Эгоисты

Лена распахивает глаза с громким вскриком — тело буквально пляшет от невидной истерики, Лена мечется по сторонам, пока ее бешеные голубые глаза окидывают обстановку: какая-то массивная деревянная изба, увешанная вениками с благовонными травами, по углам расставлены тяжелые скамьи из дуба, посреди стоит стол, накрытый на две персоны. Лена рыпается, пытаясь вырываться, но чувствует, что руки и ноги связаны: — Где я?! — стараясь дышать спокойнее, говорит она, и тут же, опережая ее крик о помощи, рядом оказывается рыжая и ехидная морда Локи: он садится рядом, укладывает на свои колени голову Лены и, наглаживая ее по голове, начинает своим хитрым сладким голосом: — А я-то думал, что ты уже больше не проснешься, О, великая!.. — и в интонации его так и сквозит неприкрытый сарказм, Лена дергается, но чувствует, что тело ее не слушается: руки, парализованные и отлежанные, не подчиняются ни одной команде, ноги берут с них пример, и даже чертов язык отнимается — Лена бессвязно мычит, пока Локи наглаживает ее отросшие корни светлых волос. — Ну, как ты, золото мое? Устала спать? Или хочешь еще часок подремать? — Лена краем сознания понимает, что снова вляпалась в очередное дерьмо, но напускать паники не спешит: по опыту зная, что тревога может лишь усугубить ситуацию, Лена скрипит зубами на силу и, хмыкая, пытается повернуть голову в сторону. — Щегол, отвали от нее… — Лена тут же мечет гром и молнии своими глазами в сторону: за столом уже, во всю наяривая кашу деревянной ложкой, сидит Морок — на Лену он смотрит искоса, как будто в чем-то ее подозревая, словно не считая ее равной себе по силе и статусу. Лена хочет фыркнуть, но не может, и потому с отчаянием закатывает глаза. — Да ладно тебе, дедуля, я же пошутил, чего ты дуешься, — Локи отпускает голову Лены и тоже садится за стол, вооружаясь деревянной ложкой и активно начиная поедать кашу. — Я просто хотел пошутить, чего ты завелся-то, — с набитым ртом констатирует он. — С великими не шутят, — оскорбленно за честь Лены говорит Морок и отправляет в рот ложку каши. — Ешь и думай над этим, щегол. — Морок увлеченно поедает кашу, разглядывая Лену, как экспонат в музее: невысокая, чуть полноватая, с резко очерченными скулами и яркими голубыми глазами, волосы — натуральное сено, лишь корни темнеют у головы, взгляд опасливо мечется по всей избе. — Волнуешься, деточка? — спрашивает Морок, упершись концом ложки в свой подбородок. Лена косит глазами в его сторону и, скрипя зубами, щурит глаза. — Нет, — на силу хрипит она, чувствуя отнявшийся закостеневший язык. — Кто вы такие? — спрашивает она, пытаясь сесть: к несчастью, не справившись с координацией затекшего тела, она падает на пол с неимоверным грохотом, и Локи не может сдержать ехидного смешка. — Забавно, — говорит он, уткнувшись в тарелку под чутким взглядом серьезного Морока. — Мы боги, — говорит Морок, игнорируя шуточки Локи и пытаясь восстановить спокойную атмосферу спокойствия и порядка. Лена вскидывает брови, не шевелясь, и Морок еле дотягивается глазами, чтобы видеть ее лицо. — Я — Бог славянского пантеона, — Морок гордо демонстрирует свои черные локоны, отбросив их с лица эффектным взмахом руки. — А этот щегол, — он кивает в сторону Локи. — Скандинавец. Локи. Бог лжи и обмана. Может, слышала о таком, деточка? — Что за мания считать всех младше себя? — безропотно шепчет Локи, самозабвенно отправляя в рот уже остывшую кашу. Морок пропускает вопрос мимо ушей. — Слышала, — размеренно кивает Лена, пытаясь уложить полученную информацию в своей голове: ее похитители — боги, сама она находится неизвестно где, и, самое главное, Макс не знает, где она. И спасти ее явно не сможет. Лена вздыхает, чувствуя, как начинает колоть затекшие конечности. — Что вам нужно? — Нам нужна твоя помощь, — Морок отправляет тарелку в большой таз и, подойдя к Лене, садится рядом на корточки, придерживая себя за колени жилистыми тонкими ладонями. — Моя помощь? Богам? — Лена недоверчиво ухмыляется, на что Морок тяжело вздыхает. — Видишь ли, место, где мы очутились, зовется Забвением, — начинает он миролюбиво. — Это пристанище давно забытых богов. Место, откуда никому и никогда не удавалось сбежать — если ты попал сюда, то