To Make It Through

      Первый удар настигает их с уходом Криса, и Бэкхён в панике мечется несколько дней сам не свой, а Чанёль так же не отвечает на звонки и пропадает невесть где. Бэк грызет ногти в своей комнате, когда Сехун напряженно смотрит в окно. Они думали, что их невозможно разлучить – только спустя несколько лет, когда уже придет время, а здесь внезапно не стало одного. И от этого впервые становится страшно, и именно сейчас Бэкхёну не хватало уверенной чанелевской улыбки, но его нигде не было, и никто понятия не имел, где он.       -Ты не сможешь исчезнуть отсюда, зачем ты так переживаешь? – нарушает тишину Сехун, и Бэкхён удивленно поворачивается в его сторону. Он сначала вообще не понял, о чем говорит его сосед по комнате, но потом осознание его слов достигло потерявшегося Бэкхена, и тот закусил губу.       -Мы все можем, - вздыхает он, падая головой на кровать, и смотрит в потолок. Бэкхёну было невероятно одиноко, столько дней провести без Чанёля было каторгой, особенно в такой тяжелый момент. Даже если Чанёль не мог улыбнуться, Бён был согласен улыбаться сам, лишь бы подарить себе и ему ощущения того, что все хорошо. Но тщетно – Пак не брал трубку.       -Не правда, ты прекрасно поёшь, - Сехун садится за письменный стол и открывает свой ноутбук.       -У Чондэ и Кёнсу куда сильнее голоса, - сопротивляется он и закусывает губу. –Сехун, дело не в том, что я могу исчезнуть отсюда или… - он осекается, испуганно повернув голову и посмотрев на сехуновскую спину. Парень оторвался от клавиатуры и поднял голову, но его взгляд Бэкхену было увидеть не суждено. Томительное молчание давит на виски, прежде чем младший выдыхает: «Или Чанёль может?», и у Бэкхёна останавливается сердце. Он испуганно молчит, сжимая в руках свою небольшую подушку, напряженно думая и пытаясь понять, что имеет в виду Сехун. Хотя он был сейчас как никогда прав. Все дело было в Чанёле.       -Разве он не исчез сейчас? – на очередной сехуновский вопрос следует судорожный вздох, и Бэкхён хмурится, закусывая губу сильнее.       -Сейчас каждый пытается побыть один, - возражает Бён, но его сосед упрямо качает головой.       -Не правда, все сейчас объединились, и плохо в действительности только Тао, но Чунмён рядом с ним уже несколько дней, и Чанёль всегда был с тобой, - тихо произносит Сехун, заставляя бэкхеновское сердце биться быстрее, и у того увлажняются глаза. -      Тогда почему ты один, если все объединились?       -Мне так проще, - Сехун снова утыкается в клавиатуру ноутбука, начиная там что-то печатать, а Бэкхён жмурится, переворачиваясь на бок и глуша свои слезы в подушку. Сехун чувствует это, но подойти не может. Только потому, что следив за всем этим с самого начала, категорично не понял поступок Чанёля. Бэкхён яро следовал его примеру по пряткам своих эмоций, но в этот раз он не сдержался. И не было рядом того улыбающегося ушастого парня, который держал планку «а-ля все хорошо».       Спустя пару дней он вернулся, когда уже снова начались тренировки, и Бэкхён оправился от произошедшего. Видеть снова перед собой Чанёля для него было спасительным глотком воздуха, и они вновь смеялись и гуляли по ночам. Тему не затрагивали, продолжая играть в беззаботность, даже когда в их рядах заметно уменьшилось из-за ухода Лухана и Тао. Бэкхён только сильнее принялся заниматься, а Чанёль вместо гитары взялся за рояль, но голоса его Бён так и не смог услышать.       