Помилование

      Кристи не проснулся и к вечеру. Хемсворт начал нервничать, а Том спокойно накрывал чайный стол, и казалось, ему ни до чего нет дела. Он спокойно мурлыкал под нос какую-то привязчивую мелодию и расставлял чашки. Ароматный, свежезаваренный чай был разлит по чашкам. На тарелках лежали горячие бутерброды. — Пойдём, разбудим Кристи.       Просыпаться не хотелось, но кто-то настойчиво тормошил за плечо, что-то бубнил и пытался поднять. Он нехотя разлепил веки, вздрогнул, увидев над собой Кристофера, горько скривился при виде Тома и понуро опустил голову. — Тростиночка, нам надо поговорить, — синие глаза прожигали душу насквозь. Том смотрел на омегу и ждал реакции. Не дождавшись, просто подхватил под руку и насильно утянул с собой. Он привёл его на кухню, усадил за стол и придвинул чашку с чаем и бутерброды: — Нам нужно серьёзно поговорить, — Том внимательно смотрел на омегу. — Хорошо, — тот даже не поднял взгляд на мужа, — я знаю, что я дрянь, на которую ни один порядочный альфа — ладонь заткнула ему рот. — Чтобы я подобных гадостей от тебя больше даже не слышал, — прошипел Том, — просто послушай нас. И всё!       Кристофер выложил перед омегой фотографии с той вечеринки. Парень мельком взглянул на них и сжался в комок. Сказать, что он не мог сопротивляться — он не смел. Ведь ему никто не верил — даже родители. Ужас ледяной волной накрыл его, холодок прошёл по спине. Некстати подумалось «гусь прошёл по моей могиле», но альфа не пришёл в ярость. — Я знаю, что это сделали твои братья. Я очень прошу, постарайся меня понять. Я думал, что ты хочешь прикрыть свою блядскую натуру моей фамилией и очень разозлился. Это не оправдывает меня, но я хочу, чтобы ты знал, что я больше не причиню тебе вреда, и не позволю чтобы кто-то сделал это вновь.       Кристи молчал, он хотел плакать, но молчал. Его жизнь была сломана, а альфа рассказывает о том, что не обидит. Это же бред. — Курт, наш охранник больше здесь не появится, — Кристи поёжился при этих словах. Том заметил это и вставил: — Я перевёл его в городской офис, если есть желание, можем проехать туда и ты убедишься, что он в порядке. — Спасибо, — прошептал омега. — На счёт твоей эмансипации, я не солгал, — продолжил Хемсворт. Кристи впервые посмотрел ему в глаза и Кристофер отметил, что омега прекрасен. От этого стало больно душе. У них ведь дети могли быть, омега мог бы счастливо ему улыбаться, а вышло так. — Отпустите? — Во-первых: не говори мне вы, да и Тому тоже не надо, во-вторых, чтобы эмансипироваться, тебе нужно получить образование, также нужны деньги и собственное жильё. Мы всё тебе обеспечим. Кристи напрягся. Ему всегда твердили, что он тупенький. Родители, братья, учителя. Да так оно и было, считал Кристи. Высшие баллы у него были только по физике, математике, химии, вот, пожалуй, и всё. Он снова поник головой, понимая, что не сможет поступить ни в одно учебное заведение. Том понял его страхи и добавил: — Это не проблема. Мы оплатим любой университет, на который ты покажешь пальцем. Трудность в другом, — Том обратил внимание, что Кристи реагирует на него куда более спокойно, чем на Кристофера. — Чтобы не было проблем с другими студентами, особенно альфами, тебе нужно поставить метку. Постоянную метку.       Омега побледнел. Он же почти расслабился, поверил, что его больше не изнасилуют и тут опять. Больше всего хотелось убежать, вот встать, выскочить в окно и убежать, но он не мог. Ноги стали будто бы ватными, сердце бешено застучало, и он просто загородился от мужей руками. — Тише, маленький, — Том прижал его к своей груди и начал гладить по волосам, — тише. Послушай, Тростиночка, это нужно сделать. Половозрелый не меченный омега просто будет в опасности на улице. Мы не сделаем больно. Кристи затрясся ещё сильнее, вспоминая, как муж разрывал его, несмотря на отчаянные мольбы остановиться. Сейчас он представил, что с ним станет, когда до его тела доберутся оба альфы. Кристи заскулил ещё сильнее и начал отбиваться с отчаянием смертника. — Погоди, больно не будет, — увещевал Кристофер. — Мы будем очень осторожны, — и, видя, что юноша испуган, добавил, — можно сделать местную анестезию. — Согласен?       Кристи близости не хотел, он вообще хотел чтобы его отпустили, но не признать правоту Тома, к которому он испытывал больше доверия, не мог. Только тихо спросил: — А общий наркоз можно?       Кристофер обомлел. Он всегда был отличным любовником, все омеги были довольны им, а тут собственный муж хочет быть и вовсе без сознания под ним. Это было ужасно. — Я не уверен, если лидокаин я могу ещё сделать, то общий наркоз должен давать анестезиолог. Мы же не можем заниматься таким делом прямо в операционной местной клиники? — Снотворное? — тихо предложил Кристи. — А как сердце отреагирует? Ты же можешь потом и не проснуться? — Том был непреклонен. — Ну, послушай. Я же никогда тебя не бил, хотя, каюсь, не заступался. Доверься мне хоть один раз, и я не подведу.       Потребовалось три часа уговоров, но Кристи был непреклонен, пока Кристофер не привёл железный аргумент: — Слушай, если бы я хотел причинить тебе боль, то уже взял бы тебя силой. Я ведь всё же сильнее, но мы сидим здесь и говорим. Вот скажи, ради своей свободы ты бы потерпел? — зрачки омеги расширились и он выдохнул. — Да. — Тогда давай всё сделаем сейчас, чтобы не мучиться? — Хорошо, — и помертвел. Кристофер подхватил его на руки и осторожно понёс в спальню, а Том отправился в ванну за аптечкой, судорожно думая о том, что омега согласился на близость с ними только под наркозом. Это было ужасно.       Кристофер попытался раздеть омегу, но тот суетливо прикрывался руками, дрожал и пытался сделать всё сам. Ему просто было противно от прикосновений мужа. Наконец он разделся, откинулся на кровать, широко развёл ноги и прикрыл глаза. Его нещадно колотило, было страшно, но мысленно он уговаривал себя. «Терпи, терпи, свобода, свобода, свобода», и даже не заметил, как начал бормотать это вслух. Вернувшийся Том принёс шприцы, перчатки, стерильные салфетки. Поставил всё на прикроватную тумбочку, разделся сам и обнял омегу. — Крис, ты же на врача учился. Ещё помнишь как делать? — Ещё бы. Сейчас всё будет. — Просто расслабь животик, Тростиночка, — прошептал Том в самое ухо. Омега отчаянно кивнул. Боль была кратковременной, а потом возникло чувство, что вход в его протестующее тело немного распёрло. Через три минуты всё онемело. Кристофер смотрел на омегу, понимая, насколько он прекрасен. Тонкий и звонкий, с чуть выступающими мышцами. Такой ладный, такой нежный и такой сломленный. Он не удержался и начал его целовать, ощущая как дрожит тело под ним, и, мечтая, чтобы это была страсть. Но вот Кристи всхлипнул, и стало понятно, что всё это иллюзия чего-то нормального. Омеге страшно и всё. — Крис, не надо, не мучай малыша, — скорбно заметил Том. — Ему сейчас не до этого. Давай побыстрее всё закончим.       Кристофер кивнул. Омега плохо помнил события, последовавшие в тот день, но навсегда в сознание впечаталось как Кристофер медленно входил в него, растягивая узкие стенки членом, как он ничего при этом не чувствовал, даже когда муж начал задевать его простату. Член омеги остался таким же вялым. Он помнил, что во время акта Том держал его под грудь и буквально насаживал на член другого альфы, а сам он мотался безвольной куклой. Он почти потерял сознание от ужаса, когда в его животе надулся узел, и попытался соскочить: — Тише, маленький, себя порвешь, — Кристофер не позволил ему это сделать. Он осторожно двигался, следя чтобы не поранить мужа, а потом замер. Кристи почувствовал, как его утробу заполняет горячее, жгучее семя, а дальше клыки сомкнулись на его шее. Тело обдало жаром и он захныкал. Узел спал только через час. Кристофер выскользнул из омеги и тихо спросил: — Наркоза подбавить? — Д-да, — его всё ещё трясло. Как только дело было сделано, Том дал знак Кристоферу удалиться. — Тише, ещё чуть-чуть и всё. Он был крупнее Криса, и даже после совокупления, учитывая, что мышцы омеги расслаблены, он с трудом смог войти. Двигался Том медленно, размеренно. Он не пытался ласкать Кристи. Он просто пояснял всё, что происходит, но Кристи не выдержал, он потерял сознание.

