МоноХром. Вольфрам

      Мартин держался до самой окраины Припяти.       Рашпиль, будто умный пес, провел его и Чейза одному ему известной тропой из леса, через болото и пустынные, жутковатые на вид гари. Черные древесные стволы торчали из обугленной земли, между ними - тесные завалы из таких же черных стволов. И в мертвенной тишине весь этот непролазный древолом едва слышно потрескивал и шуршал, словно все еще тлел, хотя ни дыма, ни жара не было.       - Короеды, - сказал Чейз, ни к кому конкретно не обращаясь. Просто выдал справку, образно говоря.       - Что? Какие короеды? - спросил Мартин. Его откровенно развозило: лучевая болезнь иногда здорово похожа на опьянение. - Что ты там про короедов? Я, что ли, короед?       - Шорох, - ответил Чейз и поднял палец: прислушайтесь!       Гарь была форменной инсталляцией для фильма ужасов. Все черно. Сыро. Лабиринт, составленный из головешек, будто догорел большой костер - а ты муравей, выживший среди веселящегося пламени.       - Другая тропа хуже и дольше, - словно извиняясь, сказал Рашпиль. - Здесь никто не ходит, потому что не знают. А я знаю. Неприятный путь. Да, очень неприятный. Но безопасный. Никто не ходит - это важно.       - Короеды-то при чем? - простонал Мартин, бледный, весь в поту, но пытающийся выглядеть бодрячком.       - Это они жуть нагоняют. Шуршат и трещат. Их здесь миллионы, - Чейз выбрал на глаз ветку потолще. Поднатужившись, обломил ее. Из толщи обгорелой щеповатой древесины посыпались, словно крупа, черные жучки пополам с отвратными полупрозрачными личинками. У личинок вполне угадывались белесые зачатки лапок и каких-то усиков, мандибул, или что там у них бывает. А жуки... ну, мелкие и трескучие, но безвредные. Их добычей была древесина, а к теплокровной плоти они совершенно равнодушны.       - Да, так намного уютнее, спасибо, - усмехнулся Мартин. - С жуками вокруг мне гораздо спокойнее.       Рашпиль торопился, точно лосось, почуявший близость родного нерестилища. Не будь с ним Мартина и Чейза, наверняка рванул бы напрямик, через бурелом - по-звериному, словно Горлум.       А вот Мартину, наоборот, будто и не хотелось никуда идти. Их бессменный лидер и без пяти минут супергерой на глазах превращался в сущую развалину.       - Соберись! - говорил ему Чейз, легко похлопывая по щекам. - Ты вообще-то наш командир. Без тебя мы вдруг задумаемся: а на хрена все это делаем?       - Ты сам причастен этой силы, - слабо ответил Мартин. - Ты можешь без меня, вместо меня...       Чейз растерялся. На этой траченной огнем делянке, где нет ничего, кроме признаков смерти, он снова принимал решение за себя и за тех, кто с ним. Может, Мартин прав, и ему стоит уже самому решать?       - Идем дальше. Дойдем - разберемся, - сказал Чейз, глядя перед собой, в туманный сумрак меж черных завалов. Он надеялся, что такой вот взгляд вдаль, не направленный ни на что конкретное, но при этом хоть куда-то устремленный, будет убедительным.       Так и вышло.       - Хорошо, идем, - послушно произнес Мартин. - Не время отдыхать, ты прав.       Они долго шли лабиринтом сгоревшего леса, среди леденящего жучьего шуршания и потрескивания. Рашпиль бежал впереди, точно чуткий, хорошо выученный пес-ищейка. Следом ковылял Мартин. Он старался держаться прямо и твердо, но даже такому недомедику, как Чейз, было понятно: он на грани если не агонии, то, во всяком случае - полной недееспособности. Вот-вот упадет и закончится как разумный человек.       Чейз полагал, что именно на такие случаи он нужен Мартину, что его задача - быть первоклассным медиком, бескомпромиссным лечилой. Но он оказался бессилен хоть как-то помочь. Хотя бы потому, что это не лучевая болезнь в обычном, общепринятом понимании. Таблеточки с йодом и витамины здесь вряд ли что исправят, да и были бы хоть они в запасе... С Мартином творилось что-то совсем иное, неизвестное еще ни биологии, ни медицине. Оставалось только наблюдать, фиксировать, делать выводы. Та самая научная работа, ради которой Чейз, собственно, и пришел в Зону.       