Шрамы

      — Это было, как минимум, подло, — откинула волосы назад Маргарита. — И крайне глупо. Если ты искал способ сделать Коннора своим врагом, то выбрал наиболее действенный.       Перриш усмехнулся:       — Ты слишком уверена в том, что он придет за тобой. Помнится, у особняка, ты была другого мнения. Признайся, ты затеяла игру, вроде Троянского коня?       Ли крепче обхватила талию командора и вздохнула. Ехать вдвоем на коне было также неловко, как жить с любовницей возлюбленного под одной крышей. С одной стороны ты никому не мешаешь, а с другой, будто не на своем месте.       — Зачем тебе Ричард, если ты не готова отказаться от этого дикаря? — Честерфилд посмотрел на девушку через плечо, но она отвернулась. — Да брось, должен же быть хоть какой-то смысл. Или ты просто хочешь убедиться, что он придет за тобой.       — Вроде того. — наконец раздраженно выдохнула Маргарита. — Не знала, что тебе есть дело до кого-то кроме себя.       — Ты права, абсолютно. — Перриш потянул поводья, уводя коня с тропы. — Но иметь свои интересы я обязан. К тому же, жестокость мистера Бейна распространяется и на моих людей. Ты знала, что он едва не повесил половину ребят из-за подозрения в сотрудничестве с тобой. В подтверждение верности мне, им пришлось лишиться мизинца на левой ноге. Как ты понимаешь, — вздохнул он. — Мое положение, в собственных войсках, шатко пока я работаю с ним.       — Моя поимка не улучшит положения, — фыркнула Марго и отняла руки, хватаясь за седло. — Ты прослывешь бесхребетным трусом, который отдал беззащитную девушку на растерзание сумасшедшему тирану, чтобы спасти собственную шкуру.       Честерфилд рассмеялся:       — Чарльз тобой гордился бы. — мужчина взглянул на Ли и покачал головой. — Не хотел сказать дурного.       — Я знаю, — нахмурилась Маргарита. — Что я за человек, что мне нужно делать и чего от меня ждут. Не упоминай даже вскользь имя моего отца или Хэйтема и когда я выберусь из этой каши, возможно, мы станем друзьями.       — Ты имела в виду «если я выберусь». — поправил её командор, но уловил в чертах лица решительность.       — Конечно, — улыбнулась девушка. — Если мы выберемся.       Доносился шум и через несколько метров, всадникам открылся лагерь. Укрытый темной, в этой части леса, листвой, он был выгодно расположен, чтобы в случае возможной опасности, почти не заметно, выйти из владений поместья на Фронтир. Скала была укрытием от нападения «со спины», но так же, она была препятствием, с неё могли завалить лагерь камнями, вероятно, изредка нападали дикие кошки. Недаром в лагере были развешаны шкуры пум.       Всадников пропускали, расступаясь и освобождая дорогу, солдаты. Маргарита буквально чувствовала, как ей желают смерти. Люди в лагере были худы и мертвенно бледны, они провожали её усталыми взглядами, впалых глаз. Им нужен был повод, лишь один, любой. И они бы осыпали на девушку весь гнев, за голод в постоянных постах, за недосып в постоянных, мнимых хозяину, угрозах.       В центре лагеря стояли низкие деревянные кресты, в половину человеческого роста, на которых были распяты мертвые солдаты, судя по форме, Перриша. Все они были с перерезанными глотками и кишками наружу, и среди них был Ричард. Живой, но избитый плетью, да так, что даже на лице с трудом можно было разглядеть нетронутый кусок. Едва ступив на землю, Ли побежала к Муру:       — Святые боги, что же с тобой делали? — всхлипнула она и принялась распутывать узлы на его запястьях. — Мы выберемся. Я обещаю.       Как только веревки, державшие его на кресте, ослабли, Ричард упал на землю и, к ужасу девушки, даже не попытался встать. Его светлые кудри, висят спутанными нитями, испачканы грязью и кровью, а лицо, до страшного, бледно, с крупными кровоподтеками.       — Перриш, — раздался грубый голос Альберта, за спиной девушки. — Ты глуп, как и я, раз пытаешься водить тигра без грубого ошейника.       