Ни войны, ни мира

На несколько мгновений Гермиона потеряла связь с миром. Происходило то, что раньше казалось невозможным. То, что, по её мнению, не должно было произойти никогда. От переизбытка эмоций она впала в оцепенение и не могла пошевелиться, хотя отчаянно пыталась хоть как-то отреагировать. Осознание того, что её целует Люциус Малфой лишило Гермиону привычных жизненных ориентиров. Она чувствовала себя выброшенной в открытый космос. Без навигационных приборов и с завязанными глазами. Личность этого человека была слишком грандиозной, чтобы запросто начать воспринимать его как мужчину. Люциус отстранился, а Гермиона так и осталась сидеть неподвижно, словно время для неё застыло. Словно и вовсе перестало существовать. ― Странно. По-моему, я не накладывал никаких заклятий, ― насмешливо сказал Люциус. Услышав эти слова, Гермиона наконец-то очнулась. ― Подчас ты сам действуешь на людей, как заклинание, ― ответила она, не задумываясь. И сразу же смутилась, осознавая двусмысленность фразы. ― Мне, безусловно, лестно услышать подобное в свой адрес, но признаюсь откровенно, я разочарован, ― Люциус поднялся и взял в руки трость. ― Знаешь ли, надеялся на другую реакцию. Однако Гермиона прекрасно видела, что Малфой лукавит. И это было чудесно. Хотелось познакомиться с таким Люциусом поближе. ― Я готова попытаться реагировать по-другому, ― предложила Гермиона, понимая, что пора прекращать детские игры в тёмных и светлых волшебников. ― Договорились. В следующую субботу жду тебя в мэноре к десяти утра. Голодную, ― усмехнулся Люциус. ― Позавтракаем вдвоём. Малфой исчез в пламени камина, а Гермиона, оставшись в одиночестве, остро ощутила, что это её дом. Будто место, в котором она сейчас находилась, создано специально для неё. Тишина не давила и не действовала угнетающе, а, наоборот, успокаивала. И дарила чувство уверенности и защищённости. «Неужели Люциус ощущает тоже самое в мэноре? Интересно, каким был бы нынешний магический мир без вклада в него этой семьи?» ― мысль, внезапно посетившая голову Гермионы, показалась довольно интересной и в некотором роде даже революционной. Она впервые посмотрела на ситуацию в позиции чистокровных и отчасти поняла их стремление к обособленности. «Кто совершенно добровольно согласился бы на то, что в его доме поселится посторонний человек?» Безусловно, маглорождённые вносили определённый хаос и были фактором риска для магического мира. Сейчас Гермиона совершенно спокойно могла признать и принять этот факт. У полукровок хотя бы один из родителей был волшебником, поэтому они с младенчества впитывали традиции обоих миров, учась соблюдать определённые условия. Гермионе кружило голову понимание, сколько всего Люциус Малфой знал о магическом мире. И сколько мог рассказать. А сейчас ей очень хотелось поговорить с кем-то, кто способен вернуть ту Гермиону Грейджер, которой она была до поцелуя с Люциусом Малфоем. Раньше она, ни капли не сомневаясь, отправилась бы в Нору. Однако воспоминание о некой холодности бывшей свекрови довольно быстро остудило пыл. Подобное отношение красноречиво свидетельствовало о том, что Молли Уизли тоже не чуждо желание стабильности. Пусть и не магического мира, но её детей. Лучше всего поговорить с собственными родителями. Возможно, однажды получится пригласить Люциуса к ним в гости. В ней зародилось желание поделиться с Малфоем лучшим, что было в магловском мире. Показать, что он совсем не враждебный. Да и вообще во избежание несправедливости не только маглорождённых следовало интегрировать в магический мир, но и волшебников знакомить с достижениями и культурой обычных людей. Иначе новый конфликт станет неизбежной реальностью. Это лишь вопрос времени. То как сейчас в Хогвартсе преподавали магловедение никуда не годилось. В основном, это были сухие исторические факты прошлых лет, которые к настоящему времени безнадёжно устарели. Жизнь не стояла на месте, и раз уж дело дошло до войны, значит, пора корректировать образовательную систему, прививая уважение к традициям магического сообщества и по-настоящему вовлекая волшебников в магловский мир. И Люциус Малфой ― идеальный партнёр для осуществления этого плана. Гермиона оглянулась по сторонам. «Да. Работы предстоит немало. Но в любом случае это будет стоить затраченных усилий». ― Мой дом, ― произнесла она вслух, пробуя эту фразу на вкус. К вечеру воскресенья в помещении царил идеальный порядок. Вещи, которые предыдущие хозяева не пожелали взять с собой, были уменьшены с помощью заклинания и убраны в коробку. «Когда-нибудь часть из них я отреставрирую». В понедельник утром Гермиона планировала посетить отдел магического транспорта, чтобы заказать