***
27.03.
Ветер. Завывал. Да, ветер чувствовал и знал больше, чем все эти людишки. Именно ветру она говорила всё то, что не могла сказать никому другому. Именно он всегда был рядом. Всё слышал и знал. Но… Этого было мало. Чертовски мало. На холодном снегу оставались кровавые следы. Кажется, что она в тот момент ни о чем не думала. И ни о ком. Ей бы только… Ветер предательски поднимал сугробы снега, которые неприятно резали кожу. Неприятно. Только и всего, неприятно. Замок горел. Где-то далеко пронесся запоздалый страх, что это может быть пожар. Но нет, это всего лишь огни свеч в окнах. Всего лишь. А она уже хотела испугаться. Так хотела что-нибудь почувствовать. Интересно, они счастливы? И кому это интересно? Потому что ей сейчас на всё глубоко пофиг. А это совсем не есть хорошо. Девушка остановилась в нескольких километрах от замка. Еще несколько шагов, и она попадет в видимость. Еще несколько шагов, и она вернется. Но так ли это нужно? Зачем? Наверное, это было нужно ей. Еще тогда. Черт…***
— Х-хозяин! Хозяин! Слуга влетел в кабинет. Александр поднял голову от документов. Он уже хотел хорошенько объяснить недоумку, что стоит стучаться прежде, чем заходишь. Но не успел сказать и слова, как слуга с дрожью в голосе тихо затараторил: — Хозяин. Там… Госпожа… Госпожа, — парнишка никак не мог выговорить имя. — Гости? Я не настроен сегодня кого-то принимать, — мужчина подошел к окну. Около замка творился какой-то кипиш, еще и зажгли огни. Он презрительно цыкнул. Вроде, весна, а снега до сих пор было много. Александр снова посмотрел на слугу, уставше вздохнул и пошел к нему. — Так и быть. Ты мне уже скажешь, кто пришел? — Госпожа… Госпожа Эф… Александр побледнел. Затем быстро метнулся в сторону холла. Слуга кое-как поспевал за ним.***
Он увидел ее с лестницы второго этажа. Около стояло множество слуг. Несмотря на то, что была поздняя ночь. Но все слуги, даже еще маленькие дети, просто стояли молча. Как будто испугались чего-то… Кого-то. Александр, перепрыгивая ступеньки, быстро спустился. Круг людей медленно разошелся перед ним, и он, наконец, смог ее увидеть. Девушка стояла на полу, и с нее маленькими ручками стекала кровь, образовывая возле темно-красные лужи. Она не поднимала головы, спутанные волосы полностью закрывали ее лицо. Черное, похожее больше на траурное, чем когда-то на свадебное, платье висело мешковато, как будто было на пару размеров больше. Когда-то черное. Сейчас оно было больше красное. Она простояла так еще пару минут. Казалось, что она даже не дышала. И вместе с ней не двигался больше никто. Только ветер завывал за большими дубовыми дверями, которые сейчас, почему-то, были до сих пор открыты. Девушка медленно подняла голову, ее глаза сразу же отыскали Александра. На губах появилась какая-то глупая улыбка. Уставшая, измотанная, но искренняя улыбка. — Я дома, — выдохнула девушка и упала на холодный пол. Люди ожили, забегали, закричали. Они что-то говорили, говорили ей. Но силы, последние силы покинули ее. Их хватило только на то, чтоб сохранить улыбку на лице…***
— С пробуждением, спящий монстр. Она никак не отреагировала на слова. Он рассмеялся, эхо разнеслось по всему помещению. Девушка вздрогнула плечами, от прохлады. Прижав колени к груди, она сидела лицом к шершавой стене уже несколько часов. Или дней. Спутанные волосы лежали на спине, то же самое платье слегка порвалось на спине… Там, где должно было находится сердце. Глаза медленно переходили от одного камешка на стене к другому, губы плотно сжаты, а пальцы теребили ткань. Ей было больше не страшно. А скучно. — Спя-ящий… — Отстань, — огрызнулась она, не оборачиваясь. — Ну что ты такая бу-ука, — человек подскочил к ней, немного