Пять желаний.

Ремингтон Лэйт никогда в жизни не мог себе представить, что во сне будет обниматься с настоящим падшим ангелом. Но так получилось, потому что с ним наконец-то кто-то спал впервые за долгое время, и Реми не сдержался, так что снизошёл до телячьих нежностей и стиснул в объятиях своего соседа по квартире. Тот был такой тёплый и мягкий, как обыкновенный человек, но с температурой 38 с небольшим. Закудрявившиеся волосы скрывали лицо, но Эмерсону они не мешали. Ресницы дрожали. Руки сжались в кулаки и лежали под щекой. Губы чуть приоткрылись. Его не хотелось отпускать — только прижать к себе посильнее. Но брюнет боялся шевельнуться, думая, что разбудит шатена. А что может быть прекраснее, чем греться о такого тёплого адского дилера, когда спросонья холодно? Намного лучше, чем выяснять с ним отношения касательно личного пространства и сексуальной ориентации, потому что «друзья так не делают». Что бы ему сказал сейчас Себи, увидев его в обнимку с эксцентричным парнем? Покачал бы головой, наверное. Данциг не из ревнивых даже в плане дружбы. Так что… Он бы мог ещё в шутку спросить, когда свадьба. Но до ссоры не дошло бы. Возможно. Потому что Ремингтон начал бы заикаться от страха, что его друг увидел адского дилера, спящего рядом со своим клиентом. Хотя Эмерсон с виду похож на самого обычного человека… Не считая его небрежного вида и флуоресцентных кошачьих глаз. Да и кто их увидит под веками? Никто. Но Себастиан и мёртвого разбудит своим появлением, так что шанс увидеть ярко-голубые точки в полумраке увеличивались. Какую же историю придумать, чтобы сказать правду, но не полностью, при этом в экстренном случае (читай, при раскрытии секрета) чтобы она не звучала, как наглая ложь? С этой мыслью Ремингтон снова заснул, так и обнимая Эмерсона. Проснулся он, когда по глазам резанул ярко-красный луч рассветного солнца. Потерев веки, Реми посмотрел на окно, собираясь встать и опустить жалюзи, но ему предстала странная и захватывающая картина: на подоконнике сидел Барретт, лицом к стеклу, скрестив по-турецки ноги, так что он каким-то образом полностью поместился на нешироком парапете, и наклоняясь из стороны в сторону. На спине ещё виднелись следы от порезов, но они были не чёрными, а красноватыми. Кровавое солнце играло на бледной коже и чередующихся чёрно-белых жемчужинках бус, блестевших, как глянцевые шарики на ёлке в Рождество. Тёмно-каштановые волосы казались чуть светлее и переливались. Наклоны виделись изящными, преисполненными кошачьей грации. Лэйт чувствовал, как во рту непроизвольно скапливается слюна. Тонкие пальцы дилера потянулись к уху и вытащили наушник, когда он ощутил пристальный взгляд на своей скромной персоне. -Твой друг ещё не проснулся… — тихим бархатным голосом произнёс Эмерсон. -А? — Ремингтон громко сглотнул. -Он ещё спит. — шатен немного повернул голову. — У тебя странные музыкальные предпочтения. Я никогда не слышал, чтобы кто-то так мешал три поколения. -Это… просто… так вышло. Губы падшего изогнулись в улыбке. -Ты… давно? — спросил парень, кусая губы и нервно теребя край одеяла. -Десять песен назад. — ответил Барретт, снова наклоняясь вправо и влево, причём медленно и аккуратно, но достаточно низко. -И часто ты такое делаешь? -Хм… Нет. Под настроение. Или когда у меня затекает тело так спать. Лэйт не видел, как его сосед улыбнулся. У него и вправду болело абсолютно всё, но он проснулся в обнимку со своим клиентом. Спросонья хотелось зарядить ему каким-нибудь дурным заклинанием или даже собственной рукой, но потом у него появилось навязчивое чувство… Что так и должно быть. Он лежал несколько минут, пытаясь понять причину подобной мысли, но в итоге сдался и, высвободившись из цепких рук Ремингтона, взял его плеер, на