пиши «пропало», — Локи на заднем фоне крякает со смешком. — Пару дней назад этот щегол залетел сюда по ошибке, а сейчас не может выбраться… — И? Что вы от меня хотите? — Лена предельно не понимает, что происходит. — Мы хотим, чтобы ты… Наладила контакт со своим старым знакомым, — Морок увиливает от прямого ответа, боясь спугнуть настойчивой информацией заглатывающую наживку птичку. — С которым сотрудничала во времена Великого Средневековья, — Лена хмурится. — Нет, не ангел и даже не демон, не русалка, не единорог, не кто-то из рода эльфийского… — Кто? — в лоб спрашивает Лена, не терпя этих елозаний от темы к теме. — Сатана, — снова с заднего фона крякает Локи, и у Лены глаза лезут на лоб. — С ума сошли?! — вскидывается она. — Мне нельзя его призывать! Это чревато бедой для всех нас! Для меня в особенности! Я не могу Вам помочь! Никак не могу! — благоразумно заявляет она, на что Морок удивленно выдыхает: — Но ты ведь даже не пробовала, деточка… — И не стану! — чувствуя отошедшие конечности, Лена пытается ими шевелить и легко подпаляет края веревки, которая тут же крошится на руках: Лена ловко разрывает веревку на ногах и, переведя дух, наконец встает. — Ни при каких обстоятельствах, — добавляет она уже спокойнее, стряхивая с себя пыль. — Я ухожу! — гордо заявляет она и взмахивает рукой: развернувшийся белый портал, искрящийся снегом, перед ее лицом горит пару секунд, а затем свечение меркнет, и Лена, хлопая глазами, поворачивается с растерянным видом к Мороку. — Издержки профессии, — вздыхает Морок с показушным сочувствием. — Тебе не сбежать, как видно, — говорит он с хитринкой, которая чувствуется в голосе едва ощутимым ароматом пряностей: Лена закатывает глаза и снова и снова пытается создать портал, чтобы сбежать, но каждый раз портал искрится и исчезает. Лена нетерпеливо топает ногой, светлые волосы ее лезут в голубые глаза, и она раздраженно смахивает их в сторону. — Здесь не работает магия? — она глядит на Локи, словно он способен не соврать ей. — Нет, — Локи пожимает плечами. — По крайней мере, в ночное время ты никуда не денешься из Забвения, — с потаенным торжеством добавляет он. Лена в панике мечется глазами по спокойному отстраненному лицу Морока, и тот склоняет голову в бок. — Успокойся, деточка, лучше послушай меня… После часовой лекции об устройстве Забвения и изучения его карты Лена упирается лбом в деревянную столешницу со всего маху — с отчаянием, с силой, с неконтролируемым приливом раздражения: как видно, ей и впрямь не сбежать отсюда даже при самом сильном ее желании. Лена беспомощно хнычет, прикусив губу. За окном избы сгущается ночной мрак, Лена сжимает ладони в кулаки и смотрит на умиротворяющий огонь в печи, который потрескивает поленьями через заслонку. — Утомилась, красавица? — Локи присаживается рядом и, перекинув одну ногу через скамью, седлает ее и подпирает лицо кулаком. — Остынь и выпей чаю с травами — у дедули он отлично выходит. — Не хочу я ваш сраный чай! У меня жизнь рушится, а вы мне чай суете! Черти чертовы! — в сердцах выкрикивает Лена и вскакивает на ноги (где-то с верхних этажей слышится приглушенный голос Морока: «Он не сраный!»): заметив массивную тяжелую дверь, она изо всех сил припускает к ней, сверкнув голубыми глазами напоследок. Мощным рывком сорвав дверь с петель, Лена пару секунд таращится в ночной опасный мрак, а затем, когда перед глазами проносятся счастливые воспоминания с Максом, без промедления сигает в темноту, зажав кулаки покрепче. Она бежит вперед так быстро, как только может, не чувствуя ног, не чувствуя обожженных легких, которые дерет от распаляющей жары и напряжения, Лена бежит вперед, а волосы ее гордо развеваются за спиной, во мраке слышен вой волков. Лена бежит вперед, на руке ее разгорается демонский огонь, Лена бежит и бежит, уже порядком запыхавшись, но все равно не желая признавать своего поражения. Она не останавливается ни на секунду, кости начинает неприятно ломить, но Лена скрипит зубами и несется прочь. Она наталкивается в абсолютной темноте на какое-то существо с телом человека и головой пса, истошно вопит, пытается швырнуть красный шар огня прямо в грудь этого монстра, но с ужасом и в панике видит, как