* * *
Первая суббота августа, 11:00 — Здравствуйте, гости дорогие! Зачем пожаловали? — брюнетка с папкой взяла слово. — Так невесту пришли забрать! — это уже Олег подал голос. — Просто забрать не получится… — А мы ее непросто заберем. И понеслось. Смотреть на издевательства свидетельницы над сыном было приятно, гости пытались помогать, но в такой толчее все попытки были обречены на провал. Леша нервничал и потому не мог ответить даже на самые простые вопросы. Олег суетился, пытаясь помочь, и платил за провалы. Лесенка с буквами мне понравилась. Только у меня и сына она прошла по-разному. — Вставая на красные буквы, ты должен назвать невесту ласковым словом, начинающимся на эту букву, вставая на синие — обругать словом, начинающимся на эту букву… Первая красная «Л». — Любимая. Но у меня было другое мнение на этот счет. «Лживая» — это самое мягкое определение, которое я мог дать женщине, собравшейся увести у меня сына. — Милая. «Мерзкая». — Красавица. «Кривая». — Желанная. «Жирная». — Дорогая. «Двуличная». — Солнышко. «Сука». Лешик и Олег изворачивались, как могли, чтобы оказаться на красной букве, но невесту от «поругания» это не спасло. Дальше была лестница с сердечками и надписями на них типа: «по расчету», «по залету», «по пьяни», «из принципа», «на спор» и тому подобное. На самой верхней ступеньке красовалось «по любви». — Итак, почему же жених хочет жениться? — я вот тоже хотел бы знать ответ на этот вопрос. — А вот сейчас мы это и узнаем! Ступенька, на которую встанет жених, и будет нам ответом. Он должен добраться до нужного ответа не пользуясь ступеньками или перилами. Я загадал все, что угодно, кроме верхней ступеньки. Лешик и Олег долго думали, как добраться до ответа «по любви», пока сына не взвалили на спину и не потащили наверх. Да… хилая нынче молодежь пошла. Олег, конечно, был поменьше сына, но ведь совсем не хиляк, а как он шатался и хрипел, пока тащил Лешика? Я боялся, что он уронит моего сына. Но все обошлось. В процессе восхождения я даже забыл, что хотел, чтобы Лешка не добрался до сердечка с надписью «по любви», а он-таки добрался, что не прибавило мне радости. И никаким ответом на свой вопрос я это не посчитал. — А сейчас, чтобы пройти дальше, вам надо спеть частушку! Частушки ввели народ в ступор, никто их не помнил. — Ну что же вы? Хотя бы одну! Любую. Без этого дальше вы не пройдете! Ну, она сама напросилась, мне надоело стоять в темноте, среди кучки придурков с цветами, разряженных как на бал. — Я знаю. Но не частушку, а страшно-жуткий стишок, — я покосился на девочку, гадая, сколько ребенку лет, и будет ли она после моего стишка ночью спать, — и не для детей. — А детям мы ушки закроем. Рассказывайте. Я только пожал плечами, мол, сами виноваты. — Маленький Витя с ружьишком играл, он с любопытством его разбирал. Палец нечаянно нажал на курок, брызнули дружно мозги в потолок! Народ застыл, кого-то передернуло. Мою частушку почтили минутой молчания. Это что, я еще другое знаю: «Если встанешь буквой «Зю», я тебе любовь вонзю. Хоть до сердца не достану, но по почкам повозю!» Или вот: «В лесу раздавался топор дровосека. Мужик топором отгонял гомосека. Обессилев, упал дровосек, на нем, торжествуя, сидел гомосек». Наконец, раздался уже ненавистный голос свидетельницы: — Засчитывается. Идем дальше. Ключи мы выкупали долго. По-моему, свидетельницу уже ненавидели все приглашенные. Хорошенькая, но блядь, какая же она стерва! Мы полчаса топчемся на лестничной площадке и конкурсы уже в печенках. Одно дело — поглумиться над Лешиком, и другое — быть развлечением для заскучавших гостей. Нет, сначала на меня только косились с любопытством, потом начали подходить знакомиться. А выкуп мало-помалу приближался к развязке. По крайней мере, я на это искренне надеялся! Мы были уже в квартире и ломились в разные двери, ища невесту. Квартира светлая, чистая и опрятная, ни в какое сравнение не шла с моим обшарпанным жильем, где лет двадцать не было ремонта. В комнате, куда поначалу двинулся Леша, обнаружилась бабуська, в которой я с ужасом узнал свою бывшую тещу. А она-то что здесь делает? — Кого я вижу! Андрюша… Вор! Как ты посмел препятствовать моему общению с внуком? — Кто смел, тот и съел. — Я тебе съем! Сейчас отхожу по роже твоей наглой! Пьянь болотная! Она бубнила что-то еще, только кто ее будет слушать? Точно не я. После развода с ее дражайшей дочуркой, отцапавшей у меня все, что можно и нельзя, эту семью я знать не желал. Я специально переехал, чтобы они не добрались до Леши, но, видимо, недостаточно далеко. По сути, нас с Антониной Васильевной сейчас ничего не связывает, вот и пускай катится со своими претензиями. А у меня траур — сын женится! Итак, последний этап этого чумового выкупа — тянуть за веревочку невесту. Надо было только угадать правильную веревочку, а было их три: розовая, красная и синяя. Дураку понятно, что невеста привязана к красной! Но Леша оказался не дураком и потянул за синюю… На конце синей веревки оказался немолодой блондин. Говорят, блондины хорошо выглядят только в юности. Думаю, это правда. Не то, чтобы мужчина был некрасив, но морщины