не подходя, остановился за спиной. — Так и будешь молчать всё время? А мы ведь тебя жда-али… — Ждали? Так ты вроде один. Один одинешенький сидишь здесь, кто же еще… — она резко прервалась, осознавая, о ком он. К горлу подступил комок страха. — Поняла? — он улыбнулся, присаживаясь рядом. Она проигнорила его. Еще несколько часов они сидели молча и почти не двигались. Мысли текли медленно и лениво, не хотелось думать ни о чем важном. Ведь потом снова придется вытирать сухой жесткой тканью слезы с покрасневших глаз. — Зачем тебе это? — он удивленно повернулся, она тихо продолжила, повышая голос. — Зачем? Неужели я до сих пор не отплатила тебе за то… Мне казалось, сполна. Так зачем я снова здесь? Сера, я честно не понимаю… — ее голос дрогнул, слезы в который раз уже навернулись на глаза. — Не понимаешь, значит… Он поднялся. Расправил плечи. И оболочка какого-то сборного образа исчезла. Перед девушкой остался стоять мальчишка. Просто мальчишка, ему было лет десять — одиннадцать, не больше. Грязные, пепельного цвета с малой желтизной волосы не отрасли и были, как и тогда, короткими. Большая свободная рубашка, рукава которой почти полностью скрывали руки, оставляя только немного заметные кончики пальцев. Штаны тоже висели свободно, ботинков не было. А глаза… Девушка невольно улыбнулась. Она бы никогда не забыла эти светло-серые глаза. Глаза, которые сейчас смотрели с полной ненавистью. — Не понимаешь, да?! — закричал он. Его голос был такой же, как еще пять лет назад, детский. — Ты помнишь меня таким. Все меня таким и запомнили, ведь ты не дала мне права вырасти! — Сера… — Заткнись! Просто закрой свой мерзкий рот! — Прости меня, Сера… Он отшатнулся. Как будто получил жгучую пощечину. Девушка поднялась. На дрожащих ногах подошла к нему и тихонько обняла. Почти невесомо, еле-еле касаясь пальцами его. — Ты же знаешь. Не обманывай меня, ты же знаешь, как я хотела бы всё изменить… — Я ненавижу тебя! — вскрикнул мальчик, отталкивая ее. — Я тоже себя ненавижу, — проговорила девушка, отходя подальше. — И сделала бы всё, чтобы вернуть то время, когда могла бы умереть раз и навсегда. Но я не могу, слышишь?! Сера, я правда не хотела, чтобы так… Так… — Ты убила меня! Убила, убила! Девушка опустила голову. Рухнула на колени. — Я… Да. Да, убила. Но я не хотела. Сера, — она снова взглянула ему в глаза. — Ты же помнишь всё, Сера. Мы дружили. Мне так хотелось верить в то, что мы дружили. И Таймсон был тогда другим. Он был настоящим. Не то что сейчас… — она вновь отмахнулась от мыслей. — Нас тогда обманули. Обманули нас всех, сказав, что Время умирает. Мы не хотели ввязываться в это, но ты… — Но я хотел спасти его! — губы мальчика дрожали, по щекам потекли слезы. Он то и дело смахивал их, не переставая кричать. — Спасти, ведь он был мне другом! Я всегда знал, что ты только и можешь, что уничтожать. И ничего больше! Но тогда… Да, я думал сделать замену. Заменить Таймса, чтоб я умер вместо него… — Все мы хотим спасти иногда кого-нибудь ценой своей жизни, — девушка вздохнула. Не сейчас, нельзя сейчас думать о ней. О них. — И мы сделали это. Но оказалось, что не стоило, он и так был бессмертен… Повисла тишина. Да, она убила своего друга, чтоб спасти другого. Но они оба приняли это решение. Он был согласен. Но сейчас… — Я тоже не знала… — Как он сейчас? — поддавшись ностальгии, спросил он. — Хорошо. Он пытается… Существовать дальше. Он снова научился улыбаться, — девушка сама улыбнулась, вспоминая лицо Таймсика. — Он справляется. — Наверное, уже забыл… — Мы никого не забыли, Сера. Чтоб вы там не думали, мы помним каждого. Каждого будем помнить всегда. Парнишка слегка улыбнулся. Но тут же его ладони сжались в кулаки, тело