я и уда

Таблетка аспирина падает в воду, окатывая мелкими брызгами кожу, и громко шипит, растворяясь. Тэхен прислонил ледяной стакан ко лбу и простонал едва слышно сквозь сжатые зубы. Вот кто просил его так нажираться? Свет нещадно лупит по глазам, а мигрень — по мозгам. Еще и стилист-нуна кидает исподтишка недовольные взгляды, но, слава Господу, молчит. Любое неосторожное слово, и Тэхен взорвется, а нуна полетит нахуй со своей должности — она женщина взрослая и опытная, а эти модели слишком истеричные, потому она молча растушевывает тональный крем по фиолетовым засосам. Ынха в как всегда безупречно облегающей юбке, с широким вырезом на груди и ярко-алой помадой на аккуратных губах стучит шпилькой по паркету и никак не реагирует на сморщившегося Тэхена, яростно вцепившегося в стакан с шипящей жидкостью. — Я, нахрен, увольняюсь, — громко провозглашает она, возвышаясь над мальчиком. — Катись, только сними эти долбаные туфли. У меня голова взрывается, — шипит в ответ Тэхен, откидывая голову на спинку кресла, совсем не беспокоясь о комфорте стилиста. — Почему клиенты звонят мне посреди ночи, когда на мне скачет Кванхи, а, Ким Тэхен? — Ынха уперла руки в бока и прожигала взглядом синих линз. — Так тебе удалось затащить его в постель? — Тэхен ухмыляется и делает большой глоток. — Жаль, что я не успел сделать это первым, — стилист-нуна закашляла. Тэхен кинул на нее недовольный взгляд и продолжил: — Ты мой менеджер, так что это твоя обязанность — ублажать моих клиентов. Ты за что зарплату вообще получаешь? За то, что трахаешься с моим фитнес-тренером? — Как ты смеешь так разговаривать с нуной! — щеки у девушки зардели, она нервно замахнулась папкой, которую принесла с собой, но кинула ее на косметический столик. — Это договор, который мне по его милости пришлось составлять в пять утра. Что ж, он предлагает выгодные условия, но взамен почему-то требует довольно мало, — Ынха открыла папку и провела пальцами по нескольким строкам, заставляя Тэхена неохотно следить за ней взглядом. — Он платит тебе миллион вон в час, но будет лично следить за процессом работы. — Ага, очень заманчиво, — Ким подавил зевок. — Ну так сгоняй к нему в офис и подпиши сама, в чем проблема? Мы уже сотню раз так делали. А у меня фотосессия, к тому же. — Проблема в том, что этот папик хочет видеть тебя лично, — Ынха цокнула языком, наблюдая, как мальчик не спеша натягивает на себя вещи для демонстрации новой коллекции. — Сегодняшний день распланирован по часам, так что поторапливайся, будь добр. — Нуна, отъебись, — хмыкнул Тэхен. — Если папик так сильно меня хочет, то он никуда не денется, а у меня слишком большая головная боль, чтобы куда-то спешить. — Тэхен, — Ынха хлопнула ладонью по столу и ястребом уставилась на мальчика. — Не мои проблемы, что ты вчера накидался и теперь у тебя болит голова. Это только твои сложности. Так что тащи свой тощий зад в студию, Сокджин тебя уже заждался, и не приведи Господь вы не закончите ровно в три. Тебе не жить, — для убедительности она провела большим пальцем по горлу, явно намекая на расплату. — Ынха, — перекривляет Тэхен, — а я тебе повторяю, отъебись, — и проводит средним пальцем поперек горла, тут же срываясь с места и убегая от разъяренного менеджера, пышущего огнем, словно бык на арене. Тэхен вновь надел маску пафосной модели, пряча самого себя глубоко внутри, дальше, под кожу, где никто не сможет найти. Сокджин просит его показать страсть, животное желание или напускное равнодушие, и Тэхен думает, что мог бы стать неплохим актером — уж что-что, а притворяться