сбор №68

      Бокуто звонит ему довольно поздно. Гудки долго отзываются в мутной голове болью, он уже готов смириться с тем, что Акааши спит, как в динамике слышится дыхание. Тяжёлое, сорванное, оно звучит криком.       — Кейджи?       — Хей, бро, — отвечает совсем другой голос. — Как игра?       — Где Кейджи?       — Хочешь услышать его? Ты точно хочешь услышать его?       Бокуто замедленно кивает, позабыв, что собеседник не может этого увидеть.       — Кейджи, малыш, поздоровайся…       Протяжный длинный стон прерывается именем. Его — Бокуто —именем.       Бокуто вскакивает, бестолково мечется в тесной комнатушке отеля, не зная, что сделать, что сказать, как не закричать.       — Извини, он не может больше говорить, — хриплый смех заполняет эфир.       — Куроо! — Бокуто всё же кричит.       — Но я всё расскажу тебе сам. Ты ведь хочешь услышать, как я трахаю Акааши? — Куроо делает паузу, в которой отчётливо слышен скрип кровати. — Ты хочешь знать, как он извивается подо мной, как рвёт пальцами простынь, как зовёт тебя?       — Нет! — Бокуто падает куда-то вниз, ноги больше не держат. — Да, — он шепчет исступленно, срываясь в одышку. В груди жжёт, пальцы дёргают ворот футболки, но воздуха катастрофически не хватает. Он добирается до окна, дрожащими пальцами выдавливает раму, пока та не поддается, пропуская в номер ночную свежесть. Голос Куроо всё это время звенит на периферии сознания и смысл начинает доходить только сейчас.       — У него такая задница: упругая, круглая, так и просится под ладонь. Я отшлёпал его как раз перед твоим звонком. Теперь заткнул ему рот подушкой, а то все соседи соберутся. Знаешь, если трахать его, высоко вздёрнув задницу, он довольно громко кричит.       Бокуто знает. И вгрызается в ребро ладони, видя наяву, как ломается в чужих руках спина Акааши.       — Дырка влажная, так хлюпает, когда он принимает мой член. Ты слышишь, слышишь этот звук?       Бокуто слышит. Он сдёргивает штаны вместе с трусами и ложится животом на подоконник. В запотевшем стекле мелькают жёлтые огни уличных фонарей и автомобильных фар, но быстро смазываются в расплывчатые линии.       — Мммммм, — Куроо причмокивает, следом слышится сдавленный вскрик Акааши. Так бывает, когда рот зажимают ладонью. Бокуто вслушивается в сочные влажные хлюпы, с силой вбиваясь в кулак. Он представляет по звукам, как жадно Куроо присасывается к коже, оставляя красивые багровые отметины, как под давлением губ и пальцев они меняют цвет, проваливаясь в чёрный. Перетряхивает голодной дрожью, от вспотевших плеч до пальцев ног. Бокуто вжимается в край подоконника пахом, чтобы отстрочить разрядку, ведь он ещё не всё услышал.       — Ммммм… Не оторваться. Я оставил тебе пару посланий: на шее и животе. Когда вернёшься, будь понежнее с прочтением, — Куроо хрипит, на фоне раздаётся мелкий лязг, будто что-то методично стучит о металлические прутья кровати. Это Акааши. Куроо наверняка приковал его наручниками. Должен был приковать; Бокуто бы на его месте так и сделал, чтобы не торопясь обглодать шейные позвонки и раскрасить чувствительный живот отпечатками-синяками.       — Какой же он горячий, податливый, весь течёт в руках!..       Бокуто вздыхает, представляя, облизывает губы в тысячный раз, тычется ими в холодное стекло. Член шлёпается о подоконник головкой, слабая боль оттеняет растущее напряжение в паху. Бокуто неловко переминается с ноги на ногу, больше не различая пейзажа за окном.       — Тихо-тихо, Кейджи, не дёргайся так, я всего лишь поглажу, — вкрадчивый тон Куроо завораживает, топит. Кажется, прикажи он сейчас не дышать и Бокуто перестанет дышать. Но Куроо ничего такого не говорит, он шепчет и шепчет, снова обращаясь к Акааши, и тот, Бокуто уверен, так же растворяется в его мягком тягучем голосе: — Покажи Бокуто, как ты скучаешь, как хочешь его. Покажи на моих пальцах. Да, вот так, глубже, мой хороший, заглатывай глубже, это всего лишь три пальца, куда им до твоего любимого члена…       Вдох-выдох.       Бокуто зажимает смартфон плечом и толкается в кулак резче. Пара движений под влажный чпок обсасываемых пальцев и он кончает.       — Охо-хо… — разносится глухим эхом по тёмным углам; усталось мгновенно наполняет тело. Он ложится прямо на пол, лениво щёлкая камерой измазанную спермой ладонь. Спустя несколько минут приходит ответное селфи. Акааши на нём сыто щурится, распластавшись на голой груди Куроо. Бокуто прослеживает взглядом цепочку багровых отметин на согнутой шее, стараясь не думать о расцвеченном животе и содранных запястьях. Собирать с тела Акааши следы Куроо, впечатывая поверх свои, ещё более яркие и болезненные, особое удовольствие, несравнимое даже с самым разнузданным сексом, но сейчас ему не дотянуться ни до одного из них, и от этого хочется выть во всю глотку.       — До скорой встречи, чемпион, — смартфон оживает голосовым сообщением. Бокуто шепчет «до встречи» и с трудом поднимается на ноги.       До встречи остаётся всего-то три победы и девять часов перелёта.