***

      Очнулся он только через три часа. Кто-то заботливо укутал его одеялом, оставил попить, но это уже было неважно. Он остро ощущал две метки, оставленные на его шее. Как же он мечтал, что будет счастлив, что будет с кем-то, что его альфы будут его защищать. Вот и дождался, они готовы стать мужьями, дать защиту и заботу, но ему уже не важно. Лишь бы только сдержали слово и отпустили, а ещё в груди поднималось неведанное доселе чувство. Оно сдавливало горло, заставляло сердце биться сильнее. Дикая ненависть к братьям, к родителям, к мужьям. Он не знал, как с этим справляться, но решил, что отомстит. Страшно, жестоко, подло, но отомстит. С этими мыслями он провалился в сон.       В квартиру Эвансов позвонили. Дверь открыл отец-омега. Увидев на пороге Кристофера он удивился: — Что вы хотели? Если этот неблагодарный мальчишка…. — Его документы об окончании школы, пожалуйста, — альфа перебарывал раздражение. — Зачем? — фыркнул омега. — Куда этого тупицу пристроить? — Нужны и всё, — очень хотелось придушить негодяя, но нельзя. Не сейчас. — Вот, — омега вынес аттестат, несколько справок и всё.       Он вернулся домой и застал омегу спящим, Том тоже лежал в кровати нагло обнимая супруга. Не мудрствуя лукаво, он разделся и забрался к ним. Омега оказался между двух своих мужей. Он не проснулся, не зря же его пометили. Тело теперь не воспринимало этих альф как угрозу, но когда настало утро, Кристи тихо выбрался из кровати, сел на стул и настороженно посмотрел на альф.