Прощай

Город был полон для неё воспоминаниями. Улицы, парки, магазины и кафе бесконечно напоминали о том, что больше никогда не повторится… В этом городе её держала непыльная работа в кафетерии: ей казалось, что маленькое уютное местечко на углу центральной улицы не сможет существовать без неё дальше, что постоянные посетители, которым она всегда улыбалась, перестанут заглядывать и смеяться, если она уйдёт, что начальник будет по ней скучать, а книги, которые стояли на полках для украшения интерьера и которые она перечитала за пару лет работы, безнадёжно запылятся. Конечно, она понимала, что эта отговорка — чепуха, но продолжала уверять себя в том, что никак нельзя уезжать. В конце концов, её мать и так была расстроена тем, что дочь бросила учёбу и, устроившись на работу официанткой, сняла какую-то неблагоустроенную однушку, а если она переедет в другой, более далёкий город — скандала не избежать. Но главной причиной оставалось то, что она не хотела терять воспоминания, разбросанные, словно конфетти, по всему городу, она не могла просто взять и убежать от них, они застряли в её сердце и срослись с ним. Кроме воспоминаний и надежды на то, что всё вернется, у неё не было смысла. Когда она возвращалась домой, то вспоминала плывущие из-за вина огоньки, подкашивающиеся ноги, смазанное небо и звуки смеха. И, конечно, как обожгло её щёку от поцелуя. Воспоминания были такими тёплыми и прекрасными, что хотелось закрыть глаза и жить только ими, а не настоящим. Например, холодной осенью мальчик, о котором она теперь постоянно думала, повязывал ей свой клетчатый шарф, и перед сном она пахла его парфюмом. Однажды он прочитал ей стихи, сказал, что собственного сочинения. Стихи были красивые, об осени, счастье и грусти. Даже если бы эти стихи были самыми обыкновенными строчками из школьной тетради, но написанными им, они бы всё равно запали ей глубоко в сердце. Правда, спустя год на языке крутились только обрывки фраз, она злилась, что не может вспомнить каждое слово и каждый день. Вся её жизнь стала похожа на обрывок. Теперь, когда она шла по улице навстречу осеннему ветру, становилось особенно грустно. Тоска мерцала, как огни ночного города, как слезинки в её глазах, она делала всё вокруг настоящим. Ей пора было забыть этого мальчика, но ведь он, как она считала, стоил всех звёзд на небе. Нужно было найти то, ради чего жить дальше и приобретать новые воспоминания, да и наконец-таки разобраться, кем он был на самом деле: приснился он, не приснился, исчезнув как туман на заре. Казалось, выход из капкана воспоминаний не было, так сильно она любила того мальчика и то время. Каждая секунда — о нём. К счастью, ей — как будто — помогло небо. Спеша по проспекту и кутаясь в пальто от ветра, она увидела другой смысл: он играл на гитаре, надеясь хотя бы немного подзаработать в свою шляпу. Забавный, яркий, живой, с кошачьим прищуром. Позабыв обо всём, она долго смотрела на него и собиралась с духом, чтобы положить ему несколько монет. Хотя на ней и не было клетчатого шарфа, внутри потеплело: от яркости его волос и глаз. Что-то перевернулась в ней, когда он сказал простое «спасибо» и удержал на ней свой взгляд. Неожиданно, с осенним листопадом, когда она и не надеялась, в ее жизнь пришла новая любовь. Мальчик оказался не музыкант, а — танцор. Он шепнул ей, что все будет хорошо, и она убежала в новую историю, вынырнув из воспоминаний о несвоём поэте, как из солёного моря. Танцуй, танцуй...