МоноХром. Вольфрам

      Когда взошло солнце, Чейз с Мартином были уже километрах в трех к западу от Янова.       Чейз все ждал погони или чего-то подобного, но пока что все было спокойно. Мартин поглядывал в наладонник, но и в сталкерской сети никто не поднимал тревоги. Их ночное приключение, похоже, прошло незамеченным.       Чейз понятия не имел, куда Мартин держит путь. Он просто шел за ним, словно потерявшийся ребенок. Ничего лучше сейчас он придумать не мог. Может, через пару часов и возникнет хоть какая-то дельная мысль, а пока... Пока ему с Мартином было даже неплохо. Этакое приключение, слишком экстремальное для него, но настоящее.       Они брели на запад, и тени стелились им под ноги. Вокруг не было ни души, даже мутантской. Разве что где-то вдалеке горланили вороны. Сухие, плотно переплетенные кусты, колючие на вид и почти без листьев, редкие маслянисто-коричневые лужи в радужных разводах, торчащий из земли металл - ни дать, ни взять, та самая постапокалиптическая пустошь, которую так воспевает массовая культура. Впору на гребне холма объявиться банде байкеров, вооруженных самопалами и ржавыми железками. Или скрежещущему роботу, злобному, спятившему и отчаянно неисправному.       - Где мы? Куда вообще идем? - спросил Чейз.       - Пока что - чуть севернее Рассохи. Потому и местность неуютная, - ответил Мартин. - А идем мы... Как ты, возможно, заметил по положению солнца, на запад.       - То есть, на запад - и все? В Варшаву? В Берлин? В Мехико, может быть?       - Не ершись, - мягко попросил Мартин. - Не настолько далеко. Наверно, еще пару-тройку километров.       - А что там?       - Там? Мало хорошего. Возможно, придется как следует подраться...       К драке Чейз был не готов - вот ни капельки. Конечно, благодаря Мартину у него теперь были и бронекомбинезон, почти подходящий по размеру, и автомат, с которым он едва представлял, как обращаться, и пистолет, и целая куча разных малопонятных штуковин - все это Мартин снял с убитых долговцев. Но боеготовности это не повышало. Во-первых, Чейз уже больше суток не спал. Во-вторых, устал, как собака, да и мышцы болели после всех ночных приключений. Да если честно, он едва ноги переставлял! Какая тут, к черту, драка?       - Вчера еще я был вполне себе мирным и почти благополучным человеком, - проворчал Чейз, глядя в широкую спину Мартина, шагавшего впереди. - А сейчас я просто хочу упасть на месте и сдохнуть. Как думаешь, это стоит тех денег?       - А я думал, ты это все не ради денег. Думал, ты в самом деле - герой, просто неумелый еще, - сказал Мартин с нескрываемым огорчением.       - Может, и так. Но за ту ли сторону я геройствую? Теперь меня наверняка очень невзлюбят долговцы. К профессору Герману, как ты сам сказал, мне нельзя, потому что и там найдут. И все это ради сомнительной цели: спасения тебя, почем зря убивающего людей.       - Это была самозащита. Тебе, кстати, тоже неслабо бы перепало. Не убили бы, так схомутали как сообщника. И сидели б мы сейчас в каком-нибудь темном подвале, а долговцы придумывали бы, что еще с нами этакого сотворить, поболезненнее.       Где-то в отдалении лаяли псы. Слепые мутанты, конечно же. Чейз уже был наслышан, что в Зоне обычные собаки не живут вообще. Даже те овчарки, которых привозили сюда военные, напрочь теряли работоспособность и быстро дохли. А вот мутанты - ну, на то они и мутанты - приспособились и расплодились.       - Чейз, ты слишком много думаешь. Относись ко всему попроще, с философским пофигизмом, - наставительно сказал Мартин. - Все равно уже ничего не изменишь. Я тебя не брошу, и одно это тебя должно хоть немного веселить.       - А мне все-таки невесело, - огрызнулся Чейз. - А тут ты еще пытаешься втянуть меня в какую-то заварушку. И при этом выглядишь довольным, как сытый кот. Кажется, я тебя ненавижу. Впрочем, нет.       - Не ненавидишь?       - Не кажется, - буркнул Чейз.       - Ты нытик, - констатировал Мартин. - Надеюсь, со временем это пройдет.       - А ты - безответственный гад. И со временем это вряд ли изменится.       Тот сокрушенно вздохнул, но ничего не ответил.       Дальше они шли в напряженном молчании.       Вскоре постапокалиптическая пустошь сменилась чуть более живым пейзажем. Холмы стали просто пологими буграми, поросшими высокой светло-зеленой травой, а между ними земля завлажнела настолько, что под ногами хлюпало.       То тут, то там попадались заросли камыша, и в этих зарослях кто-то неприятно, тревожаще копошился. Не иначе, здесь кормились какие-нибудь мутанты, причем, покрупнее слепой собаки. Может быть, плоти - мутировавшие домашние свиньи. Или кабаны, не дай бог.       Мартин огляделся, зачем-то сверился с часами, удовлетворенно кивнул и зашагал в другую сторону, на север, где за буграми виднелась темная полоса леса. Мутантная живность так и не показывалась. Чейз заметил даже, что шумные звери затихали при приближении Мартина, а то и старались убраться подальше, словно чувствовали в нем опасного хищника.       - Слушай, а что случится там, куда мы так торопимся? - спросил Чейз.       - Понятия не имею, - сказал Мартин. - На месте разберемся.       - Ты же прибалт?       - Ну, прибалт. Эстонец, если быть точным.       - А разве прибалтам не присуща вдумчивость и рассудительность? Я-то полагал, что эстонцы трижды подумают прежде, чем что-то сделать или сказать.       - Значит, я неправильный эстонец, - ворчливо сказал Мартин. - Помолчи лучше. Было хорошо, когда ты молчал.       И снова они шагали в тишине. Чейз злился, но все-таки помалкивал. А его спутник, кажется, был разочарован в своем невольном компаньоне и не пытался этого скрыть. Воздух между ними буквально звенел от напряжения.       По левую руку от них тянулись клочковатые заросли какой-то странной травы - высокой, в рост человека, извивистой и упругой, словно сделанной из резины. И в этих зарослях особенно шумно возились и взрыкивали мутанты-звери. Или, может, не звери?       Из темно-зеленого травянистого переплетения на секунду показалась какая-то совсем уж страшная морда, похожая не то на оголенный лошадиный череп, не то на противогаз. Чейз толком и рассмотреть-то не успел - так стремительно эта тварь скрылась, и в зарослях совсем близко от них прозвучал утробный рев-визг. Жуткий звук, прямо до мурашек пробирающий. Чейз невольно потянулся к кобуре с пистолетом: хороший признак, значит, хоть что-то из ночного приключения осело в виде рефлекса. Он учится.       - Так, ты стой здесь и не шевелись, - приказал Мартин. - Можешь даже глаза закрыть, если страшно. А я пойду немного поохотиться и местных тварей попугать.       Он сбросил с плеч рюкзак, сверху на него уложил автомат. Неужели собрался на мутантов с голыми руками?       - Да, можно сказать, что с голыми руками, - будто прочитав мысли Чейза, пояснил Мартин. - Но ты за меня не бойся. Мне не впервой.       И он скользнул в заросли, ловко и плавно, словно сам был хищным зверем - настоящей вершиной здешней пищевой пирамиды. А Чейз остался на месте, озадаченный и растерянный.       Вряд ли, конечно, Мартин умеет читать мысли. Ведь он же не мутант, не контролер, вполне человек - в этом-то Чейз мог убедиться еще тогда, когда проводил анестезию. Да и трюк с «чтением мыслей» довольно банален: достаточно лишь хорошо разбираться в людях, вот и все. Психология, не более того.       