Всадник и Драконоборец

      День за днем вардены отходили от прошедшего сражения - хоронили убитых, лечили своих раненых и добивали вражеских, собирали трофеи. Армия короля Оррина, оказав посильную помощь, разделилась на две равные части. Одну часть оставили варденам в усиление, а другая часть готовилась вернуться в Сурду для охраны порядка и границ. Повстанцы стоически перенесли последствия сражения и готовились, отдохнув неделю-другую, контратаковать. Первым в плане на захват был Фюрност, но перед этим стоило как минимум подготовиться - поправить снаряжение, накопить запасы и людские ресурсы.       Поскольку угроза нападения была на какое-то время нейтрализована, эльфы принялись настойчиво требовать перевода Всадника на обучение к ним. С ним могли отправится доверенные лица Аджихада. Отправлялась Арья, поскольку и была посланницей эльфов, Бром, как основатель варденов и Всадник, Орик, как представитель гномьего королевства, Ориан и Аенора как вольные наблюдатели.       Изначально хотели отправляться в сухопутное путешествие, но потом предпочли сплав вверх по реке на легких двухмачтовых плоскодонных парусных судах. Сапфире пришлось сопровождать их по воздуху с редкими приземлениями на берег - на судно она элементарно не помещалась. Чтобы хоть как-то скоротать время, общались на отвлеченные темы: Ориан и Орик, распивая маленькими стаканами гномий мед, долго и на повышенных тонах обсуждали преимущества и недостатки разных типов стали и способы их закалки, Бром и Арья стрекотали на Древнем языке, периодически выпуская в воздух различные заклятия, от которых все вокруг принималось дрожать и грохотать...       Эрагон откровенно маялся скукой. Гномы-матросы оказались на редкость неразговорчивыми, о различных сортах стали, которую сейчас мастерски, но очень запутано обсуждали довакин и гном он не знал совершенно ничего. Послушав некоторое время, Эрагон понял, что ничего не смыслит в кузнеческом ремесле, спрашивать через слово, что означает тот или иной термин было неловко, а вот словарь матерной речи он расширил значительно. Бром и Арья вообще, похоже, решили уединиться и мешать им было бы как-то не по-человечески. Сапфира улетела на охоту и тоже не имела возможности скрасить его досуг. Он решил зайти в каюту и немного подремать, решив хоть так сократить время в пути. На входе в нижние помещения, где трюм и каюты были совмещены, он вдруг столкнулся с Аенорой, которая, подвинув к себе подвешенную на крюк целую свиную тушу, упражнялась в рукопашном бою, оглашая внутренние помещения гулкими ударами панцирных перчаток об мясо, треском ломаемых костей и приглушенными боевыми кличами.       Заметив Эрагона, Аенора прекратила превращать в сплошную отбивную безвинную тушку и обернулась к вошедшему.       - Маешься?- Был ее первый вопрос.- Бывает, не переживай. Через три дня уже на месте будем. Через два, если повезет с ветром. Пошли, пообщаемся.       Эрагон последовал за ней. Стоявшие стеной горы и острые скалы постепенно оставались позади. Над путниками раскинулось бескрайнее небо, где-то вдали сливавшееся с горизонтом. Сразу заметно потеплело. Здесь река Аз Рагни, делая излучину, сворачивала к востоку. На одном ее берегу по-прежнему громоздились горы, а на другом расстилалась бесконечная равнина. Аенора повела его к носовой части. Усевшись прямо на доску борта и свесив ноги за борт, она предложила Эрагону последовать ее примеру. Несмотря на то, что по возрасту она Всаднику в матери годилась, юноша для нее был как очень хороший друг с которым можно было пообщаться как с равным.       - Я не знаю, как мне быть...