сверкают его клыки — в абсолютной темноте, где светится лишь ореол огня на ее кулаке, Лена озирается по сторонам, пока вой волков вокруг нарастает: Лена паникует, топает ногами, закусывает нижнюю губу до крови и пытается найти глазами хотя бы один лучик света. Но ничего нет даже на милю вокруг. Лена чувствует, как в метре от нее смыкаются плотные пожелтевшие клыки, с которых капает мерзкая вонючая слюна, и с визгом снова начинает бежать — пока в крови плещется адреналин, смешанный со страхом, Лена несется вперед, как заполошная, не ощущая ничего, что могло бы указать ей хотя бы один ориентир. В бесконечном мраке Забвения, о котором рассказали Морок и Локи, Лена теряется снова и снова, снова и снова пытается отыскать глазами проблески света, но видит лишь панику, которая сеется ей же самой вокруг все ближе и ближе. К горлу уже начинают подступать соленые слезы, под оголтелый вой волков Лена прибавляет скорости и бежит так, как, наверное, не бегала ни разу в своей жизни — она боится, что с минуты на минуту ее могут схватить, повязать и разорвать на куски. Лена мечется от точки к точке, во мраке Забвения не находя отклика, и психическое состояние ее клонится к отметке «истерика». Лена бежит вперед. Голова начинает кружиться, Лена чувствует, как сгорают больные, отравленные смолой легкие, и чувствует на коже холод — но она не останавливается: снова и снова переставляя ноги с неимоверной скоростью, крича что-то несвязное своим невидимым преследователям, Лена несется вперед, а затем ноги ее предательски подкашиваются на чем-то скользком, и Лена, больно ударившись затылком о грубый толстый лед, падает и прокатывается вперед на спине. Дрожат сосульки на деревьях в вечно Молчаливом Лесу, Лена смотрит в темноту ночного неба, но не видит звезд — и это пугает ее больше всего: она истошно кричит, вонзив раскаленные кулаки в груды снега вокруг себя, и в ту же секунду тысячи острых кольев срываются с веток и стремятся проткнуть насквозь. Лена слышит только свист с большой высоты деревьев, но не успевает понять, что происходит: зеленый всполох магии, образовав барьер, накрывает ее с головой, а сверху нависает довольный и жутко запыхавшийся Локи. — Добегалась, красавица, — говорит он на силу, сгорая от удушья, пока острые громадные сосулины врезаются в зеленый барьер и со звоном битого стекла растворяются, оставляя после себя лишь небольшие лужи воды. Молчаливый Лес оживает потихоньку — под спиной Лена чувствует, помимо сильного ушиба, как начинает двигаться лед: раскалываясь и приходя в движение, он шевелится, словно живой, и Лена растерянно хлопает голубыми большими глазами, смотря на Локи. — Что, красавица? — спрашивает он, ухмыляясь, чувствуя, как о барьер бьются смертельные колья сосулек. — Ничего, — растерянно хлопает глазами Лена, все еще не придя в себя. Локи держит дистанцию вытянутой руки между ними, впиваясь тонкими пальцами в глубокий пушистый сугроб снега, и Лена сглатывает слишком шумно, чтобы как-то не выдавать своего волнения. Локи улыбается, второй рукой поглаживает ее по щеке в шутку, а затем подхватывает на руки: под зеленым барьером они выскальзывают из Молчаливого Леса, и Лена прижимается головой к неширокой груди Локи, ощущая себя в какой-то странной безопасности. — Как тебе пробежка? Освежает, а? — пока Локи несет ее в темноте между сгустков мрака, Лена и пискнуть не может от зажатого в легких воздуха — Локи смотрит вперед, украдкой успевая поглядывать на дрожащие ресницы Лены: она не то чтобы смущена таким отношением, но польщена точно — Локи усмехается про себя. — Освежает, — безропотно блеет Лена, пока сама не понимает, что говорит. Помотав головой, она приходит в себя. — То есть… Нет! — вопит она, тут же соскальзывая с рук Локи и руша всю магию того зачарованного, но слишком предательского момента. И тут же резкая боль в спине заставляет согнуться пополам — Лена хватается за живот и чувствует, как с той стороны, со стороны позвоночника на нет исходит ее здоровье. — Какого черта?! — раздраженно шипит она, не в силах подняться или хотя бы разогнуться. Локи смеется за ее спиной. — А ты забавная, — говорит он. — Хоть и выглядишь на картинах, как настоящий клоун, — Лена фыркает, но