Но с голыми руками на мутантов? Это уже серьезный вопрос...       А в зарослях тем временем звериный рев-визг сперва стал многоголосым, словно поднялась целая стая неведомых существ - ну, это Чейзу неведомых, конечно; Мартина они, похоже, ни капли не удивили. Потом злобные голоса мутантов перестали быть злобными, превратились в жалобный скулеж - и вдруг одна из тварей оглушительно заверещала, явно от боли и страха. И за этим воплем едва слышались чавкающие, сосущие звуки, мерные, словно какой-то насос качал вязкую жижу.       Заросли зашуршали: похоже, мутанты кинулись наутек. А их собрат все продолжал верещать, с каждой секундой затихая. Что там такого с ним делал Мартин? Душил голыми руками? Или творил что-то совсем уж невообразимое?       Вскоре все стихло. Мартин выбрался из зарослей неторопливо и вальяжно, довольный, словно после хорошего обеда с выпивкой.       - Снорки, - пояснил он. - Твари гадкие и опасные, но напугать их вполне реально. Чувствуют и уважают грубую силу, а вот на стрельбу больше злятся.       Сам-то он, похоже, уже не злился ни на что. Хорошая драка вдохновляла его, поднимала настроение. Так понял Чейз. Но вот чего он точно не понял, так это как Мартин сумел в одиночку и без оружия одолеть снорка. В живую этих мутантов Чейз не видал, но ему вполне хватило и снорочьих трупов в лаборатории, чтобы понять: существа эти куда сильнее и быстрее человека. Если с кем и сравнить, так это с очень крупным гепардом или леопардом.       - Слушай, а как ты с ним сладил? - спросил Чейз.       - Как ты мог бы уже заметить, я довольно сильный, - уклончиво ответил Мартин.       - Ты явно что-то недоговариваешь, - сказал Чейз серьезно. И только теперь обратил внимание, что до сих пор держит руку на кобуре.       - Для твоей же пользы, дружище, - улыбнулся Мартин беззаботно. - Не торопи события, и все в свое время поймешь. А до той поры просто поверь: я сумею тебя защитить, а ты, как показывает практика, сумеешь защитить меня. Держимся вместе, поскольку нам с тобой нигде не рады. Вернее, конечно, рады, особенно долговцы. Не удивлюсь, если за нас уже награда назначена.       - И никаких вопросов? - уточнил Чейз.       - Для твоего же блага лучше без вопросов, - кивнул Мартин. - И руку от пистолета ты бы убрал. По крайней мере, пока со мной разговариваешь. Опять же, для твоего же блага. И, ради бога, не ной больше.       Он неторопливо надел рюкзак, подобрал автомат. Потом хлопнул Чейза по плечу.       - И не дрейфь. Рано еще дрейфить. Вот часа через полтора... - Мартин засмеялся весело и азартно. Предстоящая опасность его откровенно радовала.       И, не оглядываясь, зашагал дальше. Не окликнул, не махнул рукой, словно само собой подразумевалось, что Чейз последует за ним.       Тот тяжко вздохнул - и действительно пошел следом. А куда ему деваться? Не на Янов же возвращаться, в конце концов.       Когда они добрели до леса и углубились в прохладный влажный сумрак, Чейз уже попросту смирился со своей судьбой и решил не рыпаться. Ничего лучше он все равно придумать не мог, а Мартин - какая-никакая, а защита и подмога.       В лесу, на лысом, свободном от густого подлеска пятачке, где втроем уже было бы тесновато, Мартин остановился, поднял кверху палец, призывая к тишине. Потом долго прислушивался. Навострил уши и Чейз.       Лес жил своей жизнью, не похожей на жизнь обычного леса. Скрипели и пульсирующе гудели аномалии - этого-то здешнего добра Чейз насмотрелся и наслушался рядом с научным модулем. Взвывали на разные неприятные голоса и хрустели сухостоем местные обитатели - вряд ли обычные животные. Глухо ревело что-то уж совсем непредставимое: звук был такой, какой издавали Дартмурские болота в хрестоматийной «Собаке Баскервилей», да еще и дробился, удваивался, утраивался этот рев лесным эхом.       