- Начал Эрагон, понимая, что Аенора дает ему возможность высказаться.- Еще недавно я был простым сельским мальчишкой, который понятия не имел ни о чем, кроме фермерства. А теперь со мной советуется сам военачальник варденов, я участвую в боях и убиваю, в общем-то, невинных людей, которые идут на смерть не за свои идеалы, а по приказу. Я, обычный мальчишка из Карвахолла, создаю невероятные чары, о которых большинство магов не смеет и мечтать. Со мной путешествуют бывший Всадник, основавший орден варденов, а также убийца сотен драконов и наемница, прибывшие из другого мира... Иногда мне кажется, что я схожу с ума!       - И что тебе не нравится?- Удивленно воззрилась на него девушка.- Многие стремятся к власти годами, а ты получаешь ее за несколько месяцев. Дай угадаю... Ты боишься ответственности, которая приходит с властью одновременно? Боишься сделать неверный шаг? Боишься, что тебя осудят за принятое решение?       Юноша кивнул.       - Не бойся, понимание придет со временем.- Успокоила его Аенора.- А пока у тебя есть советчики - я, Ориан, Бром... Мы не дадим тебе сбиться с пути на первых порах, а там ты и сам начнешь правильно оценивать ситуацию. Сама я не много раз была в такой ситуации, а вот Ориан... Он, чтобы ты понимал, имел многогранную жизнь до того, как судьба открыла ему дар Голоса. Да и после этого тоже. Не каждому дано совмещать в одном лице должность главы почти всех мало-мальских крупных кланов и гильдий в нашем мире. А он может. Думаешь, ему легче было? Особенно когда две фракции, главами обеих из которых он является, начинают ссориться между собой. Тебе даже проще - над тобой есть определенное начальство, которое само возьмет на себя львиную долю ответственности за часть твоих поступков. Чуешь к чему я клоню?       - Думаешь, гномьи кланы, дома эльфов и внутренние группировки варденов начнут пытаться переманить меня на свою сторону и тогда начальников у меня станет слишком много?- Догадался Эрагон.       - Молодец, начинаешь соображать.- Кивнула Аенора.- Продолжай, пожалуйста.       - И значит мне надо принять ту или иную сторону и навсегда отрезать себя от влияния остальных?       - Да.- Коротко бросила Аенора.- Вы с Сапфирой - довольно внушительная сила, а потому дергать вас смогут лишь до определенного уровня, всегда оставляя вам небольшое пространство для маневра. Мой тебе совет - когда начнут донимать с предложением клятвы верности тому или иному сообществу или лидеру (если это, конечно, не Аджихад, не королева эльфов Имиладрис и не Хротгарр) - говори, что ты подумаешь и сообщишь о решении несколько позднее, но не уточняй когда именно. Тогда тянуть такое решение можно будет бесконечно долго. И лучше сразу беги к нам, мы поможем тебе определиться. И, если надо, объясним слишком наглым личностям, как надо проявлять вежливость по отношению к Всаднику.       Они беседовали очень долго. Сперва обсуждали, как ему, Эрагону, поплотнее прибиться к варденам, сохранив определенный нейтралитет, потом перешли на обсуждение различных приемов фехтования и магии, которые переросли в дискуссию, а затем перешли к практическому доказательству, не прекращая разговор. Одолеть Аенору оказалось сложно. Даже не имея поддержки драконьих душ, она рубилась очень хорошо, умело маневрировала по кораблю, используя себе в помощь элементы корабля. В итоге обоих отправили в нижние помещения, после того как взмахом меча девушка случайно отсекла подошедшему боцману большую часть шевелюры. Невежливо подстриженный моряк матом и двумя ударами пудовых кулаков прекратил драку и, окунув несколько раз бесчувственные тела в бочку с водой, бросил драчунов в трюм, чтобы остыли.