который едва не наступил, и устроился на подоконнике. -Извини… — вздохнул Реми. -Ничего. Бывало и хуже. Барретт наконец-то решил развернуться лицом к своему клиенту. Как оказалось, помимо бус на его шее висела ещё и тонкая серебряная цепочка с ажурным крестом. -А… А разве д… падшие ангелы не боятся крестов? -М? Ах, это? Он не освящённый. Мне от него ничего не будет. -Разве в Ад попадают такие штуки? -Как кого хоронят. — он развёл руками. — Это была цена за желание одного очень бедного грешника. По крайней мере, не самая убогая безделушка. Вдруг Эмерсон напрягся и прислушался, затем щёлкнул пальцами и испарился. В эту же минуту дверь открылась нараспашку, а в комнату пулей влетел Себастиан, сразу упавший на кровать и придавивший Ремингтона. Ошарашенный исчезновением адского дилера, он не сразу понял, что лежит под долговязым худощавым телом, от которого пахнет сигаретами и остатками спиртного. -Слезь с меня! Раздавишь! Ай, Себи! Себи, только не кроватный реслинг! -Кроватный реслинг!!! — завизжал парень и схватил подушку, затем лупя по своему другу. Реми решился на «стратегическое отступление» и сполз на пол, впечатываясь в него лицом. -Ау… — равнодушно произнёс он, поднимаясь на руках. -Доброе утречко! — жизнерадостно произнёс Себастиан, улыбаясь во все тридцать два. Данциг представлял из себя арт-композицию, которую стоило бы назвать «Модельные углы»: нос-угол, подбородок-угол, скулы-угол, ключицы-угол. Остальное — губы модели, голубые глаза модели, брови модели, причёска модели (почти, потому что этот хаос напоминал внебрачного ребёнка Биттлз и Роулинг Стоунс, если его укладывали, а в остальное время это был просто хаос. Вне съёмок его прямая чёлка уползала в неведомые дали тёмной копны волос, поэтому в нём трудно было узнать ту модель со страниц журналов). Сейчас эта композиция довершалась чёрной майкой, мятой тёмной рубашкой с неодинаково закатанными рукавами, рваными джинсами и босыми ногами. -Я соскучился, братишка! — Себи распластался по всей кровати морской звездой. -Очередная съёмка? — устало спросил Ремингтон, потому что неожиданное нападение Данцига спугнуло Эмерсона, а ведь тот так красиво сидел на подоконнике… -Очередной хорошо продающийся журнал! — поправил его Себастиан. Он продолжал заниматься музыкой, но всё чаще снимался для модных журналов из-за своей завораживающей нестандартной внешности, потому что игра на гитаре не приносила достаточно, чтобы положиться только на неё. -Что ж… Мои поздравления. — брюнет выдавил из себя подобие улыбки. -Как будто ты этому не рад! — тощий палец ткнул библиотекаря в лопатку. -Рад, конечно. Просто ты решил переломать мне все кости в теле. В очередной раз. -Мог бы уже привыкнуть! — усмехнулся Данциг. — Вставай. Я что-нибудь нам сварганю. У тебя же в этот раз есть съестное в холодильнике? Или мне идти в круглосуточный? -Вроде что-то было. Посмотри. Я заправлю кровать. Когда Себастиан вышел, Ремингтон поспешил закрыть дверь и позвал шёпотом: -Эмерсон? Тот не отозвался и не появился. Лэйт не стал повторять, поэтому быстро поправил простыню, взбил подушки и накрыл это сверху одеялом; открыл окно, взял себе одежду и ушёл в ванную, чтобы принять душ. Приведя себя в порядок, парень пришёл на кухню, где его заботливый друг суетился с оладушками, насвистывая очередную песенку и пританцовывая с лопаткой в руке. -Удивительно, но в твоём холодильнике завалялась какая-то еда! — саркастично заметил Себи. -Значит я не так плох в заботе о себе. — с улыбкой заметил Ремингтон, присаживаясь за стол. -Кленовый сироп есть? -Ах ты ж чёртов канадец! — засмеялся брюнет, поднимаясь со своего места и залезая в шкафчик, где томилась бутылка сиропа, который он хранил специально для своего друга. -Между прочим…! -Ты прожил там