Зимний солдат: разморозка

Так и не дождавшись какой-либо реакции от Барнса, доктор решила нарушить длившееся уже несколько минут молчание: — Я понимаю, вы меня не знаете и доверять мне не обязаны… — Я к вам на прием не записывался, — оборвал ее Баки, поднимая взгляд от стола. Он тяжело уставился на нее, очевидно рассчитывая смутить, однако Смит только усмехнулась. — А пациенты ко мне в принципе редко приходят сами, мистер Барнс. Обычно их приводят, причем очень часто против их воли. В данном случае ко мне обратились ваши друзья. Люди, как правило, считают постыдным самим обращаться за помощью к психотерапевтам. — И какая же у вас специализация, доктор Смит? — Солдат криво улыбнулся и подался вперед. — Вы хотите помочь тому, кого превратили в оружие и с кем в любой момент могут сделать это снова? Кто, пусть и не по своей воле, но в течение долгого времени устраивал теракты и убивал? Почти вся моя жизнь — это одно сплошное разрушение. И вы думаете, что можете мне помочь? — Я разным людям помогала и помогаю, мистер Барнс, — серьезно ответила девушка. — Ваша история мне известна, поверьте, настолько полно, насколько это возможно. Мне предоставили доступ к вашему досье, и за два дня я изучила много информации. Уверяю вас, такой шанс выпадает далеко не всегда. Часто из пациентов приходится буквально клещами вытягивать по одному слову, собирая пазл, чтобы увидеть картину целиком и понять, чем именно можно помочь. — Тут доктор немного замешкалась, словно решаясь на что-то. — Вы совершили много плохого, мистер Барнс, это правда. Но вы и живете дольше нормального. Так что не думайте, что человек, не проживший столько, сколько вы, не может испытывать боли от того, что сделал он или от того, что сделали с ним. — Доктор откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. — Я вам кое-что расскажу. Без имен, поскольку это врачебная тайна. Вы не единственный мой пациент, мистер Барнс. Я уже больше месяца работаю с одной женщиной, которая пыталась покончить с собой после того, как вернулась из Афганистана. Доктор Смит замолчала. Она, несмотря на юный еще возраст, действительно была профессионалом. Она знала, что в любом общении, а особенно в диалоге врача-психотерапевта и пациента важна ответная реакция — это первый шаг к доверию. Тема войны была близка и ей, и Солдату. Поэтому она надеялась, что реакция будет, если же нет, то тактику придется сменить. — Что с ней случилось? — после паузы спросил Баки. — Что вы знаете о сексуальном насилии над женщинами в армии Соединенных Штатов Америки, сержант Барнс? — вопросом на вопрос ответила доктор, незаметно выдыхая. — Вы знаете, что, по данным статистики, вероятность изнасилования сослуживцем в армии для женщины выше, чем вероятность погибнуть в бою? Баки отрицательно покачал головой. — С моей пациенткой именно это и случилось. А когда она пошла жаловаться командиру части, дело тихо замяли, пригрозив ей трибуналом по сфабрикованному делу, и отправили обратно в Америку. Уже здесь она пыталась совершить самоубийство, когда поняла, что правосудия ждать не придется. — Доктор встала и прошлась по комнате. — Так что, мистер Барнс, вы действительно считаете, что ей проще пережить то, что случилось с ней, чем вам — то, что произошло с вами? Тогда вы попросту эгоистичны. Я работаю в центре реабилитации военных, много чего слышала от своих коллег и могу привести массу примеров несправедливости и жестокости в жизни простых людей. Поэтому не думайте, что все проблемы мира свалились на вас одного. Барнс не ответил, но по его лицу доктор поняла, что первый раунд за ней. По крайней мере, он явно засомневался в том, что стоит прямо сейчас снова хоронить себя в криокамере. — И что мне нужно делать? — спросил он не слишком уверенно. — Пойдемте, мистер Барнс. — Она улыбнулась. — Остальное я объясню по дороге. — По дороге куда? Меня так просто отсюда не выпустят, — скептически заметил Баки, однако со стула все же поднялся. — Я вас провожу в вашу комнату. — Камеру, — буркнул Баки. — Уже нет, — сказала доктор. Она громко постучала в металлическую дверь, чтобы ее открыли снаружи. — Если вы соглашаетесь быть моим пациентом, то видеться нам придется довольно часто, а я не согласна вести сеансы в камере. Доктор Смит подождала, пока Баки выйдет вслед за ней. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, без наручников, сопровождаемый враждебными взглядами всего лишь двух людей с автоматами наперевес, что для сверхчеловека в принципе не являлось поводом хоть сколько-нибудь беспокоиться. Он мог бы избавиться от них, даже не напрягаясь. Однако доктор… Кажется, действительно хотела помочь. Да и Стивен, а Баки не сомневался, что всю эту кашу заварил он, явно собирался бороться за друга до конца. Сам Баки не очень верил в эту затею, но, с другой стороны, не хотел подводить Капитана. В конце концов, если общение с безобидной на вид психотерапевт…шей?.. Как, господи, называется женщина-психотерапевт? В общем, если общение с доктором Смит принесет ему некоторое, пусть даже короткое, время относительно спокойной жизни, то он согласен. — Что, вот так просто? Просто уйдем отсюда? — С этого этажа — да, — кивнула девушка. — Полагаю, что эти джентльмены будут нас сопровождать, но это, в конце концов, их работа. Не стоит акцентировать на этом внимание. — Она направилась по коридору к лестнице. — В этой барокамере нормального кофе точно нет, а вот этажом выше я, кажется, видела кофейный автомат. Это лучше, чем ничего. Вы идете? — Она обернулась, не слыша, чтобы кто-то шел за ней. Баки шумно выдохнул носом и все-таки двинулся вперед, стараясь игнорировать свой конвой. — И что там, этажом выше? — Подниметесь — и узнаете, мистер Барнс. А через минуту их встретил Стивен Роджерс. — Баки, Доктор Смит. — Капитан улыбнулся, здороваясь. — Мистер Роджерс, вы решили встретить нас лично? — Сандра, как и в первый раз, протянула руку для рукопожатия и отметила, что рука Роджерса слегка дрогнула. Капитан Америка старательно скрывал свое волнение. — Да, хотел проводить Баки. Все-таки переезд — это уже первый успех. — Первый успех в чем? — подал голос Барнс. — Может, вы все-таки посвятите меня в свой план? — Конечно, мистер Барнс, но давайте все-таки не здесь? — Доктор вопросительно посмотрела на Капитана. Тот, поняв, что док не хотела бы говорить в коридоре, где мимо них то и дело проходили люди, повел их в новую комнату Баки. Капитан остановился метров через двадцать. Дверь была самая обычная, без магнитного ключа. — Вот, здесь уже начинается жилой отсек. — И много здесь людей живет? — скептически спросил Баки, стоя перед дверью, но пока не спеша ее открывать. Стив замялся, его рука машинально потянулась к затылку, ероша волосы. — Пока только вы, мистер Барнс, — пришла на помощь Капитану доктор Смит. Баки фыркнул, но ничего не ответил. Он толкнул дверь, нашел на ощупь выключатель и включил свет. Комната была не очень большой, но вмещала самое необходимое: кровать с прикроватной тумбочкой, стол, стул и неглубокий шкаф. Свободное место еще оставалось. Справа от входа была дверь в ванную комнату. Стив и доктор тоже зашли. — Ну, что скажешь? — Роджерс заметно нервничал. — Еду будут приносить сюда, и два человека всегда будут дежурить у входа. Да и места, конечно, маловато, но пока это все, о чем удалось договориться… — Все нормально, — прервал его Баки, оборачиваясь. — Это уже не камера. — На мой вкус, тут несколько серовато, — сказала Смит, проходя к шкафу и открывая створки. — Поэтому я взяла на себя смелость приобрести вам кое-что, чтобы разбавить этот цвет. Баки удивленно взглянул на нее, Стив же, напротив, улыбнулся. Барнс молча вытащил из шкафа поочередно: простое хлопковое постельное белье белого цвета, плед в шотландскую клетку и два махровых темно-зеленых полотенца. Он посмотрел на доктора, но та только улыбалась и, кажется, не собиралась что-либо пояснять. Дальнейший осмотр позволил обнаружить в том же шкафу пару футболок, джинсы и толстовку, висящую на вешалке, а в ванной комнате — новую, запечатанную зубную пасту, щетку, мыло, шампунь и даже