несколько порт-ключей до Хогвартса и обратно. На всякий случай. Выйдя из камина атриума Министерства, она направилась не к себе в кабинет, а на шестой уровень Оформив заявку, ведьма узнала, что Драко и Астория отправились отдыхать. ― Привет, миссис Уизли, ― сказал Кингсли, когда они столкнулись в лифте, ― приятно видеть тебя в добром расположении духа. ― Есть кое-что, о чём мне хотелось бы поговорить, ― Гермиона посмотрела на закрывающиеся двери. ― Личное? ― осведомился Шеклболт, поддерживая ведьму за локоть, когда лифт дёрнулся особенно резко. ― Нет, ― ответила она. ― Тогда говори прямо здесь. Кингсли тоже не любил бюрократических проволочек. ― Я хочу попросить Люциуса Малфоя, чтобы он стал соавтором новой образовательной программы, которая несколько сблизит магловский и магический мир. ― Не думаю, что это удачная идея, Гермиона. Он снова унизит тебя. Но если это осознанное решение, я могу попытаться как-то повлиять на Малфоя. ― Нет, ― протестующим тоном ответила она, ― ни в коем случае. Либо у меня получится убедить его сделать это добровольно, либо откажусь от затеи. Но мой проект никогда не станет плодом насилия. ― Тогда тебе едва ли нужно моё разрешение. Люциус вернулся в мэнор более чем удовлетворённый результатом. Как же он изголодался по такому образу жизни, когда каждый день наполнен событиями, в которых ему, представителю древнего аристократического рода, отведена далеко не последняя роль. Малфой достал из кармана мешочек с галлеонами и улыбнулся. «Даже весьма неглупые бывшие гриффиндорцы ― на поверку очень простодушные люди». Люциус прошёл в свой кабинет и убрал деньги в ящик стола. «Жаль только, что упустил возможность договориться о свободном использовании камина». Однако он чувствовал, что такой шанс ему ещё предоставится. Грейнджер проведёт в мэноре всю субботу, и времени надавить на жалость, а ещё лучше на обострённое чувство справедливости, будет предостаточно. Втайне Люциус надеялся, что раньше утра понедельника она из поместья не уйдёт. В его власти сделать для этого всё возможное. Прекрасный сад, великолепная библиотека ― в мэноре немало мест, которые для Грейнджер станут ловушкой. ― Отец, ты уже вернулся? ― поинтересовался Драко. ― Я увидел, что дверь в кабинет открыта, и горит свет. ― Да. Я не собирался тут надолго задерживаться, ― сказал Люциус, ― день был непривычно насыщенный, и мне хотелось лечь спать пораньше. Он вышел из-за стола. ― Доброй ночи, отец. ― Если хочешь, можешь пользоваться кабинетом тогда, когда пожелаешь, ― предложил Люциус. ― Благодарю. Пока мне достаточно своего в Министерстве, ― Драко не сделал и шага, чтобы войти внутрь. ― Рад, что у тебя всё налаживается. ― Спасибо, ― Люциус обошёл сына и остановился. ― Когда-нибудь это всё будет принадлежать тебе. Он сказал это, не оборачиваясь. Хотел, чтобы Драко перестал вести себя в родном доме, словно был в гостях. ― Я приму всё, кроме мэнора, отец. Ни мы с Асторией, ни тем более наши дети никогда не станем жить в доме, где обитало это чудовище. Ты можешь оставить мэнор кому угодно. На своё усмотрение. В противном случае я передам его Министерству. Сказать, что Малфой был морально раздавлен ультиматумом Драко ― это не сказать ничего. Он не мог снова потерять сына, продолжая жёстко настаивать на своём, но и смириться с таким положением вещей было выше его сил. Всю ночь Люциус проворочался без сна, пытаясь найти лазейку из безвыходной ситуации. Мэнор никогда не принадлежал человеку, который не носил фамилию Малфой, более того не был Малфоем по крови. Люциусу всегда казалось, что в его жилах течёт магия поместья. Что она его защищает. Однако прекрасно понимал сына. На протяжении долгих веков особняк был очагом и надёжным убежищем для членов семьи, вот только в последние годы это место стало домом для Волдеморта. Можно хоть каждый день перекрашивать стены и менять мебель, но душевные травмы такими манипуляциями не вылечить. Приняв этот факт, Люциус немного успокоился, а ближе к рассвету забылся тяжёлым и поверхностным сном, который не принёс отдыха. Поэтому к приготовлению праздника Малфой отнёсся чисто формально. От былого воодушевления не осталось и следа. Нарцисса тоже вела себя холодно и отстранёно. ― Почему Андромеда не пришла? ― спросила мать Астории. ― Потому что ровно шесть лет назад лишилась дочери. Ни в магическом мире, ни в Министерстве не было никаких торжеств по случаю победы, хоть Шеклболт пару раз пытался организовать нечто подобное. Идея не прижилась. Ни Поттер, ни Грейнджер, ни Уизли просто напросто туда не пришли. И теперь, когда праздник превратился в воспоминания о погибших, Люциус понял, что жизнь в довоенное русло вернётся ещё не скоро.