Их жизнь ничем не изменилась – все те же клипы, концерты, миллионы фанатов, записи шоу и музыки. Чанёль так же продолжал обнимать Бэкхёна, шептать ему что-то на ухо, зажимать, а тот продолжал его шутливо бить кулаками, а на шоу всячески его передразнивать. Они взрослели, а чувства не проходили, оставаясь в их сердцах и продолжая взрослеть вместе с ними. Бэкхён теперь часто подходил к Чанёлю на концертах близко-близко, поднимая голову вверх и смотря в его глаза целых долгих пять-семь секунд, не отрываясь и изучая его горящие веселые глаза, думая о том, что был бы совсем не против, если бы Чанёль наклонился к нему, но тот смотрел пару-тройку секунд и отводил взгляд, боясь того, чего боялся с самого начала.       Несмотря на всё, Чанёль был уверен в том, что они будут друзья до конца. Чанёль чувствовал себя счастливым, обнимая Бэкхёна за шею и прижимая к себе, отвешивая ему «пятюню» между делом во время выступлений, подсовывая тыквенный сок на шоу, смеясь с его недовольного выражения лица и получая после уже дома за это его кулаки. Он думал, что сможет делать так всегда, и для этого не обязательно переходить ту грань, ту самую запретную грань, которой он до смерти боялся. Пока Бэёхен во все глаза смотрел на Чанёля, тот мысленно корил себя за то, что не может быть честным до конца. Просто общество, воспитание, друзья, группа, фанаты. Корил, но продолжал улыбаться, надеясь на то, что этого будет достаточно Бэкхену. Но тот после очередной победы в конце 2015-ого во время вечеринки в баре и после приличной порции алкоголя решил, что вместо объятий ему хочется поцелуев. Тех самых чанелевских губ и пальцев на своем лице. Бэкхена бросало в дрожь, он облизывал свои пересохшие губы и смотрел на Пака мутным взглядом, а тот закусив губу, смотрел в ответ и все так же пытался улыбаться.       -Мы ведь всегда будем вместе? – мямлит Бён, смотря на Чанёля сквозь призму бокала из-под выпитого алкоголя, и тот смеется, кивнув головой.       -Конечно, мы банда! – хлопает он по плечу Бэкхена, и тот переводит взгляд на руку, судорожно облизывая губы. И дело не в алкоголе, а просто потому, что Бэк созрел для этого, созрел для того, чтобы ощутить эти самые пальцы на своей щеке. Ему безумно хочется, чтобы Чанёль действительно был с ним и во всех смыслах этого слова, поэтому еще пару секунд собирается с мыслями, а после выдыхает:       -Я думаю, что люблю тебя.       Время для Чанёля останавливается, он неверяще поднимает глаза вверх, уставившись в одну точку, пытаясь понять – правда он это только что слышал или нет. Бэкхен хмурится, следя за реакцией, но вспоминая все чанелевские объятия, его шептания на ушко, его взгляды и улыбки, у него нет сомнений, что все может случиться по-другому. Им просто обоим не хватало этих слов, и Бэкхен был в этом уверен.       -Ты думаешь, - тихо произносит Чанёль, и старший замирает, поднимаясь со своего стула и вставая рядом с Паком. Остальные ребята отжигают где-то неподалеку, не обращая на них никакого внимания, но теперь их голоса и разговоры Бэкхен отчетливо слышит в своей голове.       -Что ты имеешь в виду? – едва не шепотом спрашивает он, все еще ожидая, что Чанёль повернется к нему лицом, Бэкхену просто необходимо посмотреть в его глаза, чтобы поверить, в то, что он не мог ошибиться. Ведь все было именно так, он знал, он слышал, как колотится чанелевское сердце в те моменты, когда Бэкхён смотрел на него.       -Мы ведь друзья, Бэкхён, - Чанёль наконец поворачивается, и у старшего сердце проваливается куда-то вниз. – Не нужно это…       -Но я правда тебя люблю, Чанёль, - Бэкхён шумно выдыхает, и эти слова очень сильно режут по ушам парню, сидящему напротив. Он украдкой смотрит, не слышит ли их кто еще, и Бэкхён ловит его испуганный взгляд, с силой закусывая губу. Он не может поверить в то, что оказался не прав. Он же чувствовал, он знал… - Хочешь сказать, что… не ответишь на это? – Бэкхён замирает, во все глаза смотря на Чанёля, а тому хочется застрелиться. Ведь он знает, что не ответит. Слишком неожиданно, он был не готов.       