Маскарад смерти

По дороге в «Last Round», я размышляла о перестрелке с Шабашем, которая произошла прошлой ночью. Два клана, которые были непримиримы с текущим порядком. В случае анархов — сородичи просто хотели вернуть то, что принадлежало им по праву, то, что так бесцеремонно забрал у них князь. В случае Шабаша — все было куда сложнее. Башня Вентру была видна почти из любой точки Даунтауна, и сейчас бросаясь мне то и дело в глаза, напоминала о том, что Камарилья все еще правит городом. Князь оказывает давление в той или иной степени на любой клан, в том числе и Шабаш. Я вдруг подумала: - В порядке ли он? Все также подписывает кипы бумаг, отдавая редкие приказы своему секретарю? Почему меня это вообще волнует? Я открыла потертую дверь бара и вошла в неофициальное логово Брухи. Обстановка мало чем отличалась, чем когда я была в «Last Round» впервые. Джек стоял в дальнем углу. Увидев меня, он снова разразился хохотом, отчего в итоге начал громко кашлять, выпуская клубами дым папиросы. Я не стала обращать на него внимание и направилась к местному вышибале, преграждающему путь на второй этаж здания. — Я Скелтер. Найнс предупредил, что ты придешь, правда, сам куда-то делся. Подождешь его наверху, заодно познакомишься с нашей атаманшей, — заговорил со мной вышибала. — Хорошо, Скелтер. Ты не в курсе куда он пошел? — решила поинтересоваться я. — Такие вопросы я нашему лидеру не задаю. И тебе не советую. Я прошла наверх. Cела за небольшой столик, дожидаясь прихода Найнса. Ко мне подошла девушка с рыжими волосами почти до плеч. Я вспомнила, что видела ее прошлой ночью. Она села напротив, оперевшись обеими руками о стол. Эта поза придала ее четвертому размеру груди еще большую округлость, но ее это никак не смущало. Напротив, она держалась очень непринужденно и уверенно. — Вот ты где, Рейчел. Я как раз ждала встречи с тобой, — начала говорить атаманша, надувая большой пузырь лиловой жевательной резинки. — Мы, кажется, не знакомы? — спросила я ее. — Тебя здесь все уже знают. Меня зовут Дамзел. — Я еще не всех тут знаю. Приятно с тобой познакомиться, — ответила я, дружелюбно улыбнувшись. Дамзел наклонила набок голову. Судя по ее выражению лица, она не была настроена на дружеский лад. Она смерила меня взглядом своих почти прозрачных бесцветных глаз. — Не скажу, что знакомство с тобой мне столь же приятно. Оставалась бы ты лучше со своим князем и горя бы не знала, — сухо произнесла Дамзел. — Я не собираюсь возвращаться к Камарилье. — По-твоему, я должна поверить тебе на слово? — Других гарантий дать тебе я не могу. — Ладно, Рейчел. Увидим, что ты собой представляешь. Может Найнс в тебе и не ошибся. Она выплюнула жвачку в стоящую на столе пепельницу и закурила тонкую сигаретку. Ее алая помада оставляла следы на фильтре. Раз за разом она выдыхала дым, почти мне в лицо. Я сморщилась и отвернулась в сторону. Дамзел докурила сигарету и уставилась куда-то в пустоту. Было видно, что она хотела меня о чем-то спросить, или была раздражена чем-то. Гадать не приходилось, я была для нее чужой, как и для всех анархов. Спустя длительное ожидание, появился Найнс. Дамзел встала и направилась к нему. Она встретила его улыбкой и буквально повисла на нем, заключая в объятья. Найнс не ответил ей, лишь устало высвободился из ее рук и сел напротив меня, на место, где до этого сидела атаманша. Она пожала плечами и спустилась вниз, оставляя нас двоих наедине. — Сегодня пройдут переговоры с Шабашем, точнее с их лидером — Андреем, — заговорил Найнс, — хочу, чтобы ты тоже присутствовала. Не обижайся, но я навел кое-какие справки и узнал о том, что ты дочка мэра. Возможно, ты