его не красили. Прошу прощения за сравнение, но первая ассоциация у меня при виде данного субъекта была «проститутка на пенсии». Слащавый, изнеженный и даже несколько томный. Это притом, что передо мной была отнюдь не барышня. В общем, первое впечатление о нем у меня сложилось резко отрицательное, мужик внутри меня был категорически против того, что это существо относилось к тому же полу. Серо-голубые глаза, полные губы, почему-то наводившие на мысль о помаде. Тонкий, с непропорционально широкими плечами для такой худощавой фигуры. Руки с длинными пальцами. Мужчина резко покраснел, когда его выдернули за веревку из комнаты, и опустил густые ресницы, прикрывая глаза. Боже! Что это? На мужчину или женщину оно никак не походило ни внешне, ни повадками. — Павел Степанович, здравствуйте! — Здравствуй, Алексей. Голос у этого Паши был преотвратным — писклявый с придыханием! Что это за пиздец такой? Тем временем Лешик после уплаты штрафа потянул за красную веревку. На этот раз вытянул он действительно невесту. Девушка, конечно, была красивой, а кто бы был некрасив в свадебном платье? Вот подозреваю, что если на этого Пашу напялить платье, то ему пойдет… Я уже прикидывал, как бы на нем смотрелось платье невесты, как меня опять поразило откровение. — Лешенька, ты переключился на моего папу? — спросила невеста. — Нет, просто я подумал, что красный провод резать точно не стоит. — Перестраховщик ты мой. Так это что получается, блондин — отец алчной бабищи, решившей прибрать к рукам моего ребенка? Все. Он враг номер один. За грехи детей, да будут наказаны родители их! Дальше мы знакомились с матерью Лены Светланой Валерьевной, высокой плотной женщиной, щедро наделенной мелкими морщинками. Видимо, в этой семейке были исключительно блондины. — Теперь в семье Васнецовых будет брюнет, — это выдала свидетельница-Анечка, подтверждая мою догадку о фамильной блондинистости. Так, стоп! Что значит, у Васнецовых появится брюнет? — Лешик, ты меняешь фамилию? — делаю вид, что мне плевать на ответ, продолжая вежливо улыбаться, и готовлюсь переубивать всех, если окажется, что мое предположение верно. — Именно, — с вызовом говорит сын и нервно мнет пальцами рукав, отводя взгляд. Я хотел поубивать всех? А зачем? Ради чего? Как бы мы ни ладили с Лешей, я все же считал его сыном и любил. Вот только моя любовь как всегда оказалась безответной. И закончилась очередным предательством дорогого человека. Продолжаю спокойно улыбаться, изнутри словно покрываясь коркою льда. И, обращаясь уже к Васнецовым, спрашиваю: — Не боитесь попортить породу? — Что вы! Алексей скорее приукрасит! Вот с этим я полностью согласен. Хочется напиться. А почему бы и нет? Это же свадьба? Значит, и выпивка будет! Единственное, что остается неизменным в этом мире. Дальше по сценарию был ЗАГС.* * *
Первая суббота августа, 12:00 В автобус рядом со мной села Антонина Васильевна, видимо, решив окончательно испортить мне день. Хотя куда уж больше? — Алеша такой хороший мальчик! Не курит, не пьет. Не то, что ты. А какой он красивый! Когда три года назад он пришел ко мне и спросил, не я ли его бабушка, меня чуть инфаркт не хватил! — Жаль… — Чего тебе жаль? Он молодец! Несмотря на отца-изувера, помнит о родственниках. Это ты один как перст, старый бобыль… — Жаль, что вас инфаркт не хватил. — Ах ты, тварь неблагодарная! Да если бы не я и не моя дочка, не было бы у тебя Лешки! — Зато была бы семья… — Пропил ты свою семью! Да что с тобой говорить, ты от водки совсем отупел. Оставив за собой последнее слово, она, наконец, от меня отстала и пошла менять место, попутно согнав одного из парней в ядерном костюме. — Здравствуйте! Вы отец Лехи? Меня Артем зовут, я друг вашего сына. — А я Андрей. Приятно познакомиться! — мы пожали руки. — Можно с вами сесть? — Да, конечно. — Леха про вас мало что рассказывал, только то, что у него один отец. Он всегда вкалывал как проклятый. Все по клубам и кабакам ходили, а он в ночную пахал. Я думал, отец у него то ли нарик, то ли зек, а оказалось — ничего подобного. От его слов мне стало не по себе. Я действительно никогда не интересовался жизнью сына, считая, что он должен сам мне обо всем рассказывать. Сын же делиться своими переживаниями со мной не спешил. Денег он почти никогда не просил, и я как-то не обращал внимания, что и откуда у него бралось. Он всегда мало бывал дома, но и это меня не тревожило. Леша по жизни ершился и ругался, это для него было нормой. Так что я обращал на него внимание только тогда, когда он вдруг начинал вести себя тихо. То есть, почти никогда. Артем же продолжал болтать. — Повезло Лехе! В универе Ленка самой красивой была, в нее вообще все парни были влюблены! Правда, в Леху — все девушки… Они классно вместе смотрятся! — Действительно, очень красивая пара, — в разговор вмешалась тетка в красном. — Света, когда моложе была, тоже в красавицах ходила, да и Паша. Они очень красивой парой были. Нынешний-то муж сестрицы не красавец, но мужик хороший. Да и в наши годы не за красотой гнаться. Пашку только жалко, один остался. Ну да теперь с детьми ему все повеселее будет… О! Уже приехали?