Шрамы

      — Чарльз не обрадуется такому раскладу. — сидя в уютной гостиной Кенуэй щурился от солнца, глядя в окно.       Девушка на миг замерла. Внимательно окинув гостя взглядом, она подошла в большому зеркалу. Исходивший от его чашки пар, говорил о том, что он находится здесь недавно.       — Куда ты уходишь? — мужчина отпил горячий напиток.       — Римма уже немолода. Ей тяжело ходить по леснице.       — О, так ты изображаешь заботливую хозяйку поместья? — он поднялся с кресла и подошел к девушке со спины.       — Хэйтем, так нельзя. — загоняя шпильки в пучок, она бросила взгляд на его отражение. — Он же человек, а не зверь.       — Марго, дорогая, — Кенуэй положил ей руки на плечи и склонился к уху. — Ты хоть представляешь, что Чарльз сделает с тобой, когда узнает, как ты обхаживаешь Коннора?       — Если он узнает. — она мягко высвободилась и взяла поднос с едой. — Я думала тебе не все равно на сына.       — Да? — мужчина завел руки за спину. — И с чего, позволь узнать, такой вывод?       — Есть другая причина, — она с прищуром взглянула на него. — По которой ты уже месяц, держишь его, вдали от поместья Джонсона?       Хэйтем выпрямился. Кенуэй действительно старался свести к минимуму шансы того, что Ли вновь встретиться с его сыном. Особенно, после их последней встречи.       В тот же вечер, Чарльз напившись, завел разговор о их делах с не менее пьяным Хики. Спасибо Господу Богу, за данного в помощь магистру — Уильяма Джонсона. Ирландец, зная особенности поведения своего пьяного помощника, едва успел предупредить Хэйтема о вероятных проблемах. Томаса и Чарльза успели перехватить уже на заднем дворе особняка, когда они с пистолетами наготове, уверенно направлялись в подвалу с пленным, чтобы как выразился Ли, «подарить ему смерть, которую мальчишка заслужил». Они хотели убить его сына как бешеную собаку. За его убеждения и несхожесть с ними.       — Вот значит что… — мужчина чуть качнулся и кивнул в сторону двери, отпуская девушку.       Присев в реверансе, Марго покинула гостиную.       — Доброе утро. — девушка поставила поднос на бочонок, служивший столом и подняла миску из-под отвара. — Рада, что ты решил остаться. — окатив посудину кипятком, она наполнила её ароматной жижей и доспала чистую тряпицу. — Сними рубашку.       — Будто у меня был выбор. — он взял с подноса теплую булку.       — Позволь мне обработать раны.       — Не нужно. — Коннор сделал несколько шагов к двери.       Марго вздохнула, взяла травник и обойдя юношу, быстро покинула подвал.       Июльское солнце не щадило даже ранним утром. Задержавшись у двери, девушка подставила лицо солнцу и улыбнулась, вдыхая запах свежескошенной травы.       Двор уже давно оживился и все с улыбкой приветствовали Маргариту. Многие уходили за поместье в поле, другие шли в город пополнять запасы мяса и алкоголя к приближающемуся вечеру.       Сегодня будет бал. Хэйтем приезжал только на балы. Он следил за степенью опьянения Чарльза и следил чтобы, тот не сунулся в подвал. Кенуэй не говорил о теплых чувствах к сыну, но и не отрицал их. Поэтому, магистр пресекал любые разговоры «о делах», если хотя бы один из участников был нетрезв.       Ему было мучительно больно за насмешку, с которой отнеслась к нему жизнь. Хэйтем разрывался на части и молился, что бы не пришел день сделать окончательный выбор, между сыном и орденом.       Поиск подходящей «няньки» для Коннора не отнял много времени. Со дня пленения ассасина, прошло чуть больше месяца, в тому времени, было принято решение о поездке в Париж, с целью привлечь единственного человека, который мог урезонить Чарльза, не хуже самого Кенуэя, — его дочь.       Магистр лично приехал отпросить Маргариту Ли у матери и отчима, говоря что-то о получении полезных навыков для юной леди. Будучи другом семьи, он без труда убедил Елизавету в пользе поездки. Персиваль Бош — отчим девушки оказался менее податливым, но очарование его простодушной женушки взяло верх. Однако, девушка выставила Хэйтему условие. Под охания матери и Риммы, Марго не уверенно заявила о своем желании учиться, дабы помогать общему делу. Тогда-то Кенуэй и понял, почему после поездок к дочери, Чарльз то вел себя как цепная собака, то как смиренный священник.       Перед девушкой стояла простая задача по управлению Джонсон-холлом, с которой она справлялась отлично почти месяц. Беда случившаяся с Риммой вынудила её спуститься в подвал и с тех пор, Хэйтем изводил себя мыслью об опасности, которой он подверг Маргариту.       