Бэкхён был из тех, кто так отчаянно хотел быть счастливым.       Чанёль был из тех, кто боялся быть счастливым.       -Нет, - быстро выдыхает Пак и толкнув плечом оторопевшего Бэкхёна, уходит прочь, а старший даже не двигается с места, испуганно уставившись взглядом в одну точку. Прошедшие годы проносились у него перед глазами, проносилось и то, как они проводили время вдвоем, как Бэкхён постепенно влюблялся в Чанёля и видел то же самое в его глазах, как хватался за его руку, и как сейчас он грубо толкнул его плечом, оставив одного.       Конец. Бэкхён не знал, как выглядят настоящие концы красивых историй, не успевших еще даже начаться, но теперь судорожно вздохнул, осознав этот конец, и схватился рукой за стул. Вокруг были размытые лица участников его группы. Группы, значение которой для Бэкхёна имело смысл не только в славе и успехе, а еще и в одном важном человеке. Человеке, который ушел. Человеке, в котором Бэкхён слишком нелепо ошибся.       От осознания всего произошедшего ему хотелось упасть, но он с трудом накинул на себя куртку и вышел из бара, совершенно не видя и не слыша ничего вокруг. Черное, как его дыра в сердце, небо раскинулось над его головой, и Бэкхёну захотелось крикнуть что-нибудь, но голос его покинул, как и силы. Он с трудом доплелся до ближайшей реки, упав на голую землю и прикрыл глаза, громко дыша и позволяя слезам выйти наружу.       Бэкхён плакал беззвучно, слушая приглушенные звуки проносящихся вдали по ночной трассе машин, ощущая щекочущий ветер по влажным щекам, и думал о том, чтобы завтра никогда не наступало. Безысходность – ни какого шанса на то, чтобы исчезнуть. Группа – его основная жизнь, но по правде, Бэкхён жил последние годы не сценой, а этой улыбкой, которую больше ему точно не подарят. Его мечта о фанатах, съемках и сцене за эти годы стала совершенно блеклой и бессмысленной, ведь весь его смысл был в этих черных глазах и торчащих ушах, горячих пальцах и низком голосе. Бён хватался за волосы и думал, как он мог ошибиться.       -Ненавижу, - тихо прошептал он, посмотрев в небо. Ненавидел за то, что Чанёль прижимал его к себе, когда у Бэкхена сердце заходилось, а тому не нужно было это все. Вот за что. За одну ночь парень превратился в приведение, на подкосившихся ногах вернулся в общежитие, молясь о том, чтобы не встретиться с Чанёлем, и зашел в комнату, столкнувшись с Сехуном, сидящем на подоконнике. Он учтиво промолчал, оглядев внешний вид Бэкхена – размазанные черной подводкой красные и опухшие глаза, опустошенный взгляд, помятые и грязные джинсы, и характерный запах алкоголя, из-за которого его сосед по комнате так же вежливо не поморщился, а лишь прищурено посмотрел на старшего.       Бэкхён ничего не говорит, просто начиная метаться по комнате и пытаясь отыскать свой чемодан. Находиться ему тут совсем невыносимо. От осознания, что он потерял всё, что у него было за эти три года, с ужасным ударом било ему в самое сердце, разрывая ту вчера образовавшуюся дыру и делая ее еще больше, невольно вызывая слезы в его глазах. Но чемодана нигде не было.       -Бэкхён, - тихо произносит Сехун, и от звука собственного имени тому хочется просто упасть и разреветься, но он тщетно держит своё лицо. – Что ты ищешь?       -Чемодан, - бросает Бён, и младший несколько удивленно вздергивает брови.       -Ты же знаешь, что они выдаются только по разрешению менеджера.       -Бред! – неожиданно кричит Бэкхён и сам же пугается, с испугом посмотрев на ошеломленного Хуна. – Мне нужен чемодан, сумка, что угодно… - медленно и уже тихо добавляет он, подходя к шкафу и вытаскивая оттуда пару толстовок.       -У нас послезавтра выступление, ты забыл? Тебя не отпустят до этого времени, - Сехун встает с подоконника, медленно подходя к Бэкхену, и наблюдает за ним, пока тот усиленно собирает свои вещи.       -Ничего страшного, Чондэ или Кёнсу споют и без меня, - со срывом в голосе произносит старший, в то время как Сехун хватает его за руку, получая пораженный взгляд карих глаз в ответ.       -Бэкхён, ты не можешь уехать сейчас.       -Но я не могу здесь остаться, не могу! - кричит он, закусывая губу и тут же отворачивается, вырывая собственную руку, и прячет глаза. – Не могу, пожалуйста, дай мне сумку, Сехун, - вечно улыбающийся мальчик, озорной и гиперактивный отпускает голову вниз, с трудом дыша, и Сехуну становится впервые страшно. От этих опущенных плеч, сгорбленной осанки, порванной футболки, грязных джинс и размазанных подводкой глаз. Он молча находит какой-то пакет и осторожно сует ее в руки старшего.       -Давай так, я отвезу тебя на день, а после привезу на концерт, хорошо? – мягкая ладонь ложится на бэкхеновское плечо, и тот даже не шевелится.       -Я хочу побыть один.       -Бэкхён, я знаю, что уйдя отсюда один, ты сюда один не вернешься, - от сказанных слов Бэку становится страшно, но секундой позже он думает, почему его любовь к Чанёлю, пусть и неожиданно открывшаяся должна быть пугающей. Почему он должен бояться, если самое страшное с ним уже произошло?       -Может быть, - тихо выдыхает Бэкхен, сжимая пакет в своих руках, -я не хочу возвращаться сюда больше.       -Не говори глупостей, тебе нужно время, все…       -Ложь! – Бэкхен взрывается, кидая тем самым пакетом в ошалевшего Сехуна. – Это все наглая ложь, слышишь? Слышишь меня? – старший подхватывает свои вещи и уже направляется рывком к выходу из комнаты, когда Сехун неожиданно хватает его вновь за руку и притягивает к себе, обнимая сбоку расстроившегося парня. И у него получается – Бён замолкает, ощущая чужое тепло, и кусает губу, хмурясь, но не находя никаких слов, чтобы что-то сказать.       А после он совершенно не сопротивляется, когда Сехун берет чистую одежду Бэкхена и уводит за руку из общежития, дает ему свой шлем от мотоцикла, и увозит его в какой-то другой номер в отеле. Заставляет принять душ, но под строгим контролем (без закрывания дверей), заставляет выпить стакан молока и съесть маленькую булочку, с ужасом замечая, что все это Бэкхён делает на автомате, постоянно глядя в одну точку. Сехун все время молчит, и после снова выводит Бэкхена из отеля, усаживая на свой байк и везет в ближайший кинотеатр, покупая билеты на самый передний ряд и самый грустный фильм.       Бэкхен пару раз удивленно смотрит на кинозал, а после с благодарностью усаживается в мягкое кресло, в полной темноте не видно никого, и он знает, что может делать всё, что угодно. И когда наступает грустный момент, он ощущает, что сердце его болит вовсе не за героев фильма, а за свою собственную иронию, и слезы наворачиваются на глаза.       -Ты можешь плакать, сколько тебе влезет, - неожиданно холодные пальцы хватаются за его собственные, и Бэкхён удивленно поворачивается в сторону рядом сидящего Сехуна. Он не знает, почему, но увидел в его темно-карих глазах понимание, сочувствие и правдивое честное желание послушать всхлипы, на которые сорвался старший в следующую же секунду, утыкаясь куда-то в сехуновскую толстовку на груди, пока младший аккуратно поглаживал его по спине, а Бэкхён все никак не мог остановиться. Он плакал, зная, что слышит только Сехун, и ему хотелось, чтобы только он слышал, насколько ему больно и плохо сейчас. Он хотел поделиться этой болью, он хотел, чтобы младший знал эту боль. И Сехун принимал ее.       -Пожалуйста, не сдерживай никогда свои слезы, - тихо проговорил он, когда они уже вышли с сеанса и застряли в ближайшей кафешке. Сехун пил свой любимый бабл-ти, а Бэкхен опустошенно смотрел в окно.       -Разве это не… - запнулся он, закусив губу и не повернув голову в сторону младшего.       -Не что?       -Не низко? – помотал головой Бэк, не находя в своей голове подходящего слова.       -Это искреннее, тогда почему оно должно быть низким? Это не показатель твоей слабости, Бэкхен. Это показатель твоей честности, - Сехун поднимается с места и снова тормошит парня по плечу, а после уходит к барной стойке, оставляя мальчишку одного наедине с самим собой. Он украдкой наблюдает, как тот снова «мотает сопли на кулак», осторожно двигает пальцем по привычке возле глаз, на которых уже нет подводки, и смотрит дальше и дальше в окно, ощущая полнейшее бессмыслие.       Сехун мог только догадываться, что произошло. Но все равно, это произошедшее для него было не столь большим сюрпризом, хотя когда он смотрел на Бэкхена, его сердце разрывалось. Страшно видеть вечно активных и веселых людей полностью опустошенных и безжизненных. Бэкхен соберется с силами на следующий день и наденет свой сценический костюм, даже не смотря в сторону Чанёля. В его жизни он умер, оставшись будучи живым и так близко находящимся. Умер в значении - нельзя поговорить, потрогать, нельзя ничего. Осознание этого больно било под дых, но Бэкхен мужественно выйдет на сцену, споёт свою партию словно в последний раз, вложив в нее весь смысл произошедшего и всю свою боль, от которой у всех участников группы будет стыть кровь в жилах, а у Чанёля и вовсе остановится сердце. Бэкхен смело улыбнется толпе фанатов, а после скроется в гримерке, хватаясь за стены и сползая по ним, со всей силы хватаясь за сердце и громко всхлипывая. Сехун снова окажется рядом, протягивая бутылку воды и помогая подправить подводку на глазах.       -Я слабак, какой же, черт возьми, я слабак! – с отчаяньем выкрикнет он, а Сехун подарит ему крепкие объятия и снова погладит по спине.       -Это нормально, Бэкхен-а, ты можешь быть слабым, - и любые слова Сехуна действуют на него успокаивающе. Старший выпросит свой отпуск и скроется на месяц из жизни группы. На месяц, в течение которого Сехун будет переживать, что его сосед по комнате так и не вернется. Он будет писать смски Бэкхену, сначала простые о делах, а после начнет шутить. Но первые веселые смайлики он получит от старшего не скоро, однако будет считать это своей маленькой победой.       Бэкхён вернется ровно через месяц, и с его разрешения, Сехун встретит его в аэропорту. Он улыбнётся старшему, несмотря на то, что тот наденет черную маску на лицо, и приветливо похлопает его по плечу. Весь этот месяц Бэкхен дома успокаивал себя тем, что жизнь продолжится, и что он найдет силы вернуться обратно в общежитие, и так же спускаться к завтраку, видеть Чанёля каждый день, он сможет, но только не знает, как. Но вместо этого рядом будет Сехун, на которого все это время Бэкхен так мало обращал внимания, окажется совсем близко и будет держать за руку так, как еще никто не держал.       -Я всё знаю, - пожал плечами Сехун, избавляя Бэкхена от тяжести рассказов о своей тяжелой ноше, и тот сначала удивленно смотрит на парня перед собой, а после хмурится и опускает голову вниз. – И я понимаю. Всё.       