***
— И ты называл это «безопасным местом»? — изумился Парк, глядя на обезглавленный труп, лежащий без штанов на скользком полу. Похоже, его лишили не только головы. — Да. Я не говорил, что здесь будет чисто, но все же безопасно. — наступило неловкое молчание, что дало репортеру повод продолжить. — Для меня. Вейлон бросил яростный взгляд в сторону напарника и лишь потом понял, что это была «отметка», куда надо было прийти парням. — Ты бывал тут раньше? — осматривая кровавые надписи на стенах, спросил программист. — Когда меня хотели разделить поровну близнецы и съесть. — сухо поведал Апшер, убрав камеру. Они вышли к лифту, но пока радоваться нечему — он может и не работать. — Ты не представляешь, как прекрасно бегать в кромешной тьме от двух голых психов. — Представляю… — тихо ответил Парк, на что получил подозрительный взгляд в свою сторону. — Не ты один подвергался нападениям этих самых… — заметив, что на них смотрят, программист было хотел замолчать, но не смог остановить себя вовремя. — Психов. Я не понимаю их, они бегают за тобой по нескольку человек, но и друг друга убивают. И не только убивают, но и поедают, оскверняют трупы и бог знает что еще. Апшер напрягся. Он знал, что Вейлон идиот, но не настолько же! Если сейчас на них нападут, то даже отец Мартин ничего сделать не сможет. Надо бежать, быстро и без оглядки. Плевать куда, главное сматываться как можно скорее. Вейлон лишь взял за руку Майлза и шепнул: — Просто подыграй. Подыграть? Да ты с ума сошел, чертов псих, как вообще можно вести себя так спокойно после того, что ты сказал? А ведь сказал ты немало. Парни двинулись вперед, прямо мимо пациентов. Один из них скрестил руки на груди и оперся на стену, подозрительно глядя на Майлза. Его тут и раньше не особо-то любили, а после этих слов… Впрочем, кажется, двум остальным было плевать. Но если они побегут, то даже от одного будет непросто скрыться. Дыхание парня участилось и кое-кто из пациентов это заметил. Парк сильнее сжал ладонь репортера, что лишь напрягло последнего, но заставило взять себя в руки. В конце коридора их ожидал лифт, в который Апшер чуть ли не вбежал. — Какого черта на тебя нашло?! — прижав к стене программиста, парень буквально орал на него. — На меня? — в том же тоне ответил Вейлон. — Это на тебя что нашло? Трясся, как маленькая девочка, хотя сам меня заверял, что тут тебе ничего не угрожает! — Это не значит, что можно направо и налево трепать все, что думаешь, идиот ты недоделанный. — угрожающе прошипел Майлз, встав вплотную к Парку. Тот смутился, и Апшер искренне надеялся, что из-за своей несдержанности, а не из-за близости. — Мой начальник говорил мне нечто похожее. — грустно улыбнулся парень, не поднимая глаз, и репортер отошел. — Именно поэтому, — начал Майлз, — я и работал лишь на себя. Чтобы всякие ублюдки не смели оскорблять меня. — А я работал на него. И понимал, что он ценит далеко не мою работу. Как-то я слышал, что он говорил с кем-то о заде моей жены и о том, что неплохо было бы снять ее на ночь. — Вейлон сжал кулаки, впиваясь ногтями в мягкие ткани. — Но именно ради нее, ради нее и детей я тогда не вышел из-за угла. Не вмазал ему в рожу, не расшиб башкой об стену… — Смотри, как бы тебя не расшибли. — равнодушно ответил репортер и вышел из лифта, надеясь на благоразумие Вейлона. Он за столь короткий срок успел спасти Апшера уже много раз. Как-будто, они были лучшими друзьями с детства, и Парк просто не мог его бросить. Он тебе не друг Да заткнись ты, — подумал репортер, — ты тоже мне не друг, терплю же. В ответ молчание. Что бы то ни было, оно было столь же обидчиво, сколь и Вейлон. На удивление, он оказался не такой тряпкой, какой Майлз его посчитал при знакомстве. — Кинуть меня хотел, Апшер? — послышался голос со стороны лифта и звук приближающихся шагов. — Черт, не вышло… — наигранно расстроился парень. — Я наделся, что тебя сожрет лифтный демон. — «Лифтный демон», ты серьезно? — улыбнулся программист и нагнал напарника. — Ты точно журналист, а не писатель детских рассказов? — Я блоггер, и сейчас мы снимаем челлендж «убей своего друга лифтным монстром». — съязвил Майлз, но на этот раз получил смешок и искреннюю улыбку, вместо уже привычного прожигающего взгляда.***
— Майлз, не смей меня бросать! — плакал Парк, треся бледное и обессиленное тело парня, но ответа не получал. Горячие слезы градом стекали по щекам, программист уже не видел лица собеседника, но точно знал, что Апшер нагло улыбается. — Я еще тебя переживу… — послышался в ответ вялый голос умирающего репортера. — Вот именно, поэтому… Поэтому… — Вейлон захлебывался рыданиями, с трудом разбирая собственные слова. — Поэтому, блять, не закрывай глаза! Смотри на меня, ты понял? — притянув репортера к себе, парень уткнулся ему в шею. Несмотря ни на что, она была еще теплая. — Вейлон… Не плачь в меня… Баба хренова… — Апшер ухмыльнулся, запуская перебинтованную руку в волосы Парка. — Лучше слезь с меня. — Ч-что?.. — в недоумении спросил программист. — Слезь