким видит приближающуюся ораву зомби, штук сто, не меньше. Внутренности стискивает и Намджуна вдруг резко выворачивает прямо на железнодорожные пути. Незнакомец выглядывает из кабины, оглядывает внимательным взглядом побледневшего Намджуна, его открытую рану в плече и приближающихся дохляков, и начинает с удвоенной силой стучать по приборам, что-то бормоча при этом.Молится.
— Я отвлеку их, а ты сосредоточься, — проявляет Намджун никому не нужный героизм. Он наслаждается последними глотками противного воздуха, мысленно прощаясь с жизнью, и отстреливает всех, пока патроны не заканчиваются, а пот не застилает глаза. Он никого не подпускает к кабине управления, стараясь защитить свою единственную надежду на жизнь, но мертвятины слишком много. Чёрт. В карманах нашаривается граната, которую Намджун берёг для «лучших» времён. Они, похоже, настали. Где-то на периферии он улавливает громкий рычащий звук поезда. — Получилось, беги быстрее! — орёт незнакомец, а Ким вдруг думает, что не успеет. Он дёргает кольцо гранаты, замахивается рукой со всей силы и бежит за поездом. Незнакомец протягивает руку. Его волосы развивает гнилой ветер, одинокая капелька пота скатывается за ворот грязной футболки. Всё заливает кроваво-красный закат, сливаясь с волосами парня. На фоне, где-то позади, слышится взрыв, и Намджуна ударяет ответной волной, подталкивая к руке незнакомца. Он хватается за свой последний шанс жить, и уже через секунду лежит в жарких, мокрых от пота и крови объятиях. Слышит судорожное дыхание в скулу, венозные руки, мёртвой хваткой цепляющиеся за его одежду, и нереально быстрое биение сердца. Живого. Настоящего. За грязным окном проносятся жуткие картинки города, сменяя одну за другой, ускоряясь и превращаясь в серые полосы. — Ты в порядке? — хрипит парень. — А ты? — изворачивается Намджун и шипит от боли. Пол лица обожжено, но это не смертельно. — Лучше всех, — улыбка озаряет пространство. Неудачная шутка. Они едут неизвестно куда и не знают, что стало с миром и есть ли ещё люди. Неизвестность пугает, но они теперь не одни, а значит, точно не умрут в одиночестве. — Хосок. Меня зовут Чон Хосок, — представляется парень, когда без анестезии зашивает плечо морщащегося от боли Намджуна. — Ким Намджун. — Ким Намджун, потерпи, осталось совсем немного. И уже не так страшно и больно. Улыбка вместо обезболивающего, с двойным действием. Помогает. Лекарство от этой протухшей жизни. Здоровая рука сама зарывается в красные волосы и размеренно гладит, перебирая одинокие пряди меж пальцев. За окнами сумерки и ничего живого. Разве что воздух более свежий, без привычной гнили. Даже странно немного. — Прости, просто они такие мягкие, — оправдывается Намджун, отвечая на озадаченный взгляд живых глаз. Не убирая руку из шелковистости волос, он улыбается одними уголками губ. И это тоже непривычно, потому что он давно не улыбался, некому было. Из-за этого даже челюсти сводит первое время. — Давно не чувствовал рядом ничего живого. А Хосок думает, что их ямочки, появляющиеся на щеках, когда они улыбаются, очень похожи. — Всё в порядке, я тоже, — Хосок ластится бездомной кошкой, прижимаясь ближе. Они разговаривают до самого утра, так и не сомкнув глаз, а когда наступает рассвет, не красный, а мертвенно-оранжевый, то засыпают на несколько часов, просыпаясь и обнаруживая вдруг переплетённые пальцы рук.