Бейн насмешливо оглядел собравшихся вокруг. Солдаты медленно подходили со всех уголков лагеря, ожидая кровавой расправы или не менее кровавого шоу, которое символизировало бы для них конец мучительных скитаний. Они формировали плотный круг, толпясь и с интересом наблюдая.       — Честерфилд умнее, чем вы считаете, — проглотив слезы, Маргарита вскинула голову и поднялась, расправив плечи. — Он не бьет тигра палкой, что отсрочит момент лишения головы. — мужчина громко рассмеялся, но Ли только вздохнула и, обведя всех взглядом, шагнула вперед. — Вы — висельник, Альберт. Хотите того или нет. — Бейн хищно сузил глаза и ухмыльнулся. — Представьте, на секунду, что все эти люди решат мстить за свое положение.       — Тогда, — кивнул он. — От тебя не останется и куска, дорогая.       — Ошибаетесь. Я не таскала их по полям и лесам, в поисках девицы, чье имя было благополучно забыто Лондоном и половиной Бостона. Я не пыталась натравить на вас округу и силы армии, не травила ваших друзей и не угрожала их близким. Более того, я не тронула и вашу семью.       По толпе прошло волнение. Бейн опасливо огляделся, замечая, как гнев солдат готов направиться на него самого, ведомый сладким языком Марго. Она же стояла посреди круга, загораживая собой, лежавшего на земле, Мура и, стоявшего поодаль Перриша, который, отведя взгляд, нервно мял костяшки рук.       — Ты красиво говоришь, — усмехнулся Альберт и вскинул пистолет. — Но мы не разговаривать будем. Жертвенность всегда была пороком. Отдать свою жизнь за другого человека — слабость, которую все восхваляют и зовут героизмом. Чушь. Красивые слова для описания военных подвигов. Ты и впрямь готова отдать за него жизнь? — Маргарита чуть повернула голову, покосившись на Ричарда. — Даже если узнаешь, что все это время от работал на меня. Служил мне. Исполнял все приказы, как пес. Ричард не раз мог бы помочь тебе тогда, в крепости, но не захотел. Так от чего ты решила, что теперь захочет?       — Он влюблен, — несмело отозвался Честерфилд, но поймав на себе гневный взгляд, пожал плечами. — Или думает, что влюблен.       О романтичной натуре сослуживца, Честерфилд знал не понаслышке. Ричард был не из тех, кто бросит даму в беде или воспользуется её неподобающим состоянием в угоду своим желанием. Перриш знал и о прошлом Мура, знал и о том, что товарищ переживает терзания совести, из-за того, что не смог помочь Маргарите тогда, в форте. Ли была его нимфой, музой и храбростью. Командор не раз ловил счастливый взгляд Честерфилда, когда с ним была Марго. Он конечно тут же откашливался, одергивал камзол и напускал на себя строгость, но стоило девушке улыбнуться, Ричард заливался румянцем и, словно завороженный, подхватывал её настроение. Вместе с ней, Мур переживал и радость, и горе, и прочие ненастья. Он не сводил с неё глаз, был готов броситься на помощь, на зов, в любой миг. А Ли уперлась в индейца, словно на нем свет клином сошелся. Будто вокруг не было других мужчин. Достойных.       Маргарита — статная дочь военного, с мудрым взглядом и умением держать язык за зубами, когда того требовала ситуация. Ей бы дарить мужу наследников, таких же красивых как сама, умных, а она гонялась несколько лет за мужчиной, что лишил её семьи и подвел под удар, вручив неспокойную жизнь, с привкусом постоянных тычков и сплошного недоверия. Авелина хорошо отзывалась об индейце, но Перриш не раз был жилеткой для возмущений невесты из-за неподобающего отношения Коннора к Ли. И все же, Марго упрямо предпочитала грязного, грубоватого дикаря, любым мужчинам.       — Слишком много слов, господа, — грубо вмешалась Маргарита, почувствовав, как колыхнулись юбки её платья.       — Тебе не терпится умереть? — вскинул брови Альберт. — Будь, по-твоему.       Прежде, чем кто-либо успел вдохнуть, прогремел выстрел, и на груди девушки разлилось черное пятно. Лицо Марго исказилось гримасой боли, и она упала рядом с Муром.