Отмеченная Смертью (рабочее название)

Праздничный пир был в самом разгаре. Несмотря на то, что в Хогвартсе оставалось совсем немного учащихся, столы ломились от угощений — эльфы постарались на славу. Сквозь зачарованный свод Большого Зала открывался вид на безоблачное небо, усеянное мириадами звёзд, а луна хитро подмигивала, пылая особенно ярко этой ночью. Повсюду раздавался весёлый смех, на лицах расцветали улыбки, а кубки то и дело взметались вверх. Атмосфера праздника охватила даже самых грустных и покинутых в этом зале, кроме, пожалуй, одной единственной персоны. Габриэлла Поттер всё время поглядывала на двери Большого Зала, в ожидании двух конкретных волшебников и ответов на свои вопросы, которых было не мало. Что всё это значит? Как она может быть связана с Когтевран и Слизерином? Почему это так сильно их шокировало? Даже, можно сказать, напугало. Почему они не захотели поговорить с ней? Связано ли их отсутствие с этим? Помимо неожиданно обретённой связи с двумя основателями, Габи была озадачена открывшимся видением. Она все ещё ощущала вкус пепла во рту и слышала вопли умирающих в мучениях магглов и волшебников. Габриэлла была ещё слишком юна, но уже понимала, что этот горько-сладкий осадок несёт только одно — война. Девушка чувствовала, что она уже на пороге, вот-вот и постучится в дверь — они и моргнуть не успеют. Стоило ли говорить, что Салазар и Кандида так и не появились? Хельга была максимально задумчива, что не сильно отличалось от обычного состояния женщины. Волшебница стала ещё серьёзнее, когда во время пира филин Годрика опустился на спинку её стула и протянул лапку с письмом. Поттер знала, что Гриффиндор покинул Хогвартс в связи с обострившейся политической обстановкой на севере, но её сейчас мало волновала политика. Габриэлле было тревожно. Словно на неё был направлен чей-то тяжёлый взгляд, проникающий в самую душу, испытывая на прочность. Габи чувствовала, как холодный пот стекает по спине, а во рту ощущается липкий привкус страха, будто невидимая рука сжала её сердце. Этой ночью они что-то разбудили. Что-то древнее, мрачное и могущественное. Поттер чувствовала себя сейчас так, как ощущала обычно, вляпавшись во что-то, и не зная, чем это ей аукнется. Брюнетка подсознательно догадывалась, что на этот раз заплатить придётся дороже, чем простой отработкой у Снейпа за испорченное зелье.

***

Луна была в зените, а с неба спускались хлопья снега, сгорая, касаясь магического барьера, так и не увидев земли. На покрытом снегом пустыре, прямо посреди густого, тёмного и непроходимого леса, возвышался замок из чёрного камня с острыми шпилями башен, скрывшимися в облаках. Площадь вокруг замка была вымощена камнем, по периметру барьера живой изгородью росли чёрные розы стеной, скрывая и защищая поместье. По стенам замка вилось нечто, похожее на плющ, но только с шипами и явно ядовитое. По обеим сторонам ведущей в поместье дороги ровным строем, словно стражи, возвышались исполинского роста каменные изваяния из гладкого, блестящего, чёрного камня. В ногах одного лежал огромный змей, второй сжимал в руке меч, третий опирался на трость, у четвёртого были завязаны глаза и возведены руки к небу, за спиной пятого были распахнуты огромные кожистые крылья, у шестого вместо ног были копыта... Их было около двух дюжин. Все стражи были уникальными, но одинаково жуткими. На безжизненных лицах были вырезаны улыбки, больше напоминавшие оскалы, за версту разившие безумием. Такими можно резать глотки. Обстановка внутри была не менее настораживающей, выполненной в тёмных тонах. В большом чертоге уже догорали свечи, а прислуга убирала приборы после прошедшего праздничного ужина. В глубине замка, в библиотеке у камина расположилась Кандида, поёрзывая на резном стуле, постоянно поправляя манжеты платья. Сидевший справа от Когтевран Салазар уверенно сжал её руку в знак поддержки, останавливая. Мужчина казался абсолютно расслабленным и невозмутимым, но волшебница знала, что внутри него разгорается тревога с каждой секундой всё больше, подобно ей самой. Салазар всегда был прекрасным лицедеем, показывавшим лишь то, что ему выгодно, таким же хладнокровным, подобно змее на его гербе. Он развалился на своём месте. Его руки расслабленно покоились на подлокотниках, сжимая кубок с вином. Кандида же была другой. Её эмоции всегда были видны, как на ладони. Женщине здесь не нравилось. В этом поместье даже воздух был другим, каким-то густым и тягучим – стоит вдохнуть, как твои лёгкие начнут сжиматься в судорогах. В коридорах мелькали тени, а в воздухе витал тошнотворно-сладкий аромат роз и чего-то ещё, терпкого и металлического. Тени по углам казались более глубокими, пламя в камине пылало особенно агрессивно, пожирая поленья, картины на стенах демонстрировали в красках всевозможные пытки, начиная с раннего