и жить под маской того, кем он не является, он способен. Ынха в привычной манере стояла в углу и тянула из трубочки неизменный эспрессо, когда Лиз — Тэхен теперь знал ее имя — вновь проскользнула к ней. — Онни, — тихо позвала она, заставляя Ынху шарахнуться в сторону. — Господи, ты меня напугала! Не подкрадывайся так к людям, — схватившись за сердце, причитала она. — Йа, ты убить меня вздумала?! Не хватает мне одного ребенка, пытающегося меня на тот свет выгнать, так еще и ты теперь, — Ынха кинула убийственный взгляд сначала на Тэхена, после — на притихшую девушку. — Что случилось? — Ю Хенсок убит, — шепотом сказала она. В ее глазах — первобытный страх, а пальцами сжимает бумаги до побеления костяшек, не замечая, как они смялись. — Он был корреспондентом местной газеты. — Ох, ну и что с того? — Ынха заломила брови. — Разве это касается нас каким-то боком? — А знаешь, что он делал, онни? — голос девушки с каждым словом становился все тише, она словно раскрывала тайну, известную лишь ей одной. — Эти журналисты часто перевирают информацию, строят козни за спиной и плетут сплетни, — хмыкнула старшая. — Уж мне-то известно, что они делают. — Нет, онни, — ухмыльнулась она. — Он проводил расследование о «Черной бабочке». Ты думаешь, это просто совпадение, не так ли? — Я думаю, что это входит в привычку, стоять на этом месте и болтать об убийствах, — Ынха закатила глаза. — Ему отрубили пальцы, онни, вырвали глаза и зашили рот. Но самое интересное даже не это… — Дай угадаю, — перебила ее девушка. — Бабочки, зашитые в его тело? — Именно, — кивнула Лиз, улыбаясь как-то маниакально. — Власти пока молчат, да и что они скажут? Бабочка ведь способна убить каждого из нас, правда? Половину города перерезать просто так. Просто за то, что мы можем косо посмотреть в сторону хотя бы одного из них, — Лиз вцепилась в ее руку, рассыпая бумаги вокруг веером. — Эй, все в порядке? — обращается к ним Сокджин, хмуря брови. Безупречный, как всегда, с закатанными рукавами и вздувшейся на лбу венкой от напряжения. — Да-да, все в порядке, Сокджин-и, не отвлекайся, — Ынха затрясла головой, как китайский болванчик и тупо улыбнулась, сжимая пальцами с длинными ногтями локоть Лиз, отводя ее в сторону. — Черт возьми, ты совсем рехнулась со своей бабочкой? — Я хочу разобраться с ними, — вырвавшись из захвата, Лиз отошла на пару шагов. — Я хочу разобраться с этим лично. — Ты, нахрен, совсем из ума выжила? — удивилась Ынха. — Кто-то должен положить этому конец, — огрызается Лиз. — Но если никто не хочет меня слушать, я сделаю это сама. — Ты не в супергеройском кино, где один сопляк спасет целый мир, Лиз, не лезь в трясину, из которой не сможешь выбраться. Ты не чертова Диана*, — девушка заглядывает в глаза напротив, но видит лишь упорное желание добиться правды. — А впрочем, к черту. Но я тебя предупреждала. Ынха разворачивается на пятках и громко стучит назад, как раз в тот момент, когда Сокджин объявляет, что съемка закончена. Тэхен прямо на белом фоне скидывает с себя вещи и, накинув на плечи любезно одолженный пиджак, шлепает босыми ногами в гримерную, слыша, как менеджер-нуна идет за ним, но почему-то ничего не говорит. Тэхен ловит в стеклянном отражении сокджинов взгляд, в котором плещется едва уловимая грусть, но, наверное, то были просто блики. Ким привычными движениями смывает макияж, усердно пыхтя и проклиная создателя водостойкой косметики. Менеджер переминается с ноги на ногу и по нескольку раз проверяет свои ногти на чистоту, глазами бегает по гримерке и игнорирует вопросительный взгляд в