«Все равно куда, главное — подальше отсюда»
Впереди показались два человека, одетые в полицейскую форму.«Черт, ночной патруль»
Хакайна Фудзи Причуда: временная невидимость. Может сделать себя (и одежду) полностью невидимыми. Она досталась героине от матери. Но есть один минус — если она будет использовать причуду слишком долго, то может стать невидимой навсегда. «Активация причуды»-проговорил механический голос откуда-то из верхнего кармана рубашки. Девочка мгновенно пропала из поля зрения полицейских. Те лишь подумали, что им просто показалось. Красноволосая продолжила свой путь. У неё в распоряжении полчаса до того момента, как использование причуды станет опасным для здоровья. Из-за угла послышался вопль и мольбы о пощаде. Нормальный человек поспешил бы убраться подальше оттуда, но не наша героиня. Подойдя поближе, она осторожно выглянула. Даже не смотря на то, что Хакайна полностью невидима человеческому глазу, она всё ещё отбрасывает тень, издаёт звуки, оставляет следы. То, что девочка увидела в темноте, едва не заставило её вскрикнуть от ужаса. Убийца героев, Стейн, настиг очередную жертву. Багровая кровь стекала вниз по лезвию катаны, продолжая свой путь по асфальту. Герой, чьё лицо было безнадежно изуродовано, бездыханно лежал, направляя свой мертвый взор в стену. Ему уже не помочь. Он мертв. Сейчас самое время уносить ноги, дабы не оказаться на месте этого бедолаги. Вдали зазвучал вой сирен.Тем временем, в доме Айзавы
Шота проснулся от странного грохота, словно на подоконник приземлилось десять жирных голубей. Поняв, что он снова провалился в сон на кухне, Сотриголова тихо выругался и направился в спальню. Сегодня ему снова на работу, поэтому необходимо запастись энергией для долгого дня. Какого же было его удивление, когда зайдя в комнату, он обнаружил открытое окно, помятый футон и разряженный телефон Хакайны. Сначала Айзава подумал что это просто розыгрыш, и сейчас, когда он повернется, девочка выскочит из укрытия, а затем звонко расхохочется. Но этого не произошло. Шота обошел всю квартиру раз десять, проверил все места, где могла прятаться эта неугомонная девчонка. Впервые ему было так страшно за чужую жизнь. О причуде Фудзи он прекрасно знал, поэтому прошелся по комнате, использовав свою. Безуспешно. На улице светало. Солнце медленно поднималось, озаряя теплыми лучами землю. Айзава недовольно прищурился. Глаза и без того жутко жгли и болели. Он уже полтора часа бредет по улицам в поисках пропажи. Шота отпросился с работы, потому что не знал, успеет ли он найти Хакайну. В голове всплывали одно воспоминание за другим. Ровно 15 лет назад. Квартира на окраине Осаки. 2002 год. -Шота! У меня для тебя очень важная новость. -Милая, это так важно, что ты разбудила меня в 7 утра? -Как бы сказать… Я беременна! -Ч-чего?! Как так получилось?! -Ты не рад? -Это весьма сложный вопрос. Нам всего 16, какие нафиг дети?! Черт, надо было заходить так далеко после окончания академии. Акари, я правда тебя люблю, но я не смогу взять такую ответственность на себя. -Но… Год спустя. С момента родов прошло примерно 2 месяца. -Айзава, ты спишь? -Да! Не трогай меня! -его голос срывался на крик. -Извини,-виновато бормотала Фудзи,- я не могу найти Хакайну. -Думаешь, её причуда уже появилась? -Да. Наше время. "Почему я вспомнил это именно сейчас?" Сотриголова сел на ближайшую скамейку и задумчиво посмотрел на небо. -Где же ты, доченька?-тихо пробормотал он. Вновь прошлое. 2005 год. -Ты уходишь? Почему? Неужели ты оставишь нас с дочкой одних? -Прости. Я окончательно решил, что пойду по пути героя. Семейные отношения будут лишь препятствием. -Но что я скажу Хакайне, когда та повзрослеет? -Хм... Скажи, что её отец ушёл из семьи, а если что случится, представь меня ей, как своего двоюродного брата. -Хорошо. Не забывай нас. Пиши почаще. Мы справимся. Но с каждым годом Айзава писал всё меньше и меньше. Лишь отрывки из новостей давали понять, что с ним все порядке. Акари Фудзи боролась, как могла. Возвращаемся к Хакайне. Девочка успешно улизнула от злодея и сидела на склоне, возле реки, обрабатывая произошедшее сегодня проишествие. Голова отказывалась думать, а веки так и норовили сомкнуться. Целая ночь без минуты сна давала о себе знать.