***

      Несколько дней они медленно плыли меж полей, покрытых молодой травой. Беорские горы постепенно скрывались в беловатой дымке тумана, висевшей на горизонте. На берегах реки часто появлялись большие стада косуль и благородных оленей, животные удивленно смотрели на путешественников большими блестящими глазами. К исходу третьего дня, как и предсказывала ему Аенора, юноша увидел на горизонте первые контуры могучего леса, растянувшегося, казалось, по всей линии горизонта и уходящего в неведомые дали.       - Дю Вельденварден.- Прокомментировала подошедшая к нему Арья.- Мы войдем в него с восточной стороны и дойдем до озера Ардуин, но оттуда нам придется идти пешком. Поскольку с вами находимся я и Бром, магические стражи леса вас пропустят - мы оба сделали для моей родной земли слишком много, чтобы отказать нам в визите, но будьте осторожны - в этих лесах обитают не только обычные животные...       Ночь провели на кораблях. По словам Арьи, идти в темноте по Дю Вельденвардену было гиблым делом. Даже эльфы, при всем их могуществе, не рисковали бродить по этому волшебному лесу после захода Солнца. А уже с рассветом эльфийка велела пассажирам выдвигаться. Если бы они шли от Кериса, то путь бы занял минимум четыре дня, но дойдя по реке до озера Ардуин они оказались едва ли не в шаговой доступности от столицы эльфов.       Обойдя город Силтрим большим кругом (зачем Арья повела их именно так Эрагон не понял), шли почти по прямой. Яркие лучи восходящего светила пробивались сквозь густой шатер листвы, отбрасывая на землю множество причудливых теней, от некоторых из которых хотелось броситься на утек, а некоторые наоборот - манили к себе непостижимым образом. Спустя несколько долгих часов, когда день пошел на убыль, а лес озарился красным светом, вдалеке вдруг появились яркие зеленые огни. Сперва Эрагон решил, что они уже подходят к Эллесмере, но оказалось, что это - другое эльфийское поселение, Киртан, где и остановились на ночлег.       Город был чудесен. Дома были сделаны прямо в деревьях - эльфы не строили чего-либо из камня или металла, как это делали люди и гномы. Они создавали все магией, песнями заставляя деревья расти таким образом, как им было нужно и так возводили свои здания или делали необходимые им крупные предметы, вроде ящиков или сундуков. Луки, как оказалось, они тоже выпевали из совсем молодых деревьев. Арью и Брома тут встретили как старых друзей, на Эрагона и Сапфиру смотрели со смесью благоговения, ужаса и сарказма, на Ориана едва не бросились с кинжалами, но Арья их остановила. Всю компанию разместили в гостевых домах на окраине города. Эльфийка долго-долго общалась со своими соплеменниками, вызывая у последних бурю эмоций. Эрагон пытался сообразить, о чем они говорят, но не преуспел - его познания в древнем языке оказались слишком жалкими. Довакин, похоже, понял больше. Какое-то время он с интересом внимал певучей беседе эльфов, потом объяснил юноше, что те обсуждают пленение эльфийки в Гиллиаде и похищение яйца Сапфиры из лап Гальбаторикса.       Ранним утром двинулись в дальнейший путь. Теперь уже не шли пешком, а ехали на добытых в городе лошадях. Чем глубже уходили они в леса Дю Вельденвардена, тем гуще становились ветви деревьев, тем толще их стволы и тем дальше каждое дерево отодвигалось от соседей, словно желая обрести достаточно места для своей раскидистой кроны. Сходить с тропы Арья запретила в приказном порядке, да и Сапфире лететь не рекомендовала. Ближе к вечеру из полумрака вдруг вынырнул какой-то эльф. Солнечные лучи, пробившиеся сквозь кроны деревьев, окутали его золотистым сиянием, и он казался облаченным в сверкающие доспехи. На самом же деле он был одет в легкие, какие-то летучие одежды, лоб пересекал серебряный обруч. Эльф был немолод, но лицо его поражало своим благородством и безмятежностью.       Предварительно обученные Арьей эльфийскому этикету, путники совершили приветственный ритуал. Гилдерьен Мудрый, принц Дома Миоландра и Хранитель Эллесмеры, вновь растворился в темноте леса. Путь был свободен. Вскоре показались и первые строения, мало чем отличающиеся от виденных ими в Киртане, и первые обитатели эльфийской столицы. Ориану они чем-то напоминали босмеров, разве что кожа их была бело-лунного цвета, да и характер был более скрытный, чем у лесных эльфов Нирна.       