Средневековья, а костяная люстра из человеческих черепов говорила громче всяких слов. Кандида ненавидела это место. От каждого закоулка поместья так и разило страхом, безумием и смертью. Наверное, поэтому основательница посещала Цитадель лишь в исключительных случаях. Мужчина напротив был настроен вполне дружелюбно, но это не успокаивало. Его карие глаза уже поблёскивали от выпитого вина, как перстни на пальцах, а на губах застыла добрая улыбка. Здоровенный, дородный по своей природе, уже с проседью в волосах и бороде, дядя Альберт был белым пятном, таким же неподходящим для этого места, как сама Кандида. Хотя замок, по факту, был её домом. Вот Салазару это место подходило больше, но основатель его ненавидел не меньше, чем сама Когтевран. Поместье было своего рода храмом тоски и мрака – а о детстве, проведённом здесь, вспоминать совсем не хотелось. Беседа с дядюшкой Альбертом перетекала плавно, перескакивая с темы йольских праздников, не затрагивая вопрос проведённых этой ночью ритуалов, к обострившейся политической ситуации. Беседу с лордом Альбертов вёл в основном Салазар. Женщина лишь изредка кивала – боялась, что голос подведёт её. Внезапно в библиотеке температура будто бы понизилась на несколько градусов, со стороны коридоров повеяло ладаном. В дверном проёме показалась фигура молодого мужчины. Высокий рост, длинные шелковистые волосы тёмного цвета, чёрные одежды, ножны на левом бедре и снисходительная ухмылка на лице. Взгляд холоднее стали обвёл присутствующих и остановился на Слизерине, находя отражение в таких же точно глазах Салазара. Ухмылка на лице стала шире, превращаясь в оскал. - А вы не торопились, - его низкий голос прогремел по комнате упрёком. Брюнет наконец-то переступил порог библиотеки. Мужчина приземлился рядом с лордом Альбертом, закинув обутые в охотничьи сапоги ноги на подлокотник. Сидевшие напротив основатели не спускали с него своих взглядов: Когтевран – напряжённого, а Салазаар – холодного и настороженного. - Не будь столь суров, Деймос, - усмехнулся сидевший справа от него Альберт. - Сегодня, в конце концов, Йоль. - Кстати об этом… Голос Деймоса сквозил сарказмом, а в воздухе повисла недосказанность. Кандида понимала, к чему он ведёт. Женщина прекрасно знала, зачем их с Салазаром так неожиданно вызвали в Цитадель. Основательница ни за что не поверит, что родственнички просто безумно соскучились и решили пригласить их на праздничный ужин. Только не Певереллы. С каждой секундой обстановка накалялась всё сильнее – Когтевран чувствовала, что воздух скоро можно будет резать ножом. Скулы на лице Салазара становились всё острее, а дядя Альберт из весёлого заводилы становился всё угрюмее. - Ситуация на севере настораживает, - Альберт покрутил кубок в руках. - Лорды обеспокоены. Все думали, что хотя бы на время праздников эти чёртовы даны приостановят наступление… - Я не об этом, - оборвал Деймос. В его голосе звучала сталь. Он скучающе наполнил свой кубок и опять откинулся на резную спинку. Его ледяные глаза уставились на Кандиду и Салазара, будто он знал, что те что-то скрывали. - Я говорю о том, что в мире появился ещё один Певерелл. Всё внутри Когтевран вопило об опасности. В эту минуту колдунья молилась всем высшим силам, лишь бы эмоции не взяли над ней вверх и не выдали их с потрохами. Она всегда была слабее Салазара. Не такой уверенной, не такой хладнокровной. Когда они были маленькими, Дей всегда задирал её, и только Слизерин вставал на её защиту. Если Салазара можно было сравнить с коброй, нападавшей при необходимости, не сразу выпускавшей яд, предоставляя врагу шанс отступить, спастись… то Деймос был чёртовым тайпаном, реагировавшим на каждое движение, бросавшимся на жертву при любом удобном случае, яда от укуса которого хватит, чтобы убить сотню. Он с детства был таким: холодным, недружелюбным, агрессивным и даже жестоким… Его имя с древнегреческого переводилось, как «террор» и Деймосу оно чертовски подходило. Основательница прекрасно знала, что если Певерелл захочет – он с лёгкостью сломает и её ментальную защиту, и шею. По спине Кандиды пробежали мурашки. Ему всегда нравилось играть со своей жертвой, загонять в угол, чувствовать вкус её страха и лишь потом сжимать в смертельных объятиях, выдавливая жизнь, кроша кости. - Но как это возможно? - что может быть лучше, чем притвориться дурочкой? - Нам бы тоже хотелось это знать, - устало вздохнул Альберт. Никаких лишних вопросов – они были здесь ни к чему. Этой ночью во время очищающего ритуала, благодаря которому совершался обмен энергии между теми, кто связан кровью, каждый присутствующий в этой комнате почувствовал абсолютно новый магический канал, что было, в принципе, невозможно. Певереллы строго следили за своей родословной и контролировали все запланированные и незапланированные связи. Поэтому