всего три недели! — традиционно возразил Лэйт, снова садясь за стол. У парня скривились губы, но он не смог сдержать смешок. После этого он выключил плиту и поставил на стол тарелку с ещё дымящимися оладушками и прочие столовые приборы. Себастиан продолжать болтать без умолку, даже с набитым ртом и перепачканными сиропом губами. Иногда Ремингтон что-то спрашивал или вставлял междометия, поощряя продолжение монолога своего друга, а иногда хотел запихнуть ему бутылку в рот, лишь бы он заткнулся хоть на мгновение. -Я думаю, надо вытащить тебя на свет божий, а то ты снова выглядишь, как подвальный житель! — бодро произнёс Данциг, моя посуду. -Нет, спасибо. Думаю, мне и здесь неплохо… -Да брось! Пойдём пошляемся? Как раньше? Купим мороженого… Посмотрим на несчастных людей, которым нужно идти на работу. Прикусив губу и задумавшись о том, что лучше бы он неотрывно смотрел, как Эмерсон растягивается грациозным котом по подоконнику, Ремингтон согласился. И вскоре они с Себастианом (так и не удосужившимся поправить рукава рубашки) вышли на улицу. Пока они шли без определённого направления, вроде бы в поисках палатки с мороженым, Данциг попытался расспросить Лэйта о его увольнении и работе самой по себе. Брюнет словно выпал из реальности и с трудом отвечал на вопросы. С большей охотой он бы сейчас вернулся обратно и попытался бы убедить Барретта погулять вечером. Может, они бы тоже пошли купить мороженого. А едят ли его падшие ангелы? Если да, то какой вкус им нравится? Уж точно не ваниль, шоколад или клубника… -Реми? — Себастиан ткнул его пальцем в плечо. -А? -Может, я вмешиваюсь не в своё дело, но что-то ты сегодня не такой, как всегда. Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Данциг. -Глупости. С чего ты взял? — Лэйт понимал, что вряд ли сможет сейчас сочинить историю на ходу. Ох… иногда помощь демона нужна экстренно, а его нет рядом. -Ну… Обычно ты тоже болтаешь без умолку, улыбаешься, а сегодня я чувствую себя стрекочущей сорокой, пока ты ходишь, как в воду опущенный. Ремингтон усмехнулся и слегка взъерошил свои волосы. -Просто… такой день. -Реми? — Себастиан пристально посмотрел на него, как делал это в школе, когда брюнет не хотел говорить, кто его обидел. -Нет, правда, всё нормально. -Ремингтон Лэйт? — уже серьёзнее произнёс Данциг. -Себи, я же говорю, всё в порядке! — улыбнулся парень. -Думаешь, я в это поверю? — угрюмо спросил музыкант. -Должен, потому что это правда. -Не верю! -Разве у тебя не бывало такого, что настроение меняется само собой? Себастиан покачал головой. -Если бы я был девушкой, то, наверное, ответ был бы положительным. А так… нет, конечно! Брюнету становилось совестно, но он понимал, что ещё не пришло время рассказывать об Эмерсоне. Господи, если бы только этот падший ангел знал, как сильно его клиент хотел вернуться домой и болтать с ним о пустяках. Он назвал бы это очередной человеческой глупостью, посмеялся бы над Ремингтоном, вставил бы пару словечек на французском… Но именно этого и не хватало Лэйту всё утро. Домой он вернулся только после обеда. Себастиан больше не лез с расспросами, но в то же время казалось, что он обиделся, потому что его друг не доверил ему свои странные переживания. Всё это время Реми пытался отмахнуться от назойливых мыслей о падшем ангеле и делать вид, что ничего не произошло. И только закрыв за собой входную дверь, парень почувствовал облегчение. Хотя его никто не встретил. В квартире было пусто, тихо и прохладно. -Эмерсон? — позвал брюнет. — Эмерсон Барретт? Где ты?! Быстро скинув кеды, библиотекарь зашёл в гостиную и на балкон — никого. На кухне — никого. В ванной — никого. В спальне — никого. -Эмерсон?! Выходи! Он не придёт! Эмерсон?! Ремингтон переоделся в домашнюю одежду и присел на