зеркале. Вообще-то ее проблемы — не тэхеново дело, но ему как-то непривычно от повисшего с самой студии молчания. Более комфортно в компании вечно болтающей о чем-то нуны, пусть то были скучные договора или рассказы о том, как она провела вчерашний вечер — что угодно, чтобы не слышать пустоту внутри себя. Кондиционер в машине приятно обдувал распаленные духотой щеки. Тэхен прикрыл на мгновение глаза и вновь сосредоточился на словах, смысл которых ускользал точно вода сквозь пальцы. «…ведь это, наверное, так одиноко — быть мертвым.» — на этих словах поток воздуха подхватил страницу и перевернул, заставляя мальчика проворчать. Он захлопнул книгу, предварительно отметив нужную страницу закладкой, и уставился в окно, где знакомые улочки сменялись небоскребами. Ынха закопошилась на переднем сидении, словно очнулась от непродолжительной дремы. — Совсем забыла, — бросила тихо она, достав папку из кожаной сумки и протягивая ее Тэхену. — Зачем это мне? Разве ты будешь не со мной? — Ким выгнул бровь, но папку забрал. — Нет, клиент настоял, чтобы встреча была сугубо приватна, иначе он отказывается работать и изымает первоначальный взнос, — хмыкает менеджер. — Он уже внес его? — Половина от того, что он платит в час, — ухмыльнулась она. — Честно говоря, его рвение меня пугает, но раз он платит так много, то не посотрудничать мы не можем. Он тебя буквально в золоте искупает. — Если платит баснословные деньги, то, вероятно, придется рекламировать секс-игрушки или, я не знаю, что-то очень мерзкое. — Отнюдь. Его фирма «ДжейКей» занимается выпуском аксессуаров для мужчин. Ну там, часы, ремни, очки, рюкзаки… — «ДжейКей»? Впервые слышу. — Я тоже удивилась, но вполне вероятно, что они совсем еще зеленые, а ты для них — хороший трамплин, — Тэхен хмыкнул себе под нос. — Так вот, о чем это я. Тэхен, веди себя максимально культурно и помни, что это не твоя добрая менеджер-нуна, которая вытерпит твои закидоны… — Ты их терпишь, потому что я плачу. — …а клиент, который нам очень важен. Имей совесть, не перебивай меня! Ким Тэхен, я старше тебя на девять лет, — возмутилась Ынха, пригрозив мальчику пальцем. Она вытянула шею, всматриваясь. — Приехали! Ынха ловко выпрыгнула из спорткара, дожидаясь, пока Тэхен, громко охая и ахая, вывалится из салона. Он прищурился и закрыл глаза ребром ладони, поднимая взгляд вверх. Офис этого здания намного выше, чем те, с которыми ему доводилось работать. Слабо верится, что «ДжейКей» едва начали работать, что мальчик и сказал вслух. — Да брось. Возможно, они просто арендуют отдельный этаж. Хватит параноить, — отмахнулась девушка, подкрашивая губы в маленькое зеркальце. Двери лифта разъехались в стороны, и Тэхен с облегчением прислонился к прохладной стене. Папку с договором в его руках он видит второй раз за весь день и даже не удосужился открыть, чтобы мало-мальски что-то прочесть. Ему даже не известно, на сколько клиент требует контракт, но если Ынха так хвалит его, значит, все в порядке и ему можно доверять, а папку вполне можно использовать в качестве веера. — Не горбись, — наставляет Ынха, пока ее шпилька эхом отскакивает от стеклянных стен. — Не груби клиенту, — снова палец с ярко-накрашенным ногтем перед лицом. Тэхен закатил глаза. — И манеры, Тэхен, манеры, — улыбнувшись и похлопав мальчика по плечу, Ынха отошла в сторону, дав возможность ему зайти. Ким кивнул зачем-то, то ли поддакивая словам нуны, то ли чему-то своему. Ладонь с папкой стала слегка влажной. Тэхен впервые за долгое время досчитал до десяти — давненько его лично не вызывали на ковер, обычно