с меня, говорю! — потребовал Майлз и отпихнул от себя рыдающего напарника. — Весь соплями испачкал… Это, конечно, не хуже чем шляться по канализациям лечебницы, но и не лучше! Что на тебя вообще нашло? — сняв куртку, осведомился репортер. — Ты вроде как спал, чего полез обниматься? Разревелся еще, главное! — Я… Ты жив. — с новой волной накатили слезы, и Парк бросился обнимать ругающегося друга. — Боже, как я рад, что ты жив, Майли… — «Майли»?! — вскрикнул журналист, пытаясь отпихнуть от себя рыдающего Вейлона. — А ну отойди от меня, неадекватный, ты мне не только куртку, но и ориентацию хочешь подпортить? Парк, ну ты совсем охренел! Ответа репортер не дождался, но как только программист успокоился, то получил полное разъяснение такого поведения. — Понимаешь ли… — робко начал парень. — В детстве у меня была с-собака… С каждой фразой Апшер все больше убеждался в том, что ему нагло врут, однако выкачивать правду он не собирался. Может, для Вейлона некий «Майли» и имел значение, но только не для журналиста. Хоть и были подозрения, вызванные враньем. Например, Майлз имел право предполагать, что этот «Майли» — один из работников «Маунт-Мэссив», или того хуже, какая-нибудь шишка из «Меркоф». Но предположения эти были столь абсурдными, что парень сразу отбросил их. Оставалось лишь два варианта: либо это имя одного из сыновей Парка, либо же Вейлон действительно извращенец. — И ты спутал меня с собакой? — спросил, в заключение, репортер. — Что?.. Нет! Точнее, да. Просто… Как я вообще оказался рядом с тобой? — Вейлон сделал большое усилие над собой, чтобы не покраснеть от стыда. В какой-то степени он понимал, что нес бред, но пока Майлз ему вроде верил. Вроде, — напомнил себе Парк. — Меня интересует тот же вопрос. — хмыкнул Апшер. — Что ты делал рядом со мной, долбаный извращенец? — Перестань меня оскорблять, в конце концов! — вскрикнул программист и кинул в собеседника батарейку. Последний был в шоке от такого поворота, но не стал отвечать. Майлз прекрасно понимал, что сейчас у Вейлона не лучший период в жизни. Судя по всему, он находится тут дольше, чем сам репортер, и видел гораздо больше. Несмотря на все это, у него могут быть конкретные проблемы в семье, или же с психикой. Потому и происходят всплески эмоций. И тут Апшер понял, какой стресс пережил его напарник. Ведь он сделал что-то, за что его не убили, но выписали липовую справку и отправили на опыты, как подопытного кролика. Да даже с кроликами так не поступают. Его сделали вещью, которой можно распоряжаться, как хочешь. Парня не удивил и тот факт, что для «Меркоф» человеческая жизнь была не дороже грязи. Подойдя к сидящему на полу Вейлону, Майлз сел рядом и подал ему несчастную батарейку. Никакой реакции, лишь спрятанное в тени волос лицо. — Я понимаю тебя. И лучше, плачь. — Апшер поймал на себе удивленный взгляд. — Плачь, рыдай, вымещай свои эмоции. Когда мы одни, ты можешь хоть по потолку от бешенства бегать или петь матерные частушки от радости, мне все равно. Это лишь доказывает, что ты живой. — Но… Ты же сказал, какого черта я делаю… — с непониманием возразил программист. — Потому что ты напугал меня и лез обниматься. Я не потерплю, чтобы кто-то нарушал мое личное пространство. Но тем не менее, меня не колышет все остальное. Понимаешь? — наступило минутное неловкое молчание. Майлз смотрел в потолок, гадая, как отреагирует Парк, а последний обдумывал каждое, сказанное журналистом, слово. — Да, — наконец прозвучал ответ, — я понимаю. Мы не одни — Нашел себе подружку, журналист? — прозвучал знакомый голос. Не успев вскочить на ноги, Апшер услышал скрежет металла о каменные стены. Решив не ждать, пока доктор (если этот псих еще имеет право им называться) Трагер уйдет, репортер схватил за шиворот Парка и побежал вместе с ним, что есть силы. Но это не спасет, он понимал, что не спасет. Лишь бы добежать до какой-нибудь вентиляции, — взмолился про себя парень. — СТОЙ! — заорал Вейлон, потянув журналиста за руку и заставив остановиться. — Какого хрена?! — Впереди… — не успел договорить программист, как его прервали. — Дорогая, неужели ты променяла меня на этого урода? Ну и шлюха же ты, придется тебя наказать! — послышался голос из темноты, который заставил Майлза закрыть собой Вейлона. Он не понимал, зачем делал это, ведь они оба умрут. Это безвыходная ситуация, их зажали с двух сторон. Все это время и Трагер, и тот псих, знали где они находятся. Почему не нанесли удар раньше? Голова Майлза гудела, сердцебиение учащалось, все тело пробирала дрожь. И эта пугающая безысходность пронизывала с ног до головы, она была хуже и острее, чем страх. Апшер не мог думать, он не мог найти рационального выхода или путь побега. Вокруг лишь бетонные стены и тьма, медленно приближающаяся к ним. Его глаза будто слипались, вокруг все становилось нечетким и даже камера стала барахлить. Это конец, понял репортер. Выхода не было. — М-Майлз?! — успел услышать журналист, перед тем как его покинули силы. Выход есть всегда