Не медля ни секунды, Арья велела своим спутникам бросить лошадей и повела их в самое большое и самое прекрасное здание, видневшееся посреди поляны волшебного леса - королевский дворец. Стоило им войти, и двери в зал тут же закрылись. Они подошли к королеве, и Арья, опустившись на колени на поросшую густым мхом землю, низко склонила перед ней голову. То же самое сделали Эрагон, Орик, Бром, Ориан с Аенорой и даже Сапфира, которая никому прежде не кланявшаяся. Имиладрис встала и стремительно подошла к ним; плащ летел у нее за спиной, как крылья. Подойдя к Арье, она положила ей на плечи дрожащие пальцы и сказала звучным, дрожащим от волнения голосом:       - Встань.       Арья подчинилась. Королева долго вглядывалась в ее лицо, словно пытаясь прочесть некое зашифрованное в чертах Арьи послание. Потом она обняла Арью и горестно воскликнула:       - О, дочь моя! Как же я была несправедлива к тебе!       Эрагон был в шоке. Все это время он, оказывается, путешествовал и сражался бок о бок с венценосной особой, сам того не подозревая. Долгое время они ворковали между собой. Как оказалось, мать и дочь были в долгой, почти семидесятилетней, ссоре и теперь шло примирение семьи. Трогательное зрелище тянулось почти час, а затем Имиладрис стала общаться с остальными. Бром был встречен как лучший друг, увидев его бородатую физиономию, королева эльфов едва не расплакалась. Обнимались очень долго, щебетали о своем, по щекам королевы текли слезы радости. Орик был встречен гораздо более спокойно, но тоже довольно дружески. Аенору королева встретила нейтрально, но смотрела на нее если не как на равную себе, то, по крайней мере, очень близко к этому.       Эрагон удостоился особой чести. Всадник с драконом - великое сочетание, грозное и опасное. Имиладрис относилась к нему с почтением, что совершенно выбило юношу из колеи. Впрочем, он быстро взял себя в руки и отвечал на ее вопросы довольно учтиво и вежливо. Придворным эльфам понравилось, что этот странный, нескладный юноша из людского рода так хорошо знаком с их традициями учтивости. Атмосфера вокруг стала помягче, хоть и не стала до конца дружеской. Наконец, королева эльфов потребовала от него рассказать всю его историю. Эрагон уже столько раз все это рассказывал разным людям, что ему не составило труда пересказать все это еще раз. В некоторых случаях, когда ему изменяла память, Сапфира дополняла его весьма точными описаниями, а порой он просто предоставлял ей возможность продолжать повествование. Наконец Имиладрис закончила и с ним и перешла к последнему гостю, довакину. Едва лишь взглянув на него, королева попросила всех придворных удалиться, оставшись в компании гостей в одиночку.       Ориан вежливо, словно он стоял перед своим королем Ульфриком Буревестником, стал общаться с ней, используя, в отличие от остальных, только Древний язык в той форме, которая была привычна здешним эльфам. Он отвечал все больше односложно, кратко, совершенно не желая раскрывать свою истинную сущность до конца. Это не ускользнуло от внимания королевы.       - Вы очень хорошо говорите на нашем языке, господин Дагор. Вы вежливы и почтительны, однако, как мне кажется, совершенно неискренни со мной. Вы меня заинтриговали.- Сказала она.- Вы ведь совершенно не тот, кем хотите казаться. Не бойтесь раскрыться, я довольно долго живу на этом свете и готова, наверное, к любой правде, сколь бы страшной она не оказалась.       Некоторое время довакин молчал, пытаясь понять - действительно ли Имиладрис хочет знать о его сущности из добрых побуждений или это хитрая ловушка, построенная на психологии и лже-доверии. Положение спасла Арья. "Моя мать тебе не враг.- Услышал драконорожденный в голове голос эльфийской принцессы.- Ей ты можешь рассказать все. Потребовать клятвы молчания в твоем случае лишним не будет, но постарайся сделать это помягче". Ориан едва заметно кивнул эльфийке и вновь обернулся к королеве.       - Ваше Величество,- начал он, переходя на Исходную форму Древнего языка,- ваша проницательность невероятна и достойна восхищения. Вы правы, я действительно не тот, за кого себя выдаю. Однако дело столь серьезно, что я вынужден просить у вас клятву молчать о том, что вы здесь услышите и увидите в ходе моего рассказа.       Лицо Имиладрис слегка побледнело, брови метнулись вверх, глаза расширились. Какое-то время она, казалось, боролась с собой, решая, убить ли ей столь дерзкого человека или задавить гордость и выслушать его. Наконец, победило второе.       - Эка Рен Оно Эваринья Ун Хлёдр Сем Экас Хорнья Хонра.       