тут же спохватывается: — Картинах?.. Локи ведет ее вперед, держа своей теплой ладонью прямо за руку: иногда золото его браслетов касается открытого запястья Лены, и она вздрагивает от этих прикосновений, сама не зная, почему. Локи проводит ее по пыльному коридору, где не горит свет, и лишь зеленый огонь на его ладони разгоняет тьму, предоставляя глазу великолепное сборище сочинений в толстых и не очень переплетах. Лена оглядывается по сторонам с детской наивностью. Таинство момента, в которое они вовлечены вместе, непреодолимым образом начинает действовать на душу, как успокоительное — Макса нет? Ну и пожалуйста. Лена фыркает, крепче сжимает ладонь Локи, словно Макс способен увидеть это и умереть от ревности, и следует за ним, за богом лжи и обмана, прямо вперед. Они петляют пыльными коридорами стеллажей, и Лена вглядывается в каждый корешок, невольно стараясь отвлечься — но ничего не выходит: она все еще с понурым видом опускает голову и думает, что Макс поступил по-детски. Но, впрочем, ничего уже не исправить. — Здесь, — Локи отпускает ее руку с какой-то нежностью, и Лена стоит у стеллажа, пока Локи, опершись спиной о стену, освещает это пространство зеленым огнем. Лена смотрит на книги, которые стоят стройными рядами, и примечает среди них самую чистую, без следов пыли — она берет ее в руки и с затаенным дыханием читает: — Великая Летопись Средневековья… Кровь стынет в жилах, в полной тишине библиотеки и ночи Лена с затаенным дыханием раскрывает книгу, прикусив верхнюю губу со сосредоточенностью, и разглядывает каллиграфический аккуратный почерк — аккуратные буквы ложатся в стройную спираль писанины, Лена сглатывает невольно. Локи смотрит на ее дрожащие черные ресницы с какой-то задумчивой полуулыбкой и ковыряет пальцем огонь на своей ладони. — Листай дальше, красавица, — он отвлекается от своих тяжких дум и со вздохом смотрит на лицо Лены: она праздно задумчива, по-своему прекрасна и совершенно очаровательна, когда молчит — Локи с удивлением смотрит на нее, хлопая глазами, а затем пытается скинуть с глаз это наваждение: не, показалось. Не, не может быть… — Леди Талурианд, — шепотом невесомо шелестит Лена. — И раб ее… Сэр Дэбриал… Она смотрит глазами, полными слез, стеклянными до самой радужки глаз на картинку, которая стоит перед глазами: вот она, она сама, в нелепом белом платье, танцует с ним за руки, танцует с Максом, который, все еще не избавившись от презрения, все же пытается выглядеть милым. Лена выдыхает на силу и с шумом захлопывает книгу, тут же ставя ее на место. — Занятно, — только и говорит она, тут же подтирая слезы в уголке глаза, набежавшие туда чересчур стремительно и явно резко. — Ну, ну-у-у, — расстроенно тянет Локи, обходя Лену и опираясь спиной о стеллаж с книгами, лицом к ней. — Чего ты раскисла, красавица? — он вскидывает свои рыжие брови домиком, и лицо Лены озаряет невольная улыбка. — Не плачь, все еще наладится… Локи сам не знает, откуда в нем столько желания утешить неутешную, но он отчаянно не бросает попыток этого сделать: Лена смеется в кулак, когда он шутит о прическе Морока и его синем плаще, и Лена даже благодарна ему за это — так искренно звучат его слова. Так нужно. Так, кажется, правильно. Когда Локи ставит на место дверь, сорванную с петель, Лене на пару секунд становится стыдно, и она тупит взгляд, трепля руками край своей укороченной рясы. Локи с улыбкой потирает дверь, давя лыбу для скептичной мины Морока, и тот взглядом указывает на тяжелые деревянные лавки. — Присядемте, господа, — говорит он великосветским тоном, и все послушно усаживаются: Локи снова коротко и полушепотом шутит о синем плаще Морока, и Лена заливисто смеется в ладошку — отчего-то Локи чувствует облегчение, когда Лена смеется, и душа его, если она вообще, конечно, есть, сама начинает светиться от этого яркого огня радости. — Не тяни, дедуля, — говорит Локи. — Я посчитал, пока вы гуляли, мои хорошие, молодые и неопытные, что стоит пригласить к нам в гости того, кто может решить наши проблемы… Сердце у Лены пару секунд заходится в бешеном стуке, а затем, оборвавшись, стремительно падает в желудок. — Душа моя… — низким шепотом разносится по полу, вливаясь во мрак за окнами избы.