Сама же девушка, не видела риска. Она с заботой относилась ко всем жителям поместья, включая и пленного. Хотя и находила содержание Коннора в подвале бесчеловечным, ослушаться Чарльза было недопустимо. Поэтому вольности позволяемые юноше, держались в строгой тайне, во всяком случае, до этого дня.       — Дорогая, не стой под солнцем. — Римма торопливо направлялась к девушке. — Ты же знаешь, как это вредно для кожи.       Марго посмотрела на окна, которые находились в ее гостиной и встретилась взглядом с Хэйтемом. Нервно сглотнула и позволила тетушке увести себя в тень огромного дуба, растущего посреди двора.       — Почему на тебе опять это платье? — сетовала Римма. — Я не пущу тебя опять в поле. Это не место для леди.       — Если я не буду участвовать в работе, то как я по-твоему должна понять, что такое труд? — улыбнулась девушка.       — Ох, ты никогда не слушаешь меня. Вот увидишь, огрубеют твои ручки, будут как мои — с коркой. — женщина показательно выставила ладони.       — Глупости. Для меня нет рук прекраснее твоих. — Маргарита расцеловала огрубевшие ладошки смущенно улыбающейся женщины. — Даже если, они с коркой. — нежно добавила она и повернулась к разлаявшимся собакам. Коннор прикрыв глаза от солнца рукой, широкими шагами направлялся к ним.       — Я, пожалуй, займусь делами. — многозначительно указав на юношу взглядом, пролепетала Римма и засеменила к дому.       Девушка с улыбкой проводила тетушку взглядом и уперла руки в бока:       — Что-то случилось?       — Да, — сбавив шаг, он остановился и перемялся с ноги на ногу. — Рана на плече…       Марго вздернула брови ожидая продолжения, но юноша молчал. Не дождавшись ответа, она обошла его:       — Давай посмотрю. — слегка оттянув ворот рубашки, она приподнялась на носочки и ахнула.       — Она болит. — пошевелил плечами, чуть вытягивая шею вперед.       — Это неудивительно. — девушка сделала шаг назад. — Инфекция попала.       — Насколько все плохо? — Коннор повернулся к ней, глядя сверху на каштановую макушку.       — Если снова откажешься обрабатывать, — Марго смотрела на окна гостиной. — То очень.       Колыхнувшаяся тюль заставила невольно вытянуться.       — Иди к себе. — она опустила взгляд и кивнула в сторону подвала. — Я приду через несколько минут.       Он кивнул и побрел прочь от девушки.       Невольно пригладив волосы, крепко стянутые в тугой пучок на затылке, девушка зашла в душную кухню.       — Вы неплохо поладили. — Хейтем появился словно из воздуха.       — У нас нет поводов враждовать. — не отвлекаясь от приготовления настойки, она заметила как мужчина оперся на дверной косяк, принимая расслабленную позу.       — Конечно, нет. — усмехнулся Кенуэй. — Кроме Чарльза, ни одной. Ты сказала ему?       Девушка проигнорировала вопрос, лишь откашлялась.       — Марго, милая Марго, — он покачнулся и сделав несколько шагов, остановился за её спиной. — Не вздумай привязаться к нему.       Хэйтем исчез с кухни так же как появился. Тихо. Бесшумно.       Стараясь не зацикливаться на словах мужчины, она спустилась в погреб.       Коннор покорно оголил рану, сняв рубашку, чем заставил Марго в смущении отвести глаза.       — О Боже. — пробормотала она себе под нос, глядя на широкую спину, покрытую многочисленными шрамами, синяками и свежими ссадинами.       — Что там?       — На тебе живого места нет. — с усилием оторвав взгляд от него, смочила и приложила к ране тряпицу.       Юноша опустил голову. Они молча думали каждый о своем. Когда Марго заканчивала обработку последней ссадины, в комнатушку не влетела светловолосая девушка.       — Ох, простите, — в миг покрасневшие щеки были ярким контрастом к почти обесцвеченным на солнце волосам. — Там это… эм…       Марго в недоумении посмотрела на девушку и с всплеском кинула тряпицу в травник, сдержанно вздохнула, увидев причину, по которой та забыла весь свой словарный запас.       — Лидия, — она поднялась с колен. — Ты что-то хотела?       Коннор дотянулся до рубашки и встал, оказываясь непозволительно близко, заставив Маргариту резко отпрянуть, с трудом удерживая равновесие.       Лидия хихикнула, чем заработала неодобрительный взгляд.       — Стоит научить тебя манерам.       — Извини. — юноша отошел назад и быстро оделся.       — Лидия? — требовательно привлекла к себе внимание девушка.       — Ой, да, простите. — затараторила та, наконец отведя взгляд от Коннора. — Там приехали первые гости. Мистер Черч сказал, что мистер Ли задержался в Бостоне и сможет прибыть только к вечеру.       — Прекрасно. Я сейчас поднимусь.       — Гости? — юноша придержал Марго за локоть, стоило Лидии скрыться из виду.       — Да. Сегодня будет бал. Прибудет много гостей.       — И Чарльз Ли?       — Даже сам мастер Хэйтем Кенуэй. — она внимательно проследила за его реакцией, стараясь уловить отзыв на имя отца, но юноша лишь стиснул челюсти и отвернулся.       — Коннор, прошу тебя, — маленьким шагом сократила и без того ничтожную дистанцию. — Не сегодня. Не устраивай бойню. В лучшем случае, снова будешь заперт, в худшем…       — Тебе что за дело до того, что со мной станется?       Девушка округлила глаза и сделала шаг назад. Действительно, какая ей печаль до побитой собаки. Но обида за неблагодарность защекотала в носу и Марго потерла пальцем кончик. Откашлявшись, она бегло оглядела юношу.       Коннор был почти копией отца, разве что в уголках глаз не было паутинки морщин и недоставало спокойствия в ореховых глазах. Вместо этого в них брезжил интерес. Такой живой и наивный, он напоминал её саму. Но, о Святые Небеса, его манеры были ужасны. Точнее их вовсе не было и если не знать о его родстве с Хейтэмом наверняка, то никто даже и мысли не допустит, что эти двое связаны.       Маргарита вздохнула и развернулась к выходу:       — Считай это добрым советом и воспользуйся им, если хочешь прожить еще немного. — она уверенно направилась к выходу.       Коннор, опешив от резкости в голосе девушки, сглотнул и часто закивал головой:       — Хорошо.       — Ты прекрасно выглядишь. — Хейтем выставил локоть, предлагая компанию, и она оперлась на его руку, крепко схватив за рукав рубашки, случайно цепляя кожу. — Бог мой, неужели, так все плохо.       — Не заставляй меня говорить. — выдохнула Марго. — Корсет затягивала Римма.       — Соболезную. — усмехнулся мужчина.       Тетушка славилась недюжинным мастерством в стягивании шнурков на платьях и пользовалась огромным спросом у приезжих дам. Хотя в некоторых случаях и перебарщивала, от чего дамы, нередко, теряли сознание прямо посреди танца или во время прогулок, но восхищаясь впечатлительностью и утонченностью барышень, многие мужчины находили это привлекательным.       Приветствие всех гостей в холле заняло, добрые, полтора часа и к моменту рассаживания за столы, Марго уже откровенно висела на руке Кенуэя, который, казалось, наслаждался всей вычурностью этого вечера.       Большая часть золотых подсвечников, горевших сегодня, были принесены с чердака, специально для этого бала. Они хоть и дарили приятный теплый свет, но в сочетании с огромной люстрой в главном зале поместья, слепили и выжигали весь воздух. Было душно. Почти у всех гостей покраснели лица и дамы, стараясь делать это как можно изящнее, обмахивали себя веерами. Не спасали даже открытые настежь окна.       — Можешь выдохнуть, — чуть наклонившись к её уху, сказал мужчина. — Скоро сможешь сесть.       — Я смогу это сделать, только когда сниму чертово платье. — она приветливо улыбнулась пожилому мужчине, махавшему им рукой.       — Ну-ну, где же ваши манеры, леди? — Хэйтем помог ей сесть за стол.       Зал быстро наполнился людьми и вскоре стало душно. Слуги быстро лавировали между столиками, меняя блюда и наполняя гостям бокалы.       Девушка следила за порядком и направляла пажей, если они что-то упускали.       Встретившись с Чарльзом взглядом, она с трудом проглотила ком в горле, залпом выпив бокал вина.       — Прошу минуточку внимания. — Кенуэй поднялся с места, легонько постукивая позолоченной вилкой по хрустальному бокалу, привлекая внимание гостей.       Гул прекратился. Теперь все смотрели в сторону их столика и Марго кляла мужчину за такое внимание.       — Я хочу поблагодарить хозяина этого замечательного дома — Уильяма Джонсона. За возможность собираться здесь, предоставленную нам. — он обвел гостей рукой с бокалом.       Джонсон приподнялся и под бурные аплодисменты, принялся отвешивать поклоны.       — Так же, — Хэйтем вновь привлек внимание. — Хочется отдать дань мистеру Ли, за усилия прилагаемые им изо дня в день, ради нашей с вами безопасности и светлого будущего.       Речь, с перечислением поименно «героев», вышла долгой и тяжелой. Ладошки начинали гудеть от частых аплодисментов, а скулы сводила судорога от непрекращающейся улыбки. Марго чуть повела плечами, чтобы размять спину. Она уже не обращала внимание на его речь и просто хлопала в ладоши со всеми, не забывая при этом улыбаться.       — И, конечно, — Кенуэй вдруг повернулся к ней. — Я не могу оставить без внимания управительницу поместья, которая своей заботой и поддержкой, ведет всех к успеху. — он чуть поднял бокал. — Маргарита, за тебя!       Зал разразился громкими овациями. Подавив вздох, девушка вновь очаровательно улыбнулась гостям и поднялась, крепко сжав предложенную мужчиной руку, до хруста.       — Я убью тебя Хэйтем. — процедила она сквозь зубы.       — Это будет прекрасная смерть. — он поцеловал её руку и улыбнулся гостям.