Но во всей этой лесной какофонии Мартин услыхал что-то значимое и понятное. Кивнул коротко.       - Дальше идем осторожно и тихо. Смотри под ноги повнимательнее, здесь места опасные. И не спорь со мной, делай все, как я скажу, без лишних вопросов. Понял?       - Понял и ни фига этим не доволен, - проворчал Чейз.       - Кто бы сомневался! - фыркнул Мартин. - Вечно недовольный доктор. Как только тебя в экспедиции терпели?       - А там все такие недовольные. Начиная с Германа. Мы, ученые, вообще народ угрюмый.       По лесу они пробирались каким-то совсем уж странным путем. Мартин шел то зигзагами, а то и петлями, и Чейзу приходилось точно так же петлять, продираясь через цеплючий подлесок. Ворчать и жаловаться он не стал, хотя и очень хотелось. Больше всего выводила его из себя неизвестность, совершенное непонимание того, что вообще происходит и чего ждать дальше. Мартин с объяснениями не торопился.       Этакий странный маршрут, как понимал Чейз, не был просто капризом или причудой. Еще из знаменитого фильма Тарковского он усвоил, что в Зоне кружной путь - самый короткий и безопасный. То справа, то слева, совсем рядом, молчаливо трясли и скручивали воздух аномалии, и если бы не Мартин, Чейз непременно угодил бы в одну из них.       Так вот, петляя, они ушли очень далеко в лес.       Мартин все чаще останавливался, прислушивался, кивал чему-то и поднимал кверху палец: тихо, мол. Вскоре и Чейз услыхал: где-то в глубине леса, переговариваясь на разные голоса, шли люди. Много людей, навскидку - не меньше полусотни. Похоже, это были те самые свободовцы, что ушли с Янова. Вот только почему они так близко от станции? Или Локи решил их «поводить по пустыне», подобно Моисею - в воспитательных целях?       Чейз в этом не разбирался. Он и в своих-то коллегах разобрался далеко не сразу, а уж сталкеры для него - почти что инопланетяне. Поэтому только задавался вопросами, удивлялся - и уже не ждал ответов. А сейчас ему становилось попросту страшно. В какую историю хочет втянуть его Мартин? Поссорить еще и со свободовцами для полного счастья?       И переживет ли Чейз предстоящее приключение?       Но ничего лучше он придумать не мог, и потому просто со страхом ожидал, что будет дальше.       Когда шум голосов стал совсем отчетливым, когда замелькали вдалеке, меж деревьев, силуэты бредущих людей, Мартин остановился и присел на корточки, потянув вниз и Чейза.       - Значит, слушай и запоминай, - прошипел он. - Сейчас я пойду к ним один. Есть у меня серьезный разговор. А твоя задача будет: пройти немного вперед, по моим следам, и постараться не попасться этим ребятам на глаза. Приготовь автомат. Если что-то пойдет не так, я подам знак.       - Какой знак? - спросил Чейз, потому что Мартин как-то странно, задумчиво замолчал.       - Не знаю. Не придумал еще. Но ты поймешь, что это знак.       - Ни фига не успокаивает, - Чейз покачал головой. - Ты раздолбай и безответственный хреноплет.       - Потом расскажешь, какой я гад, хорошо? - зашипел на него Мартин. - Молчи и слушай. Короче, как подам знак, стреляй. На поражение, но подальше от меня. Вряд ли ты в кого-нибудь попадешь, твоя задача - отвлечь на себя внимание. Потом отходи, прячься за деревьями, продолжай стрелять. Только не в меня, запомни. И не вляпайся в аномалию. Все понял?       Чейз сделал зверское, злое лицо, но все-таки кивнул.       - Значит, действуем.       И, поднявшись, Мартин уверенно пошел к свободовцам.