Ынха занималась всей бумажной волокитой, отмаливала грехи и выбивала сумму покрупнее, а Тэхен лишь носил дорогущее шмотье и смотрел в камеру с выражением лица суки; и это было, кажется, волнительно. Мальчик сжимает дверную ручку и толкает дверь вовнутрь. Мужчина за столом оторвал взгляд от бумаг и глянул на Тэхена поверх круглых очков. Тэхену показалось, что то вечерний свет играет на точеном лице — на губах едва появилась ухмылка. Бумаги с тихим шорохом были отложены, а пальцы сцеплены в замок. Мужчина сидел расслабленно, расставив ноги и засветив золотые ролексы из-под черного пиджака. Тэхен уверенным шагом прошел от двери до кресла напротив и кинул папку на стол. — Почему мы должны составлять договор, когда нужно это тебе? — Тэхен хмыкнул, закидывая ногу на ногу. Мужчина поднял брови на подростковую наглость, но ничего не ответил, беря кинутую вещь в руки и скользя взглядом по ровным строкам. Да, именно так, как он и диктовал — миллион вон в час с несносным мальчишкой. — Родители не учили тебя, как разговаривать со старшими? — Чонгук все же улыбается, снимая очки и потирая переносицу. — Ничего, мы это исправим, — от сканирующего взгляда Тэхен ежится. Он привык к голодным и завистливым взглядам, но этот — равнодушный. Он чувствует себя перед этим мужчиной обнаженным. — Как хорошо ты умеешь работать своим лицом? — Так же хорошо, как и задницей, — огрызается мальчик, заставляя мужчину хрипло рассмеяться. — Я проверю это, — теплая улыбка скользит по губам и прячется. В его глазах по-прежнему холод. — И не дай Бог ты мне соврал. — Ты веришь в Бога? — Тэхен ляпает первое, что приходит на ум. Чонгук оставляет вопрос без ответа, мысленно скалясь. Да, он верит в Бога. Он каждый день видит его в своем отражении. Мужчина перелистывает страницу, тихо говоря: — Давай-ка взглянем на твое портфолио. Под его мозолистыми пальцами — глянцевые фотографии двухлетней давности, когда мальчик только-только начинал свою карьеру. Сейчас они выглядят смешными — долговязый мальчишка со смешной челкой не может сравниться с грациозной худобой напротив. Чонгук пролистывает сразу в конец и берет самую последнюю фотографию, на которой — молодой человек с приоткрытыми блестящими губами, в сползающей рубашке, сквозь которую видны аккуратные ключицы. Ему до скрежета зубов интересно, сколько членов он объездил, чтобы сейчас сидеть на вершине. В штанах образуется неприятная узость, вызывая непрошенную-пугающую улыбку. У Тэхена мурашки по коже бегут от нее. — Ты будешь прекрасным пополнением к моей коллекции, — почти нежно говорит он. Тэхен хмыкает — ему и самому это известно. Он прячет испуганного мальчика в недрах своего сердца, заламывает пальцы и вновь задает вопрос: — Когда мы приступим к работе? — О, совсем скоро, — Чонгук улыбается, ставя размашистую подпись в конце договора и протягивает лист с гелевой ручкой собеседнику. Тэхен берет прохладную пластмассу в ладонь и склоняется над листком бумаги, в нерешительном жесте занеся руку над строчкой для своей подписи. Мужчина смотрит на него в ожидании и не перестает улыбаться. Очки бросают солнечных зайчиков на стену, и Тэхен пытается концентрировать внимание на строчках. Это не продлится долго. Всего-то пару фотосессий. На бумаге появляется вторая подпись. Мальчик с негромким стуком кладет ручку на место и поднимает взгляд, встречаясь с демонами бликами на дне черных, словно кротовые дыры, глаз. Под пеленой растворившегося в крови алкоголя и текущих по венам героиновых рек все еще звучит его хриплый голос, а грудь все еще жмется к взмокшей спине.