неожиданное появление нового носителя крови их шокировало настолько, что было решено устроить экстренный семейный совет. - Мы были удивлены не меньше вас… - начал Слизерин, но был бесцеремонно прерван. - Вы должны выяснить кто это, - безапеляционно заявил Деймос голосом, не принимающим возражений. - Мы? - хмыкнул основатель, вопросительно вскидывая бровь, чуть подаваясь вперёд. Кандида чувствовала это напряжение, взволнованно переводя взгляд с одного брата на другого. - Деймос хотел сказать, что мы все должны быть начеку, - примирительно растянул дядя Альберт губы в улыбке, чувствуя, что вот-вот и его племянники начнут рвать друг друга. - Мы должны выяснить кто это и быстро. - Да, - кивнул Слизерин, соглашаясь, не отрывая взгляда от молодого мужчины напротив, - должны. Ничерта они не должны. Ещё до прибытия в Цитадель Салазар и Кандида договорились, что ничего не скажут о Габриэлле. Девочке и так пришлось не сладко, не хватало ей для полного счастья быть втянутой в семейную драму, которая длится уже не одну сотню лет, и стать пешкой на игровой арене среди войн аристократов, жаждущих отхватить кусок побольше да посочнее. К тому же, Певереллы вряд ли оставят её в живых – Деймосу, как Наследнику, не нужны были конкуренты, он чётко дал это понять. Разговор ушёл в сторону пары взбунтовавшихся маглордов, пожелавших перейти на сторону северян и поддержать вторжение. Бунтовщики решили, что маги слишком долго находились под гнётом магглов. - Король недоволен, - заметил Альберт. - Он требует, чтобы мы приняли меры и устранили, если потребуется, мятежников, - Деймос лишь криво усмехнулся на слова дяди – все прекрасно знали, как мужчина относится к магглам и где он видал их «приказы». Старший Певерелл послал тому недовольный взгляд, который был полностью проигнорирован, а после продолжил. - Северяне – сами по себе достаточно серьёзная угроза, а при поддержке наших волшебников… Это может оказаться катастрофой – маги убивающие друг друга… - сокрушённо покачал головой колдун. - Не стоит волноваться, - раздался голос Деймоса. Он задумчиво поглядывал на перстень наследника на пальце. - Северяне переждут зиму, как и в прошлом году, и только потом перейдут в наступление. Зима действительно была не подходящим временем для похода, а Йоль для северян был не менее священен, чем для магов. К тому же Деймос был таким уверенным в том, что говорил... Но это только настораживало почему-то. За окнами уже рассветало, когда основатели начали собираться. Салазар пожал руку Альберту, а Кандида максимально-естественно улыбнулась на прощание, когда Деймос поймал её за руку. В его пронзительном взгляде плясало демоньё. Он искривил губы в привычном оскале и оставил лёгкий поцелуй на щеке женщины, попутно поправляя выбившийся из причёски основательницы шоколадный локон. - Тебе всегда здесь рады, сестрёнка. Сердце Когтевран будто бы пропустило удар, чтобы в следующий момент забиться ужаленным воробьём. Наследник косо взглянул на Салазара, когда Слизерин взял Кандиду под руку, и они покинули Цитадель так же, как и прибыли – через камин. Ухмылка на молодом лице разом поблекла, а библиотека будто бы утратила свои краски. Он слышал, как дядюшка вольно развалился в кресле, подливая вина в кубок, причмокивая. Его всегда раздражал этот болван. И это регент древнейшего рода Певереллов. Наследник лишь брезгливо скривился от этой мысли. - Племянник, тебе нужно быть добрее к своему брату. Он ведь… - старший Певерлл не успел договорить, а слова будто застряли в глотке. Деймос в мгновение ока вцепился в спинку стула, на котором сидел его дядя, нависая будто коршун над добычей. В его глазах змеилась ртуть, а на красивом лице заходили желваки. Деймос практически дымился от ярости. Или это в библиотеке похолодало ещё сильнее? - Этот ублюдок – мне не брат, - чётко и с расстановкой промолвил Наследник. Он еле сдерживал себя, а его голос то и дело норовил сорваться на парселтанг. Нрав у Деймоса злой, а язык ещё злее. И так было всегда. Он действительно мог быть жутким. Опасным. - Ты – только регент, Альберт, - молодой мужчина нарочно выделил имя собеседника, игнорируя все титулы и родственные связи, демонстрируя, как мало для него это значит. - И то, скоро быть им перестанешь. - Но… - Как только я вступлю в Наследие и стану Главой, твоё присутствие здесь потеряет и без того минимальную ценность, - его голос был безразличным и ледяным, даже потусторонним. Глаза светились иномирным светом, громче всяких слов демонстрируя, как мало времени у них осталось… Только после того, как племянничек покинул библиотеку, лорд Альберт смог вздохнуть спокойно. Повисшая угроза домокловым мечом давила на плечи. Певерелл ссутулился на резном стуле, где и сидел, устало потирая бороду. Мужчина, казалось, постарел ещё сильнее. Он знал, что этой ночью ему не уснуть.