бритвенный станок. Баки коротко глянул на себя в зеркало, висевшее над раковиной. Отражение ожидаемо показало молодого на вид человека с бледным, усталым и ожесточенным лицом, заросшим щетиной. Он провел рукой по отросшим волосам. Все не то. Он уже очень давно не тот человек, чьи фотографии висят в музее, посвященном Капитану Америке. Умылся. За дверью его ждут два человека, которые считают, что могут доказать всему миру и ему самому, что он не машина для убийств. Баки медленно вышел из ванной, на ходу снял майку и надел чистую футболку, на секунду продемонстрировав одновременно крепкий, вполне человеческий, торс и бионическую руку. Он повернулся к доктору, которая спокойно сидела на стуле. — Откуда здесь взялись все эти вещи? Доктор недоуменно приподняла брови. — Из магазина, мистер Барнс. Я же сказала, мне показалось, что здесь мрачновато для жилища, даже окна нет, вот я и решила, что… — Я не об этом! Почему вы были уверены, что все это понадобится? Это все появилось здесь раньше, чем я согласился на… — он не смог сходу подобрать слова, и доктор продолжила за него. — Согласились быть моим пациентом. — Она улыбнулась. — Я и не была уверена, мистер Барнс. Я просто надеялась, что вы согласитесь. — Ты знал об этом? — обратился Баки к Стиву. — Я узнал только вчера, — пожал плечами Роджерс. — Когда доктор попросила помочь с твоим переездом. Взгляды обоих мужчин вернулись к девушке. Та, понимая, что от нее ждут объяснений, кивнула, встала и прошлась по комнате. — Мистер Барнс, капитан Роджерс и Сэм Уилсон обратились ко мне за помощью после заседания, проведенного по вашему делу, на котором присутствовали Госсекретарь, мистер Фьюри, мистер Эверетт Росс, мистер Старк и, собственно, мистер Роджерс, — официальным тоном начала Смит. — По итогам этого заседания было принято решение о разгерметизации вашей криокамеры, чтобы через два месяца иметь возможность провести по вашему делу судебное разбирательство. Два месяца — отсрочка, и отсрочка необходимая. Они даются вам на реабилитацию. — Два месяца? — хрипло рассмеялся Баки. — Два месяца на реабилитацию после десятилетий убийств? — Это лучше, чем ничего, вам не кажется? — после секундной паузы сказала доктор. — Не было бы даже и этих двух месяцев, если бы не мистер Роджерс. — Она кивнула на Стива. — Лучше бы оставили меня в криокамере. — Барнс сел на стул и откинулся на спинку, скрестив руки. — Нет, не лучше, — отозвался Стив. — Ты решил себя похоронить без борьбы. — А может, я того и заслуживаю?! — вскинулся Баки. — Насчет этого я бы поспорила, — абсолютно спокойно возразила доктор. Баки медленно перевел на нее тяжелый взгляд, поднялся и, как хищник к жертве, подошел к ней вплотную, смотря сверху вниз. Смит глаз не отводила и не сдвинулась ни на миллиметр. Стив Роджерс непроизвольно напрягся. — Поспорили бы? А что вы знаете обо мне, доктор? То, что вам дали почитать обо мне пару дней назад? И вы думаете, что этого достаточно, чтобы знать, что я такое?! Девушка молчала, наверно, около минуты, глядя в глаза Барнсу, не делая попыток отодвинуться, несмотря на крайне маленькое расстояние между ними. — Баки, — тихо позвал друга Стив. — Все в порядке, капитан Роджерс, — наконец прервала зрительный контакт доктор и улыбнулась Кэпу. — Вы не могли бы нас оставить? — Оставить?! — Стив подумал, что ослышался. Как бы ни верил он Баки и в Баки, все же не сомневался и в том, что того не стоит пока оставлять наедине с психотерапевтом, которая буквально в считанные секунды довела его до ручки одной-единственной фразой. Сказать, что сам Баки был удивлен, это ничего не сказать. — Да-да, оставьте нас вдвоем, пожалуйста, — кивнула девушка, продолжая спокойно улыбаться. — В конце концов, сеансы пациента и его врача как-то не принято проводить при свидетелях. Думаю, мистер Барнс справится и возьмет свои эмоции под контроль. Не так ли, мистер Барнс? — Она невозмутимо обратилась к Баки. Тот медленно сделал два шага назад и после короткого колебания также медленно кивнул, продолжая со странным выражением лица