Вообще многое, что происходило за последние дни, случалось впервые в истории. И то, что он, ученый, пусть и не маститый, и звезд с неба не хватающий, оказался на самом фронте перемен - должно было радовать.       Однако - не радовало. Пугало и вгоняло в растерянность. Ибо Чейз чувствовал себя совершенно беспомощным и бесполезным, хотелось опустить руки и сдаться - особенно сейчас, когда весь смысл их эскапады утерян, и непонятно, к чему стремиться. Ну, придут они в Припять - а дальше что?       Он попытался выспросить у Мартина насчет конечной цели их безумной одиссеи, похожей на одну сплошную галлюцинацию. Но тот лишь отмахивался и пожимал плечами. А в конце концов со вздохом признался:       - Я и сам не знаю. Просто нужно что-то делать. Куда-то идти. Не на месте же стоять.       - Можно податься куда угодно. Зона большая, - заметил Чейз. - Не обязательно же переться в Припять! Раз уж у нас не срослось с нашей предыдущей боевой миссией.       - Нам надо туда, - неожиданно твердо и бескомпромиссно заявил Мартин.       - Откуда ты знаешь? - фыркнул Чейз.       - Верю, - он пожал плечами. - Просто верю.       Заслышав это, Рашпиль на удивление отвратно захихикал.       За гарью, за заросшими кустарником противопожарными рвами, за поваленным забором из колючей проволоки начинался город. То есть, это была не совсем Припять - ПМК-169, рабочий поселок строителей города и станции. На удивление сохранный, почти обжитый, словно люди ушли отсюда едва ли месяц назад.       - Здесь, похоже, «Монолит» обитал, - озвучил очевидное Чейз. - Или до сих пор обитает. Осторожнее надо бы...       - Монолитовцев тут никогда не было, - уверенно сказал Рашпиль. - Запретная территория. Табу. Нельзя ходить.       - Ты-то откуда знаешь? - усмехнулся Чейз.       Рашпиль посмотрел на него, как на идиота. Но ничего не объяснил. Похоже, чем ближе оказывалась Припять, тем большей смелости и даже некой властности он набирался, хотя был-то сморчок сморчком. Тварь дрожащая да безмозглая, а полагает о себе...       Но Мартин, похоже, его вполне понимал и доверял ему.       - Тем более, нужно быть осторожнее, - сказал Чейз упрямо. - Раз уж даже страшный «Монолит» сюда не совался, значит, тут водится что-то похуже этих людоедов.       Они стояли у распахнутых ворот странного здания: из темного приземистого то ли цеха, то ли склада торчала узкая и островерхая трехэтажная секция. Словно замок с донжоном.       В пыльной темноте за воротами что-то шевелилось. Невидимое и вряд ли живое. Чейз не видел этого движения, не слышал, не осязал, но все равно ощущал. Ощущение это достойно подробного исследования и, может, даже какой-нибудь громкой премии в итоге: каким таким органом человек чувствует невидимое и неслышимое движение огромной массы?       - Нам не сюда, - словно уловив мысли ученого, сказал Мартин. - Мы просто пройдем мимо. Осторожно и тихо.       Рашпиль беззвучно махнул рукой: за мной, дескать. И, сгорбившись, пригнув голову к земле, точно собака, идущая по следу, ринулся к ржавым остовам автобусов и грузовиков. Те торчали поодаль, как россыпь гигантских металлических грибов посреди леса - рыжие, лобастые, в чешуе слезающей краски.       - Не хочу туда, - пожаловался Мартин, однако пошел за Рашпилем с видом обреченного на муки.       - Почему? - спросил Чейз.       - Радиация. Я ее чувствую. Даже издалека. Эти железяки горячие до ужаса. А мне уже как-то хватит, - он устало улыбнулся, будто пытался извиниться за свою немощь.       Что ж, это проблема всех людей, привыкших быть сильными: собственная уязвимость их ломает, словно сухую ветку. Вот и Мартин сломался от своей неудачи.       - У нас есть варианты, кроме как переться за этим малахольным? Я, например, как медик, пусть и ненастоящий, крайне не советовал бы усугублять лучевую хворь. У тебя каждый микрорентген на счету. Тебе бы вообще крем от солнца завести, и почаще в тенечке посиживать.       - Этот малахольный сейчас единственный из нас, кто точно знает, куда нам нужно, - сказал Мартин. - Понимаю, тебе такое в новинку. Ты - человек науки. Но здесь и сейчас... - он вздохнул и развел руками, снова извиняясь - плохо дело! - Здесь и сейчас придется принять непривычную тебе концепцию веры. Даже если наш провожатый ни на бога, ни на ангела, ни на завалящего пророка не тянет.       Чейз посмотрел на суетливо мечущегося впереди Рашпиля. Тот взмахивал руками, гримасничал, перескакивал с ноги на ногу в крайнем возбуждении. Словом, поторапливал пантомимой, словно куда-то опаздывал, и счет шел на секунды.       Нужно было отказаться от всех вообще понятий о самосохранении и здравом смысле, чтобы взять и не то, что поверить, а хотя бы довериться этому хмырю.       Однако Мартин, тряхнув головой, решительно двинулся за ним. Словно в прорубь ледяную нырнул. Или гордо, по-декабристски, пошел на эшафот.       Чейз тихо выругался и отправился следом.       Прямо посреди обширного кладбища техники Мартина скрутило.       Сверху палило солнце. Металл дышал жаром. Звенела какая-то мошкара, которой сушь да пекло нипочем. Не самая комфортная обстановка, в общем. Но радиация жить не мешала ни Чейзу, ни Рашпилю. Даже карманный счетчик Гейгера лишь едва-едва потрескивал.       А вот Мартин прошел по заросшей площадке метров тридцать и вдруг рухнул на землю, сжавшись в комок, словно получил пинок в живот.       Чейз подскочил к нему, с трудом поднял на ноги. А когда отпустил, тот снова упал и согнулся. И не издал ни стона, ни вскрика, ни единого звука - это было жутко и неестественно.       - Иди сюда, помоги! - крикнул Чейз Рашпилю.       Тот остановился и снова замахал руками: поторопитесь, мол. Но на помощь не спешил.       - Помоги, говорю! Он тяжелый, я один не справлюсь!       Рашпиль нехотя вернулся.       - Глупые вы! - зашипел он, забросив руку Мартина себе на шею. Чейз подхватил с другой стороны. - Здесь нельзя долго стоять. Не только из-за радиации. Радиация тут совсем не при чем.       - О чем ты? - прокряхтел Чейз, волоча скованного не то болью, не то судорогой Мартина.       - Радиация - только след. Хлебные крошки. Слизь, а сам слизень рядом и видит нас, - ответил Рашпиль сдавленным шепотом, торопливо и с оглядкой.       Чейз начал понимать туманную метафору этого доходяги.       - И этот... слизень, или кто он там... Если он нас видит, сожрет, наверное, а?       Рашпиль пожал плечами.       - Сложно сказать. Оно не умеет хотеть и думать. Оно просто есть. Может, сожрет. Может, мимо проползет. Как фишка ляжет.       - Это ваше табу?       - Оно, - кивнул Рашпиль.       Чейз заозирался по сторонам, ожидая увидеть какое-нибудь жуткое чудовище. Но ничего не увидал. Поначалу списал все на пустые бредни увечного мозгами Рашпиля, а потом вдруг почувствовал где-то неподалеку невообразимо огромную силу - даже силищу! Ощущение, как от кабеля под напряжением в миллионы вольт, который навис над головой и звенит на грани слышимости.       Мартина выволокли подальше от площадки с останками техники, а заодно и подальше от незримой гудящей силы. Аккуратно опустили на сухом пятачке в разогретой тени у панельной трехэтажки.       - Не думал, что так худо будет. Подозревал, конечно... Мне с этим не совладать, - пробормотал он, немного отлежавшись.       - Потому и табу. Монолиту тоже слабо, - сварливо заметил Рашпиль. - А я говорил. Тут осторожно все нужно делать. Меня слушать, раз сами не понимаете...       - Убедил, дергунчик, - поморщился Чейз. - Заткнись только, если не знаешь, чем ему помочь, - и он указал на чуть живого Мартина.       - Идти нужно. Вот и вся помощь. Сейчас - на восток, но ни к югу, ни к северу, - Рашпиль вдруг улыбнулся дружелюбно и тепло, словно его и Чейза объединяло некое тайное знание. - Там полегчает совсем. Только больше не спорьте, идите за мной.       - Заведешь в какую-нибудь пакость, - усомнился Чейз.       - А зачем мне это? - оскорбился Рашпиль. - Я один пропаду. Даже такому, как я, нужна стая.       И он отошел в сторону, отвернулся и замолчал.       - Крепко ты его обидел, - Мартин пребольно ткнул Чейза кулаком в бок. - И крайне зря.       - Обтерпится, - буркнул тот.       - А ведь он тебе ничего плохого не сделал. Мне, вот, делал очень больно, мог и убить. Но сейчас... - Мартин качнул головой.       Чейзу стало не то, чтобы стыдно, а как-то неловко. И впрямь, нехорошо получилось: тут, дескать, доверяю, а вот там - нет.       - Идти надо, - глухо и хмуро повторил Рашпиль. - Сидеть - только хуже будет.       Мартин с длинным вздохом поднялся на ноги.       - Надо, так надо.       И пошел. Тяжело, нетвердо, но упрямо. Очертя голову, так сказать.       Чейз не помнил точно, а книжки подсмотреть под рукой не было, но вроде бы с мозгами при лучевой болезни что-то такое и происходит: ослабевает осторожность, теряется здравый смысл, появляется некая самонадеянность.       Он уже хотел высказать свои опасения Мартину, но подумал - и махнул рукой. Бесполезно. Остается только наблюдать. И помогать в силу скромных возможностей.       Рашпиль вел их каким-то совершенно звериным чутьем. А когда его спрашивали - отвечал, что сам здесь впервые. И ведь не врал - либо же делал это на удивление искусно. Но, даже не зная дороги, шел он уверенно, азартно, ничуть не сомневаясь.       - И куда мы идем? - спрашивал временами Чейз. У него в голове не укладывалось, как можно так напрягать силы, рисковать жизнью - не зная, куда, зачем, ради простой бесцельной прогулки - немыслимо, безумно!       В конце концов, его вопросы допекли и без того «перепеченного» Мартина.       - Слушай, прыщ! - не то рявкнул, не то простонал он.       Звук раненого зверя - определил сходу Чейз. Так и запомнил.       - Слушай, прыщ... - повторил Мартин уже спокойнее и тише. - Ты в Зоне вообще без году неделя. И пусть неделя эта выдалась бурная, но это еще не делает тебя козырем. Поэтому слушай старших...       - Хорошее предисловие из уст полупокойника, которому хотя бы полумедик нужен постоянно, - усмехнулся Чейз, но все нутро вопило: нужно испугаться и затихнуть.       - Толку с тебя, как с полумедика, - осадил его Мартин. - Как с полукозла неправильного молока.       В этом он был прав. Чейз изначально позиционировал себя как врач, а оказался... он и сам уже не знал, кто он и зачем. И в этом, должно быть, заключалась главная проблема. Полная неопределенность, зацепиться не за что. Ни главных, ни подчиненных, ни цели, ни смысла - один лишь затянувшийся процесс без конца и правил. И в этом «первобытном бульоне» событий с Чейза пока что толку, как с «полукозла» - или даже как от чугунной пушки без пороха и ядер.       - Вот представь, что ты дал собаке понюхать кровавый след, - продолжал Мартин уже более миролюбиво. - Все наивно полагают, что псина способна унюхать едва ли не ДНК в этой крови, и уж точно найдет того, чья жижа след оставила. А на самом деле собака чует просто кровь. И нет гарантии, что она приведет к подраненному кабану, а не на ближайшую свинобойню. Но мы ей доверяем, этой псине, лишь надеясь, что на конце длинной ниточки - кабан, а не холодильник со свининой.       - Я понял. Не напрягай свои... художественные образы, - проворчал Чейз. - Больше не спрошу. А вот тебе стоило бы поспать при случае. Чаще пить и ссать. На привале уколю тем, что найдется в запасе, а вообще нам нужны витамины, глюкоза, аминокислоты внутривенно, так что еще и «системы». Ну, и пенсионерские подгузники не помешали бы.       - А это зачем? - насторожился Мартин.       - А потому что понос не за горами, - мстительно усмехнулся Чейз. - И раз уж мы так торопимся, - он кивнул на Рашпиля, нетерпеливо припрыгивающего далеко впереди, - гадить придется на ходу и в штаны. Я просто предупредил. Как врач. Ах, да: полумедик же!       - Обиделся... - догадался Мартин. - Это хорошо. Значит, поймешь и нашего провожатого.       - Ладно, уел, - буркнул Чейз. - Извинюсь при случае.       - Вот так-то лучше. Иди и не греши, - Мартин примирительно хлопнул его по плечу. - И перестань уже сомневаться. Понимаешь, для сомнений в цели или смысле, нужно, чтобы они были. А их нет.       - Кажется, именно так люди приходят в дзен-буддизм, - Чейз коротко хохотнул, но вовсе не от веселья. Скорее, от облегчения. Просто согласиться с бессмысленностью происходящего - и жизнь сразу становится проще.       - Ага. И не задавай вопросов. В даосских притчах ответом часто служит удар палкой по кумполу. Помни об этом, юный падаван! - и Мартин снова хлопнул его по плечу.       Потом они шли. И снова шли. По жаре, какими-то невообразимыми петлями. Как в фильме Тарковского, когда прямая - не самый короткий путь из точки А в точку В.       - Мартин, ты у нас еще главный? - спросил Чейз и тут же торопливо добавил, излив сарказма в голос: - И тут учитель ударил его палкой, а потом сказал: «Так выглядит Будда». Но если серьезно...       - Да, пока что я - главный, - ответил Мартин.       - Тогда есть проблема, товарищ главный. Сейчас я тебе выдам воды, и ты ее выпьешь. С водой - остатки витаминов группы В, потому что других нет. И это - последняя вода и последние витамины. А дальше? Дзен-буддизм подсказывает мне просто забить, даже если ты будешь загибаться. Но я пока слаб в вере, и мне нужны хоть какие-то идеи на этот счет.       - Будут тебе идеи, - проворчал Мартин.       И они пошли дальше, вслед за торопливыми взмахами Рашпилевых рук. По мнению Чейза - в никуда, обреченные на никому не нужные страдания ради нулевой цели.       - Ответь еще на один вопрос, прояви буддийское спокойствие, а заодно и сам покумекай. Ты же на схрон рассчитываешь...       Мартин встрепенулся, несмотря на общую свою немочь. Но промолчал.       - Значит, я прав. А если наш провожатый скажет туда не ходить? Типа, это не тот путь, которым ходят все мудрецы, или кто там? Ты подчинишься его мнению? Хороший вопрос?       - Неплохой. Из разряда: не бить палкой, как минимум. Встречный тебе: сам допер про схрон или ветром каким навеяло? - Мартин выпрямился, хоть это и стоило ему усилий, и поглядел грозно, сканирующе так, прямо рентгеновски.       - Сам, - хмыкнул Чейз, - Слишком уж ты спокоен насчет припасов. Значит, на что-то рассчитываешь. А на что? Разве на хороший тайник. Но если этот гаврик нас мимо поведет? Что тогда?       Мартин криво усмехнулся.       - А откуда мне знать, где тут хоть самый завалящий схрон? Я же сроду в Припяти не был.       - И тем не менее, ты знаешь, - Чейз столь же сканирующе и рентгеновски глянул на Мартина. - Я прав?       - Я просто верю в нашего... как ты его назвал?.. гаврика, - уклончиво ответил тот.       - Ой, не тискай мне ганглии! - поморщился Чейз. - Где схрон?       - Где-то... - туманно сказал Мартин и улыбнулся, изображая этакого всеведущего мудреца.       - И мы идем к нему? Рашпиль знает дорогу?       - Вряд ли знает. Но идет правильно.       - А ты почем знаешь, что правильно?       - Просто верю, - повторил Мартин. - И тебе того же желаю.       Чейз сокрушенно вздохнул. Бесполезный, зацикленный разговор. Как с микроволновкой беседовать. Бросить бы этих двоих, да вернуться к своим. Может, обратно примут.       Только не мог он так. И дело даже не в том, что сам вряд ли дойдет до модуля. Просто Чейз вдруг понял, о чем говорил Рашпиль, когда назвал их своей стаей. Если уйти сейчас - это будет неправильно, не по-человечески. И для него самого попросту неприемлемо.       Неуловимо так, естественно, словно дыхание - эти двое стали для Чейза самыми близкими на свете людьми.       - Ладно, попробую поверить, - сказал он Мартину. - Ты, главное, постарайся не помереть. Без тебя будет скучно.       - Ага, как и мне без тебя, - ответил тот.