Поскольку все остальные в их компании и так знали, кем он является, а остальным об этом знать было совершенно необязательно, Ориан прошептал:       - Атра нозу вайзе вардо фра элд хорнья!       Это простенькое заклятие было альтернативой хогвартскому заклинанию "оглохни", хотя суть их была примерно той же - любой, кто решил бы подслушать разговор, не услышал бы ничего, кроме непонятного шума, забивавшего прочие звуки. Имиладрис одобрительно хмыкнула и довакин начал рассказ. Королева эльфов не соврала - она оказалась готова почти к любой правде. Но поскольку именно "почти", то ей можно было простить внезапное падение в обморок от услышанного. Ориан, казалось, кожей ощущал, как кипит в душе королевы невероятная ярость, смешанная с ужасом правды.       - Теперь я даже не знаю, стоит ли мне продолжать держать тебя в Эллесмере или прямо сейчас казнить самым страшным образом.- Шепотом произнесла она.- Такого еще никогда не случалось в нашей истории... Но поскольку Арья считает тебя неопасным для нашего королевства, я пока что смирюсь с твоей сущностью. В конце-концов, ты не виноват в том, что столь невероятная судьба выпала именно тебе. Ступайте, отдохните после дальней дороги, а завтра мы приступим к обучению Эрагона. Ваши гостевые дома вас уже ждут.       Утpo еще толком не наступило, когда Эрагон открыл глаза и толкнул Сапфиру в бок. Дракониха приподняла крыло, и он, отлепившись от ее бока, слез на пол, провел руками по встрепанным волосам и подошел к окну. Он стоял, прислонившись к стене и чувствуя плечом грубоватую кору, и не мог отвести глаз от леса, сверкавшего алмазной россыпью росы, блестящей в лучах восходящего солнца. Он так залюбовался этим зрелищем, что даже вздрогнул, когда Сапфира, извиваясь, проползла мимо него, нырнула в свой люк и высоко взлетела, кружа над деревьями и радостно приветствуя наступающий день.       Вскоре к ним заглянул один из эльфов и принес сверток с прикрепленным к нему письмом, после чего, откланявшись, удалился восвояси. Эрагон развернул коротенькое письмо, с удивлением обнаружив, что написано оно почерком Брома и принялся читать.       "Эрагон, прежде чем выйти на улицу Эллесмеры, надень то, что находится в свертке. Это - традиционная одежда, которую эльфы создали для учеников Всадников в эпоху их существования. В этой одежде ты можешь не бояться магии Леса, которая будет неизменно действовать на твой еще неокрепший рассудок и может повредить тебе. Кроме того, эльфы могут простить тебе некоторые ошибки, если увидят на тебе подобную форму. Завтрак ждет тебя на столе, но не жди там мяса или рыбы - эльфы, как ты уже знаешь, не едят плоти тех, чьи сознания могут чувствовать. Сапфира же может охотиться в лесу где захочет, но пусть не приносит добычу в город, а оставляет ее в лесу. После еды немедленно явись ко дворцу, мы будем ждать тебя там.       Бром."       Эрагон потянул за завязку и сверток сам собой развернулся. Рубашка из темно-зеленой ткани высочайшего качества, о которой большая часть людей и мечтать не смела, была украшена витым узором, причудливо сплетающимся между собой. Там же были черные брюки из такой же ткани и плотные, словно сплетенные из отдельных веток, высокие сапоги. Это была замечательная одежда, значительно более хорошая, чем та, которую им презентовали гномы.       После беглого завтрака, Эрагон, облачившись в новую одежду, направился ко дворцу, благо идти было недалеко. Сдержанно поздоровавшись, королева эльфов поманила всю компанию за собой и вскоре привела их на окраину Эллесмеры, где дома-деревья попадались гораздо реже, а тропинки между ними были почти незаметны. У подножия какого-то холма, густо заросшего деревьями, Имиладрис остановилась и сказала:       - Прежде, чем идти дальше, вам всем следует поклясться мне на древнем языке о том, что вы никому не скажете о том, что узнаете здесь без разрешения меня, Арьи или того, кто сменит нашу семью на троне. Это вопрос нашей безопасности, так что возражений я не приму ни от кого, даже от тебя, Сапфира.       После клятвы они продолжили путь. Они поднялись на вершину холма, сплошь покрытую густым красным клевером. В стороне Эрагон увидел отвесный каменный утес, нависший над лесом. Отсюда открывался удивительный вид — казалось, они стоят на краю света, а перед ними лишь бескрайнее зеленое море, на горизонте сливающееся с небом. Посреди луга лежал огромный золотой дракон, на его спине сидел Всадник.