сможешь нам помочь. — Навел справки? Надеюсь, что твои люди не тронули мою мать, — спросила я, едва скрывая дрожь в голосе. — Твоя мать переживает тяжелую утрату. Но она справится, с ней все будет хорошо, обещаю. Мне захотелось вновь увидеть свою маму. Возможно, удастся незаметно выбраться из города, чтобы ее навестить. — Идем, Рейчел. Нам уже пора, — Найнс взял меня за руку и потянул за собой. Будучи ведомой, я встала из-за стола и направилась вслед за ним. Мы встретились с Андреем на небольшом заброшенном городском складе. Переговоры длились тяжело и очень долго. Ни одна из сторон не хотела уступать другой. В какой-то момент, Найнс не удержался и рванул рукой к револьверу, но я вовремя успела перехватить его руку, крепко сжимая в своей. Андрей заметил это, однако так ни разу и не заговорил со мной. Все закончилось тупиком. Мы с Найнсом вышли на улицу. — Теперь ты видишь, насколько все плохо? Все эти культы, ритуалы и жертвоприношения. Малкавиане по сравнению с Шабашем просто благоразумные сородичи, — раздраженно обратился ко мне Найнс, опираясь спиной о кирпичную стену. — Как вы до этого справлялись с ними? — спросила я. — Никак. В открытую войну не вступаем, но если завязывается драка — даем отпор. — Но они, все же, не нарушают договора с Камарильей. Ты не пробовал урегулировать все с помощью князя? — Вот им мое урегулирование! — повысил голос Найнс, доставая наконец свой револьвер. Уже было поздно его останавливать, — Я что-то не заметил, чтобы ты сегодня чем-то помогла. — Я помогаю. Высказываю свои предложения. Не думай, что я настолько сильна, чтобы за один вечер прекратить между вами все разногласия. А что ты сам можешь сделать? Застрелить меня? — Прости, малыш, — Найнс смягчился и убрал пистолет, — Не знаю, что на меня нашло. Просто пойми, что все это сильно давит на меня. Мой город мне не принадлежит. У меня остался только мой клан, но и он страдает от рук Шабаша. — Ничего, — сказала я, проведя ладонью по его щеке. Найнс замер, прикрыв на секунду глаза, — Я могу отправиться в Санта-Монику? — Зачем? — Хочу увидеть маму. — Нет, Рейчел. Исключено. Твой визит к ней будет являться нарушением маскарада — закона о тайне сородичей. — Но я так сильно скучаю по ней. Я лишь издалека взгляну на нее. — Рейчел, твоя мать убеждена в том, что ты умерла. Недавно она похоронила девушку, очень похожую на тебя. — Нет. Почему ты не сказал раньше? — Для тебя будет лучше забыть и оставить свою прошлую жизнь. Найнс обнял меня. Я положила голову на его плечо и заплакала. Такое внезапное прощание стало для меня очень болезненным. Прошло немало ночей, прежде чем я смогла оправиться. Постепенно анархи привыкли ко мне и перестали недоверчиво оборачиваться, всякий раз, когда я заходила в бар. Найнс поддерживал меня, но давал волю своим чувствам, только когда оставались вдвоем в «Skyline». Все остальное время, он старался не показывать наши отношения. Наступило затишье, когда мы все могли насладиться спокойным временем. Все что мы делали — это играли в дартс, бильярд и карты. Употребляли горячительные напитки. Кто-то курил, кто-то изредка выходил на улицу, чтобы выпустить пару очередей в зашедшего на чужую территорию последователя Шабаша. Мы остались в своем маленьком мирке, принадлежащему протесту и хаосу. Но что бы мы не делали, наше сопротивление оставалось лишь гулким эхом в висках, звонко падало гильзами на мокрый асфальт, и не имело никакого продолжения. Такая жизнь становилась скучной для меня, и я тайком старалась собирать по кусочкам любую информацию о чуме в городе. Спустя пару месяцев я получила письмо. Отправителем был Себастьян ЛаКруа.