У Бэкхёна немой вопрос «Почему?», но спрашивать он его все еще боится, как и откровенничать с Сехуном. Его единственное в жизни откровение, на которое он решился, потерпело полный крах и ударило ножом под сердце, поэтому доверие к Сехуну у него появится не сразу, а только после показанной им тайны, о которой прежде еще никто не знал. Он не может сразу верить Сехуну, только когда тот ночью будит старшего и прикладывает палец к губам, прося быть тише и на цыпочках выходит в коридор, ведя за собой воодушевленного Бэкхена.       Сехун тогда впервые видит этот заинтересованный огонек в его глазах и понимает, что не все потеряно. Он уверен, что однажды Бэкхен станет тем же самым, каким был прежде, еще лучше, еще прекраснее. Сехун пытается зашить дыру, ведя старшего к кухне, а затем аккуратно подталкивает его вперед, где тот наблюдает то, на что раньше никогда не обращал внимания.       Они всегда знали о теплых отношениях между лидером и Чондэ. Знали и видели их объятия на сцене, смех и шутки, и так же ругательства в общежитии по всяким мелочам. Списывал каждый на обыкновенную дружбу, и Бэкхен был поражен до глубины души, потому что первое, что он увидел, это чунменовские пальцы на щеке Чондэ. Он шумно выдохнул, в аккурат схватившись за сехуновские пальцы, потому что мог упасть, ведь дальше следовали какие-то недовольные реплики со стороны вокалиста, и чтобы их прекратить, лидер просто прижался своими губами к чужим губам.       У Бэкхёна едва не остановилось сердце от увиденного, но больше ему смотреть не дали, потому что Сехун быстро увел Бэкхена обратно в их спальню, а на его вопрос «Как давно?» ответил, что «всегда». И теперь на сехуновское «я все понимаю», Бэкхен послушно кивал головой и верил. Но его мысли о том, что на месте этих ребят могли бы быть они с Чанёлем вызывали у него новую волну боли, и в этот раз он уже спешил поделиться этим с Сехуном, как тот начинал перебивать парня и рассказывать ему о новой видеоигре.       Как может чувствовать себя человек, побоявшийся стать счастливым? Чанёль не знает, кроме того, что точно ненавидит себя. Он живет месяц – не живет. Выступления возвращают только когда возвращается Бэкхен. Они встречаются взглядами, но не говорят друг другу ни слова, не трогают, не замечают. И Чанель думает, что у него есть шанс решиться все исправить. Он тратит много месяцев на то, чтобы понять: действительно ли хочет целовать Бэкхёна, или это просто были шутки, а красивая улыбка есть нечто что-то из эстетики. Чанёль корит себя за то, что какими-то нелепыми поступками довел Бэкхёна до того состояния, что тот действительно признался в чувствах. В тех самых чувствах, которые Чанёль не мог принять и не мог признаться.       Бэкхен успешно игнорировал его все эти месяцы, и лишь несколько раз Чанёль ловил на себе его тяжелый и отчаянный взгляд, но сам же отворачивался к толпе и продолжал работать с публикой. Среди группы они заметно выделились: все заметили, что между двумя самыми лучшими друзьями что-то произошло, пытаясь узнать – что же. Однако ни тот, ни другой не давали ответа на вопрос, просто ссылаясь на то, что это обычная ссора. Кто-то верил, кто-то смеялся, что в таких обычных ссорах не живут по нескольку месяцев. И самое ужасное было в том, что на очередных шоу Чанёлю приходилось делать вид, что они отлично ладят с Бэкхеном. Именно тогда им удавалось «поговорить» парой фраз, но стоило выключиться камере – и эти двое превращались в незнакомцев. Чанёль как-то сорвался у себя в комнате, ощущая дикую тоску по старым временам, по бэкхеновским шуткам и смеху, он захлебывался в своих собственных слезах впервые в жизни и пытался решиться на то, чтобы это как-то вернуть.       Но пока Чанёль думает, что он сможет все исправить, пока он решается подойти к Бэкхену, тот начинает смотреть в сторону Сехуна.