затряслось. — Если бы я только мог не встретиться с тобой… — Сера, я… — Монстр ты! Чудовище! Сгусток зла и боли! Ненавижу тебя! Ненавижу и твоего отца!.. Слова больно резанули. Девушка, уже поднявшись, снова упала на пол. Сознание затуманилось. — Я его тоже ненавижу. Всей душой, даже если ее нет. Он сразу как-то успокоился. Похоже, понял, что сказал лишнего. — Прости… — Кажется, это я должна извиняться, — девушка рассмеялась, и в ее смехе было столько боли и обиды, столько ненависти и бессилия. — Ты же не виновата, что именно он стал твоим… — Он никогда не был мне отцом! Он никто! Он никто для меня! Его вообще нет! — она как будто взорвалась. Память услужливо то и дело подкидывала обрывки прошлого. Девушка прижалась к полу, схватилась за голову и закричала. Закричала, как всегда. Без голоса, только с хрипом. — Я ненавижу его! Ненавижу! Уничтожу! Уничтожу их всех! — Тихо, успокойся, — мальчишка подскочил к ней, встряхнул за плечи. — Очнись, дура, он уже и так мертв! Девушка, потеряв сознание, обмякла в его руках.***
Её «разбудила» боль. Резкая, жгучая, невыносимая боль во всём теле. И вместе с ней вспыхнуло всё остальное: желание есть и пить, ощущение холода и тепла, разные едва слышные звуки и мало ощутимые запахи. Мягкая мягкая простынь и тяжелое одеяло. Волосы, лезшие в лицо, и даже зачесавшийся непонятно от чего нос. Всё. Всё напомнило ей о том, как это жить. Мысленно девушка улыбнулась. Да, жить вообще-то прекрасно, весело и интересно. И больно. До ужаса больно, черт! Дверь открылась. Кажется, именно с таким, слегка скрипящим, звуком двери открываются. Кто-то подошел к постели и сел рядом на стул. Девушка слегка напряглась. Она слышала его слегка сбивчивое дыхание, так дышу те, кто долго и быстро бежал, а потом пытался успокоиться. Она ощущала, что он нервничал. Но этого было мало. Чертовски мало, но она продолжала не показывать никаких признаков того, что очнулась. Девушка просто хотела еще пару минут полежать, ведь она давно такова не ощущала… Хотя, так ли давно. — Ты же уже очнулась, Эф? Всё. Всё, сейчас всё закончилось. И всё началось. Как будто взяли и врубили все выключатели на полную мощность. Девушка тихо застонала. Она даже и не знала, есть ли сейчас хоть миллиметр кожи, который бы не болел. — Эй, ты меня слышишь? Она услышала, что прошептала «пить», услышала со стороны, как будто это и не она сказала. В губы сразу уткнулся стакан, но как бы девушка не пыталась, почти вся вода вылилась на нее. Кожу покрыли мурашки. — Сейчас, сейчас… Через трубочку он смог всё же напоить девушку. Она, словно набралась сил, смогла немного повернуть голову туда, откуда, как ей казалось, исходил голос. — Что-то еще нужно? — Кто…? — смогла выдавить она из себя. — Это же я, Александр, — его рука аккуратно потеребила волосы девушки. — Но это не так уж и важно. Всё потом. Главное, не переживай, нам не в первой же поднимать тебя на ноги, верно? Всё будет хорошо, а сейчас поспи. Ее рука дернулась, капельница слегка наклонилась, наровясь упасть. Александр успел подхватить и капельницу, и на всякий случай зажать иглу в вене девушки. — Что ты делаешь?! — Алекса… Саша, — тихо зашептала она, безуспешно ища его глазами. Мужчина грустно взглянул на ткань, которой были завязаны глаза, и невольно вспомнил о том, как долго она еще не сможет видеть. Опять. — Ну что, что? — Зря… Я пришла, — она всё же смогла пальцами найти его руку и теперь крепко держала его. — Зря… — Я не понимаю. Почему же зря, ничего не… — Она тоже вернулась. Многочисленные приборы противно запищали, показывая клиническую смерть. Александр пустыми глазами смотрел на слабо улыбающуюся девушку, которая сама еще не определилась, хотела ли она просыпаться…