кровать. Есть не хотелось — Себастиан отвёл его в кафе и покормил за свой счёт. Рука потянулась за книгой, но смысл слов ускользал. Лирика музыки тоже не имела значения. Карие глаза растерянно уставились в потолок. -Эмерсон… Где же ты, когда мне нужно тебя увидеть?.. Весь вечер прошёл, как раньше. Реми понимал, что жизнь без его соседа по квартире теперь казалась особенно одинокой и непривычной. Как он не сходил с ума, только лишь встречаясь по утрам с Себастианом, «зашедшим на огонёк»? Ему нужен был этот вредный падший ангел с его непонятными вставками французского. Так сильно… Только когда Лэйт решил ложиться спать, в дверь позвонили. Тайно надеясь, что это Барретт, парень побежал открывать. Но за ней никого не было. Озадаченный, он вернулся в спальню. У окна стоял полуголый Эмерсон, скрестив руки на груди. Сердце Ремингтона затрепетало. -Ты специально позвонил в дверь? — усмехнулся брюнет. Шатен хмыкнул. -Возможно. -Где ты был? Я… Я звал тебя! -Тебе лучше не знать, где я шатался… — устало вздохнул падший. -Ну… Ну скажи? Пожалуйста? Я волновался… — мягко произнёс парень. -Я целый день проторчал на крыше. -Но ты же видел, что мы ушли! Мог бы вернуться! -Откуда я мог это видеть? — он покачал головой. Решив больше не донимать Эмерсона вопросами, Реми подошёл к нему сзади, несмело коснулся шрамов на спине и аккуратно положил голову ему на плечо, при этом медленно и боязливо обвивая Барретта руками вокруг талии. Приятное тепло тела ангела грело через футболку. Тёмные кудри щекотали щеку и подбородок. От него не пахло серой — это был запах солнца. Дилер же боялся вдохнуть. Это ему не снилось?! Что делал этот чёртов библиотекарь?! Что дальше? Попытка его убить? Но нет… Пальцы даже не надавливают на тело, только лежат на боках, словно так и должно быть. -Ты снова меня напугал… — пробормотал Ремингтон, так что у Эмерсона появились мурашки на плечах. -И чего ты испугался? — спросил Барретт, пытаясь звучать безразличным. -Что ты ушёл насовсем. -Ты этого не хочешь? -Не хочу. -Хочешь, чтобы я вечно исполнял твои желания? — горько усмехнулся падший. -Нет. -Тогда что? -Ты мой друг. -И? -Без друзей плохо жить. Эмерсон фыркнул, но руки нежно скользнули по его коже, и новая волна мурашек наводнила плечи. -Давай завтра вечером сходим погулять? -Погулять? Куда? -Куда-нибудь. Мы могли бы купить мороженого. Ты ведь его ешь? Шатен кивнул и поправил чёлку, упавшую на глаза. -Ты устал? -Немного. Ремингтон убрал руки, позволяя Эмерсону освободиться от объятий. -Я пойду спать, наверное… — произнёс он с ноткой неуверенности. -Не уходи. Ты можешь спать со мной. -Почему? -Просто так. Барретт хмыкнул и побыстрее приземлился на кровать, пока Лэйт не передумал. -Эмерсон? -Наконец-то ты выучил, как меня зовут… — саркастично заметил падший. -Я хотел спросить… Можно мне называть тебя Эми? -Эми? Ты всё же не оставляешь возможности, что однажды я наколдую себе сиськи и юбку покороче? -Нет, конечно. Просто… Я дольше произношу твоё имя, чем что-либо. А Эми… Даже звучит мило. -Теперь ты считаешь меня милым? -Почему бы и нет? Шатен закатил глаза. -Эми? Ты и вправду пожалеешь, когда наш контракт станет недействительным. Я убью тебя за мои перья, а в конце отпинаю за имя. Реми тихо рассмеялся. -Ты и вправду слишком милый, Эми. Барретт фыркнул и повернулся на другой бок, закрывая рот рукой, потому что губы непроизвольно растянулись в мальчишеской широкой улыбке. «Эми»? Когда хоть кто-то давал ему ласковые прозвища, а не называл по фамилии или грубым словцом? Когда хоть кто-то так кротко обнимал его или прикасался к коже? Когда хоть кто-нибудь приглашал его съесть мороженого или погулять? Пришлось закрыть лицо руками, потому что улыбка стала ещё шире и угрожала растянуться от уха до уха.