смотреть на Смит. — Хорошо, — согласился Стив. Уже около выхода он все-таки оглянулся на девушку. — Вас подождать? — О нет, не надо, спасибо, — легко отозвалась та. — Я найду дорогу обратно. Пропуск у меня теперь есть. Дверь за Капитаном закрылась. — Вы либо смелая, либо глупая, — заметил Баки, спиной отходя к стене. — Я просто психотерапевт, мистер Барнс, — пожала плечами Смит. — Наверно, это подразумевает и то, и другое. Вы разрешите, я снова присяду? — Она указала на стул. — Да, — после паузы ответил Баки, проглотив фразу о том, что тюремщику нет смысла спрашивать у заключенного, можно ли присесть. — Спасибо. Ту информацию, которой я сейчас с вами поделюсь, капитан Роджерс знает и так, поэтому нет смысла повторять ее для него. — Она сложила руки в замок. — Вот вам полная картина: вам действительно дается крайне мало времени на то, чтобы доказать, что можете акклиматизироваться в обществе. — Это невозможно. — Да, так считают практически все. И это сделано умышленно. В принципе, что Россу, что Госсекретарю нет до вас никакого дела. Они надеются, что мне удастся влезть в ваш мозг и вытащить из вас информацию о Гидре. Я должна писать отчеты после каждой нашей встречи и докладывать обо всем, что вы сможете вспомнить. — И вы будете это делать? — рыкнул Баки, напрягаясь всем телом. — Конечно! — Смит изумленно на него посмотрела, напрочь игнорируя сжатую в кулак бионическую руку. — По двум причинам: во-первых, информация о Гидре — по сути, обмен. Информация взамен на два месяца относительно спокойной жизни в сносных условиях. Вас не притащили в зал суда прямо из криокамеры. Это уже большой плюс. А во-вторых, мистер Барнс, разве вы сами не хотите найти и наказать тех, кто сделал это с вами? Баки замер. На лице его отразилась внутренняя борьба. Он осторожно присел на кровать, своими коленями почти касаясь коленей доктора. — Я не хочу, чтобы вы… чтобы кто-то снова лез в мою голову. — О, этого и не будет, мистер Барнс, — покачала головой девушка. — Я читала про ту технику, которую испытывали на вас, и какие опыты на вас ставили. Вы же не думаете всерьез, что я на такое способна? Баки едва дернул уголками губ. Пусть и с натяжкой, это можно было назвать улыбкой. — Нет. — Вы спрашивали, что вам нужно будет делать. Придется поработать эти два месяца, мистер Барнс: вам необходимо будет довериться мне. Вам надо будет со мной говорить. — Она улыбнулась. — Завтра же и начнем. А на сегодня, пожалуй, достаточно. Пока обустраивайтесь и постарайтесь найти что-то позитивное в вашем новом положении. Доктор встала со стула, Баки остался сидеть на кровати. — А в чем ваш интерес? — не пытаясь скрыть все еще недружелюбную интонацию, спросил он, когда она подошла к двери. — Мой интерес? — Доктор наклонила голову. — Мой интерес в том, чтобы доказать, что даже с самыми сильными людьми война может сделать страшное. Вы были на войне всю вашу жизнь, мистер Барнс. То, что она так не называлась, не означает, что ее не было. Вам не по своей воле пришлось делать много плохого. Так всегда было, что в двадцатом веке, что в двадцать первом. Политики говорили и говорят что угодно, чтобы убедить солдат в том, что война может быть во благо, что она что-то дает, — это не так. Война ничего не дает, она только забирает. У вас она отняла вашу личность, превратив в то, чем вы на самом деле не являетесь. Вы спросили меня, в чем мой интерес? Мой интерес в том, чтобы вернуть вас настоящего. — Док, — снова окликнул ее Баки, когда она уже взялась за дверную ручку. — Что война отняла у вас? Его голос по-прежнему был хрипловат, но уже не столь враждебен. Смит мягко улыбнулась, по-прежнему стоя в пол-оборота. — Моего отца, — спокойно ответила она и вышла. Спустя пару минут, пока девушка ждала, когда же кофейный автомат выдаст ей двойную порцию эспрессо, она думала, что, пожалуй, еще никогда ей не приходилось прикладывать столько усилий, чтобы сохранить внешнее самообладание и не показать страха, когда Барнс подошел к ней в комнате вплотную. Что ж, два месяца будут тяжелыми.